Фиакр останавливается перед большим бедным строением.

Этот жилой дом похож на казарму. На окнах сушится белье. Перед входной дверью орет ребятня.

Фрейд машинально поднимает голову. Из окна второго этажа высу­нулась женщина лет пятидесяти, высокая и все еще красивая. Она не без кокетства машет ему рукой.

На ее прекрасные обнаженные плечи наброшена шаль. Лицо Фрейда преображается: на нем появляется выражение глубокой и сдержан­ной страсти.

Мать и сын обмениваются долгой, безмолвной улыбкой. Впервые возникает впечатление, что в эту минуту и в этом месте Фрейд чувствует себя совсем непринужденно. Он даже забывает заплатить кучеру, который с недоумением смотрит на него. Марта замечает это и, пользуясь случаем, украдкой сует крейцер кучеру.

Потом тянет Фрейда за рукав, пробуждая его от оцепенения.

Марта. Идем…

Площадка второго этажа.

Несколько довольно жалких дверей. На ступеньках лестницы сидит грязный, золотушный ребенок. Какая-то женщина полощет белье прямо в раковине, которая, похоже, единственная на весь этаж.

Но одна из дверей открывается, и мать Фрейда, сияя от радости, поджидает сына и его невесту.

Фрейд и Марта почти бегом преодолевают последний пролет. Марта огибает ребенка, сидящего на ступеньках, и нежно целует свою будущую свекровь.

Фрейд берет руку матери и нежно целует. Потом поднимает голову и улыбается.

Фрейд. Мама...

С матерью он держится совсем иначе, чем с Мартой (в отношении ее он позволяет себе страсть, ревность, резкости). Он кажется скорее влюбленным, нежели сыном. Но влюбленным скромным и безупречное вежливым.

Чувствуется, что у него с матерью существует какое-то личное, глубокое согласие, которое выражается не в словах, а в едва уловимых жестах. Мать улыбается серьезно и встревоженно.

Фрейд. Что случилось? Отец заболел?

Мать. Нет. Заходите, Марта.

Мать отходит в сторону. Они входят в крохотную прихожую. Мать закрывает дверь. Все трое оказываются в полумраке.

Мать Зигмунд, я говорю тебе об этом потому, что отец тебе этого не скажет: мы в безвыходном положении. Эта афера с тканями...

Фрейд (лицо его становится жестким). В чем же дело?

Мать. Твои отец в конце концов решил стать компаньоном Герштема.

Фрейд. Я тысячу раз его предупреждал...

Мать (властным тоном). У отца были свои причины, не забывай об этом, Зигмунд! Все, что делает отец, всегда правильно. (Пауза.) Производство шерсти переживает кризис. Они объявили о своем банкротстве.

Фрейд. Когда?

Мать говорит об этом с истинным благородством. Ни на секунду не возникает впечатления, будто она пытается оправдать отца. Властная и решительная, она, похоже, думает, что отец никогда не нуждается ни в каких оправданиях перед детьми.

Мать. В прошлом месяце.

Фрейд. Почему вы мне об этом не сказали?

Мать. Мы знали, что ты должен уехать.

Фрейд (овладев собой). Понимаю. Отцу никогда не везло.

Мать. Теперь надо выдержать сроки платежей. Но мы денег не нашли.

Фрейд берет руку матери и пожимает ее.

Фрейд (с теплотой). Не бойся, мама. Я сделаю все, что нужно. (Она порывается что-то сказать, но он прикладывает палец к ее губам.) Обо всем остальном мне скажет мой отец.

Он порывисто входит в комнату направо, где в кресле сидит Якоб Фрейд (ему чуть за семьдесят), выглядящий старше своего возраста, очень кроткий, не очень умный человек...

Якоб. Сынок мой! (Он хочет встать, искренне радуясь сыну. Сын бросается, чтобы помешать ему подняться.) Поцелуй меня! (Фрейд неуклюже, как бы по принуждению, целует старика. Старик нежен, словно женщина.) Здравствуйте, Марта. Здравствуйте, самая счастливая моя Марта!

Марта (с нежной улыбкой целует его). Почему я самая счастливая?..

Якоб. Потому что у вас будет лучший из мужей — господин приват-доцент Фрейд. Его бедный отец торговал шерстью, а он стал ученым.

Фрейд, напряженный и мрачный, слушает болтовню старика. В отце поражает сочетание крайней мягкости с глубокой старческой печа­лью. Зигмунд и Марта садятся по обе стороны отца. Мать стоит.

Якоб. Садитесь, дети мои. (Фрейд скован и молчалив. Очень почтителен. Однако неподдельное восхищение отца явно не доставляет ему удовольствия.)

Фрейд. Отец... (Мать остановилась в глубине комнаты и с тревогой смотрит на них.) У вас неприятности?

Якоб ( с упреком, обращаясь к матери). Надо было дать ему уехать спокойно.

Мать. Нет. Он — мой сын. Если он не разделит моих забот, то кто разделит их?

В требовательности матери к Фрейду чувствуется гораздо большая любовь к нему, чем в ласковой болтовне отца.

Фрейд. Когда истекает срок платежа?

Отец, удрученный, сидит и молчит. Мать отвечает отчетливо и твердо.

Мать. В понедельник.

Фрейд. Сколько вы должны?

Мать. Две тысячи гульденов.

Фрейд достает из кармана портмоне.

Мать (с тревогой). Но, Зигмунд, это же...

Отец. Что?

Фрейд устрашающе смотрит на Марту.

Фрейд. Пустяки, отец. Пустяки. Марта поворачивается к матери.

Мать. Что, Марта? (Пауза.) Это деньги, которые ему дали на жизнь в Париже? (Марта кивает. Отец глубже забива­ется в свое кресло.) Дай нам половину того, что у тебя есть. Мы как-нибудь обойдемся.

Фрейд. Я дам все. Все!

Он вынимает из портмоне золотые монеты и стопочками кладет их на стол.

Фрейд (считает). Пятьсот. Тысяча. Две тысячи...

Марта. Но ведь у тебя просят...

Мать. Оставьте его. Если он не отдаст все, он себе этого не простит.

Марта (в отчаянии). Это же деньги на его поездку!

Мать молчит. Фрейд с видом маньяка раскладывает по столу золо­тые монеты. Неожиданно отец разрыдался.

Якоб. Я — ничтожество, ничтожество! Я не сумел заработать на хлеб своим детям, и вот мои дети кормят меня!

Долгие старческие рыдания. Фрейд не хочет смотреть на отца, он сидит как приклеенный на своем стуле, неприступный и бледный. И вдруг с какой-то наигранной и тягостной веселостью начинает гово­рить, выдумывая на ходу.

Фрейд. Но для меня это не помеха. Вовсе нет. (Говоря, он слегка отворачивается.) В Париже буду читать лекции. Мне обещали, что я буду получать в два раза больше.

Отец не перестает плакать. Фрейд протягивает руку, кладет ее на голову отца (так успокаивают расплакавшееся дитя) и неожиданно, испугавшись, отдергивает ее.

Долгое молчание. Он снова цепенеет. На плечо Фрейда опускается рука; он поднимает голову и видит мать, которая стоит возле него и

улыбается прекрасной улыбкой спокойной и благодарной любви. Фрейд немного успокаивается. Отец перестает плакать.

Якоб (почти униженным тоном). Все-таки ты едешь завтра?

Фрейд (весело). Конечно. Завтра в 8.05 утра.

(6)