Любовь и ненависть 5 страница

Ко второй группе, связанной с чрезмерностью реакции на нарушения, отнесены три ряда слов, обозначающих людей: а) испытывающих чрезмерную эмоциональную реакцию на нарушения (shy, reserved, coy, touchy, sensitive, bashful); б) испытывающих физическое отвращение к чужому (fastidious, finicky, squeamish, fussy); в) чрезмерно соблюдающих условности (prude, prudish, prim, prig, puritan).

Во фразеологической семантике английского языка признак приватности конкретизируется по тем же направлениям, что и в лексике. Анализ оценочных характеристик отобранных фразеологизмов (всего 353 единицы) показывает, что объектами отрицательной оценки выступают следующие действия:

1) стремиться получить личную (приватную, секретную) информацию о других людях: worm oneself into somebody’s confidence – втираться в доверие, влезать в душу; have itching ears – быть любопытным; 2) нарушать чужую территорию: crash a party – явиться без приглашения; a cuckoo in the nest –нежеланный гость; 3) распространять приватную информацию о других: stab somebody in the back – злословить за спиной, клеветать; cast dirt at somebody – забросать грязью; о себе: wash one’s dirty linen in public – выносить сор из избы; 4) пристально и долго кого-либо разглядывать: watch somebody like a hawk – не спускать глаз; stare like a stuck pig – вытаращить глаза; 5) надоедать своим присутствием: cling like a limpet to somebody – не отходить ни на шаг, пристать как банный лист; breathe down somebody’s neck – стоять над душой; 6) вмешиваться в чужие дела: poke one’s nose into somebody’s affairs – совать нос в чужие дела; poach on somebody’s preserves – вмешиваться в личную жизнь кого-либо; 7) навязывать услуги, мнение, знакомство, общество: scrape acquaintance with somebody – набиваться в знакомые; cram something down somebody’s throat – навязывать свое мнение, взгляды; a Dutch uncle – человек, который любит давать советы в родственной манере; 8) нарушать приличия, правила поведения: as independent as a hog on ice – нахал, развязный человек; a rough customer – грубиян; go beyond all bounds – выходить из границ дозволенного; 9) вести себя высокомерно, заносчиво: have one’s nose in the air – быть высокомерным; high muck-a-muck – зазнайка, гордец; 10) контролировать кого-либо, держать в подчинении: get somebody by the short hairs – командовать, держать в ежовых рукавицах; get the whip over somebody – держать кого-либо в полном подчинении; 11) изолировать от общества, игнорировать кого-либо: give somebody the freeze – обдать холодом, облить презрением; avoid somebody like a leper – избегать как чумы; 12) затрагивать в разговоре неприятные (например, слишком личные) для человека темы: touch a sore spot – затронуть больное место; hit somebody where it hurts – задеть за живое; 13) критиковать кого-либо, грубить: bite somebody’s head off – грубо ответить кому-либо; pick a hole in somebody – придираться к кому-либо; 14) чрезмерно подчеркивать собственный статус, унижать других: throw one’s weight around – пытаться командовать другими; treat somebody as mud – не считать за человека, смешивать с грязью; 15) чрезмерно соблюдать условности: blue nose – ханжа.

Положительно оцениваются следующие характеристики:

1) свобода, независимость: free somebody’s hand – предоставить свободу действий; give somebody his head – предоставить полную свободу действий; 2) не вмешательство в чужие дела: keep one’s nose out of something – не вмешиваться, не совать свой нос в чужие дела; 3) сохранение собственной приватности: be a master in one’s own house – не допускать вмешательства в свои дела; 4) соблюдение приличий, норм вежливости: keep on the rails – соблюдать нормы поведения, приличия; keep a civil tongue – говорить вежливо, учтиво.

Анализ фразеологизмов также показывает, что приватность сопоставляется со следующими концептами: 1) дом, семья: come (get, go) home to somebody, hit someone where one lives – задеть за живое; all in the family – что-либо (например, информация, чаще всего приватная), не подлежащее разглашению; skeleton in the closet – семейная тайна, тайна, скрываемая от посторонних; 2) свое/чужое: make a stranger out of somebody – относиться как к чужому, холодно, неприветливо обходиться; a stranger within somebody’s gates – чужой, посторонний человек; 3) вежливость, приличия: keep a civil tongue – говорить вежливо, учтиво; mind one’s manners – соблюдать приличия; 4) территория, пространство: beat up somebody’s quarters – ввалиться без приглашения; darken somebody’s door – прийти без приглашения; 5) надзор (актуальный для американской культуры концепт surveillance): have an eye out for somebody – зорко следить за кем-либо; be at somebody’s tail (on somebody’s trail, track) – преследовать, выслеживать кого-либо.

С точки зрения образного содержания выделяются следующие модели, положенные в основу метафорического представления изучаемого концепта: 1) территориальные, пространственные образы: например, границы территории обозначаются словами fence, door, gate, wall, edge, mark, distance и др.; личная территория ассоциируется с символами house, family, nest, quarters, closet (cupboard), preserves; 2) образы, связанные с физическим восприятием пространства человеком: give the cold shoulder, give the frozen mitt – игнорировать; turn the heat up on somebody – усилить давление на кого-либо, put on the grill – допрашивать “с пристрастием”, give somebody hell – ругать на чем свет стоит (ассоциация с преисподней); 3) образы, связанные с физическими ощущениями человеческого тела: stick pins into somebody – раздражать кого-либо, буквально “вставлять иголки”; cut to the bone – глубоко уязвить, буквально “резать до кости”; 4) образы предметов и ситуаций, связанных с укрощением животных (выражение идеи ограничения свободы действий, контроля за кем-либо): keep in blinkers, keep on chain, wear the collar, get the whip over; 5) образы, связанные с охотой: be on somebody’s track, follow somebody like a dog – идея преследования; cover somebody’s tracks – образ животного, которое уходит от преследования.

Рассмотрение пословиц и поговорок (63 единицы) позволяет выявить дополнительные характеристики норм приватности в языковой картине мира. Так, по результатам паремиологического анализа отрицательно оцениваются следующие виды поведения: 1) вмешательство в чужие (семейные) дела: Put not your hand between the bark and the tree; Every fool will be meddling; 2) фамильярность в отношениях: Familiarity breeds contempt; 3) злоупотребление правом на приватность в дружеских взаимоотношениях: Friends are thieves of time; God defend me from my friends, from my enemies I can defend myself; 4) долговые отношения между друзьями: Short reckonings make long friends; Lend your money and lose your friend; 5) распространение личной информации о других: A talebearer is worse than a thief; Give a dog a bad name and hang it; 6) распространение личной информации о себе: Never tell tales out of school; It’s an ill bird that fouls its nest; 7) любопытство: Curiosity killed the cat; Ask no questions and you will hear no lies; 8) нарушение личной территории (ассоциируется с концептом “гости”): Visitors and fish stink after three days; A constant guest is never welcome; 9) зависимость, подчинение: No man likes his fetters, be they made of gold; 10) высокомерная манера поведения: Pride goes before a fall.

Вместе с тем объектами положительной оценки выступают следующие ситуации: 1) невмешательство в чужие дела, соблюдение права других людей на приватность: Live and let live; Judge not and you won’t be judged; 2) соблюдение границ чужой территории, неприкосновенность личной территории: Good fences make good neighbors; A man’s home is his castle; 3) соблюдение права на приватность в дружеских взаимоотношениях: A hedge between keeps friendship green; 4) индивидуалистические ценности: Every tub must stand on its own bottom; Self-preservation is the first law of nature; 5) групповые ценности: A house divided against itself cannot stand; There’s safety in numbers; 6) вежливость и такт: An ounce of discretion is worth a pound of wit; Civility costs nothing.

В коммуникативном аспекте приватность соотносится с лингвопрагматическими категориями вежливости и такта: сохранение приватности обоих участников взаимодействия требует соблюдения определенных норм вежливости. При этом приватность выступает как один из ключевых аспектов социолингвистической категории “лицо” (E. Goffman), как некоторого социального имиджа, приписываемого друг другу участниками коммуникации. В работе устанавливается, что сохранение приватности предполагает табуирование действий, которые ассоциируются с ее нарушениями, а также эвфемизацию возможных завоеваний личного пространства. Процесс эвфемизации получает конкретное выражение в виде коммуникативных стратегий, т.е. повторяющихся действий, направленных на достижение желаемого результата.

В диссертации эти стратегии рассматриваются в этикетном аспекте в некоторых типах речевых актов, а именно: просьбах, приказах (и других директивах), а также вопросах, оказывающих наибольшее коммуникативное давление на адресата.

Так, к способам эвфемизации приватности (путем снижения давления на адресата) в директивах могут быть отнесены (1) различные косвенные способы оформления просьбы, например: конструкции типа Do you mind...? Will you please...? Could you please...? I wonder if you could... и др.; (2) стратегии пессимизма (R. Scollon, S. Scollon), которые выражаются в употреблении ряда конструкций, предваряющих просьбу и как бы признающих невозможность ее выполнения, например: I don’t suppose you’d be able to..., I am not sure I can ask you...; (3) введение в речь так называемых “смягчителей” (hedges), примерами которых служат слова типа sort of, kind of, like, in a way (P. Brown, S. Levinson) с целью придания просьбе менее категоричного характера; (4) использование речевого акта намека, чтобы выразить просьбу. Например, намек об окончании визита: “Well, we have enjoyed seeing you in our home” (H. James) (использование интонационных средств, а также грамматическое оформление высказывания содержат в себе указание на окончание визита: ср. Мы были рады видеть вас); (5) использование речевого акта извинения, предваряющего обращение с просьбой для предотвращения возможных нарушений: Excuse me..., I’m sorry to intrude..., I hate to bother (trouble) you... и др.; (6) использование речевого акта объяснения, который служит обоснованием обращения с просьбой и, как правило, подчеркивает важность или срочность данного действия для адресанта: We are very short of time, could you help us...? I could have asked John but he is very busy....

По отношению к вопросительным речевым актам в американской коммуникативной культуре могут быть выделены некоторые стратегии, смягчающие эффект вмешательства и давления. К ним относятся (1) предваряющие вопрос разрешения, выражающиеся с помощью конструкций Do you mind my asking you? Can I ask you a personal question?, или корректирующие приемы после того, как вопрос уже задан, например: Are you very deeply in love with your wife? Or am I being too personal? (J.D. Salinger); (2) слова типа well, so, now, like, I mean, you know, oh и другие маркеры дискурса; (3) использование косвенных приемов для выражения вопроса, примерами которых может служить замена прямого вопроса косвенным; замена прямого вопроса разделительным, который звучит менее категорично и широко распространен в англоязычном общении (в отличие от русской коммуникации): ср. Are you a student? и You are a student, aren’t you?; замена вопроса утверждением (высказывание, по своей форме не являющееся вопросительным, может предполагать вопрос): Say, I heard you just bought a beach condo in California! It must have cost you a fortune! (косвенно выражает вопросы Did you buy a beach condo? Was it expensive?).

При всей своей многочисленности данные стратегии тяготеют к использованию большого количества косвенных приемов и отличаются меньшей степенью эмоциональной окрашенности по сравнению с русским языком. Это может быть объяснено большей значимостью концепта приватности и сохранения суверенитета личности для американской культуры, в то время как в русской культуре превалирует концепт солидарности (Р. Ратмайр).

Представляют интерес стратегии уклонения от ответа на вопрос, который адресат может счесть угрожающим собственной приватности. При этом выделяются два типа реакций: прямая и косвенная. В первом случае адресат прямо дает понять собеседнику, что не хочет или не может ответить на вопрос. Используемые при этом речевые конструкции могут отличаться различной степенью категоричности: слишком категоричные (That’s none of your business! Mind your own business! That does not concern you!) часто заменяются речевыми актами извинения, а также объяснения (предлога) (That (information) is privileged, We can’t release that information, I’m sorry, but that’s privileged (в профессиональной коммуникации); That’s not something I want to share at the moment, Sorry, I can’t say right now, I don’t feel like talking about that now, Let’s not talk about that и др. как в неформальном, так и в формальном общении). При этом обычно используются маркеры дискурса (слова well, you know, so, oh и т.п.), смягчающие эффект отказа. Например: I think he hardly knew what he was saying, for when I asked him what business he was in he answered: “ That’s my affair, ” before he realized that it wasn’t an appropriate reply, “Oh, I’ve been in several things, ” he corrected himself (F.S. Fitzgerald). В примере категоричный ответ заменяется уклончивым, который вводится маркером дискурса Oh.

К типичным косвенным стратегиям относятся:

1) Уклончивый ответ, т.е. создание видимости ответа:

– I have to go.

– Where?

– Just... I have to (Chinatown).

2) Уход от темы разговора (например, перевод разговора в другое русло):

– Why did you leave police force?

– Do you have any peroxide or anything like that? (Chinatown).

3) Ответ вопросом на вопрос (в пределах той же темы):

“Sally Carrol, ” said Clark suddenly, “it a fact that you’re engaged? ”

She looked at him quickly.

“Where’d you hear that? ” (F.S. Fitzgerald).

4) Шутливый (ироничный) ответ:

‘Olive told me to tell you she hoped you will stay to dinner. And if she said it, she does really hope it. She is willing to risk that.’

‘Just as I am? ’ the visitor inquired, presenting himself with rather a work-a-day aspect... ‘ Are you ever different from this? ’ Mrs. Luna was familiar – intolerably familiar.

Basil Ransom coloured a little. Then he said: ‘ Oh, yes; when I dine out I usually carry a six-shooter and a bowie knife ’. And he took up his hat vaguely... (H. James).

5) Невербальный способ ответа, к которому могут быть отнесены всевозможные жесты, а также отсутствие ответа как такового, т.е. молчание:

“What was it you had to talk about? It was Alice, wasn’t it? ”

I looked away from her (J. Braine).

6) Эвфемизмы (часто имеющие статус клише):

– All right, where did you get this information?

– A little bird told me (A. Bertram) (при ответе на вопрос об источнике информации).

– How are things going with your divorce proceedings?

– The less said, the better (там же) (способ дать понять, что дальнейшее обсуждение этой темы нежелательно).

– So, any boyfriend?

– Oh, you don’t want to know... (Singles).

Было проведено два эксперимента, результаты которых анализируются и интерпретируются в работе. Экспериментальные данные помогают выявить дополнительные прагматические характеристики концепта “приватность”. Она тесно соотносится с выбором темы общения и зависит непосредственно от фактора степени знакомства. В содержательном аспекте высокую степень табуированности (по данным проведенного опроса) получают темы, предполагающие обсуждение личных и интимных взаимоотношений (43, 48% и 50% информантов соответственно квалифицируют эти темы как невозможные при общении с незнакомыми людьми), а также финансовых вопросов (34, 78%), за ними следуют темы, связанные с вредными привычками (32, 61%), результатами голосования (29, 35%), здоровьем (25%) (к ним добавляются также темы “религия” и “этническая принадлежность”). Темы “покупки”, “свободное время”, “питание” являются наиболее нейтральными из всех предложенных. Результаты опроса показывают важность учета ряда дополнительных факторов, влияющих на степень приватности той или иной темы, к которым относятся: общие или личностные аспекты обсуждения темы; ситуация, контекст общения; индивидуально-личностные и социокультурные характеристики общающихся; субъективное впечатление о собеседнике; личный опыт коммуниканта в связи с данной темой; добровольность сообщения какой-либо информации (в отличие от сообщения информации под давлением) и т.д.

Другой важный аспект концепта “приватность” предполагает рассмотрение реакций на ее нарушения, что также было исследовано экспериментальным путем. Согласно проведенному анкетированию выявляются ситуации, характеризующиеся большей или меньшей степенью интенсивности реакции на нарушения. По полученным данным, к наиболее серьезным нарушениям относятся: распространение личной информации о других (59, 8% информантов оценивают данное действие как оскорбительное), а также несоблюдение норм проксемного поведения (прикасаться к чужому человеку – 41, 18%, использовать чужую посуду – 37, 25%, дышать в лицо собеседнику – 31, 37%). Вместе с тем позитивную оценку получают прямой зрительный контакт во время общения (83, 33% участников оценивают это действие положительно) и предложение помощи и услуг со стороны незнакомого человека (59, 8%). Эти результаты могут быть интерпретированы с точки зрения важности соблюдения проксемных норм в американской культуре (жесткость границ личного пространства) и осуждения злонамеренного распространения личной информации, получающей статус приватной.

Основные результаты нашего исследования сводятся к следующим положениям:

Приватность как осознание человеком своей личной сферы в противоположность общественной является культурным концептом, моделируемым в качестве обобщенной ситуации, участники которой стремятся сохранить от несанкционированного вторжения свое личное пространство. Образная сторона данного культурного концепта представляет собой базовый фрейм физического и символического пространства личности; понятийная сторона – языковое обозначение характеристик этого пространства, поведения людей, соблюдающих или нарушающих приватность, предметов и событий, ассоциируемых с приватностью; ценностная сторона – принятые в обществе эксплицитные и имплицитные нормы поведения, регулирующие соблюдение границ личного пространства участников общения.

Приватность как социокультурный феномен находит множественное проявление в языке, выражаясь главным образом в семантике лексических и фразеологических единиц в виде признака приватности. Специфика данного признака заключается в своеобразии моделей его комбинаторики, в которых он находит компонентное выражение, сочетаясь с другими, близкими по значению, признаками, а именно свободой, одиночеством, собственностью, секретностью, интимностью, нарушением приватности, территорией, статусом, вежливостью, эмотивностью.

Концепт “приватность”, который характеризуется как абстрактный, “бытийный” концепт, во многом структурируется метафорически и таким образом находит образное выражение в языке. В качестве “базовой” метафоры выступает сопоставление приватности с образами пространства, территории, а также способами физического восприятия пространства (биологические предпосылки феномена “приватность”) и вместе с тем с образами некоторых предметов и ситуаций, связанных с различными аспектами человеческой деятельности (укрощение животных, охота) (социальная природа феномена “приватность”).

На прагматическом уровне рассмотрения языковой личности концепт “приватность” выражается в речевом поведении носителей языка в виде конкретных стратегий, целью использования которых является предотвращение возможных нарушений приватности (как своей, так и других участников) или смягчение произошедших нарушений. Соответствующие речевые акты тяготеют к широкому употреблению косвенных приемов, носящих этикетный характер (т.е. типичных, конвенциональных способов, закрепленных в системе этикета), что объясняется распространенной в американском общении тенденцией к минимизации коммуникативного давления на адресата. В целом это подтверждает значимость для американской культуры таких категорий, как суверенитет личности, личное пространство, приватность.

Изучение “минус-характеристик” приватности дает возможность дополнить исследование концепта “приватность” новыми данными, полученными в результате социолингвистического анкетирования носителей лингвокультуры США. Эксперимент подтверждает тезис о различной степени “приватности” тем общения, что позволяет составить приблизительный список тем, получающих высокий уровень табуированности в американской культуре (например, интимные и личные взаимоотношения, деньги, политика, вредные привычки, здоровье, религия, этническая принадлежность), что имеет важную практическую значимость для избежания коммуникативных неудач в межкультурном общении.

Литература

Байбурин А.К. Предисловие // Этнические стереотипы поведения. Л.: Наука, 1985. С. 3–6.

Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Сб. науч. тр. Волгоград – Архангельск: Перемена, 1996. С. 3–16.

Ляпин С.Х. Концептология: к становлению подхода // Концепты. Научные труды Центроконцепта. Архангельск: Изд-во Помор. ун-та, 1997. Вып. 1. С. 11–35.

Прохвачева О.Г. Образ “приватного” пространства в языковой картине мира (на материале русской и английской фразеологии) // Языковая личность: культурные концепты: Сб. науч. тр. /ВГПУ, ПМПУ. Волгоград – Архангельск: Перемена, 1996. С. 41–48.

Прохвачева О.Г. Приватность как социально-психологическая характеристика человеческого поведения и некоторые способы выявления ее языковой реализации // Лингвистические явления в системе языка и в тексте: Сб. науч. тр. Вып. 1. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1997. С. 126–132.

Прохвачева О.Г. Этикетный аспект дистанцированности общения в русской и английской культурах // Языковая личность: проблемы обозначения и понимания: Тез. докл. науч. конф. Волгоград, 5-7 февр. 1997 г. / ВГПУ. Волгоград: Перемена, 1997. С. 110–113.

Прохвачева О.Г. Концепт “приватность” в русской и американской культурах (на примере английского и русского языков) // Сб. тр. молодых ученых и студентов Волгогр. гос. ун-та. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1997. С. 415–416.

Прохвачева О.Г. Табуирование и эвфемизация нарушений приватности в различных культурах // Языковая личность: система, нормы, стиль: Тез. докл. науч. конф. Волгоград, 5-6 февр. 1998 г. / ВГПУ. Волгоград: Перемена, 1998. С. 88– 9.

Прохвачева О.Г. Лингвокультурный концепт «приватность» (на материале американского варианта английского языка): Автореф. дис. … канд. филол. наук. Волгоград, 2000. 24 с.

Brown P. and Levinson S. Politeness: Some Universals in Language Usage. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. 346 p.

Goffman E. Relations in Public: Microstudies of the Public Order. Harmondsworth: Penguin, 1972. 464 p.

Rosenthal P. Words and Values. Some Leading Words and Where They Lead Us. Oxford: Oxford University Press, 1984.

Я.В. Зубкова (Волгоград)

ПУНКТУАЛЬНОСТЬ

Цель данной работы заключается в сопоставительной характеристике концепта «пунктуальность» в немецкой и русской лингвокультурах.

Главным свойством концепта в лингвокультурологии и когнитивной лингвистике считается неизолированность концептов, связанность с другими концептами культуры. Совокупность концептов в рамках одной культуры представляет собой концептуальную картину мира носителей этой культуры или концептосферу культуры (Д.С. Лихачев). В результате изучения концептуальных картин мира в немецкой и русской лингвокультурах обнаруживается тесная связь между концептами «время» и «пунктуальность».

Концепт «время» рассматривается как первичный по отношению к концепту «пунктуальность». Культурный концепт «время» относится к универсальным культурным концептам, созданным человеком для соответствия норме всей его жизнедеятельности и рассматривается как ценностная доминанта общества. Вербальное осознание времени превращает его из сопутствующего устройству мира физического обстоятельства в ценностный компонент картины мира и формирует другой концепт в языковом сознании – концепт «пунктуальность».

Создание времени для соответствия правилам и законам привело к возникновению определенных норм поведения в обществе. Наряду с общечеловеческими нормами поведения существуют специфические нормы поведения отдельных наций или народов. Каждой культуре свойственны определенные нормы поведения, складывающиеся на основании представлений о мире. Нормы поведения, принятые в обществе, обусловлены целями и идеалами данного общества. Выявление норм поведения позволяет выявить специфические особенности концептов в разных культурах. Существование специфических признаков концепта «пунктуальность» в русской и немецкой культурах обусловлено различным отношением индивидов ко времени как к культурной ценности.

Разделение культур на полихронные и монохронные (Э. Холл) по отношению ко времени представляется перспективным для изучения взаимодействия концептов «время» и «пунктуальность», поскольку определенное отношение ко времени предполагает разную степень пунктуальности. Немецкая культура относится к культурам с монохронным восприятием времени, русская – к культурам с полихронным восприятием времени. Эти две модели восприятия времени существенно различаются логически и эмпирически. В настоящей работе рассматривается отношение ко времени и, в частности, к точности во времени, продиктованное данными типами культур.

В монохронной модели время делимо, оно членится на отрезки, которые отведены для заранее выделенных дел. Здесь спланировано время и дела, которые нужно сделать за это время, за определенный отрезок времени. Нетрудно заметить, что монохронное время создано человеком искусственно, оно не дано природой, это не ритм неба, не ритмы человека. Монохронное время – это время прямолинейное, оно ведет из прошлого в будущее.

Полихронное время воспринимается людьми не так ощутимо, как время монохронное. Это не линия, это точка. При таком восприятии времени можно делать несколько дел одновременно, не оглядываясь на «органайзер», на план своих дел. Представители культур с полихронной моделью времени уделяют внимание скорее качеству работы, чем сроку. Люди с монохронным восприятием времени не задержатся на заседании, если время вышло, а поэтому ритм жизни для таких людей будет не стремительным, а скорее – размеренным. Для других – важно не время, важны отношения и именно выполнение намеченного.

Следует подчеркнуть, что восприятие времени, соответственно, и отношение к точности во времени в монохронных и полихронных культурах различно. В монохронных культурах нормы поведения, связанные с пунктуальностью, регламентированы больше. Примером могут служить типовые правила распорядка в доме, характеризующие стремление немцев к упорядочению всего, в том числе и точности во времени: избегать всякого шума и музицирования с 22 до 8 часов и с 13 до 15 (послеобеденный отдых); наполнение и опорожнение ванны разрешается с 7 до 22 часов; выбивание ковров и одеял производить только в отведенных местах … по пятницам и субботам с 8 до 12 часов; о празднествах, как то о свадьбах и днях рождениях, нужно извещать соседей заранее, дабы они могли с учетом этого спланировать свое время, например, уехать или вернуться поздно домой (Федоров, 1986).

Социальные нормы могут быть отражены в языке эксплицитно и имплицитно. Фиксирование норм поведения происходит не только в правилах, документах, нормативных актах, а также в значениях слов. Специфика оценочной лексики, отражающей темпоральные нормы поведения, состоит в том, что отношение к пунктуальности содержится в ней не явно, а в виде семантического признака, выделяемого при толковании.

Исследуя пунктуальность как норму поведения, мы рассматриваем понятия, характеризующие пунктуальность и являющиеся ее вещественным воплощением. Точность, часы, будильник, органайзер, перерыв или паузы в работе, рано, поздно, сейчас, момент, скоро – являются теми понятиями, которые наиболее часто упоминаются в анкетах и связываются с понятием пунктуальности.

Выявление характеристик пунктуальности как точности во времени и понятий, являющихся ее вещественным воплощением, позволяет говорить о некотором несоответствии норм поведения, принятых в русской и немецкой культурах и о различном выражении отношения к нормам в немецкой и русской культурах. Основные несоответствия норм поведения, связанных с пунктуальностью, прослеживаются в немецкой и русской лингвокультурах в отношении к понятиям перерыв, рано, поздно, сейчас.