Медвежья песня о старухе Ропаске

Живет старуха Ропаска

В пятидворовом поселке с пятью дворами,

Обитает старуха Ропаска

В десятпдворовом поселке с десятью дворами,

Вез разрешения ее, могучей хозяйки поселка,

Ни одна женщина никуда не отправится.

Вот открывает опа свой рот с десятью зубами:

—Многочисленные женщины поселка,

Многочисленные женщины города,

Как будто настала пора сбора ягод.

Сходить бы нам, дорогие женщины,

В веселую дорожку собирания ягод.

Все женщины поселка, все женщины города

Поднимают на сшшы большие чуманы,

В руки берут маленькие

И спускаются к лодочной пристани с лодками.

Старуха Ронаска как хозяйка идет впереди.

Садятся многочисленные женщины поселка,

Садятся многочисленные женщины города

В большую лодку семи сажен.

Садится также и старуха

На средину лодки со срединою.

Оттолкнулись ж е п щ и и ы

От берега реки с берегами

II быстро поплыли по ее середине.

Плыли так, пока бабушка Ропаска не промолвила:

— Многочисленные женщины поселка, Многочисленные женщины города, Пало мие на старческий ум,

Что, когда была я девушкой,

Вот здесь было болото, богатое морошкой.

II как раз отсюда

Шла веселая дорожка собирания ягод. Правьте там на корме лодки с кормой, Подъезжайте носом носатой лодки к берегу. Исполняется приказание хозяйки поселка, II пристает носатая лодка с носом к берегу. Поднимают женщины

Многочисленные чуманы с круглыми горлышками, Поднимают девицы

Многочисленные чуманы с корневыми обручами II идут по веселой дорожке собирания ягод. Говорит старуха Ропаска:

— Любезные женщины поселка, Если нападет на вас какой-либо зверь,

То полагайтесь па меня, как на крепкое дерево,

Которое никогда не сломится.

Находит много-мпого морошки,

Крупной, как наконечник стрелы.

Женщины с искусными руками

Дно посуды своей едва покрыли,

Женщины с ленивыми руками

И морошки до рта не донесли,

Как выскочил па пих священный зверь

С диким ревом, готовый иожрать деревню,

С диким ревом, готовый пожрать город.

Визжат поселковые женщины от страха,

Бегут к лодке семи сажей

И отъезжают па ней

На средипу реки со срединою.

Не убежала от зверя

Лишь одна старуха Ропаска.

Накидывает опа на голову зверя

Большой берестяной чумаи.

Тот теперь хоть и ударяет

Своими могучими лапами,

Так только по бересте,

Если и разрывает что Своими острыми когтями, Так только ее.

Тем временем Ропаска выхватила Свой женский нож,

Изукрашенный изображениями животпых,

И пронзила им святилище могучего зверя.

Закружилось в голове у него,

Затуманилось, как будто от пьянящих мухоморов,

И рухпул оп всей тяжестью на землю.

Ропаска же осталась невредима,

И лишь чуть-чуть поцарапаны у пей щеки.

Осматривается вокруг себя:

Поселковых женщин, городских жепщип не видпо.

Спускается к лодочпой пристани с лодками

И видит, что они уж далеко, па средине реки.

— Ах вы, собачьи дочери,

Ведь говорила же я вам: «Не пугайтесь

И полагайтесь на меня,

Как на крепкое дерево,

Которое никогда не сломится».

Выходите сейчас же все па берег!

Подъезжает носатая лодка с носом к берегу.

Выскакивают поселковые женщины,

Городские женщины на берег:

Как будто кто бросает

Многочисленные свертки весенних шкур,

Как будто кто развертывает

Многочисленные свертки осенних шкур.

Старуха же Ропаска

Расстегивает четыре пуговицы леспого зверя, Пять пуговиц лугового зверя, Снимает с пего священную малицу. Кладет она его

В красивую колыбель со спинкой из корпеп,

Переносит на берег

И, как дорогого гостя,

Помещает на средину лодки со средипою.

Едут многочисленные женщины в поселок,

Едут с весельем девичьей песни!

Пятикратно выкрикивают слона могучего зверя.

Приплывают они к пристани поселка с пристанью.

Выскакивают к ним навстречу

Многочисленные мужчины поселка,

Многочисленные мужчины города:

Как будто катятся свертки осепних шкур,

Как будто катятся свертки весенних шкур.

Весело играют в водяную игру '.

Приготовляет старуха

Дом для веселья юношей,

Дом для веселья девиц;

Украшает дом для пляски лесного зверя,

Украшает дом для пляски лугового зверя.

Усаживает леспого зверя в гнездышко,

Наполненное обской пищей,

Наполненное озерной пищей.

И проводит пять светлых ночей Торума,

И проводит семь светлых ночей Кореи.

Кай-яй-ю-их!