Прозрачный, тонкий, почти невидимый купол над бассейном в который

Собрался нырнуть. А из голубой воды высовывалась пасть настоящего

Крокодила. Зверь улыбался, но чего стоит такая улыбочка было понятно.

Эти уроды – хобби Татьяны Минц, - пояснила Люба. И добавила, - я и ее за

глаза называю крокодилица. А ведь как хорошо здесь было при пани Зосе!»

Диоген, так и не успевший по-настоящему испугаться, все еще держал в

Кольце своих рук, спасительницу, не спешащую высвобождаться.

Желание купаться испарилось бесследно, зато другое желание, вызванное

Близостью молодого трепещущего тела, возникло остро и требовательно.

Подобный опыт был не велик. Самым продолжительным (пол года) был его

Роман с дочерью винодела. Софья, хотя и звалась премудростью, таковой, во

Всяком случае, в свои 17, не являлась. Она была легкой в общении, светлой

В отношениях, Сонькой. От отца, молдаванина, к которому подошел бы анекдот

о братоубийственной войне по-молдавски (это когда молдаванин режет барана),

Дочь унаследовала только черные как смоль кудри и пылающие угольки глаз.

Зато от матери, рожденной в Карелии северной русачки, получила врожденную выдержку и твердость убеждений. Объединив все это своим собственным веселым нравом, девчонка, уже в 13 лет, умела нравиться взрослым парням. Но близость с Диогеном была первым опытом и первой любовью.

Совершив побег с ее помощью, но без нее, парень не предполагал насколько

Привязан сердцем к этой бесшабашной девчонке. Молодая Любава всколыхнула

Память о Соньке. Ему казалось, что перед ним она, девушка, чья фотография

«Ню» украшала дом-бочку. Не помня себя, он произнес пересохшими губами,

прижимая к себе Любаню:

«Сонечка, милая Сонечка, я тебя, оказывается, очень люблю!»

Любая другая фраза могла бы остаться не замеченной, а точнее не принятой к

Сведению, любая, но не эта!

Не родилась еще такая девушка, будь она красавица или урод, которая, слушая

Ваши признания в любви другой, позволит вам вольности. Развернувшись

На 180 градусов, Любаня легкой рысцой побежала к дому, не оглядываясь.

Впервые после расставания с дочерью биндюжника-винодела, юной Сонькой, Диоген сознался сам себе, как он тоскует за этой импульсивной девчонке.

Это ж надо, столько всего, а я с лирикой!» - осадил он сам себя и пошел к дому.

Желание осматривать окрестности отпала, кто знает, какое еще хобби имеет

странная женщина, доктор Татьяна. Если раньше она ему просто не нравилась,

То теперь неприязнь становилась мотивированной, складываясь, подобно

Мозаике из мелких фрагментов.

Кстати, о фрагментах. В окружающем они имеют, порой, не маловажное