Концепты 3 страница

Что касается лексемы свобода, то здесь на первый план выходят семы ‘persona’, ‘особенность’, ’особа’, ‘сам’ (’свой’), т.е. в качестве ведущего признака выделяется ‘особость’, ‘самость’, ‘особенность’, но в то же время указывается на положение своего (!) члена рода, т.е. наличие какой-л. общности, или общества, среди которой(-ого) может реализоваться независимость или состояние свободного человека. Следовательно, уже исконно свобода подразумевала человека как существо общественное, социальное, словом, – личность. Таким образом, по этимологическим данным, воля имеет отношение к сфере чувств, внутренней сфере человека (состояние желания), свобода – к его положению в какой-либо общности, обществе.

Рассмотрев ряд исторических и современных толковых словарей и тем самым проследив историческое развитие имени концепта ВОЛЯ (в сопоставлении с таковым концепта СВОБОДА), мы установили, что национально-культурная специфика имени воля отражена в них достаточно косвенным образом. В словарях эксплицирован смысл ‘без стеснений’/‘без ограничений’, причем только в двух из всех рассмотренных словарей эта экспликация дана развернуто, например: “полная, ничем не сдерживаемая свобода в проявлении чувств, в действиях и поступках (разг.)” (Толковый словарь под ред. Д. Н. Ушакова, Толково-словообразовательный словарь Т. В. Ефремовой). Всего один раз отмечена семантика своеволия: дать/взять себе волю “начать поступать своевольно” (Толковый словарь С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой). Между тем именно эти смыслы – ‘полное отсутствие стеснений/ограничений’, ‘действовать исключительно в соответствии со своими желаниями’ – обусловлены этимологически и определяют специфику культурного слова воля.

Свобода – это идея универсальная, общефилософская, как и время, пространство, движение, изменение. Она отражена в разных языках, по меньшей мере во всех европейских (свобода “возможность действовать по своей воле”). У русских эта универсальная идея получила специфическое осмысление. Возникла потребность выразить особое понимание – нашлось и подходящее имя. Таким именем и стало слово воля, генетически связанное с желанием, хотением, велением. Именно с желанием, внутренней сферой, областью потребностей человека изначально связано слово воля.

Слово воля в древнерусском языке означало “возможность выбрать то, что предпочитаешь, желаешь”, слово свобода – “возможность действовать по своей воле”. Наличие общих смыслов ‘возможность’ и ‘желание’ позволило данным словам со временем стать синонимичными в некоторых своих значениях и вместе с тем слову воля – приобрести национально-культурную специфику.

Что касается традиционного представления о воле, сформированного в веках и закрепленного в фольклоре, то для русских воля, безусловно, роднее, чем свобода, может, именно оттого, что понимается как простор и лишь потом конкретизируется: какой? чей?: Вольный свет не клином стал, есть простор. Именно поэтому – в силу абсолютной беспредельности воли – она оценивается неоднозначно: Волю дать – добра не видать, Боле воли – хуже доля, Дай душе волю, захочет и боле, Дай сердцу волю, заведет тебя в неволю, Дай черту волю, живьем проглотит, Дай себе волю, заведет тебя в лихую долю, Воля и добрую жену (и добра мужика) портит, Дал муж жене волю, не быть добру; однако лучше воля, чем неволя: Воля губит, неволя изводит. Своеобразным противовесом воли выступает ум: Хороша воля с умом да с деньгами (ср.: Без денег и свободы нет… А. С. Пушкин), Глупому в поле не давай воли. Жить на воле, по воле (своему желанию) нелегко: Находишься по воле, наплачешься вдоволь, Жить по воле, умереть в поле, но в то же время Жил на воле, спал подоле, Кто живет на воле, тот спит подоле. Воля воспринимается как ценность: Хоть хвойку жую, да на воле живу, Хоть на хвойке, да на своей вольке, ее любят, ей радуются: Своя волюшка раздолюшка. Вместе с тем осознается, что воля не бесконечна, не вечна: Воля наволюется вволю (до неволи), оттого так притягательны посулы пугачевых и разиных: Жалую вас крестом (старым), бородой и вечной волей (Пугачев). Не случайно здесь появляется определение вечная: воля ограничена во времени и представляет собой точечные проявления – моменты своеволия, однако мечта о вечной воле всегда жива в душе русского человека. Вообще, воля имеет ключевое для народного мировоззрения значение, такое же, как и понятие «мир».

Этимологические смыслы сохранились в современных значениях слов воля и свобода, одни в том же виде, представляя собой отдельное значение, например воля “желание, хотение”, воля “власть, право”, свобода “независимость” (ср.: ‘самость’, ‘особость’), а другие, словно зерна, «проросли» новыми значениями, так, значение воля “способность добиваться осуществления поставленных перед собой целей, осуществления стремлений” развилось из смыслов ‘желание’/‘хотение’, ‘сила’. Глагол хотети (воля “желание, хотение”) в старославянском и русском языке означал “состояние намерения, стремления обладать” (Ю. С. Степанов), а если представить, что это намерение, стремление было очень сильным, то достаточно рельефно вырисовывается значение “способность добиваться осуществления поставленных перед собой целей, осуществления стремлений”.

В некоторых словарях современного русского языка (Словарь языка Пушкина, Частотный словарь языка М. Ю. Лермонтова, Толковый словарь С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой, Толково-словообразовательный словарь Т. Ф. Ефремовой) отмечаются изменения в семантической структуре слова воля, а именно появление слов-омонимов. Рассматриваемое выше значение воля “полная свобода” и значение воля “способность добиваться осуществления поставленных перед собой целей, осуществления стремлений” (кстати, не зафиксированное в словаре Даля и не выраженное явственно в фольклоре) интерпретируются как омонимичные.

Данные значения не выводимы один из другого на уровне толкований. Однако современными носителями языка, хотя и не ясно, осознается их связность, и у слов существуют общие семы (прежде всего ‘желание’), это становится ясным при глубоком уровне анализа. Таким образом, можно утверждать, что историческая связность данных вариантов значения слова воля ослаблена, они находятся на пути «омонимического разрыва» (О. С. Ахманова). Данный факт подтверждается различием словообразовательных рядов (ср.: волевой, безвольный, безволие, обезволить и т.д., с одной стороны, и волюшка, вольный, вольничать, вольница, вольность, своеволие, с другой), сочетаемости (ср.: сила воли, железная воля, сильная воля и вольная воля, степная воля, дать волю и др.) и синонимических и антонимических рядов (воля – желание, воля – свобода и воля – безволие, воля – неволя, тюрьма).

Проследив историческое развитие имени концепта ВОЛЯ, мы с помощью метода компонентного анализа определили ядерные смыслы концепта. Воля по-русски – это личностный и географический простор. Под личностным простором понимается, во-первых, независимость (‘самостоятельность’, ‘состояние ненахождения в подчинении’), во-вторых, положение, характеризующееся полным отсутствием границ/рамок или правил/условий для совершения активных/интенсивных действий исключительно в соответствии с собственными желаниями субъекта (‘состояние/положение, характеризующееся полным отсутствием границ/рамок или правил/условий’, ‘предполагающее активные/интенсивные действия’, ‘предполагающее совершение активных/интенсивных действий исключительно в соответствии с собственными желаниями субъекта’), в-третьих, состояние, вызванное ощущением полного отсутствия стеснений/ограничений. Географический простор выступает материальным аналогом и образом личностного, это большое, ничем не стесненное природное пространство.

Концепт ВОЛЯ имеет общие с концептом СВОБОДА компоненты содержания: это ‘личная независимость’ (‘положение/наличие для совершения действий в соответствии с собственными желаниями’), однако это разные концепты. Онисовпадает лишь в отдельных фрагментах, отражающих универсальную идею свободы. Собственно специфичными смыслами концепта ВОЛЯ являются ‘ положение, характеризующееся полным отсутствием границ/рамок или правил/условий для совершения активных/интенсивных действий исключительно в соответствии с собственными желаниями субъекта’ и ‘большое, ничем не стесненное пространство’. Концепт СВОБОДА содержит смыслы ‘положение, характеризующееся наличием условий для совершения действий одновременно в соответствии со своими желаниями и с желаниями других’. Последнее значение во многом соотносимо с философским: свобода “возможность проявления субъектом своей воли на основе осознания законов природы и общества”.

Системно-языковые и контекстные смыслы, выявленные нами соответственно в процессе анализа парадигматических связей (синонимические и антонимические ряды, словообразовательное гнездо) и контекстной сочетаемости слова воля (и сопоставительно – слова свобода) и его дериватов (на материале собранных контекстов, иллюстраций в толковых словарях, данных Словаря эпитетов), подтвердили корректность выделения ядерных смыслов и дали основание выделить набор смыслов околоядерной области концепта ВОЛЯ (и сопоставительно – концепта СВОБОДА).

В околоядерную область концепта ВОЛЯ входят смыслы ‘стихийная, ввергающая человека в сферу инстинктов, лишающая его человеческого облика’ (озверевшая, кровопролитная воля), ‘таящаяся до времени’, ‘открыто проявляющаяся’, ‘присущая, свойственная немногим’, ‘оказывающая разрушающее влияние на кого-, что-либо; являющаяся причиной каких-либо негативных последствий; опасная’ (разнузданная), ‘необходимая для жизни, представляющая ценность для человека’ (хочу быть на воле), ‘любимая/дорогая’ (И волю всей душой любя…, радоваться воле, волюшка), ‘причастная к мятежу/бунту’ (мятежная воля), ‘имеющая отношение к душе’ (Мне в душу повеяло жизнью и волей…) и др. В то же время для концепта СВОБОДА свойственны смыслы ‘идеальная, заключающая в себе нечто возвышенное; проникнутая высокими чувствами’ (гордая, святая, священная свобода), ‘полная внутреннего содержания’ (прекрасная, красивая), ‘основанная на разуме, целесообразная’ (разумная свобода), ‘предполагающая ответственность за совершенные действия’, ‘способная быть тайной, не обнаруживаться’ (тайная свобода), ‘предполагающая наличие богатства/денег’ (… а теперь, свободный, богатый, он…, без денег и свободы нет, деньги дают определенную степень свободы) и др.

Итак, по системно-словарным и контекстным показаниям, воля в русском языковом сознании – это своеобразная духовная ценность, вместе с тем она предполагает одержимость собственным желанием, отсутствие всяких ограничений в своих действиях/поступках, что чревато эгоизмом; свобода обладает разной степенью подлинности: истинная свобода связана с ограничениями и уважением к другому, псевдосвобода уподобляется воле.

Для изучения представлений о концепте ВОЛЯ в сознании современных носителей языка мы провели психолингвистический эксперимент с применением методики свободного ассоциативного эксперимента и методики прямого толкования. Всего было опрошено 100 человек различного возраста, пола и социальной принадлежности, что соответствует типу группового опроса. Целями эксперимента являлись, во-первых, экспликация ассоциативных полей слов и существующих в русском языковом сознании фрейм-структур с именами воля и свобода, во-вторых, анализ глубинных семантических признаков слов воля и свобода.

В результате психолингвистического исследования семантики слов воля и свобода установлено, что ядерные смыслы соответствующих концептов, выявленные на основе лексикографических данных и анализа представленности слов как имен концептов в системе языка, в полном составе отражены в массовом языковом сознании, т.е. психосемантические константы концепта совпадают с семантическими. Это смыслы ‘самостоятельность/состояние ненахождения в подчинении’; ‘состояние/положение, характеризующееся полным отсутствием границ/рамок или правил/условий’, ‘предполагающее активные/интенсивные действия’, ‘предполагающее совершение активных/интенсивных действий в соответствии с собственными желаниями субъекта’; ‘состояние (чувство), вызванное ощущением полного отсутствия стеснений/ограничений’; ‘большое, ничем не стесненное пространство’.

На базе психолингвистических данных выявлены околоядерные содержательные признаки концептов: для концепта ВОЛЯ – это ‘необходимая для жизни’ (необходимость), ‘ввергающая человека в сферу инстинктов’ (дерзость, жестокость, пьяный русский, бунт), ‘не предполагающая ответственности субъекта за свои поступки’ (безответственность), ‘лишенная разумной содержательности’ (безумие, глупость, бунт), ‘проявляющаяся в удальстве (или как удаль)’ (удаль), ‘связанная с сердцем/душой (внутренней сферой человека)’ (сердце, душа), ‘предполагающая бедность субъекта’ (бедность); для концепта СВОБОДА – ‘опасная своим переизбытком’ (ненужность, одиночество, безнадега, пустота), ‘идеальная’ (совершенство), ‘основанная на разуме’ (разум, рациональность), ‘соответствующая истине/истинная’ (справедливость), ‘способствующая самореализации’ (самореализация, самоудовлетворение, творчество, художник) ‘связанная / имеющая отношение к душе, духу’ (душа, дух), ‘предполагающая наличие денег’ (баксы, деньги).

В современном языковом сознании воля ассоциируется с такими российскими историческими реалиями, как крепостное право (крепостной, барин, помещик, 1861 год и др.), русский бунт (Пугачев, вольный казак), кроме того, с лозунгами Французской революции и революционных народников 70-х гг. ХIХ в. и начала ХХ в. за землю и волю, за мир и за волю; с реалиями социальной изоляции (век свободы не видать); а также с именами Пушкина, Ницше и Шопенгауэра; свобода – с Французской революцией и ее лозунгом свобода, равенство и братство, с именами Гегеля и Пушкина.

Заметим, что реакций с национально-культурной коннотацией, выражающих степень проявления и содержащих сему экспрессивности, на слово воля в два-три раза больше, чем на слово свобода (соответственно 48 и 23 на слово воля и 27 и 8 на слово свобода), что указывает на силу и мощь проявления воли, ее предельно близкую соотнесенность с активными, интенсивными действиями, движением, а также на особое ее значение для русской ментальности.

Полученные в результате ассоциативного эксперимента данные позволили также выявить фрейм-структуры концептов ВОЛЯ и СВОБОДА. Согласно ассоциациям испытуемых, субъектом воли может быть не каждый, обычно это постоянно странствующие по просторам и непосредственно связанные с природой цыгане, крестьянин как сын земли и созерцатель деревенского раздолья, вольный казак, а также взявшие себе безграничную волю разбойники. Другими словами, субъект воли – это человек, независимый не только внешне, но и в душе. В определенном историческом контексте оппозицию ему составляет барин, помещик.

Отступая от описания фрейма, отметим, что атрибутами воли выступают бедность и конь, в то время как типичным условием свободы выступают деньги. Что касается современного обыденного сознания, то воля ассоциируется с сигаретами и пивом.

Судя по ассоциациям, воле радуются, субъект воли испытывает счастье, ощущает себя, словно птица в полете, как ветер, он совершает безрассудства, полностью утрачивая разумность в действиях, поведении и чувствует собственную безответственность. Именно поэтому воля – это всегда стихия, удаль, размах, мощь и беззаконие, и проявляется она, неограниченная и жестокая, в разгуле, в бунте.

Ситуация воли разворачивается в природном локусе со следующими характеристиками: безграничность (простор, море, раздолье, пространство, степь), открытость (улица, поле, степь, воздух, небо), равнинность (поле, степь). Ассоциации длинная дорога, река отражают плоскостное восприятие пространства русскими и модель русского движения. Бесконечность равнины и пролегающего по ней пути с неведомой целью составляет характерный и специфический для русской культуры хронотоп (Г. П. Федотов). Время ассоциативно обозначено гораздо беднее: воля ассоциируется с детством, временем влюбленности и вообще с дневным временем суток, т.е. «активным» временем суток и жизни в целом.

Что касается фрейм-структуры концепта СВОБОДА, то субъект свободы сам себе хозяин, он целеустремлен, представляет собой личность, способную на духовное и душевное развитие (например, художник). Такой человек в ситуации свободы счастлив, горд, испытывает радость и удовольствие (свобода пьянит), другой же, как уже отмечалось, ощущает пустоту, одиночество и др.

Свобода может проявляться в отдыхе, творчестве, и, наконец, в демократии. Не случайно своеобразными символами свободы выступают Америка, статуя Свободы, орел. Свобода подразумевает ограничения в своем проявлении: это всегда свобода в чем-нибудь (творчество, гласность, свобода выбора), предполагающая равенство (равенство, демократия) субъектов, проявляющих независимость в своих действиях.

Центр свободного пространства – природа (поле, море, океан, равнина, река, степь, ветер, воздух, солнце, небо, природа, орел, голуби) и заграница (США, Америка, Нью-Йорк, Гаваи, за рубежом). При этом природный локус характеризуется большим, открытым, равнинным пространством (поле, простор, море, океан, равнина, пространство, огромная река, степь) и длинной дорогой. Кроме того, существует виртуальное пространство свободы в сфере духовного, в нем есть свой путь, духовный, тоже не близкий, в процессе которого человек, личность достигает собственного совершенства. Что касается темпоральной локализации ситуации свободы, то она предполагает активное время суток, года и опять-таки связана с природой: это утреннее (берег моря во время восхода), дневное (солнце), летнее (лето) время, а также время любви (любовь), отдыха (отдых, безработица), веселья (веселье), творчества (творчество), антиподом чего является время, проведенное в тюрьме, в темнице (тюрьма, темница). Вместе с тем свобода может восприниматься как ирреальность, мечта о ней несбыточна (нам и не снилось, чушь).

Анализ интуитивных толкований показал: носители языка осознают, что свобода, в отличие от воли, предполагает ограничения. Однако в современном языковом сознании, по данным проведенного эксперимента, доминирует неосновное словарное значение слова свобода: свобода в первую очередь уподобляется воле и лишь потом выступает в собственно отличающем слово свобода от слова воля значении. Таким образом в очередной раз подчеркивается особая значимость воли, в отличие от свободы, для русской ментальности.

Извлечение данных о семантике слов-имен концептов на основе психолингвистических методик подтвердило и органично дополнило результаты собственно лингвистического исследования.

Текст является высшим ярусом языка и в то же время формой существования культуры (Л. Н. Мурзин), поэтому заключающим этапом в нашем исследовании является анализ текстового содержания концепта ВОЛЯ на материале романа В. Шукшина «Я пришел дать вам волю».

Выбор в качестве источника материала романа В. Шукшина обусловлен ключевой позицией слова воля в данном произведении. К тому же писателя всегда волновала тема российского крестьянства, его судьбы, в связи с этим не случайно, что центральным образом романа является Степан Разин, который в XVII в. хотел дать волю многострадальному русскому народу. Эта историческая личность, по мысли В. Шукшина, – средоточие национального характера, правдоискатель, несущий людям волю.

Тот факт, что роман В. Шукшина представляет собой художественную интерпретацию русского бунта, позволил нам поставить еще одну задачу – осуществить на основе художественного текста лингвокультурологическое моделирование сценария бунта (борьбы за волю), организованного вокруг исследуемого концепта. Для сопоставления привлекается «История Пугачева» А. Пушкина.

Таким образом, содержание русского концепта ВОЛЯ в художественной трактовке В. Шукшина определялось, во-первых, путем анализа функционирования в тексте слова воля и его дериватов; во-вторых, путем лингвокультурологического моделирования сценария русского бунта на базе целостного художественного текста.

Анализ текстового содержания концепта ВОЛЯ в романе В. Шукшина позволил выявить дополнительные к уже эксплицированным на предыдущих этапах исследования смыслы изучаемого концепта. Они также входят в содержательную структуру русского концепта ВОЛЯ, поскольку художественная картина мира – это часть национальной картины мира, а писатель – творец культурных ценностей.

Воля – это абсолютная внешняя свобода, подразумевающая отсутствие стеснений, ограничений (Иван дал себе волю – выпрягся скорей других. Его понимали: на походе держал себя казак в петле), в том числе освобождение от социального рабства (черным людям дать волю; добывать волю у бояр-кровопивцев; приведи ты обездоленных, забитых, многострадальных к счастью, к воле. Дай им волю!), неотъемлемая от географического простора, раздолья (выйти на волю; улизнуть на волю; набирать ширь и волю). Однако прежде всего воля – это совершенная внутренняя свобода, являющаяся внутриличностной константой субъекта, испытывающего соответствующее состояние (– А чего вышло? Я дал волю, убежденно сказал Степан. / – Как это? / – Дал волю… Берите! / – Ты сам в цепях! Волю он дал… / – Дал. Опять не понимаешь? / – Не пойму.).

Воля, понимаемая как внешняя свобода, независимость, представляет для человека ценность (ее не дают как алтын побирушке; воли он захотел!) и поэтому требует определенных усилий (добывать волю; ее не дают как алтын побирушке; воли он захотел!), борьбы (без крови ее не дают). Если такая воля становится полной, абсолютной, не предполагающей каких-либо ограничений, то она характеризуется стихийностью, чрезвычайностью в своем проявлении, ввергает человека в сферу инстинктов и вызывает негативные последствия, объективно опасна (Не у одного Кондрата душа заходила, запросилась на волю. Охота стало как-нибудь вывихнуться, мощью своей устрашить, заорать, что ли, или одолеть кого-нибудь; побаивался [его] за самовольство; продолжая самовольничать, подвергает себя и своих товарищей опасности).

Воля, понимаемая как совершенная внутренняя свобода, – категория иного порядка. Она, несомнено, представляет ценность для человека, но свойственна немногим, потому что задает характер поведения и судьбу человека в целом (Только тебе за рухлядь какую-нибудь не жалко жизнь отдать, а за волю – жалко, тебе кажется, за волю – это коту под хвост. Вот я и говорю – подневольный ты … А мне, еслив ты меня спросишь, всего на свете воля дороже… Веришь, нет: мне за людей совестно, что они измывательство над собой терпют; …Ты, Фрол, подневольная душа… Ты ишо на руках у матери сидел, а уж вольным не был).

Кроме того, воля – это еще и большой, открытый простор, воспринимаемый русскими как свой по духу, родной, дорогой (милый простор).

Именно такая совокупность смыслов определяет содержание концепта ВОЛЯ в интерпретации В. Шукшина.

Концепт ВОЛЯ лежит в основе сценария русского бунта (борьбы за волю), объединяющего ролевую, сюжетную и пространственно-временную составляющие.

Структура ролей сценария бунта предполагает наличие двух противоборствующих сил: бунтующих и тех, кто им противостоит. Национально специфичен сам состав бунтующих, это казаки как движущая сила бунта и крестьяне, в массе своей безынициативные. Специфичен также ряд ролей и статусов самого предводителя бунта. Так, он выполняет социальную роль заступника(заступник, надежа), при этом имея статус отца (батька, отец, батюшка Степан Тимофеевич), вожака (вождь, вожак, голова, атаман, начало) и даже бога (бог), кумира (кумир).

Вожак действует в соответствии с социальными ожиданиями (экспектациями). Его появление в ситуации бунта закономерно, и фактор ожидания народом личности, которая поведет за собой массы, т. е. харизматической личности, первозначим (Но велико обаяние Разина, жестокое обаяние; Пойдут – ты умеешь заманить. У тебя … чары, как у ведьмы, – ийтить за тобой легко, даже вроде радостно; Он [Разин] с болью не хотел резни, зная, что они потом сами согнутся от вида крови, которая прольется. Но ждали, что он повернет шапку. Он повернул. Всегда, всю жизнь от него ждали). Вожак – идеологическое производное (от) народа, он обладает чертами русского национального характера: предприимчивостью, активностью, решительностью, дерзостью, смекалкой, хитростью и др. (крепкий, напористый человек, … умный и хитрый; беспокойная натура; есть такие люди: не могут усидеть; непокорный атаман).

Образ Степана Разина, безусловно, имеет идиостилевое, собственно шукшинское, решение. В. Шукшин интерпретирует этот образ прежде всего в рамках драмы человеческих возможностей. Разин пришел дать волю, которую не желают брать. Степан Разин – тот, кем овладела идея воли, став его alter ego. Вообще воля, понимаемая как безграничная свобода духа, всегда в сердце бунтаря, для него это категория постоянного состояния, категория жизненной необходимости. Беспредельная и безграничная, стихийная и чрезвычайная, воля нередко оборачивается произволом. Она утопична, и желание бунтовщиков обрести ее несбыточно. В этом и заключается причина обреченности русского бунта на неудачу, оттого русский бунт – с такими глобальными целями (!) – обречен стать кровавым пиром, закончиться казнями и возвращением к старому положению дел.

Этапы сценария бунта таковы.

1. Под влиянием определенных причин появляется недовольство.

2. Стихийно, под действием импульса возникает бунт.

3. Появляется предводитель бунта.

4. Бунт приобретает характер общенародного.

5. Апофеозом бунта становится кровавое мщение.

6. Бунт стремительно приближается к краху.

7. Попытки изменить ход событий не приводят к каким-либо позитивным результатам.

8. Все заканчивается разгромом бунта.

Исход бунта также во многом предрешен сущностью той силы (государство, владыки), против которой выступает Разин и народные массы: эта сила непобедима. Однако финал бунта по сути амбивалентен: во многом это не только крах, но и победа. Разин не устрашился смерти, достиг абсолютной свободы духа и сохранил ее перед лицом смерти. Такая интерпретация событий принадлежит В. Шукшину, но данное идиостилевое воплощение не изменяет структуры и сценария бунта в целом, что подтверждается сопоставлением романа с «Историей Пугачева» А. Пушкина. Дело в том, что В. Шукшин разворачивает проблему воли в плане экзистенциальной свободы выбора, и смерть Разина – это высшее выражение акта воли. Сверхчеловеческое мужество Разина на эшафоте – последнее и абсолютное свидетельство свободы человеческого духа пред лицом власти и смерти: «Дал волю… Берите!» – говорит Разин. «Исключительность выбора, сделанного одним человеком, – как заметил Ж. П. Сартр, – влияет на всех», и это напрямую относится к судьбе С. Разина и русского народа.

Степан Разин – это своего рода странник, если иметь в виду, что «странник – самый свободный человек на земле», что русской душе не сидится на месте, что это не мещанская душа, не местная душа (Н. А. Бердяев). Поэтому не случайны в тексте романа смыслы ‘активные/интенсивные действия’, ‘движение’, связанные как с деятельностью Разина, так и хронотопом бунта.

Сценарий бунта находится в ближайшей соотнесенности с природно-естественной организацией мира: огнем, водой, землей, небом, а его развитие соответствует темпоральному природному циклу. Все это позволяет говорить о хронотопе сценария бунта как о природном. Природные составляющие – тот образный фон, на котором ощущается воля в ее ментальном представлении (Дон, Волга, ширь, степь, река, солнце, небо и т.д.). Циклическое время, восходящее к сезонным, календарным циклам, определяет развитие бунта и его возможную воспроизводимость (пробуждение бунтующих сил – утро, борьба за волю – день, разгром бунта – сумерки, казнь Разина – ночь). Следовательно, обретение воли предполагает и ощущение органической связанности с природой: человек – часть вольной природы.

Таким образом, собственно лингвокультурологический подход – выявление текстового содержания концепта ВОЛЯ и моделирование сценария русского бунта (борьбы за волю) на базе художественного текста – позволил во многом уточнить содержание исследуемого концепта, хотя и показал, что ядро концепта остается неизменным. Сформированность, стабильность ядра (основной доминанты) и высокая значимость концепта ВОЛЯ в русской культуре в равной степени подтверждаются всеми материалами исследования.

Выполненное исследование позволяет сделать следующие выводы.

Ядро концепта ВОЛЯ представлено в сознании носителей языка следующими смыслами: ‘самостоятельность/отсутствие подчинения’; ‘состояние/положение, характеризующееся полным отсутствием границ/рамок или правил/условий’, ‘предполагающее активные/интенсивные действия’, ‘предполагающее совершение действий исключительно в соответствии с собственными желаниями субъекта’; ‘состояние, вызванное ощущением полного отсутствия стеснений, ограничений’; специфический компонент ядра – это денотативный смысл ‘большое, ничем не стесненное пространство’.