Глава Двенадцатая

Долгое время ее разрывала ужасная боль, и когда мучения достигли пика, Джесси потеряла сознание. Она металась в бреду. И ей снились сны. Она скиталась по бескрайним бесплодным прериям и шла через темные горные перевалы в поисках пристанища. Каждый раз, когда она останавливалась, изнемогая от одиночества и ледяного холода, она ждала покоя, но он все не наступал.

Джесси то приходила в себя, то вновь погружалась в забытье, смутно осознавая, что была не одна. Ласковые голоса утешали ее, а заботливые руки меняли на лбу холодные компрессы, прогонявшие жар с ее кожи. Кто-то ласково, но настойчиво кормил ее с ложечки. С каждым прикосновением она сопротивлялась все меньше и меньше, позволяя ухаживать за собой. Все ее тело ломило, но хуже всего была жгучая боль в плече, которая постепенно сменилась тупой пульсацией. В конце концов, голод пересилил боль, и Джесси пришла в себя.

Очнувшись, она не поняла, где находится, и почему ей так больно. Джесс напряглась, к ней в душу закрались неуверенность и страх, а от небольшого движения у нее неприятно стучало в висках. До нее доносились привычные звуки: стук лошадиных копыт, мужские голоса, треньканье музыки для танцев. Повеяло легким ветерком, и он донес до Джесси запах скота и смутно знакомый запах женских духов. Открыв глаза, она медленно повернула голову в сторону окна с поднятой створкой и зажмурилась от яркого солнечного света, хотя и радуясь ему после долгого пребывания потусторонней тьме. Простые хлопковые занавески колыхались на ветру позади женщины, сидевшей у окна с раскрытой книгой на коленях.

Кейт.

Напряжение, скрутившее все ее внутренности, ослабло. Какое-то мгновение Джесси лежала молча, просто рассматривая девушку. Похоже, она не читала, а смотрела в окно и, судя по выражению лица, витала мыслями где-то далеко. Ее черные волосы казались такими густыми, что отдельные пряди выбивались из тонкой сетки на затылке, куда были убраны эти сверкающие локоны. Ее пухлые губы не улыбались, а под глазами залегли темные круги. Кейт выглядела измотанной и старше, чем запомнилось Джесси. Но даже с этими следами усталости на лице, Кейт оставалась бесспорной красавицей. – Ты давно здесь? – спросила Джесси.

У Кейт вырвался сдавленный крик. Она отпрыгнула от окна с широко раскрытыми глазами и увидела то, о чем она не переставала молить все эти дни с того самого момента, как повозка привезла бездыханную Джесси в город. Кейт без устали молилась, чтобы взгляд небесных глаз Джесс прояснился и обрел твердость, а ее совершенные губы сложились в легкую приветственную улыбку. Джесси. Стальную решимость, которая поддерживала Кейт все эти бессонные ночи и тревожные дни, разом смыло стремительной волной облегчения, и слезы подступили к ее глазам. Она тихо произнесла имя Джесси, обхватила себя руками и расплакалась.

– Ну что ты, что ты, – прошептала Джесси. – Ей мучительно хотелось успокоить Кейт, но она чувствовала такую слабость, что сомневалась, что сможет самостоятельно встать с постели, не говоря уже о том, чтобы дойти до девушки. Но видеть, расстроенную до слез Кейт, ей было невмоготу, поэтому она все же попыталась. После одной безуспешной попытки сесть Джесси быстро отказалась от этой идеи, потому что ее руку пронзила обжигающая боль. Стиснув зубы, она произнесла: " Не плачь, Кейт, не надо".

Кейт обеими руками смахнула слезы с лица и поспешила к Джесси, робко улыбаясь.

– Не пытайся вставать. Тебя… ранили, Джесси. – От этих страшных слов, произнесенных вслух, у нее внутри все сжалось от нового приступа тревоги и страха.

– Не волнуйся, – задыхаясь, сказала Джесси, заметив промелькнувшую на лице Кейт тревогу. – Я попробую выбраться из кровати позже.

Прикоснувшись к руке Джесси, Кейт ласково погладила ее.

– Тебе нужно спать.

– Кажется, я только это и делаю, – слабо воспротивилась Джесси. Она переплела свои пальцы с пальцами Кейт и изобразила геройскую улыбку. В плече так сильно пульсировало, что трудно было даже связно думать, и Джесси на мгновение закрыла глаза от боли. Рука Кейт была такой теплой, и ее прикосновение утихомиривало боль, терзавшую ее изнутри. – Если бы ты только осталась со мной еще ненадолго…

– Я останусь столько, сколько потребуется, – шепотом заверила ее Кейт.

Наблюдая, как Джесси погружается в сон. Кейт думала силе своих чувств к ней. Они настолько отличались от того дружеского расположения, которое она питала к своим подругам, будь то здесь или на Востоке. Ей очень нравились подруги, и Кейт полюбила Милли за каких-то несколько недель. Она с удовольствием делилась с новой подругой своими секретами и надеждами и, в свою очередь, становилась поверенной ее тайн, но Милли не заполняла все ее мысли и не снилась ей так, как Джесси. И когда она смотрела в глаза Милли, ее никогда не наполняло бесконечное необъяснимое счастье, как от взгляда Джесси. Но самым показательным было осознание того, что, не дай бог, случись, что с Милли она, конечно бы, страдала, но ее сердце не разлетелось бы так как оно чуть не разбилось, когда она почти потеряла Джесси. Нет, Джесси стала для нее совершенно особенным человеком таким, какою в жизни Кейт еще никогда не было, и она терялась в догадках, пытаясь объяснить себе эти чувства. Что же ты сделала со мной, Джесси Форбс?

***

– Кейт? – Я здесь.

Джесси вздохнула, тотчас успокоившись, услышав голос Кейт. Когда она открыла глаза, то увидела, что девушка по-прежнему сидит на стуле, который она поставила рядом с кроватью. Теперь за окном было темно. – Все еще тот же день?

– Да. – Кейт улыбнулась и дала Джесси попить, поддерживая се под затылок. – Тебе получше?

– Немного, – признала Джесси, радуясь уже хотя бы временному ослаблению боли. – Что произошло? Да, я знаю, что меня ранили, так что тебе не нужно повторять это. – Что ты помнишь?

– Не слишком много, – нахмурилась Джесси. Последнее, что я отчетливо помню, – это как я уезжала от Мэй где-то на рассвете.

– Да? – спросила Кейт. Мэй не упоминала об этом. Кейт постаралась заглушить моментально охватившие ее обиду и разочарование от того, что, как оказалось, Джесси была в городе и не зашла ее проведать. С другой стороны сама Кейт тоже не пыталась увидеться с ней. С этим нужно что-то сделать.

– Что-то не так? – спросила Джесси, увидев как нахмурилась Кейт.

– Нет, все в порядке. – Девушка перевела дух и улыбнулась. – Тебе лучше, и это самое главное. – Так расскажи мне, во что я вляпалась.

Пока Кейт рассказывала про ограбление дилижанса. Джесси. сузив взгляд, время от времени кивала.

– Я что-то из этого помню, думала, мне это приснилось.

– Мне кажется, ты все вспомнишь, когда выздоровеешь.

– А что насчет тех гадов, которые захватили дилижанс? Я хотя бы одного из них уложила, не знаешь?

– Да, – обрадовала ее Кейт, удивляясь, как это Джесси может так спокойно говорить об участии в перестрелке, в которой ее саму ранили, а она, возможно, кого-то убила. Кейт удивлялась и самой себе, ведь обсуждать подобные вещи как нечто обычное раньше ей казалось просто немыслимым. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Проведя столько мучительных часов у постели Джесси, не зная, выживет ли она, Кейт стала понимать, что она уже далеко не та, живущая безоблачной жизнью молоденькая девушка, какой она была чуть меньше года назад. Она обрела внутреннюю силу, о которой, возможно, не узнала бы вовсе, не окажись она в этом неосвоенном и опасном краю и не познакомься с этой неукротимой, но в то же время нежной женщиной. – Ты спасла людям жизнь. Джесси. Я горжусь тобой. – Не стоит, – быстро сказала Джесси, зардевшись от похвалы. – Любой, на моем месте, поступил бы также. Так уж вышло, что там оказалась я. Кейт улыбнулась, видя, что Джесси почувствовала неловкость.

– Ты, конечно, можешь так говорить, но я думаю по-другому.

– Ты выглядишь уставшей, – заметила Джесси, не только, чтобы сменить тему, но и действительно волнуясь из-за кругов под глазами Кейт.

– Ох, я, должно быть, ужасно выгляжу! – Застеснявшись, она убрала волосы с лица, но укротить тяжелые локоны оказалось непросто.

– Нет, – на полном серьезе сказала Джесси. – ты прекрасна.

Кейт слегка покраснела, но ее глаза засветились от удовольствия. – Тебе очень больно? – ласково спросила она.

– Когда мне было десять лет, и меня сбил бык, было куда хуже, – сказала Джесси с вымученной улыбкой. Она долго не отрывала взгляд от темных глаз Кейт, любуясь их бездонной красотой, и вскоре забыла о ноющей боли в плече. Даже, если она просто смотрела на девушку, это придавало ей сил. – Сколько я уже здесь лежу?

– Почти неделю. – Которая показалась мне вечностью, подумала Кейт.

Всю эту неделю они с Мэй по очереди дежурили у постели Джесси. Переодевали ей ночную рубашку, когда она промокала от пота, меняли пропитывавшиеся кровью повязки и промывали эти ужасные раны, заставляли ее пить и успокаивали, когда она кричала, мучаясь в кошмарном сне. Кое-кто из девочек Мэй подменял их несколько раз, чтобы дать им передохнуть, но Кейт все равно приходила к Джесси каждый день, несмотря на усиливающиеся протесты со стороны матери. Обычно она отсылала других девушек, предпочитая самой заботиться о Джесси. Всех, кроме Мэй.

Мэй часто приходила к Джесси, когда Кейт была там. Она просто вставала у подножия кровати и смотрела на спящую Джесс. Убедившись, что с Джесси все в порядке, Мэй снова растворялась в ночи. Куда она уходила и что делала, Кейт не касалось, хотя она прекрасно знала, чем Мэй занималась. Как ни странно, ее это не волновало. Джесси чуть не убили. Пусть не от пули, но Джесси могла погибнуть из-за вдруг понесшейся лошади или обвала в горах. В свете этих мыслей Кейт по-новому взглянула на то, что действительно было важно в жизни. Так какой смысл осуждать других людей за то, чем они занимались, чтобы просто-напросто выжить.

– Доктор говорит, что ты полностью поправишься, но тебе необходим отдых, – сказала Кейт.

– Черт, я чувствую себя слабой, как котенок, – поморщилась Джесси. – И сил у меня не прибавится, если я так и буду лежать здесь бревном. – Она попыталась приподняться, но у нее тут же закружилась голова, а руку охватила резкая боль. У Джесси вырвался стон, она пыталась не поддаться темной пелене, которая заволокла ей глаза.

– Ох! – Кейт ринулась к Джесси безо всяких размышлений и, обхватив рукой за плечи, поддержала ее. Голова Джесси оказалась рядом с грудью Кейт, и девушка нежно убрала влажные пряди волос с ее лба. Джесси трясло. У Кейт перехватило дыхание, ее сердце ушло в пятки. Подобной физической близости у нее еще не было ни с кем, кроме родителей. Она, конечно, что-то себе представляла, но все и близко не стояло к той огромной нежности, которая вдруг ее охватила. Кейт едва дышала.

– Тебе нельзя вставать, пока еще рано, – с усилием сказала она.

– Мне уже расхотелось, – пробормотала Джесси. У нее не было сил протестовать, но даже будь она полностью здорова, ей все равно не хотелось бы двигаться, она расслабилась в этих заботливых руках. Закрыть глаза и чувствовать, как Кейт гладит ее по лицу, было очень приятно.

– Так-так-так, похоже, наш пациент пошел на поправку, едким голосом сказала, возникшая на пороге, Мэй. Она поставила поднос с едой на комод, после чего повернулась к женщинам. Как трогательно, прямо как воркующие голубки.

Кейт осторожно уложила Джесси обратно на подушку и встала со стула, освобождая место для Мэй. Она не отвела глаз, когда Мэй посмотрела на нее, но не смогла понять, что значил этот холодный изумрудный взгляд. Когда Мэй перевела взгляд с девушки на Джесси, выражение ее лица заметно смягчилось.

– Ну как ты, Монтана? – хриплым голосом спросила Мэй. – Наконец-то ты открыла глаза, это не может не радовать. Джесси постаралась улыбнуться.

– Мне ужасно неловко, Мэй. Позволить двум каким-то подонкам одолеть меня и потом доставить столько неудобств

– Джесс, единственная проблема – это если бы ты вдруг взяла и умерла! – Мэй махнула рукой в сторону комод – Я тут принесла тебе суп и еще всякую всячину.

– Прости, но, кажется, мне нужно поспать, – Джесси немного робко улыбнулась. – Я проголодалась, но все-таки поесть мне придется чуть позже. – Ей не хотелось признаваться, что чем дольше она была в сознании, тем сильнее ее мучила боль в плече. С огоньком вызова в глазах Мэй повернулась к Кейт. – Я думаю, Джесс нуждается в тишине и покое.

– Да, согласилась Кейт. – Мысль о том, чтобы уйти, была невыносима, но, судя по виду Мэй, она была настроена спорить, а это лишь расстроило бы Джесси. – Пожалуй, нам обеим стоит уйти и дать ей отдохнуть. – Похоже на то, – сказала Мэй. – Поспи, Монтана. Секунду поколебавшись. Кейт направилась к двери и подержала ее открытой для Мэй. После чего она бросила последний взгляд на Джесси и тихо закрыла дверь.

***

Джесси проснулась на следующий день и обнаружила, что солнце уже стоит высоко и что она снова проспала добрую половину дня. Впрочем, она не так уж возражала, когда увидела, что не одна.

– А что ты читаешь, Кейт? – спросила она и ухитрилась сесть на кровати, потревожив плечо гораздо меньше, чем в предыдущий раз.

– Сонеты мистера Уильяма Шекспира. – Кейт заложила страницу пальцем и прикрыла книгу в кожаном переплете. Ее безумно радовало, что Джесси выглядела уже не в пример лучше. Лицо уже не казалось таким бледным, а глаза искрились. Больше всего Кейт боялась, что может уже не увидеть этот взгляд. – Ты их читала?

– Я слышала о нем, но я не очень-то люблю стихи, предпочитаю прозу. Кейт улыбнулась.

– Каждый раз, когда я читаю какой-нибудь из его сонетов, я нахожу для себя что-то новое и наслаждаюсь, хотя почти все знаю наизусть. Джесси на секунду задумалась:

– Это как все время удивляешься, любуясь закатом, хотя, казалось бы, видел его тысячу раз.

– Да, именно так. – Кейт подняла глаза и посмотрела на Джесси, ее лицо просто дышало нежностью.

На щеках Джесси проступил румянец. Живя в грубом мире ковбоев, она ни разу не встречалась с таким спокойным безмятежным единением душ. Отчего-то дыхание у нее сбилось, но не потому, что что-то нарушилось, а потому, что все было так, как надо.

Кейт крепко сжимала томик стихов, лежавший у нее на коленях, руки у нее дрожали. Джесси понимала ее так, как никто другой. В глазах окружающих она была лишь очередной молодой девушкой, чье будущее было предопределено ее женским полом и социальным статусом. Ее отец позволял ей делать какие-то вещи, которыми другие девушки не занимались, но лишь до определенного предела. Так Кейт могла ходить читать в библиотеку колледжа, но посещать там занятия – уже не дозволялось. Джесси принимала ее такой, какая она есть. Тишина нарастала. Они не отрывали друг от друга глаз, связанные не только тем, что им пришлось пережить вместе, но и одинаковым восприятием, которое сближало их сильнее, чем условности или принадлежность к одному социальному классу.

– Мне лучше уже оттого, что ты рядом, – тихо призналась Джесси.

– Я рада. Мне тоже от этого хорошо.

Джесси покраснела от смущения. Непонятно почему, но от голоса Кейт, такого теплого и проникновенного, у нее свело мышцы в животе. Больше всего Джесси хотелось просто смотреть на девушку, но она постаралась продолжить разговор.

– Чем ты занималась все это время после нашей последней встречи на ярмарке? – спросила она.

Кейт рассказала, как помогала учить детей в школе, и о том, как сделала дюжину снимков учеников. – Могу поспорить, что твои снимки – это нечто.

В голосе Джесси чувствовалась гордость, и Кейт зарделась от этой похвалы.

– Детям понравилось фотографироваться. Теперь некоторые родители хотят, чтобы я сделала и семейные снимки.

– У тебя настоящий талант, – сказала Джесси. – Ты занималась этим, когда жила в Бостоне? Училась на… фотографа? – О нет, – рассмеялась Кейт. – Это… это просто хобби.

– Кажется, это для тебя больше, чем просто хобби, – заметила Джесси. – И какие же тогда планы у тебя были?

– Я… – Кейт нахмурилась, осознав, что ей нечего ответить, потому что она никогда не думала, что может планировать собственное будущее. – У меня не было планов.

– Что ж, мне кажется, что у тебя получится все, чтобы ты не захотела.

Идея планировать собственное будущее оказалась настолько нова для Кейт, что ей было трудно ее осмыслить, но в груди у нее нарастало волнение. – Могу, почему нет. Веки Джесси сомкнулись, но перед тем как провалиться в сон, она успела пробормотать: – Конечно, можешь. Улыбнувшись, Кейт вернулась к книге. Она перечитывала шекспировские сонеты множество раз, но сегодня, по какой-то причине страстная любовная лирика проникала в ее сердце так, как никогда раньше.