Концепты 4 страница

Концепты ВОЛЯ и СВОБОДА – это разные русские концепты. В русской языковой картине мира они совпадают лишь в отдельных фрагментах, обозначающих универсальную идею самостоятельности, независимости, т.е. положения, характеризующегося отсутствием стеснений / ограничений в чем-либо, и тогда, когда свободу, подразумевающую некоторые ограничения, приравнивают к не считающейся ни с какими ограничениями воле (что само по себе отражает специфику русского менталитета). Для русских воля – это абсолют свободы, основанный исключительно на желании, хотении человека, свобода же подразумевает особость, отдельность, обособленность, независимость личности в обществе, какой-либо общности при полном признании законов жизнедеятельности этого общества (общности).

Околоядерные смыслы русских концептов ВОЛЯ и СВОБОДА подчеркивают их различие. Концепт ВОЛЯ характеризуется смыслами ‘стихийная’, ‘ввергающая человека в сферу инстинктов, лишающая его человеческого облика’, ‘открыто проявляющаяся’, ‘присущая, свойственная немногим’, ‘оказывающая разрушающее влияние на кого-что-либо; являющаяся причиной каких-либо негативных последствий; опасная’, ‘необходимая для жизни, представляющая ценность для человека’, ‘любимая/дорогая’, ‘причастная к мятежу/бунту’, ‘отличающаяся силой/мощью проявления’, ‘имеющая отношение к душе’, ‘предполагающая бедность’ и др. Для концепта СВОБОДА свойственны смыслы ‘идеальная, заключающая в себе нечто возвышенное; проникнутая высокими чувствами’, ‘полная внутреннего содержания’, ‘основанная на разуме, целесообразная’, ‘предполагающая ответственность за совершенные действия’, ‘способная быть тайной, не обнаруживаться’, ‘предполагающая наличие богатства/денег’ и др.

Концепт ВОЛЯ имеет фрейм-структуру, которая отражает модель соответствующей ситуации: субъектом воли выступает личность, испытывающая счастье от состояния независимости, ощущающая себя как птица или ветер, нередко утрачивающая при этом разумность в действиях и проявляющая безответственность. В русском языковом сознании ситуация воли имеет природную локализацию и связывается с большим пространством, а также с активным временем суток и жизни в целом.

Концепт ВОЛЯ лежит в основе сценария русского бунта (борьбы за волю), объединяющего ролевую, сюжетную и пространственно-временную составляющие, отмеченные национальной спецификой.

Концепт ВОЛЯ, отражающий представления русских о личностном и географическом просторе и совершенной, ничем не ограниченной внутренней свободе как внутриличностной константе, особенно ярко характеризует специфику русского менталитета.

Литература

Петровых Н. М. (Катаева Н. М.) Семантическая структура слов воля и свобода: общее и особенное // Русский язык в контексте современной культуры: Тез. докл. междунар. конф., 29–31 октября 1998 г. Екатеринбург, 1998. С. 108–111.

Петровых Н. М. (Катаева Н. М.) Воля и свобода в индивидуальном поведении личности: к вопросу о современной культурно-речевой ситуации // Лингвокультурологические проблемы толерантности: Тез. докл. междунар. конф., 24–26 октября 2001 г. Екатеринбург, 2001. С. 107–110.

Петровых Н. М. (Катаева Н. М.) Фрейм бунта в русском романе // Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении: Матер. III Филол. чтений, 28–29 ноября 2002 г. В 2 т. Новосибирск, 2002. Т. 1. Лингвистика. С. 238–241.

Петровых Н. М. (Катаева Н. М.) Концепты воля и свобода в русском языковом сознании // Известия Уральского государственного университета, 2002. № 24. С. 207–217. (Сер. Гуманитарные науки: История. Филология. Искусствоведение; Вып. 5).

Петровых Н. М. (Катаева Н. М.) Концепт ВОЛЯ в русском языке: содержание и методы описания // Языки и литературы народов Горного Алтая: междунар. ежегодник – 2002 / Под ред. А. А. Чувакина. Горно-Алтайск, 2002. С. 61–67.

Петровых Н. М. (Катаева Н. М.) Концепт толерантность на фоне концептов воля и свобода в русском языковом сознании // Коммуникация и толерантность: теоретические и прикладные аспекты: Программные материалы междунар. науч. конф., 15–18 мая 2003 г. Екатеринбург, 2003. С. 9.

Катаева Н.М. Русский концепт ВОЛЯ: от словаря – к тексту: Автореф. дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2004. 21 с.

О.А. Арапова, Р.М. Гайсина (Уфа)

ДРУЖБА

Настоящая статья посвящена комплексному изучению концепта ДРУЖБА в его разнородных структурно-семантических репрезентациях в русском языке. В качестве основного общенаучного метода данной работы используется метод тренированной интроспекции (А. Вежбицкая), позволяющий исследователю рефлексировать над собственным языковым сознанием. На интроспекцию ориентирован метод концептуального анализа, который представляет собой определенный набор процедур, направленных на реконструкцию концепта (Р.М. Фрумкина). Кроме того, в настоящем исследовании применяется ряд других общелингвистических методов: метод этимологической реконструкции, описательный и сравнительный метод, различные приемы анализа словарных дефиниций, компонентный, системный, гештальтный, сочетаемостный и контекстуальный анализ, а также метод фразообразующей комбинаторики единиц разных структурных уровней языка.

Концепт ДРУЖБА в русском языке представлен обширным лексико-семантическим полем слов, содержащих сему дружбы (товарищество, приятельствовать, кореш и т.д.). Ядром этого поля мы считаем функционально-семантическую триаду друг – дружить – дружба, поскольку в ней реализуются главные когнитивно обусловленные позиции, отражающие в обыденном сознании носителей языка ситуацию дружбы: субъект (участник ситуации) – предикат (функциональное наименование ситуации) – абстрактное имя (интерпретация ситуации, взятой в отрыве от модально-временного фактора). Анализ значений лексем, содержащих сему дружбы, в рамках ретроспективной динамики и многоплановой статики позволит выявить глубинные изменения в структуре межличностных отношений (Вежбицкая 1999, с. 311), что даст возможность эксплицировать направление эволюции концепта ДРУЖБА в целом.

Обобщив данные этимологических словарей и лингвистической литературы по проблеме этимологии корня друг-, мы выдвигаем гипотезу о том, что в основе концепта ДРУЖБА лежит концептуальная метафора дерева, поскольку именно наличие подобной базовой метафоры способно объяснить сосуществование таких, например, исходных значений и.-е. корня *dhreugh, как «крепкий, прочный, верный», «держаться вместе», «следовать друг за другом». Данная метафора аккумулирует в себе синкретичный комплекс внутрисоциумных связей, поэтому прасемантику исследуемого концепта можно представить так: «замкнутый мир – прочное человеческое сообщество, члены которого связаны между собой повседневным общением и взаимными действиями, т.е. ситуационно; они могут не иметь друг с другом никаких отношений либо вступать в различного рода отношения (родство, любовь, дружба, наставничество и т.д.), оформляемые законами или традициями». Вышесказанное определяет наличие областей пересечения анализируемого концепта с концептами упомянутых отношений (Первая любовь потому так благоуханна, что она забывает различие полов, что она – страстная дружба. Герцен) и присущую лексемам – носителям данных концептов общую модель смыслового развития, например перенос значения на неодушевленные предметы (Старый дом, старый друг, посетил я наконец в запустенье тебя. Огарев; Наши сестры – пики, сабли остры, вот кто наши сестры. Нар. песня).

Все реконструированные значения и.-е. корня можно сгруппировать в два, связанные по принципу «переноса отношения»: значение1 «действовать и испытывать действие», основывающееся на двустороннем взаимодействии однопорядковых сущностей (предметов, явлений, индивидов), которое выражается конкретным «поддерживать, подпирать, держать» (ИЭС 1994, т.1, с.270), дало значение2 «сообщество каким-либо образом связанных между собой людей» (О.Трубачев 1959, с. 172) – от смысла «прочно держаться вместе» (Степанов 1997, с. 496). Первое значение зафиксировано лишь в древних германских языках, но именно наличие глагола, способного употребляться как с субъектом, так и с объектом действия (например, англосакс. dreogan – «добиваться, терпеть лишения»), обусловило возможность выражения с помощью корня *dhreugh симметричных отношений. Второе значение стало базой для дальнейшего развития концепта. Первоначально слова с этим корнем обозначали социальный институт, все члены которого были связаны закрепленными в законах обязательствами, а не только личными отношениями: в первобытном обществе дружба часто была принципиально нерасторжима, а права и обязанности друзей фиксировались традицией (Кон 1989, с. 85). Внутри указанного диффузного значения сформировался смысловой комплекс, связанный с институтом военного товарищества: внешняя опасность является одним из важнейших факторов объединения людей (Обозов 1990, с. 127).

Далее семантическое развитие корня шло по двум параллельным направлениям. Первое – от обозначения прочного человеческого союза к обозначению участников деиндивидуализованных, отвлеченных от личности отношений: значение «свита, отряд» ® «товарищ, спутник» (член отряда) ® «следующий» (идущий за кем-то) ® «второй» (следующий по соседству): словенск. drug «другой, второй», болг. друк «другой, второй» и т.д. ® «другой»: макед. друг «другой, иной», полаб. draug «другой», др.-р. другъ «другой» и т.д. Этимология здесь подтверждает философские представления о первичности человеческой общности перед познающим сознанием (Бубер 1995, с. 17-24): «другой», как и «друг», происходит из совокупности «общественных» значений исходного корня *dhreugh и несет в себе следы первоначальной семантики. Таким образом, в русской культуре парная дружба вычленяется из комплекса межличностных связей (друзья – собирательная форма, предполагавшая приоритет коллектива), во-первых, как вторичная по отношению ко всему комплексу, а во-вторых, как принципиально двусубъектная, без деления на познающее сознание (Я) и познаваемый объект (Другой). Этимологическое родство «другости» и «дружбы» обеспечивает замкнутость цикла общения: всякий другой на бессознательном уровне воспринимается как потенциальный друг. Таким образом, этический идеал человеческих взаимоотношений, выводимый из анализа европейской афористики, – априорно дружеское отношение к любому незнакомому человеку (Неизвестный друг – тоже друг. Лессинг) – оказывается глубоко укорененным в языковом сознании рядового носителя русского языка, а примеры типа мой незнакомый друг получают закономерное объяснение.

Другая линия эволюции указанного корня идет от обозначения нерасчлененных и в достаточной мере формализованных отношений (товарищество) к обозначению дифференцированных, интимных и избирательных связей. В этом плане «товарищество» дало две группы значений: связанных с семейно-брачными отношениями и связанных с дружбой. Развитие «товарищеские» ® «семейно-брачные отношения» объяснимо: оба вида отношений ритуализуются, охраняются традицией и имеют какое-либо формальное выражение. Языковой параллелизм любовных и дружеских связей, наблюдающийся в большинстве современных славянских языков (укр. друг «муж», белор. дружина «супруга», др.-р. подружiе «супруга») и развивающийся в современном русском языке (см. друг в значении «гражданский муж»: Ребенок от друга-араба, который узнал о беременности и бросился в бега. Из газет), также имеет под собой экзистенциальное основание: древнегреческие философы выделяли среди видов любви и любовь-дружбу (филия), и семейную любовь-привязанность (сторге).

Исходя из предположения об этимологической обусловленности семантической эволюции лексем, мы формулируем гипотезу о преемственности «диахронических слепков» концепта ДРУЖБА на различных этапах формирования и непрерывности развития выделенных нами этимологических смыслов исследуемого концепта, что выражается в дискретном, пульсирующем воплощении данных концептуальных компонентов в лексемах триады друг – дружить – дружба в зависимости от лингвистических и экстралингвистических факторов. Исходные этимологические смыслы в современной структуре концепта ДРУЖБА эволюционировали в параллельно развивающиеся семантические сферы, неравномерно представленные каждой из лексем поля дружбы: «другой, следующий, второй» дал сферу «другость», «семейно-брачные связи» – «родство» и «любовные отношения», «действовать и испытывать действие» – «действие в пользу кого-чего-либо», сохранились сферы «товарищество» и «дружеские отношения».

Сфера «другость», исторически являвшаяся центральной в структуре концепта ДРУЖБА – значения дружба «вереница» (СДРЯ 1989, т.1, ч.1); друг «ближний, другой человек», основное до 19-го века: Над другом посмеялся, над собою поплачешь (СД 1978, т.1), – в современном русском языке ушла на периферию и представлена функциональным лексико-семантическим вариантом слова друг «обращение» (Продавцы кричат по-русски: «Привет, друг! Заходи, покупай!» Из газет) и сниженным значением «любой ситуативно связанный с говорящим человек» (эти друзья из министерства). Обращение друг к незнакомым людям употребляется для обеспечения успешности коммуникативного акта, поскольку актуализирует в сознании адресата всю систему ассоциаций и коннотаций, связанных с ситуацией дружбы, ставя его в позицию субъекта дружбы, всегда готового помочь, – ср. с выражением Будь другом, которое используется в тех же целях. Производным от указанного, по нашему мнению, является эмоционально-оценочное именование другом любого человека, поскольку данное употребление также характеризуется ситуационной зависимостью и всегда предполагает конкретного референта (обязательны дейктические слова этот, какой - то, один).

На более отдаленной периферии находится сфера «родство»: значения лексемы друг «близкий родственник», «супруг» (СДРЯ 1989, т.1, ч.1) архаизировались, и в современном русском языке данный семантический компонент присутствует только в сочетании друг жизни «муж». Однако данная сфера сохраняет потенции своего развития: дружба в русской культуре часто осознается как духовное родство (см. Вежбицкая 1999, с. 372-374), концепты РОДСТВО и ДРУЖБА взаимопроникают. Сфера «товарищество», активная в период становления русского языка – до 18 века просуществовали значения друг «товарищ, спутник», дружба «общество, товарищество» (СДРЯ 1989, т.1, ч.1), – также в настоящее время периферийна, однако выказывает тенденцию к развитию, эксплицируясь словосочетаниями, обозначающими субъектов дружбы по деятельности: друг по бильярду, друг по команде.

Определенные перспективы развития имеют сферы «действие на благо кого-чего-либо» и «любовные отношения». Выход на первый план семантики действия – дружить «желать добра, покровительствовать» (СД 1978, т.1.), дружба «дружеское отношение, благосклонность» (СРЯ 18 в. 1992, вып. 7) – обусловлен приобретением в 18-19 веках концептом ДРУЖБА этического статуса, изначально ему не свойственного (см. этимологию), что привело к актуализации в его составе компонентов, связанных с моральным кодексом дружбы, предполагающим реальные действия по оказанию необходимой помощи и поддержки (Друзья у тебя есть, какие у других редко бывают: не фальшивые… совет, помощь, даже деньги – всегда найдешь. Гончаров). Данная семантика актуализируется также в иронических контекстах (ср.: Против кого дружите?), ирония создается за счет несоответствия смысла реплики укрепившемуся в сознании носителей языка идеалу дружбы как союза, создаваемого только для благих целей.

Волюнтивная семантика, развивавшаяся в течение веков – друг «сторонник, защитник чьих-либо интересов, взглядов, приверженец чего-либо» (Замечу кстати: все поэты – любви мечтательной друзья. Пушкин); дружить «испытывать любовь, иметь склонность, пристрастие к чему-либо» (Он дружил с поэзией, был ценитель и поклонник литературы. Ф.Никулин); друг «о чем-либо, способствующем нормальной жизнедеятельности человека» (Вы знаете что-нибудь про цветы? Про этих молчаливых зеленых друзей человека? Ж-л «Cosmopolitan»), – привела к расширению концепта ДРУЖБА в сторону обозначения неличностных, но персонифицированных субъектно-объектных или объектно-объектных отношений: дружить с алгеброй; У меня комп с телевизором не дружит, никак провод подсоединить не могу. Выведение семантики за рамки межличностных отношений имеет под собой глубокую философскую основу, несмотря на то, что этимологически круг исходных значений был связан только с человеком. Философские концепции М. Бубера и Н.А.Бердяева допускают не только межсубъектные отношения в рамках дружбы: «ошибочно думать, что общение … возможно лишь для человеческой дружбы. Оно возможно с миром животным, даже растительным и минеральным» (Бердяев 1994 с. 277), поэтому онтологически закономерно, что уже самое раннее (17-18 века) проявление в рамках концепта ДРУЖБА семантики «помогать кому-либо» в качестве своего субъекта могло иметь не только человека: Ветерок дружит нам (СД 1978, т.1). При этом логические субъект и объект ситуации помощи выражаются одним словом: Юный друг природы России, Природа – наш друг, что мы объясняем влиянием формальных признаков глагола дружить, двусубъектного в значении «быть в дружеских отношениях». Сближение субъекта и объекта действия в их экзистенциальном статусе приводит к тому, что в их качестве могут выступать неодушевленные предметы (Сейчас у человека лучший друг кто? Телевизор. Мультф.). На наделении объекта ситуации сознанием основано создание домашних мифологем: одушевление компьютера, швейной машинки, всевозможных рабочих инструментов.

Семантика любовных отношений, исторически представленная употреблением слова друг в значении «возлюбленный», обычно с эпитетами милый, сердечный (Не видать милого друга, только видит – вьется вьюга. Пушкин), далее модифицированная в контекстно обусловленном употреблении дружить (Вот уже второй год вся школа знает, что Толя «дружит» с Валей Романенко. В.Долинина), в настоящее время актуализировалась за счет приобретения данной лексемой интонационно маркированного значения«любовник, интимный партнер, муж в гражданском браке» (Тогда я со своим другом снимала квартиру на Ленинградском проспекте. Ж-л «Домашний очаг»).

Условия для развития данной семантической сферы заложены в двустороннем характере исследуемого феномена. Любовь и дружба как эмоциональные привязанности получают сходное толкование в словарях, ср.: любовь « чувствоглубокой привязанности, преданности кому-чему-либо, основанное на признании высокого значения, достоинства, на общих целях, интересах // чувство склонности, привязанности к кому-либо, вытекающее из отношений близкого родства, дружбы, товарищества», дружба «отношения между людьми, основанные на взаимной привязанности, близости, общности интересов»(БАС1 1954. т.3). Половая любовь не выделяется в отдельную вокабулу, компонент интимной близости не эксплицируется в толковании слова – таким образом устраняются все препятствия к обозначению любовных отношений через лексику дружбы, тем более что сближение любовных и дружеских связей выступает как общая тенденция. Психологические исследования демонстрируют тождество сопровождающих их чувств и эмоций: «Когда мы думаем о настоящей дружбе, мы имеем в виду определенную форму любви, существующую между людьми» (Альберони 1987, с. 58).

Подобные употребления лексики дружбы вызваны, на наш взгляд, игнорированием или преуменьшением роли плотского начала в любви, упором на духовное общение. Однако причину появления значения друг «муж в гражданском браке» мы видим в реалиях современной жизни: длительные интимные отношения молодых людей с совместным проживанием или без такового требуют своего обозначения. Данное значение может быть рассмотрено как результат взаимодействия культур (калька с английского boy-friend), но с большей вероятностью указанная семантика – закономерный итог развития концептуальной сферы «любовные отношения». Данное значение имеет четко охарактеризованный субъект: это мужчина, с которым длительное время живет данная женщина, что предполагает контекстное устранение полисемии; с той же целью используется слово-конкретизатор просто: Он ей просто друг – семантическая сфера «дружеские отношения», Он ее друг – сфера «любовные отношения».

Центральной для русского концепта ДРУЖБА является сфера «дружеские отношения», представленная наибольшим числом значений лексем анализируемой триады друг – дружить – дружба и их парасемантов. Значения слов: друг «тот, кто тесно связан с кем-либо доверием, преданностью, дружбой, любовью» (Барон, усердье ваше нам известно; Вы деду были другом; мой отец Вас уважал. Пушкин), дружить «быть в дружеских, приятельских отношениях с кем-либо» (Отец был популярнейшим в Туле детским врачом, легко умел подходить к больным детям и дружить с ними. Вересаев); дружба «отношения между людьми, основанные на взаимной привязанности, близости, общности интересов» (Недавнее знакомство между Иваном Петровичем Берестовым и Григорием Ивановичем Муромским более и более укреплялось и вскоре превратилось в дружбу. Пушкин) – выделяются лексикографами как основные, начиная с толкового словаря Д.Н.Ушакова. Однако если семантическое развитие данной сферы до 20 века характеризовалось постоянным ростом этического компонента, воспроизведением сценариев истинной дружбы, то в настоящее время наблюдается обратный процесс, когда активизируется употребление слов друг, дружить и дружба для обозначения не очень близких приятельских отношений: Попробуй собрать всех своих друзей (если, конечно, размеры дачи позволяют вместить 150 человек). Газ. «Я – молодой».

Несмотря на это, семантика дружеских отношений выказывает тенденцию к приращению смыслов за счет расширения круга потенциальных субъектов дружбы в сторону межколлективных связей (дружить домами, дружба народов) и взаимодействий между человеком и животным (Собака – друг человека; Дельфины по нраву удивительно добры, контактны, с ними легко завести дружбу. Тэсс). Мы считаем, что употребление лексем друг, дружба, дружить по отношению к коллективам людей определяется вещественным наполнением данных связей, при этом основными становятся семы «помощь», «сотрудничество», «совместное проведение времени», «общность интересов». Подобные употребления переносят акцент с эмоционального восприятия дружбы на деловые аспекты социального взаимодействия, по сути, актуализируя семантику товарищества с ее ориентацией на социум и аннулируя присущую парной дружбе интимность. Семантика же, связанная с представлением о животном как возможном субъекте дружбы, базируется преимущественно на эмоциональном компоненте дружеских отношений (семы «эмоциональная привязанность», «общение», «совместное проведение времени»). Приведенные интерпретации семантики «дружеских отношений» очень продуктивны, в настоящее время особенно активно развиваются предикатные значения (России, в свете предстоящих событий, выгоднее дружить с Великобританией, чем с США. Из газет; Наш Сашка так с Томиком [котом] дружит! Из разг. речи).

Семантический анализ лексем друг, дружить, дружба позволил выделить как центральную подструктуру в концепте ДРУЖБА концепт ДРУГ, поскольку только совокупность значений имени участника дружеской ситуации представляет весь комплекс указанных семантических сфер. Формальная непроизводность слова друг делает его прямым наследником круга значений исходного и.-е. корня, а его немотивированность и стилистическая нейтральность предполагают небольшое сопротивление рядовых носителей русского языка смыслам и коннотациям, либо несвойственным его изначальной семантике (употребление данной лексемы по отношению к не-лицу), либо этимологически присущим, но утраченным (пейоративное значение «любой ситуативно связанный с говорящим человек») или внутренне антонимичным (значение «муж в гражданском браке»).

Сопоставительный анализ дериватов словообразовательного гнезда с корнем друг- позволяет заключить, что концепт ДРУЖБА имеет трехслойную структуру, соотносящуюся с частеречной принадлежностью репрезентирующих его лексем: идеальный конструкт, воплощающий этический эталон дружеских отношений (дружба, дружество), динамическое выражение внешней атрибутики ситуации дружбы (дружить), наложение идеальной схемы на реальные взаимоотношения (друг, подруга, дружок, дружище, дружбан, дружбандель, друган, друзьяк). Слова, обозначающие конкретных участников ситуации, всегда соотносятся с реальными человеческими взаимоотношениями, что объясняет как их наибольшую семантическую емкость (словообразовательные аналоги дублируют отдельные куски семантической структуры слова друг), так и регулярно встречающуюся в различных контекстах негативную оценку (И я скажу: «Да, друг мой – дурак и пьяница, но ведь друг!» Вен.Ерофеев). Данные лексемы обозначают преимущественно субъект не эмоциональной, а предметной связи, которая варьируется от обозначения отношений поверхностного приятельства (Есть у меня друзьяк в Питере: познакомился в прошлый приезд, все три дня у него жил. Из разг. речи), делового сотрудничества (Мы же с вашим деканом друганы: он актовый зал всегда нам отдает на проведение всякой ерунды. Из разг. речи) до выражения связей, подобных дружеским (Ничего дружбану своему не пожалею. Из разг. речи). Соответственно положительная коннотация здесь не является обязательной, а помощь и поддержка, выражаемые указанными словами, получают менее высокую оценку.

Несимметричность пары друг – подруга доказывает существующую в обыденном сознании нашего современника гендерную нерасчлененность концепта ДРУЖБА, ср.: употребление лексемы друг по отношению к женщине (Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княжной Анной Михайловной. Л.Толстой). Концептуальная природа слова подруга в корне отличается от природы слова друг отсутствием в ее структуре этического компонента, что явствует из неупотребительности сочетания * истинная подруга и обусловливает коннотативную нейтральность и возможность нормальной с точки зрения рядового носителя языка негативной оценки подруги (У меня есть одна подруга, ну такая дура, надоела ужасно. Из разг. речи). Здесь концептуальная картина мира противоречит научной: согласно психологическим исследованиям, женская дружба в целом более устойчива и стабильна, чем мужская, поскольку базируется в большей степени на психологической близости, чем на совместной деятельности (Бодалев 1983, с.61).

Гендерную пару образуют слова подруга и товарищ: их объединяет, с одной стороны, обозначение людей, поставленных в равные экзистенциальные условия: подруги должны «быть вместе и совместно участвовать в том, что происходит в жизни» (Вежбицкая 1999, с. 355) – и, с другой стороны, сходная концептуальная структура, включающая одни и те же семантические сферы: «другость» (Тут в песочнице подруга какая-то разложилась, так моя Лизка ее мигом выгнала – Сейчас гололедица, один товарищ, я видел, очень даже пострадал. Из разг. речи), «действие в пользу кого-чего-либо» (Горишь ли ты, лампада наша, подруга бдений и пиров. Пушкин – Люблю тебя, булатный мой кинжал, товарищ светлый и холодный. Лермонтов) и т.д. Как мы полагаем, основной гранью, отделяющей подруг от, допустим, коллег или одноклассниц, является намеренный допуск в свою личную жизнь, который происходит «в постоянном общении, состоящем не в экзистенциальном разговоре «о самом главном» (что более характерно для друга), а в том, чтобы делиться друг с другом своими переживаниями и сплетничать о ближних» (Шмелев 2002, с. 188). Таким образом, слово подруга, по семантической емкости стоящее на втором месте после слова друг, противопоставлено последнему по принципу «связи, основанные на духовно-ментальном родстве» – «связи, базирующиеся на душевно-эмоциональном притяжении».

Лексема дружить характеризуется своеобразной двухслойностью семантики: являясь симметричным глаголом, она передает ситуацию идеальной дружбы, синкретичной с точки зрения гармонии отношения и чувства, основной характеристикой которой является постоянное личное общение. Действительно, «человека, который живет в другой стране и с которым мы давно не виделись и не разговаривали, я могу назвать своим другом (если считаю, что могу на него положиться), но не могу сказать, что мы дружим» (Шмелев 2002, с. 185). Обязательная симметричность взаимодействия и взаимной симпатии, предполагающаяся данным глаголом, накладывает некоторые ограничения на развитие отдельных значений, соответствующих субъектным, что объясняет, в частности, отсутствие глагольной пары к «недружеским» употреблениям лексемы друг. Глагол дружить выказывает тенденцию к выражению содержательной стороны дружеских отношений, трактующейся обыденным сознанием как предоставление помощи / поддержки; таким образом, слово дружить утрачивает сему «взаимность» и обозначает уже конкретные действия в рамках ситуации дружбы, но с эмоциональным компонентом. Например, в монологе утюга: Очень люблю я белье, с белой рубашкой дружу, как погляжу на нее – глажу, утюжу, скольжу (Мандельштам) – слово дружить употреблено скорее в значении «обеспечение физического комфорта», однако оно явно эмоционально окрашено (что подчеркивается соседством с лексемой люблю) и выражает симпатию и дружеское благорасположение.