Гера сиял! «Герман! Так меня еще никто не называл! Мед зачем? А что надо

Было какашечкой?» – заботливо спросил милый доброжелатель..

Иногда Гера вполне адекватен, более того – интересен, даже не верится, что

диагноз, как приговор без амнистии! - пронеслось в Лехиной голове. – Нет, конечно,

Нет! – поспешил он успокоить друга, понимая, что с медом ему еще повезло, - и

все же, мазать-то зачем?!»

Гера Леху лечил! Чтобы сон сладкий видел и слова плохие не орал во сне.

Мед, он ведь, мед! От сладкого человек добрый, разве нет?!» - пояснил доброхот.

Тоже мне, - врач! – усмехнулся Леха, снимая остатки «маски доброты» тампоном из какого-то мягкого, бело-зеленого листа. Охапку которых, опять же, Герочка

Бережно подсунул под Лехину голову в качестве подушки. Принимая усмешку за улыбку, Гера пропел, соединив две музыкальные темы и цитаты из кинофильмов

в свой, неповторимый «венок не сонетов»:

«…И, вообще, я врач – вредитель! Приходите на прием!»

«Прием, прием! Профессор лопух, но аппаратура при нем!»

«Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!»

«От улыбки солнечной одной…»

Леха умилился, нет, Геркаклом я его больше называть не буду – пошло, для

такого таланта, и сказал: «Ну, ты даешь, мальчик!»

А был ли мальчик?» - снова изрек, подбодренный вниманием, Герочка.

Леха вспомнил, что до своего сна - не сна, видел Геру и боцмана пьяных в

дым. Ну, боцман, ладно. Еще будучи «отцом –наставником» он мог пить все,

Что горит и «отполировав» кагорчиком», вести умные беседы, а то и проповеди.

Чем «накушался» не пьющий Гера – вот вопрос?!

«Слушай, Герочка, а ты что пил, ну эта… когда с отцом Викентием?»

Гера не пил! Гера кушал конфетки шоколадные, как маленькие

Бутылочки, в красивой коробочке, там – он неопределенно махнул рукой.

А отец Викентий в дом зашел и не вышел. Зато вышел он же, но зовут по

Другому, боцман Михалыч! Мы с ним друзья, он разрешил его папой называть!».

Вон оно что, ясно! - сказал Леха, соображая, что с пониманием все обстоит

с точностью до наоборот, и повторил, - а был ли мальчик...»

«Был и мальчик! Сам видел, зуб даю! - к ним подходил бывший св. отец,

Разжалованный (или произведенный?!) в боцманы.- А тебя, паря, - он взглянул

на Леху с интересом, - мы нашли в таком глубоком «ауте», что даже я не понял,

Что ты пил».

Ничего я не пил, сон сморил, - пробормотал Леха и подумал, -что-то странное

творится в нашем Городке»

Ну-ну…» - с сомнением хмыкнул Боцман, но спрашивать ни о чем больше не стал.

Не заметно наступила настоящая ночь. В городке было тихо-претихо, ни шороха.

Кроме того, нигде не было видно ни огонька. Странность заключалась еще и в том,

Что, фиксируя любые, даже не обычные факты, Леха не напрягался их осмысливать.