Языковая ситуация в церковно-религиозной сфере общественной деятельности

Долгое время считалось, что сфера церковно-религиозной общественной деятельности обслуживается не функциональным стилем современного русского литературного языка, а церковнославянским языком, и, естественно, в стилистике современного русского языка он не изучался. Вообще сфера церковно-религиозной деятельности в «застойные советские» времена по идеологическим мотивам оказалась закрытой для светских филологов-исследователей. Однако в последние годы ситуация в российском обществе коренным образом изменилась: речь священнослужителей можно услышать и по радио, и по телевидению, и во время обряда освящения различных учреждений: школ, больниц и т. д. Эта речевая деятельность осуществляется не на церковнославянском, а на современном русском языке, но при этом имеет место особая его функциональная разновидность, т. е. особый функциональный стиль. Он только начинает изучаться, поэтому нет еще его полного описания и даже используются различные термины для его обозначения. Так, Л.П. Крысин, одним из первых обратившийся к его изучению, называет его религиозно-проповедническим. (Крысин 1996). Однако предпочтительнее термин церковно-религиозный, во-первых, потому, что термин религиозно-проповеднический тавтологичен, в нем часть «религиозно» избыточна: проповедь — это всегда речь религиозно-нравственного содержания, и во-вторых, этот термин сужает сферу применения рассматриваемого стиля, ограничивая ее только проповедью, тогда как жанры, в которых он реализуется, проповедью не ограничиваются. Предложенный нами термин лишен этих недостатков, а кроме того, он связывает название стиля со сферой общественной деятельности (церковно-религиозной), в которой функционирует, которую обслуживает. Итак, будем говорить об особенностях церковно-религиозного функционального стиля современного русского литературного языка. Отметим, что этот стиль не реализуется во время ритуальной службы, когда зачитываются канонические тексты Евангелия, звучат молитвы, молитвенные песнопения и т. д. Здесь по-прежнему используется церковнославянский язык, хотя и ведутся споры о том, не следует ли перевести и эти тексты на современный русский язык. (См. Примечание). Церковно-религиозный стиль функционирует в православном храме при обращении священнослужителя к прихожанам с проповедью, с напутственным словом при отпевании усопших, при венчании, с наставлением, с посланием. За пределами храма, как уже было сказано, этот стиль используется священнослужителями при их официальных выступлениях по радио, по телевидению, в каких-либо светских учреждениях (например, в Думе), а также в официальном общении священнослужителей друг с другом на темы религии и церковной жизни.

Форма речи — большей частью устная, но возможна и письменная (например, в церковно-религиозном стиле выдерживается такой жанр письменной речи, как послания). Таким образом, он функционирует при обращении к массовой аудитории. Это побуждает некоторых ученых сделать вывод, что следует говорить не об отдельном функциональном стиле, а о разновидности газетно-публицистического стиля, однако различия между церковно-религиозным и газетно-публицистическим стилями настолько значительны, что этот вывод оказывается неправомерным. (См. об этом ниже, §4). Таким образом, сфера церковно-религиозной общественной деятельности оказывается сферой двуязычия: в одних языковых ситуациях используется церковнославянский язык, а в других—церковно-религиозный стиль современного русского литературного языка.

Этот стиль воплощается, как было отмечено, в жанрах церковного послания (например, Пасхального или Рождественского посланий), в проповеди, в напутственном слове, в надгробном слове, в поучении, в обращении, во время исповеди и др. К настоящему времени не все жанры изучены и описаны достаточно полно. Поэтому при характеристике церковно-религиозного функционального стиля современного русского литературного языка будем ориентироваться главным образом на жанры посланий и проповеди.

Примечание. Очень важный вопрос о переводе церковной службы с церковнославянского языка на современный русский является дискуссионным. Те ученые и общественные деятели, которые выступают за перевод богослужения на современный язык, объясняют это требование тем, что церковнославянский язык непонятен, что с переводом богослужения на обыденный русский язык Церковь станет более демократичной, более близкой национальной культуре, и ссылаются при этом на опыт католической церкви, отказавшейся от латинского языка. Д.С. Лихачев, полемизируя с ними, приводит целый ряд аргументов в пользу сохранения церковнославянского языка в богослужении.

Основные из этих аргументов Д.С. Лихачева таковы: 1) «Непонятность» богослужения заключается не столько в языке, сколько в незнании основ православного учения, и эта «непонятность» только увеличится, если богословское учение станет излагаться на современном языке, а тысячелетняя традиция прервется. Постигая смысл службы, человек совершает большую духовную работу, и при этом Церковь вовсе не должна идти на уступки обывателю, освобождая его от такой работы, идя у него на поводу. Напротив, обыватель должен идти навстречу Церкви. 2) Перевод католического богослужения на национальные языки уже сейчас привел к некоторым отрицательным резуль­татам: уровень и церковной, и светской образованности значительно снизился; поэтому опыт католической Церкви здесь не показателен. 3) Перевод богослужения на национальные языки может повлечь разобщенность народов, Церковь может стать не более демократичной, а более националистичной. Церковнославянский язык играл и играет сейчас (хотя и в меньшей степени) объединяющую роль. 4) Наконец, он имеет значение не только для понимания русской духовной культуры, но и большое воспитательное и образовательное значение. «Отказ от употребления его в Церкви, изучения в школе приведет к дальнейшему падению культуры в России.» (Лихачев1997; 41—45).

§2.