Начни наблюдать, перестань придумывать

Хотя в нашей метафоре речь – это река, а мое сознание – плотина поперек реки, это было не так до того момента, пока я не поняла, что мое сознание – это на самом деле только мое воображение, которому были предоставлены полномочия, судя по тому, что я сама создавала свои блоки.

Хотя эта река течет по пути наименьшего сопротивления, сознание-воображение может создавать плотину поперек этой реки и останавливать этот поток. Мое сознание- воображение конструирует эту плотину. Именно это оно и делает.

Я могу использовать слова «сознание», «желание», «воображение», «осознанное вмешательство», «мысль» как взаимозаменяемые. Эта система в состоянии создать препятствие потоку (плотину). Тот факт, что дамба построена лишь в воображении, вовсе не означает, что она не может блокировать поток. Воображение не только может, но и останавливает поток в самом буквальном смысле.

Помните блок, который я создала в связи с убеждением, что должна выдохнуть воздух? Этот воображаемый блок совершенно точно блокировал поток и справлялся с этим очень хорошо. Причину, по которой мы не хотим верить, что блоки создаются воображением, не сложно выявить. Я потратила так много и денег, пытаясь убрать блоки, поскольку моему ученому уму было крайне сложно согласиться с тем, что я создавала мои собственные блоки моим же собственным воображением.

Другие заикающиеся, с которыми я, в основном, согласна, чувствовали то же, что и я: то, что мы можем разговаривать хорошо, когда мы одни, или когда говорим с животными или детьми, или говорим с кем-то синхронно, или поем, означает, что нам не нужно упражняться в речи, планировать слова или контролировать речь, для того, чтобы говорить хорошо. Понятно, что мир заикания не был нашим с самого рождения, поэтому, когда наши запинки пропадают, мы действительно возвращаемся в детство, в те времена, когда сознание еще не было таким развитым и начало захватывать речь.

В конце концов, я открыла для себя некий «пробный камень», благодаря которому почувствовала, что могу определить, являются ли мои блоки реальными или воображаемыми. Факт, лежащий в основе этого «пробного камня», звучит так: «Я не заикаюсь, когда я читаю вслух (когда точно знаю, что меня никто не слышит)». Эта точка опоры внесла огромный вклад в то, что жизнь у меня стала нормальной.

Я часто хочу, чтобы это произошло бы пораньше, когда моим родителям говорили, что заикание – это мозговое нарушение и пугали неутешительными перспективами. Люди, сочиняющие теории вроде этих, не понимают, насколько выматывают такие теории как родителей, так и детей. Всякий раз, когда приходило и уходило очередное такое «научное открытие», родители немного успокаивались. Но я часто думаю, что вполне могла бы сказать им при их жизни: «Это глупая теория. Я могу читать часами без единой запинки, так как же у меня могут быть мозговые нарушения?» Это утешило и обнадежило бы тех, кто обо мне заботился.

Самым страшным для меня на протяжении всех лет моего заикания было чтение вслух в школе, при этом, если я была одна, и знала, что одна, то я могла читать вслух часами, не сделав ни одной запинки. Ни одной. Правда, когда я говорила об этом врачам, это оставалось без внимания. Они либо не хотели слышать, либо не усматривали в этом логики. Но если я иногда говорю хорошо, то это может стать критерием оценки моих догадок относительно заикания.

ВЫВОДЫ ЯСНЫ

То, что я могу говорить без ступоров и боязни, когда я одна, имеет серьезные последствия, если говорить о лечении заикания. Это означает, что контроль (мысли о дыхании, мысли о словах и как их сказать, мысли, мысли, мысли…) – это не тот путь, которым следует идти. Это означает, что блоки созданы мною же, что я сама их создаю. Когда я разобралась с блоками, один за другим, я пришла к выводу, что здесь виновато мое воображение… начиная с убеждения, что у меня возникает «ком» в горле, сквозь который мне надо протолкнуть воздух, чтоб возник какой-то звук. Похоже, такое могло возникнуть только в моих фантазиях.

В этом не осталось сомнений, когда я проследила, что происходит, когда я читаю вслух сама себе, когда я была одна и знала, что меня никто не слышит. Это наблюдение полностью поменяло мое отношение к заиканию и, к моему большому удовольствию, полностью убедило меня в том, что заикание не является физическим недостатком. Это не мозговое нарушение. И не следствие того, что я мало стараюсь. Я заново открыла для себя и другие удивительные вещи: у меня нет заикания при следующих обстоятельствах:

читаю вслух, когда я одна;

читаю или говорю в синхроне с другими;

шепот;

пение;

говорю с животными;

говорю с очень маленькими детьми;

говорю, при этом не могу себя слышать.

ПОИСК ИСТОЧНИКА ПРОБЛЕМЫ

Докажите себе, что заикание не физический недостаток. Проще всего это сделать, прекратив мысли о заикании и перенеся фокус внимания на реальность (на то, что происходит вокруг на самом деле).

Вам нужно стать проницательным наблюдателем.

Вместо «думать» стало «наблюдать». Мои собственные наблюдения позволили мне уйти от тех реакций на заикание, которые не помогали мне и не могли помочь. Мои наблюдения помогли мне нащупать «дно бочки», то место, которое должен достичь каждый заикающийся, перед тем, как он будет по-настоящему готов смотреть, наблюдать, оценивать без предубеждения.

Мои собственные наблюдения привели меня к той истине, что сознание просто не в состоянии отвечать за речь.

Интуитивно я понимала, что лобные доли коры головного мозга, та ее часть, которая отвечает за сознательный контроль, не отвечают за речь. И эта интуиция привела меня к пониманию того, что источник моих проблем с речью – это мое сознание.

Давайте остановимся и немного подумаем. Если бы заикание было физическим недостатком или генетическим нарушением, тогда бы я заикалась все время. Если у вас диабет, то у вас не бывает моментов, когда его нет. Диабет – это физическая проблема, и по этой причине не бывает такого, чтоб ее вдруг не оказалось.