Медвежья смерть

От моего отца, мужа семибездпого неба я на конце дорогой железной цепи спустился на землю. За узким и длинным озерком находится небольшой островок суши, покрытый рощей из смешанной березы. Когда я туда пришел, там возвышалась черемуховая гривка, родящая прекрасную черемуху, возвышалась шииовпиковая гривка, родящая прекрасный шиповник. В изобилии здесь родился шиповник величиной с перекладину весла, в изобилии родилась черемуха величиной с лосиные губы. Пришли двое мужей из города Городского Князя. Один муж говорит:

— За узким и длинным сором находится небольшой островок суши, покрытый рощей из смешанной липы. Я пойду добывать кремлевое дерево для кремлевого лука. Другой муж говорит:

— За узким и длинным сором находится небольшой островок сущи, покрытый рощей из смешанной липы. Я пойду туда взять берёзового дерева для березового лука.

Когда они, севши в лодку с тремя отделениями 3 и обхвативши крепким обхватом славпой полой руки весло, снабженное пальцеобразной перекладиной, опускают его в воду у славного носа носатой лодки, то оно выходит на поверхность у корми лодки, снабженной кормой, подобно тому как большая скопа вытаскивает из воды рыбу.

Позади узкого и длинного сора находится небольшой островок суши, поросший рощей из смешанной липы. Когда они пришли к этому островку, один муж добыл кремлевого дерева для кремлевого лука, другой муж достал березы для березового лука *. Позади узкого и длинного сора находится небольшой островок суши, поросший рощей из смешанной липы. На небольшом островке, покрытом рощей из смешанной липы, поднималась черемуховая гривка, производящая черемушник, шиповниковая гривка, производящая шиповник. Шиповник величиной с перекладину весла и черемуха, крупная, как лосиные губы, родились здесь в изобилии.

Когда оба мужа одного роста, одной высоты пришли на площадь родного города, они привезли многочисленным женщинам города дважды сложенную складчатую весть об этом. Многочисленные женщины города, многочисленные женщины с проворными руками отправились туда со славными берестяными корзинами с зубчиками в отверстиях, со славными туесами с оь-ручами в отверстиях. Они оттолкнули от берега большую лодку, изукрашенную изображениями птиц, которую Городской Кня|ь берет с собой в день войны. Они взяли с собой девочку в люльке, в славную середину лодки, имеющей середину, они ее поставили. Они взяли с собой мальчика в берестяном лукошке 6, в самую середину лодки, снабллеиной серединой, они его положили.

Позади узкого н длинного сора находится небольшой островок суши, покрытый рощей из смешанной березы, небольшой островок суши, покрытый рощей из смешанной липы. Славный посом лодки, имеющей нос, они там пристали к берегу. Многочисленные женщины с проворными руками выпрыгнули на берег,, подобно самцам-зайцам с легким задом. Многочисленные женщины с ленивыми руками поползли на берег на четырех дорогих концах своих колен. Они взяли с собой девочку в люльке-. На славной сухой ветви дерева там они ее повесили. Они взяли с собой мальчика в лукошке. На славной сухой ветви дерева там они его повесили. Многочисленные женщины с проворными ру нами и многочисленные женщины с ленивыми руками побежал к черемуховой гривке, поросшей черемушником.

Когда многочисленные женщины с ленивыми руками устлали славное донышко берестяной корзины ягодами, а многочисленные женщины с проворными руками дошли до середины корзинки, я, подобно лесному зверю, зарычал тогда на них из большого горла. Многочисленные женщины с проворными руками прыгнули в сторону, подобно самцам-зайцам с легким задом. Многочисленные женщины с ленивыми руками еле уползли на дорогих концах своих четырех колен. Нос остроконечной, принадлежащей Городскому Князю, расписной и изукрашенной изображениями птиц лодки они в страхе обратили в корму, а из кормы лодки, снабженной кормой, они сделали пос. У них была с собой девочка в люльке. На сланной сухой ветви дерева там опп ее оставили. У них был с собой мальчик в берестяном лукошке. На славной сухой ветви дерева там они его оставили.

К девочке-бедняжке, мертвой от страха, я подошел: «Девочка-бедняжка, ты мертва, ты мертва! Твоя мать для меня плясала,

В худой одежде из кедровой коры она для меня плясала. Твоя мать в честь меня плясала,

В худой одежде из еловой коры она для меня плясала 8. Твоя мать в честь меня плясала,

С животом из бересты9 она, подобно жеребенку, для меня плясала». Девочку-бсднян5ку, мертвую от страха, я бросил в свой полный рот

с двадцатью зубами.

И захрустел зубами, как будто она была утенком.

К мальчику-бедняжке, мертвому ог страха, я подошел:

«Мальчик-бедняжка, ты мертвец, ты мертвец!

Твоя мать в честь мепя плясала,

Со звенящим серебром она для меня плясала.

Твоя мать в честь меня плясала,

В суконном кафтане, пушистом, как беличий мех, она для меня

плясала.

Твоя мать в честь мепя плясала,

В обуви, украшенной бисером, подобно коготкам белки, она для меня

плясала.

Твоя мать в честь меня плясала,

В рубашке с изображениями птиц она для меня плясала, В платке, изукрашенном изображениями лесных птиц, она для меня плясала.

Когда сила моей правой руки истощится,

Я своей левой рукой тогда за люльку возьмусь»10.

В то время как на мальчика-бедняжку напал великий страх перед лесным зверем, в полом рту зверя, снабженном двадцатью зубами, собиралась темная пена.

Когда многочисленные женщины города пришли на площадь родного города, они принесли многочисленным мужам города дважды сложенную складчатую весть. Многочисленные мужи города снарядились тогда на военную ногу с прекрасными суставами. В славную середину лодки, снабженной серединой, они посадили двух охотничьих собак, подобных годовалым телятам еней.

Позади узкого и длинного сора находится небольшой островок суши, покрытый рощей из смешанной липы. Славный нос остроконечной лодки они держали высоко, подобно тому как держит свою высокую шею плывущий олень. Если бы конец славной кормы лодки, имеющей корму, не был бы снабжен рулевым веском, то как бы славный нос остроносой лодки вошел в священную воду с семью концами?

Когда они добрались до небольшого островка суши с рощей из смешанной березы и с рощей из смешанной липы, многочисленные мужи с медвежьим сердцем прыгнули на берег, подобно зайцам-самцам с легким задом, а многочисленные мужи с женским сердцем еле поползли туда па дорогих концах своих четырех колен. Тогда на меня спустили двух охотничьих собак, подобных годовалым оленьим телятам. В то время как я подошел к мальчику-бедняжке, мертвому от страха, па меня бросились две охотничьи собаки, похожие на годовалых оленьих телят. Когда я напал на двух охотничьих собак, похожих на годовалых оленьих телят, па меня пошли с принадлежащими Городскому Кпязю и вынутыми из отверстия колчана двух- и одноконечны-ми стрелами. В то время как я пошел навстречу вынутым из отверстия колчана двух- и одноконечным стрелам, па меня выступили охотники с односторонней, связанной ремнем рогатиной 14; а когда я пошел против одностороннего, связанного ремнем копья, они на меня пошли с обухом топора, изъеденного огнем. Когда я пошел навстречу обуху топора, изъеденного огнем, тогда я скончался великой смертью медведя.

Когда я скончался великой смертью медведя, тогда с меня сняли шкуру, подобно тому как сдирают шкуру с дубравной сороки. Мою священную малицу15 медведя посадили в самую середину лодки, снабженной середаной. К славной площади родного города, принадлежащего Городскому Князю, мы направились с целой процессией из девиц. Когда мы пришли к городской пристани, многочисленные женщины города, сотни пожилых женщин стояли, подобно судомойкам, с мокрыми руками перед моей головой с пробором, производящей множество волос. Многочисленные жепщииы города, многочисленные мужчины города подпили там к небу славное облако из массы воды16. Священную игру медведя они тут стали играть.

Когда меня ввели в самую середину дома, снабженного огнем, зажженным остяцкой женщиной, тогда устроили священный пир медведи. Когда священный пир медведя прошел, они стали плясать священную пляску медведя. Меня одели в пушистый суконный кафтан с длинным пушком, меня украсили звенящим серебром. Когда священный праздник в честь медведя окончился, я по дорогому концу железной цепи, звенящей, подобно серебру, поднялся наверх к моему отцу, мужу семибездно-го неба.

6*