Главная страница Случайная страница
КАТЕГОРИИ:
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Неприкосновенное
|
|
Возможно, все мы интуитивно понимаем, что у нас внутри существует некий мощный интеллект (за той дверью, что ведет к бессознательному мышлению), который проявит себя в полной мере, если мы не будем вмешиваться. Как писал Стивен Прессфилд (Steven Pressfield):
«Ни поступки наших родителей, ни действия окружающих людей не могут затронуть творческую сторону нашего «я». Она остается незапятнанной, неподкупной, пуленепробиваемой, звуко- и водонепроницаемой. В действительности, чем больше у нас неприятностей, тем полнее и богаче наш творческий потенциал».
Чем больше психической энергии мы тратим, «пытаясь» выразить себя, или «работая» над самовыражением, или сетуя на несправедливость судьбы, тем меньше остается жизненных «соков».
Когда я действительно поняла, как происходит речевой процесс, произошла резкая перемена в моей позиции: от оценочной, ориентированной на «должен», критической и придирчивой до доверительной, ориентированной на дружбу и помощь (есть просто носитель речи… позволяющий ей течь самостоятельно).
Когда я действовала с позиции метода, знания и обучения, я верила, что такой подход обязательно принесет порядок и гармонию в мою речь. Но факты говорили: «следовать методике не достаточно. Чем больше ты стараешься овладеть методикой, тем хуже ты заикаешься». С другой стороны, спонтанная автоматическая часть мозга призывает: «Я буду говорить за тебя. Ты можешь положиться на меня. Это значит, что мне не нужна твоя сила воли, советы, волнения, усилия говорить хорошо».
Я верила в то, что как только откажешься от сознательных усилий, должны появиться естественность и автоматизм. В конце концов, это закон:
В тот миг как вы откажетесь от сознательных усилий, появится ваша естественная речь. Но вы не можете перестать стараться, просто пытаясь это сделать. Единственная возможность отказаться от попыток заключается в том, чтобы действительно понять, что речевой процесс происходит сам по себе, естественно.
Мысль и спонтанность находятся на разных концах спектра. Когда вы перестаете думать о том, что и как сказать, в тот самый момент начинает действовать ваша врожденная естественная спонтанность. Вы не сможете отказаться от попыток говорить, если будете пытаться бросить пытаться. Единственный способ вырваться их этого круга – действительно осознать, что речь естественна и происходит сама по себе.
ДА, А КАК НАСЧЕТ ИСПРАВЛЕНИЯ РЕЧИ?
Одним из распространенных заблуждений, которое способствовало развитию заикания, было мое убеждение, что даже если речь происходит спонтанно и автоматически, поправки или улучшения сказанного выполняет сознание.
Джон Харрисон подтвердил мое открытие, что такие исправления, так же как и речь, происходят автоматически. Вот что он пишет:
«Как-то вечером несколько лет назад я слушал новое ток-шоу по радио КейСиБиэС в Сан Франциско. Ведущий говорил о возможностях трудового продвижения для женщин и сделал оговорку по Фрейду, которую он уловил и исправил так быстро, как я ни разу не слышал. Ведущий сделал скользкую оговорку. Назвал женщин девочками. Меня поразило то, как быстро он поправил себя. Он произнес слово «девочки», его слух обработал звук, его мозг обработал слово, уловил оговорку, нашел в памяти подходящее слово, доставил слово к речевому аппарату, который произнес поправку незамедлительно. Всё произошло мгновенно. Исходная фраза и поправка прошли как единое целое, без сколь-нибудь заметной паузы. Он тараторил примерно со скоростью 130 слов в минуту, то есть, каждый шаг процесса, который я описал, должно быть, измерялся миллисекундами».
Весь этот процесс протекает спонтанно и автоматически без признаков контроля за тем, что происходит. Речь так естественна, быстра и автоматична, что мы можем положиться на речевой поток, происходящий без сознательного вмешательства. Джон Харрисон продолжает:
«Только послушайте любого спортивного комментатора, ведущего репортаж с места событий. Или послушайте, как работает синхронный переводчик. Представители этих профессий не могут сознательно контролировать речевой процесс, потому что на это нет времени. Конечно, дети испытывают затруднения, когда учатся говорить впервые, но это не происходит осознанно. Дети обучаются речи при помощи интуитивного склада мышления».
Ваша речь обладает таким свойством, как порядок, который вы можете не замечать. Подсознание смотрит, замечает и превосходно ухватывает очевидное … даже до того, как сознательный разум поймет, что происходит. Подсознание также способно на основании наших ощущений построить подобие реальности, символ или образ. Все это происходит вне контроля сознания. Иногда сознательный разум вмешивается в поток, редактирует, исправляет то, что мы говорим, еще до того, как слово будет произнесено.
Я стала меньше думать о том, что и как говорить… я стала более спонтанной. Вместо того, чтобы работать над дыханием или заиканием, я выработала новый подход, оказывая легкое и естественное воздействие на свою непредсказуемую, бесшабашную Внутреннюю Спонтанность, которая всегда пользовалась мной, чтобы сказать естественно (и утереть нос назойливому рассудку).
ПОДХОД ВТОРОЙ. РЕЧЬ ТРЕБУЕТ ОСМЫСЛЕНИЯ И УСИЛИЙ
Старый взгляд на речь - «речь требует осмысления и усилий». Один логопед так и сказал мне: «Никогда не недооценивайте трудности речи. Вы должны стараться говорить хорошо, вам нужно планировать свои слова, вам необходимо делать глубокий вдох перед тем, как начать говорить». Другой профессор сказал: «От заикания нет лекарства. Есть только методики лечения, которые требуют тяжелой работы для того, чтобы вернуть контроль над речью».
Один врач часто начинал занятие с курса физиологии речи. Он хотел донести до слушающих понимание того, что речь является трудным, комплексным процессом, и полагал, что мы не осознаем в достаточной степени всю сложность речевого процесса. Он предостерегал нас от убеждения, что все, что нам надо делать, это открыть рот, и слова будут сыпаться сами. Все должно быть построено в определенном порядке.
Он рассудительно предостерегал нас: «Речь не происходит сама по себе. Этот процесс включает в себя сложную комбинацию составляющих: поток воздуха при дыхании, движение, координацию, звук и напряжение». Все же, по мнению участников курса, непонимание врачом механизма речевого процесса приводило к тому, что после занятия все заикались сильнее, чем до него.
Убеждение в том, что «речь требует усилий и участия мысли» - это часть старого мира, устарелого мышления. Это убеждение требует наличия сопротивления: сознание подталкивает, тянет, заставляет, пытается, практикует и планирует.
ПОДХОД ТРЕТИЙ. ВЗГЛЯД НА РЕЧЬ, КАК НА СПЕКТАКЛЬ
Когда я полагаю, что сознание отвечает за речь, я рассматриваю речь как какой-то спектакль. Данный подход исходит из того, что наш сознание/интеллект контролирует речь, а творческая часть, которая составляет 95% нашего мозга, находится в услужении у крошечного сознательного мышления, которое ведет себя как командир. Я представляла себе сознание в виде миниатюрной женщины с длинным и узким лицом, цокающую шпильками, и отдающую приказы огромному центру спонтанности, который мы называем Большое Я.
Мы знаем, что источник речи находится в Бессознательном. Таким образом, должен задуматься тот, кто представляет себе Бессознательное как актера, который выполняет указания сознательного разума.
Для нас не новость то, что многие люди относятся к акту речи как к некоему представлению. Малкольм Глэдвелл предполагает, что люди начинают паниковать, когда теряют связь с инстинктами и слишком много думают о своем поведении.
Когда я отказываюсь от убеждения, что «речь – это спектакль», ослабевает и давление, которое несет в себе эта фраза.
Меня удивил и несколько шокировал тот факт, что многие люди действительно верят в то, что цель бессознательного – выполнять указания сознательного разума. Кроме того, многие убеждены, что предназначение сознательного мышления заключается в том, чтобы тренировать и руководить безбрежным бессознательным. Это означает, что существует заблуждение, будто наш огромный Творческий Разум находится на попечении интеллекта (Цензора и Критика).
Джин Лидлоф (Jean Liedloff) сравнивает взаимодействие сознательного и бессознательного с отношениями между львом (бессознательное) и дрессировщиком (сознательный разум). Как пишет Лидлоф: «Блоком можно назвать расстройство планов, когда сознательному разуму, или воле, не удается заставить бессознательный разум, творческую сущность, выполнить требуемую работу».
Данная аналогия доказала для меня только то, что блоки, возникающие при заикании, похожи на другие блоки: они все вызваны нарушением планов сознательного разума (который Лидлоф сравнивает с укротителем), когда он не может контролировать бессознательное и таким образом заставить льва делать то, что от него требует дрессировщик.
Итак, вместо того, чтобы задаться вопросом, должно ли, в самом деле, Малое Я (сознательный разум, дрессировщик) пытаться контролировать Большое Я (бессознательное, лев), Лидлоф пишет следующее:
«Представьте себе сознательный разум в виде укротителя, а творческую часть бессознательного в виде льва. Желаемый результат – цирковой номер: лев прыгает сквозь обручи или усаживается по команде. Ум льва сильно отличается от разума укротителя, таким образом, задача укротителя – узнать, как работает ум льва, по крайней мере, настолько, чтобы заставить льва подчиняться и выполнять трюки».
Почему этот автор предполагает, что Большое Я находится под командованием Малого? Потому что Лидлоф считает, что взаимодействие между Большим и Малым Я сводится к проведению представления, которое в книге называется «цирковым номером: лев прыгает сквозь обручи или садится по команде дрессировщика».
Больше всего в этом непонимании отношений Большого и Малого Я меня поразило предположение, что конечным результатом данного взаимодействия всегда является «представление, «цирковой номер», когда лев прыгает сквозь обручи и выполняет команду «сидеть».
Моя реакция была следующей: «Неудивительно, что я всегда чувствовала давление со стороны Мисс Тиздейл и всех остальных «специалистов по починке», которые верили, что речь – это представление и принуждение, и заставляли меня «прыгать» по своей команде (единственный вопрос, который разрешалось задать, был «Как высоко прыгать?»). Лидлофф пишет: «Желанный результат – цирковой номер: лев прыгает сквозь кольца или садится по команде».
Чтобы еще больше прояснить данный вопрос, перефразируем последствия, источником которых является вера в необходимость контроля: «Источником блоков является убеждение, что сознание может руководить обширным быстрым бессознательным интеллектом». Почему? Потому что Малое Я рассматривается в качестве более совершенного разума, а Большому Я (наш огромный, проницательный, безоговорочно превосходящий разум, который является источником естественной речи) отводится роль «чего-то, что нужно приручить, контролировать и не оставлять без присмотра». Ничто не может быть дальше от истины.
Я ясно видела, что ступор возникал тогда, когда мое сознание пыталось заставить «Бессознательный разум, мою творческую сущность» говорить по своей команде.
Итак, я уже сильно продвинулась, говоря «таким образом, решение проблемы заключается в следующем: если мое сознание неспособно руководить бессознательным источником речи (потому что мой сознательный разум просто не властен над сферой бессознательного), тогда чрезвычайно разумным шагом будет перестать подстраивать Большое Я под ожидания Малого Я. Малое Я не имеет права требовать выполнения определенных действий от Большого Я».
Таким образом, одной из причиной изначальной неэффективности программ терапии было то, что мои учителя рассматривали речь как спектакль (уже это вгоняло меня в панику). Совершенно ясно, что в центре проблемы лечения заикания – убежденность научных кругов в том, что сознательный разум превосходит и может контролировать бессознательный интеллект.
Вера в то, что подчиненный рассудок способен руководить речью (речь – естественная активность бессознательного), констатирует непонимание того факта, что творческое бессознательное абсолютно не подчиняется сознательному разуму, и просто переворачивает с ног на голову реальное положение дел.
Не знала я, к сожалению, следующего: когда заикающийся видит, что его сознание не имеет права вмешиваться в речь, человек начинает задерживать команды сознания (Большое Я препятствует контролю Малого Я). Мы интуитивно знаем, что можем разговаривать без участия «внешнего» контролера (сознательный разум), дающего указания, что и как говорить.
Осознание этого факта явилось причиной гнева, который я, в конце концов, смогла испытать. Я злилась на свое окружение, на контролировавших меня людей, которые просто «отзеркаливали» мою собственную внутреннюю Одержимость Контролем в попытках захватить власть над естественной речью. Через некоторое время я смогла перестать реагировать на это «зеркало» и увидела суть контроля.
ГЛАВА 14: ТРЕТИЙ ИЗ СЕМЕРКИ КЛЮЧЕЙ