Концепты 5 страница

Абстрактное имя дружба, исторически представлявшее собой собирательное наименование (значение «общество, товарищество»), ориентировано на воплощение идеальной дружбы. Употребление его апеллирует к идеалу групповой дружбы и исключает выражение субъектно-объектных отношений: в обыденном сознании носителя языка слово дружба ассоциируется с сообществом людей, с чем-то вроде персонифицированной помощи, поэтому является своеобразным индикатором истинности / ложности отношений и показателем этического характера исследуемого концепта.

Рассмотрение основных синонимов триады друг – дружить – дружба (товарищ, быть в товарищеских отношениях, товарищество, приятель, быть в приятельских отношениях, приятельство) позволило определить инвариантную семантику концептуальной сферы «дружеские отношения»: это симметричные отношения, основанные на хорошем знакомстве и взаимном расположении двух или более людей, предполагающие: а) стремление к неформальному общению и совместному проведению времени (Судя по тому, как быстро их беседа стала походить на продолжение какого-то давнего разговора, они были старыми приятелями. Пелевин); б) посильную морально-эмоциональную поддержку и содействие в делах (Б орис, напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, уехал в Ольмюц. Л.Толстой).

Лексемы синонимических функционально-семантических триад дружбы, товарищества и приятельства различаются по следующим смысловым признакам (НОСС 2000, с.107; Вежбицкая 1999, с. 357-368, уточнения наши – О.А., Р.Г): 1) степень знания другого человека, максимальная в случае дружбы (Я бы сам тебе этого не рассказал: есть вещи, о которых не распространяются. Игорь – другое дело, он мой друг. Из разг. речи); 2) определяющая качественная характеристика отношений: дружба предполагает любовь, понимание, доверие и преданность (Мне хотелось бы поговорить с близким человеком, с другом, который бы понял меня. Чехов), товарищество основано на равенстве (Все обходились между собою как товарищи и не оказывали никакого особенного предпочтения своему предводителю. Пушкин), основной признак приятельства – легкость и необязательность отношений (У приятельницы день рождения, не пойду, наверное, – денег нет. Из разг. речи); 3) готовность помогать, предполагающаяся дружбой и товариществом, но не приятельством (подвести, предать можно друга / товарища, но не приятеля); 4) время общения и постоянство данных отношений: дружба воспринимается рядовым носителем русского языка как наиболее тесные и устойчивые отношения (ср.: нормальное дружба до гроба при исключающемся * вечное товарищество /* приятельство до гроба); 5) степень уникальности данных отношений: товарищество и приятельство не воспринимаются как уникальные, поскольку внутри них существует качественная градация (товарищ по работе, товарищ по походу, приятель из клуба, приятель из тренажерного зала).

Семантическая структура концептов ТОВАРИЩЕСТВО и ПРИЯТЕЛЬСТВО в значительной степени совпадает со структурой исследуемого концепта ДРУЖБА, демонстрируя одинаковые схемы развития значений. Так, сфера «другость» характеризует все три концепта – употребление имени участника отношений в функции обращения (Ты сер, а я, приятель / *товарищ / *друг, сед. Крылов) и для обозначения ситуативно знакомого человека (Этот друг / товарищ / приятель к нам надолго?). То же можно сказать и о сферах «действие, совершаемое в пользу кого-чего-либо» (обозначение неодушевленного объекта: Мы с ноутбуком давние друзья / товарищи / приятели) и «дружеские отношения» (употребление имени участника связей по отношению к животному: Мой грустный товарищ / *друг / *приятель, махая крылом, кровавую пищу клюет за окном. Пушкин). Однако базовые структуры анализируемых концептов различны, что и позволяет представить их как смежные, но нетождественные ментальные образования. Основной концептуальный признак ТОВАРИЩЕСТВА – общность социального положения, условий жизни и/или профессиональных занятий его субъектов, основанная «не на том, что мы сами выбираем, но на том, что с нами происходит» (Вежбицкая 1999, с. 361) (Он же мой товарищ, мы работали вместе, а потом он кандидатскую защитил и в науку подался. Из разг. речи). «Приятельство» возникает на базе совпадения вкусов, увлечений, хобби и предполагает получение удовольствия от общения (Шмелев 2002, с. 186) (Сонечкина приятельница оказалась не самым приятным человеком и в компании нашей не задержалась. Т.Толстая). Товарищи и приятели противопоставляются как члены – соответственно – формальных (учебные заведения, профессиональные союзы, общественно-политические движения и т.д.) и неформальных (тусовки, компании, клубы, молодежные группировки) объединений. Дружба – категория, основанная на интересе к личности другого и потребности раскрыть ему свою, не привязана к коллективам людей, поэтому дружба и товарищество, дружба и приятельство могут пересекаться, что наглядно демонстрируется в следующих контекстах: друг/товарищ по институту; Среди тусовщиков у меня есть друзья/приятели.

Рассмотрение синонимической микросистемы лексем функционально-семантической триады друг – дружить – дружба приводит к выводу о символизации дружбы как братских связей (синонимы побратим, названый брат, побрататься, побратимство, братва, браток, братан и т.д.), соединяющих равных в экзистенциальном плане людей (развитие исторической синонимии между дружеством и братством прослежено в (Колесов 2000, с. 52-60)). Согласно социопсихологическим исследованиям исторически дружба приравнивалась к родственным узам (ср. мифические персонажи Кастор и Полидевк, Орест и Пилад, Ахилл и Патрокл) (Кон 1989, с. 39). Семантический перенос «братские связи» – «близкие товарищеские, дружеские отношения» представляет собой регулярное ментальное образование, свойственное обыденному сознанию рядового носителя русского языка и в настоящий момент активно эксплуатирующееся в сфере жаргонного словоупотребления (братва, братки, братан): Моя братва времени зря не теряла: видел, чай, вчера возле твоего дома мерс взорвался. Пелевин). Данные лексемы характеризуются сниженной и выхолощенной семантикой, они не образуют сочетаний с эпитетами, характерными для друг: *лучший братан, *преданные братки, *верная братва невозможны, поскольку предполагается, что группы людей, обозначаемых данными словами, отличает определенный набор функций-констант, не зависящих от индивидуально-личностных качеств человека, в связи с чем эти отношения не могут оцениваться с точки зрения истинности/ ложности.

Наличие синонимической группы кореш, корешиться, корень и т.д. (В трезвяке мы с корешем отдохнули весело, потому что с корешем мы орали песенку Городск. фольклор) подтверждает выдвинутую нами гипотезу о концептуальной метафоре дерева как праоснове концепта ДРУЖБА. Внутренняя форма анализируемых слов восходит к образу корня (см. сочетание крепкий корень – «старый, верный друг» в: СРЖ 2000) и, соответственно, ассоциируется с образом братских отношений. Разница внутренних форм предопределяет семантические различия между этими группами слов: если в структуре лексем с корнем брат - акцентируется прежде всего компонент «равенство», то в структуре лексем с корень - – компоненты «общность происхождения», «близость».

Исконный этимологический смысл «следующий» реализуется в синонимической триаде наперсник – наперсничать – наперсничество, внутренняя форма которой («вскормленный на груди») также позволяет заключить о глубинной связи концептов РОДСТВО и ДРУЖБА. Лексемы указанной триады обозначали близкие, но несимметричные (невозможно *мы наперсники) отношения между старшим и младшим, основанные на том, что один из них становился кем-то вроде доверенного лица второго. Компоненты «несимметричность связи», «неравенство участников отношений», помешавшие слову наперсник получить дальнейшее развитие в качестве синонима лексемы друг, не противоречат этимологической истории товарищества и стабильно входят в периферийную зону концепта ДРУЖБА и смежных концептов отношений.

В целом развитие семантики лексем анализируемой триады шло от обозначения отношений, главным компонентом которых являлась формальная, внешняя, материально выраженная связь, к обозначению отношений, основанных на глубокой внутренней привязанности, общности идей, целей, чувств и переживаний, предполагающих помощь и поддержку. Очевиден сдвиг значения из горизонтальной плоскости (отношения широкого охвата, но небольшой глубины) в вертикальную (большая глубина связей, духовное родство и близость их участников). Из этого можно заключить, что дружеские отношения считаются исключительно ценными в России 20-го века и удостаиваются высокой положительной оценки со стороны рядовых носителей языка. Однако в настоящее время наблюдается некоторая «девальвация» «высокой» семантики лексем анализируемой триады, которая на лингвистическом уровне отражается в актуализации этимологически присущих словам с исследуемым корнем смыслов, напрямую не связанных с семантикой «высокой» дружбы. Мы склонны связывать отмеченное явление с деструкцией этического идеала дружбы, а не с ориентацией русского концепта ДРУЖБА на англосаксонскую культуру и, в частности, на английский недифференцированный концепт FRIEND, поскольку жаргонные употребления производных от friend (френд = друг, приятель; фрэндуха = подруга, фрэндовый = 1. имеющий отношение к другу; 2. дружеский, приятельский в: СРЖ 2000) преимущественно используются для обозначения именно дружеских отношений.

Синтагматический аспект слов-репрезентантов концепта ДРУЖБА позволяет представить прототипический образ дружбы в сознании рядового носителя языка, поскольку именно в узуальной сочетаемости воплощается нормативный идеал отношений. В когнитивном пространстве русского народа ДРУЖБА материализуется, воплощаясь в различных гештальтах, которые можно разделить на две группы: вещные и антропоморфные. Дружба образно интерпретируется как хрупкая ценная вещь, ценность которой заключается в ее целостности (ценить, снискивать, приобретать, сохранять дружбу; дружба расклеилась), подчиненное существо (водить дружбу), вещество (хлеб дружбы, вино дружбы), пламенная сфера (дружба горячая, теплая, светлая; дружба согревает), веревка/цепь (узы дружбы; завязывать, разрывать дружбу, короткая дружба), часть строения (фундамент дружбы, основываться на дружбе), крепость (дружба монолитная, незыблемая; укреплять, разрушать, подрывать дружбу), упорядоченный строй, армия (расстроить дружбу), блюститель порядка (дружба обязывает, вознаграждает; дружба принципиальная, идейная, неподкупная), простодушный эмоциональный человек (дружба простая, нехитрая, живая; угрожать, изменить дружбе). Образ дружбы в обыденном сознании амбивалентен: приведенные гештальты образуют пары, в которых первый символизируется как форма, второй несет содержание – например вещь и вещество, крепость и армия. Мы считаем, что двоякая интерпретация дружбы эксплицирует глубоко укорененный в структуре концепта дуализм исследуемого феномена: в визуальном образе человеческое подсознание овеществляет различие двух сторон дружбы – отношения и чувства – как форму и содержание.

Анализ узуальной сочетаемости, афористики, паремии, ассоциативных реакций слов-репрезентантов концепта (друг, дружить, дружба) позволяет нам сделать вывод о том, что в прототипической зоне исследуемого концепта происходит ассимиляция выделенных нами семантических сфер одной главной – сферой «дружеские отношения», поскольку обыденное сознание отражает стереотипы, установки и этические нормы, обусловливающие невозможность реализации некоторых потенций, присущих историческому и современному состоянию концепта (например, развитие значений сферы «другость»). Концептуальное пространство дружбы структурируется значимой для обыденного мышления оппозицией истинная – ложная дружба (Жить в дружбе можно, когда она не ложна. Пословица), которая характерна и для общеевропейского концептуального пространства (ср. постулирование в западноевропейской афористике разрыва между идеалом дружбы и реальными дружескими связями: О, друзья мои! Нет на свете друзей! Аристотель), но именно в русском языковом сознании обладает широкой лексической разработанностью (дружба истинная, настоящая, надежная – дружба ложная, фальшивая, ненастоящая, поддельная, ненадежная и т.д.), формируясь по принципу стабильные/ нестабильные связи (дружба постоянная, неизменная; Дружба должна быть прочною штукою, способною пережить все перемены температуры и все толчки той ухабистой дороги, по которой совершают свое жизненное путешествие дельные и порядочные люди. Писарев).

В когнитивной базе русского народа концепт ДРУЖБА лежит в области идеально-нормативных предписаний, что выражается преимущественно (около 60 % проанализированных сочетаний) в оценочной сочетаемости слов функционально-семантической триады друг – дружить – дружба. Истинная дружба представляет собой нормативный идеал отношения, осознающийся рядовым носителем русского языка как безусловная ценность (Ни музы, ни труды, ни радости досуга, ничто не заменит единственного друга. Пушкин), а также как источник положительных эмоций (ср.: ассоциации радость, счастье, мир, хорошее слово, тепло, хорошо, отраженные в: РАС 1994, кн. 1, 3, 5), что подтверждается психологическими исследованиями. Все вышесказанное обусловливает доминирование в обыденном сознании тезиса о необходимости дружбы (Человек без друзей – что дерево без корней. Пословица). Такой взгляд на дружеские связи полностью согласуется с общеевропейской концептуальной картиной мира, в которой согласно афористике Никто не пожелает себе жизни без друзей, даже если бы он имел все остальные блага (Аристотель), поскольку дружба выполняет важнейшую социальную функцию, обеспечивая индивиду чувство безопасности и комфорта: Мы не столько нуждаемся в помощи наших друзей, сколько в уверенности, что эту помощь мы от них получим (Эпикур).

Русское языковое сознание приравнивает истинную дружбу к кровному родству или ставит выше его: Нет такого дружка, как родная матушка; Хороший друг лучше ста родственников (Пословицы). Ценность конкретных дружеских отношений в народной пословичной культуре, в отличие от элитарной афористической, ассоциируется с их носителем, которому приписываются положительно окрашенные свойства, выраженные эпитетами верный, хороший, милый и т.д. Положительную или отрицательную оценку пословичный образ дружбы получает при функционировании в тексте, соотносимом с конкретной ситуацией: Дружба дружбе рознь – иную хоть брось; С другом дружись, а как недруга берегись. Исходя из данного тезиса, мы выдвигаем гипотезу, что концепт ДРУЖБА, изначально не будучи оценочным, в своем развитии «дрейфовал» по направлению к этическому пространству национальной когнитивной базы. Прототипические дружеские связи подчиняются законам правды, а их неотъемлемая характеристика в обыденном сознании – постоянство – обусловлена неизменностью этической позиции его субъектов. Истинная дружба в русском языковом сознании подразумевает искренность (Где нет полной откровенности, полной доверенности, где скрывается хотя малость какая-нибудь, там нет и не может быть дружбы. Белинский) в выражении участниками отношений своей этической установки с верифицирующей и прескриптивной целями: установить ее соответствие законам правды; воздействовать на партнера, дабы укрепить его в следовании правде: Искренность в отношениях, правда в обращении – вот дружба. Суворов. Прототипическая дружба функциональна: это союз, заключенный для совместных действий по преодолению житейских невзгод: Двое несчастных, находящихся в дружбе, подобны двум слабым деревцам, которые, одно на другое опершись, легче могут противиться бурям (Прутков).

Прототипическая зона русского концепта ДРУЖБА несет в себе следующие смыслы – это процесс установления и поддержания отношений очень близких (дружба тесная; дружба близкая; друзья короткие) с обязательным личным контактом и вербальным общением (Я уже не жду от редакторов интимной дружбы, ежедневных встреч, полночных задушевных разговоров. Довлатов), складывающихся либо в детстве (друг детства, друг школьный, ассоциации парта, одноклассник), либо в любом другом возрасте, но при условии, что один индивид вместе с другим какой-то период времени находится в ситуации, грозящей ему моральным или физическим вредом (Не успела княжна взглянуть на лицо Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю и потому ее друг. Л.Толстой). Именно здесь ярко прослеживается расхождение между русской и общеевропейской моделями дружбы. По данным европейской афористики, базой возникновения дружеских отношений являются: а) общие интересы: Дружба основывается на сходстве характеров и интересов в общем совместном деле (Гегель); б) сходство убеждений, вкусов, мнений: Дружба – это единодушие относительно прекрасного и справедливого (Платон), т.е. внутренние особенности индивидов, а не внешние обстоятельства их встречи, хотя согласно психологическим исследованиям реальная дружба основывается на общности внешних факторов: социальной и территориальной близости субъектов, длительности контактов (Обозов 1990, с. 127).

Однажды установившись, дружеские отношения остаются неизменными в течение длительного времени (дружить всю жизнь; друг вечный; друг до гробовой доски), несмотря ни на какие повороты индивидуальной судьбы партнеров. В противном случае истинная дружба переходит в разряд ложной, считаясь не выдержавшей ключевого для ее русской модели испытания правдой (О такой дружбе, которая не выдерживает прикосновения голой правды, не стоит и жалеть. Писарев), временем (Не узнавай друга в три дня, узнай в три года. Пословица), материальным благополучием/неблагополучием (Нужда сдружила, приволье раздружило; Скатерть со стола – и дружба сплыла. Пословицы), счастливыми/несчастливыми жизненными обстоятельствами (На языке легка и ласка и услуга; но в нужде лишь узнать прямого можно друга. Крылов; Друга в верности без беды не узнаешь. Пословица).

Концепт ДРУЖБА в русском языке предполагает активную позицию по отношению к состоянию друга: оказание добровольной нерегламентируемой помощи, когда она необходима для защиты здоровья, жизни, чести, достоинства друга, пусть даже ценой собственной жизни (Сам погибай, а товарища выручай. Суворов; Больше той любви не бывает, как друг за друга умирает. Пословица), что совершенно не характерно для европейской концептуальной модели дружбы (отсутствие подобных афоризмов). Добровольность демонстрируется в принципиальном размежевании деловых и дружеских отношений, их эквиполентности (Дружба дружбой, а служба службой; Ближний счет – дальняя дружба. Пословицы; Дружба не услуга, за нее не благодарят. Державин). Прототипическая дружба получает символическое овеществление: обрастает чувствами, «привязывающими» субъектов дружбы друг к другу (беспокоиться о друге; скучать по другу; гордиться дружбой; верить в друга); взаимными одолжениями и помощью, выступающими в той же роли (обратиться к другу; заступиться за друга; поручиться за друга; сочувствовать другу), контактами, которые устанавливает уже не один человек, а вновь сложившаяся сущность – дружеская пара (рассказывать о друге; познакомить кого-либо с другом; познакомить с кем-либо друга).

Семантика прототипической зоны концепта ДРУЖБА предопределена характеристиками и интенциями носителей отношений, которыми могут выступать любые хорошие люди независимо от возраста, пола, социального положения (Добрый конь не без седока, а честный человек не без друга. Пословица), что полностью согласуется с общеевропейской моделью дружбы: Дружба может соединять лишь достойных людей. Цицерон). Завязывание отношений между коллективом и человеком маркируется связанной сочетаемостью (друг семьи), поскольку данные две категории субъектов дружбы рассматриваются обыденным сознанием как разнопорядковые сущности. Прототипическими субъектами дружбы с точки зрения рядового носителя языка считаются мужчины, приблизительно равные по социальным, интеллектуальным, эмоциональным характеристикам (Ни раба, ни повелителя дружбе не надо. Дружба любит равенство. Гончаров), а прототипическая дружба – однополая и парная (дружба мужская, братская, дружба сверстников). Ни животные, ни неодушевленные предметы и явления, которые на данном этапе развития концепта ДРУЖБА стабильно выступают в качестве субъектов дружбы, не являются прототипическими для изучаемого концепта, в обыденном сознании носителей русского языка он остается чисто человеческим.

Соглашаясь с доказанной Л.О.Чернейко необходимостью рассматривать абстрактное имя концепта не только в обыденном, но и художественном сознании, поскольку оно «вскрывает либо новые свойства, признаки объекта, проявляющиеся только под пристальным взглядом художника, либо дает новые проекции уже известных» (Чернейко 1997, с. 310), в качестве примера, демонстрирующего нежесткость структуры концептуального пространства, вариации его в зависимости от индивидуального видения мира, мы взяли творчество писателя 19-го века С.Т.Аксакова.

Интерпретация изучаемого концепта индивидуальным художественным сознанием С.Т.Аксакова характеризуется дополнительной акцентировкой некоторых периферийных слоев концепта. В его индивидуальной концептосфере концепт ДРУЖБА занимает подчиненное положение по отношению к концептам РОДСТВО и ЛЮБОВЬ. В анализируемых произведениях образуется смысловая триада РОДСТВО – ЛЮБОВЬ – ДРУЖБА, вершиной которой является РОДСТВО, которое ассимилирует первые два понятия и прочно с ними соединяется: Благодарю тебя, Софья Николаевна, за твои родственную любовь и дружбу. Кажется, мы с тобой друг друга не разлюбим (Аксаков 1966, т. 1, с. 526, далее цитаты по данному изданию). На релевантность концепта ДРУЖБА в сознании С.Т.Аксакова и окказиональность его интерпретации дружбы указывает более высокий ранг анализируемого концепта по сравнению с концептом ПРАВДА»: Но дружба заставила меня покривить душой, я отдал роль генерала Александру Панаеву (Т. 2, с. 129). В сознании Аксакова, в отличие от обыденного, полностью отсутствует отрицательная оценка друзей, что доказывается, в частности, несовместимостью понятий «разбойник» и «друг» (И сих разбойников – о, стыд превыше сил, – во многих я домах друзьями находил (Т. 4, с. 229)).Также нехарактерны для современного рядового носителя языка наблюдаемые в его произведениях противопоставление дружбы и товарищества: Более всего приводили меня в отчаяние товарищи: старшие возрастом не обращали на меня внимания, а мальчики одних лет со мною по большей части были нестерпимые шалуны и озорники; с остальными я имел так мало сходного (Т. 2, с. 22) и отрицание априорного равенства друзей: Все его встретили как близкого родного, покровителя и друга (Т. 2, с. 74.).

Проделанный анализ семантического пространства исследуемого концепта позволяет сделать следующие выводы. ДРУЖБА выступает как один из базовых социальных концептов, структурирующих человеческое сообщество по принципу «свои» – «чужие», и входит в ту зону национальной концептосферы, где сконцентрированы этические воззрения русского народа. ДРУЖБА предстает как концепт идеологический, в котором прескриптивная составляющая превалирует над остальными, формируя в обыденном сознании стереотип дружеских отношений как естественных и обязательных для человеческого общества, представляющих собой норму отношений между людьми. Тем самым задается сугубо положительная коннотация фразеолексическим единицам, вербализующим данный концепт. Эволюция концепта ДРУЖБА предопределяется его глубинной прасемантикой. Экстралингвистические (социальные, идеологические) факторы, действующие на концепт в процессе развития, актуализируют заложенные в этимологии слов-репрезентантов концепта потенциальные смыслы, расширяя его границы, углубляя семантику, но принципиально не меняя содержания. Таким образом, концепт ДРУЖБА предстает как синергетическая структура. Его смысловая организация представлена шестью непрерывно, параллельно, но неравномерно развивающимися семантическими сферами: «другость», «родство», «товарищество», «действие на благо кого-чего-либо», «дружеские отношения», «любовные отношения».

В национальной концептосфере концепт ДРУЖБА занимает подчиненное положение по отношению к концепту ПРАВДА, но рассматривается рядовыми носителями языка как превалирующий над формальными, установленными человеком предписаниями. Соответствие / несоответствие «жизни по правде» предопределяет структурирующее концепт противопоставление нормативного идеала дружбы и реальных дружеских связей. Данная оппозиция порождает проблему верификации дружбы, ключевую для русского концепта, которая разрешается через ситуацию испытания дружбы. Взаимодействие концепта ДРУЖБА со смежными – РОДСТВО, ЛЮБОВЬ, ТОВАРИЩЕСТВО, ПРИЯТЕЛЬСТВО – носит динамический характер. Названные концепты представляют собой разные, но генетически родственные образования, что доказывается тождественностью их семантической структуры, которая обусловлена общей концептуальной метафорой дерева, лежащей в их основе. Современный этап функционирования концепта ДРУЖБА характеризуется, с одной стороны, сдвигом его семантики из горизонтальной плоскости (отношения широкого охвата, но небольшой глубины) в вертикальную (большая глубина связей, духовное родство их участников). С другой стороны, наблюдается экспансия концепта (на основе доминирующего компонента «действие во благо») в новые области концептуального пространства: от выражения межличностных отношений к обозначению неличностных отношений, символизируемых как дружеские. Ментальное пространство русского концепта ДРУЖБА структурировано по принципу ядра (в котором находится область, репрезентируемая лексемой друг) и периферии. Оно представляет собой содержательное единство, однако интерпретации анализируемого концепта в сознании представителей различных областей русского культурного социума варьируются.

Литература

Альберони Ф. Дружба и любовь. М., 1987.

Арапова О.А. Концепт дружбы в произведении С.Т.Аксакова «Детские годы Багрова-внука» // Актуальные проблемы современного языкознания. Уфа, 1998.

Арапова О.А. С.Т.Аксаков о дружбе // Исследования по семантике: Межвуз. науч. сб. / Отв. ред. Р.М.Гайсина. Вып. 21. Уфа, 2001.

Арапова О.А. Функционирование слова друг в речи рядовых носителей русского языка (на материале пословиц) // Коммуникативно-функциональное описание языка: Сб. науч. ст. Уфа, 2002.

Арапова О.А. Предыстория концепта «дружба» по данным этимологии // Проблемы филологии: Сб. науч. работ аспирантов, соискателей и молодых ученых. Вып. 2. Уфа, 2003.

Арапова О.А. Динамика значений слова друг по данным словарей и текстов // Коммуникативно-функциональное описание языка: Сб. науч. ст. Ч. 1. Уфа, 2003.

Арапова О.А. Концепт «дружба»: системный и функционально-когнитивный анализ. Автореф. дис. … канд. филол. наук. Уфа, 2004.

Арапова О.А. Этическая трактовка дружбы (на материале этической и философской афористики) // Исследования по семантике: Межвуз. науч. сб. / Отв. ред. Р.М.Гайсина. Вып. 22. Уфа, 2004.

Бердяев Н.А. Я и мир объектов // Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М., 1994.

Бодалев А.А. Личность и общение. М., 1983.

Бубер М. Я и Ты // Бубер М. Два образа веры. М., 1995.

Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999.

Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. М., 2001.

Колесов В.В. Древняя Русь: Наследие в слове. Мир человека. СПб, 2000.

Кон И.С. Дружба. М., 1989.

Лукашкова О.Ю. Концепт «дружба» в русском языке // Культура общения и ее формирование. Воронеж, 2001. Вып. 8.

Макшанова Н., Захаренкова М. Пословицы с концептом «дружба» в русском и немецком языках как отражение народного менталитета // Свое и Чужое в европейской культурной традиции: Литература. Язык. Музыка. Н.Новгород, 2000.

Обозов Н.Н. Психология межличностных отношений. Киев, 1990.

Печенюк А.Н. Концепт «дружба» в поэтическом тексте Б.А.Ахмадулиной // Речь. Речевая деятельность. Текст. Таганрог, 2000.

Садчикова Л.В. Семантическое поле дружбы в лирике А.С.Пушкина на фоне общеупотребительных слов // Речевое мышление и текст. Воронеж, 1993.

Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М., 1997.

Трубачев О.Н. История славянских терминов родства. М., 1959.

Хорошкевич А.Л. «Дружба» и «ссора» в бытовом общении русского и иностранного купечества 16-17 вв. // Россия и мировая цивилизация. К 70-летию чл.-кор. РАН А.Н.Сахарова. М., 2000.

Чернейко Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени. М., 1997.

Шмелев А.Д. Русская языковая модель мира. Материалы к словарю.– М., 2002.

Список источников

Аксаков С.Т. Собр. соч. в 5-ти тт. М., 1966.

БАС1: Словарь современного русского литературного языка: В 17 тт. М.-Л., 1954. Т.3.

ИЭС: Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2-х тт. М., 1994. Т.1.

НОСС: Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. М., 2000. Вып.2.

РАС: Караулов Ю.Н., Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф., Уфимцева Н.В., Черкасова Р.А. Русский ассоциативный словарь. М., 1994. Кн. 1, 3, 5.