Цель семинарского занятия. Целью семинарского занятия является изучение одного из самых значительных памятников уголовного и уголовно-процессуального права средневековой Германии —

Целью семинарского занятия является изучение одного из самых значительных памятников уголовного и уголовно-процессуального права средневековой Германии — Каролины 1532 г. Получив свое название от имени императора Священной римской империи германской нации Карла V (Constitutio criminalis Carolina — ССС), она стала первым общеимперским уголовно-судебным уложением, действовавшим на территории Германии вплоть до конца XVIII века. Ее создание стало результатом закономерного требования унификации имперского права в условиях многовекового правового партикуляризма, действия многочисленных законов, обычно-правовых норм, в том числе «дурных обычаев». Следует отметить также, что важным шагом на пути реформы уголовного и процессуального права Германии стало создание Имперского суда в 1495 г.

Появившись в эпоху Реформации, вскоре после крестьянской войны 1525 г., Каролина отразила весь комплекс противоречий и особенностей социально-политической обстановки Германии того времени. На содержание этого историко-правового документа огромное влияние оказали каноническое право и созданные на базе римского права новые теоретические установки итальянских юристов-криминалистов, их представления о характере преступления и наказания, формах вины и пр.

Основная цель издания Каролины состояла в том, чтобы изменить сложившийся в рамках империи порядок уголовного судопроизводства, который противоречил «праву и здравому смыслу». С ее принятием связывается утверждение в Германии особого вида уголовного розыскного (инквизиционного) процесса.

Уголовно-судебное уложение Карла V носило характер наставления судьям, судебным заседателям и судебным чиновникам: им предписывалось осуществлять правосудие «в соответствии с общим правом, справедливостью и достопохвальными обычаями».

В интересах центральной власти, императора и имперского суда Каролина должна была не только постепенно вытеснить «устаревшие суды шеффенов», заменить их «знатоками права», «законоведами», но и поставить под ее контроль местные суды. Карл V с помощью Каролины пытался утвердить в качестве основного принципа имперского права его верховенство над местным правом.

Каролину трудно понять без знания той обстановки, в которой она создавалась, тех общеевропейских изменений в мировоззрении, что были вызваны Реформацией с ее главным идеологом Мартином Лютером и гуманистическим движением, у истоков которого стояли итальянские гуманисты.

Начавшаяся в XVI в. в Германии Реформация по существу была религиозным антикатолическим по своей идеологической направленности движением, ставящим своей целью исправление официальной доктрины католической церкви и освобождение светской власти от диктата Папы Римского.

Принятая в условиях острого противоборства между сторонниками Реформации и воинствующими поборниками старой церкви, к которым относился убежденный католик император Карл V, Каролина впервые на общеимперском уровне вывела из перечня преступлений ересь. Этим обстоятельством немецкие историки (Р. Конрад, К. Мюллер, Е. Вольф и др.) обосновывают победу Реформации и гуманистических идей в Германии в. начале XVI в. Они отмечают, что благодаря исключению из Каролины ереси, «немецкие гуманисты праздновали победу». Это была, однако, временная победа. Уже в 1550 г. «Кровавым указом» Карла V, получившим особое распространение в Нидерландах, предписывалось «карать мечом» всех врагов католической церкви, в том числе сторонников и последователей учения Мартина Лютера.

При изучении Каролины студенту необходимо выявить не только тесную взаимосвязь ее основных принципов и норм с историческими условиями того времени, но и специфику формы этого документа, содержания его принципов и институтов, норм как материального, так и процессуального права.

1. Общая характеристика «Каролины»:

Изучая историю создания Каролины, студенту следует обратить внимание на тот факт, что она была принята на заседании рейхстага при активном участии сословий и имперских чинов, что непосредственно отразилось на ее содержании. Постановление о реформе судопроизводства и уголовного права в империи было принято Франкфуртским рейхстагом еще в 1497 году. В нем, в частности, указывалось, что необходимость проведения общеимперской реформы, унификации уголовного права вызвана многочисленными жалобами на злоупотребления судей, безосновательное привлечение людей к ответственности, вынесение судами незаслуженных наказаний без соответствующего разбирательства уголовного дела, а также на необоснованное осуждение к смертной казни «в различных частях империи».

Спустя некоторое время Аугсбургский рейхстаг образовал специальную комиссию по подготовке реформы уголовного права, однако в период правления Максимилиана I (1459—1519 гг.) из-за сопротивления сословий эта реформа проведена не была. Только в 1521 г. Вормский рейхстаг поручает разработку проектов уголовного и уголовно-процессуального общеимперских уложений специально избранным членам от сословий. О крайней трудности создания общеимперского свода уголовного права в политически раздробленной Германии свидетельствует то, что рейхстагом были отвергнуты три проекта, и только в 1532 г. был принят четвертый, Регенсбургский проект уголовно-судебного уложения, впоследствии получивший название «Каролина».

Столь длительный процесс создания общеимперского уголовно-судебного уложения объясняется не только мощным сопротивлением отдельных княжеств, таких как Бранденбург, Пфальц, Саксония и др., отстаивавших невмешательство имперского законодательства в партикулярное право, но и крайним обострением социально-политических противоречий в империи.

Давление сепаратистски настроенных князей не прошло бесследно. Уступкой им явилось включение в текст Каролины так называемой сальваторской оговорки (clausula salvatoria), которая не лишала «курфюрстов, князей и сословия их исконных, унаследованных, правомерных и справедливых обычаев», что придавало в значительной мере нормам Каролины субсидиарный характер.

И только со временем в научной и практической деятельности Каролину стали рассматривать как общеимперское национальное право (Jus germanicum). Уголовно-судебное уложение Карла V не только повсеместно применялось, но и скрупулезно толковалось и комментировалось.

В XVI в. в уголовное право Германии все больше проникают рациональные идеи учения итальянских романистов. В то же время, согласно принципам канонического права, основным законом продолжала считаться Библия, а 10 заповедей Моисея (так называемый Dekalog) по-прежнему рассматривались в качестве ориентира при систематизации преступлений. Это отразилось на содержании Каролины, она как бы связала «отжившее свое время старое германское уголовное право с прогрессивным учением итальянских юристов-криминалистов».

Многие принципы и нормы Каролины основывались на принятых несколько ранее Бамбергском (1507 г.) и Бранденбургском (1516 г.) судебных уставах, автором которых считается И. фон Шварценберг. Его часто сравнивают с создателем Саксонского зерцала Эйке фон Репгау, отмечая огромный вклад в развитие уголовного права Германии.

Не имея, подобно Репгау, юридического образования, основываясь лишь на личном судейском опыте и обобщении судебной практики, И. фон Шварценберг сумел обозначить насущные проблемы развития уголовного права Германии, отразить в своих произведениях идеи гуманизма и справедливости. Он стал не только создателем Бамбергского уголовного уложения, позднее введенного в действие в Бранденбурге, но и, как полагают немецкие историки, принимал непосредственное участие в подготовке проекта Каролины в 1521—1524 гг.

Будучи знаком с Лютером, И. фон Шварценберг пытался проводить в сфере права его основную идею: «От Бога нам дана свобода творить добро или зло».

Давая общую характеристику Каролине, следует обратить внимание на ее предисловие, в котором, в частности, говорится, что Каролина создавалась по воле как самого императора, курфюрстов и князей, так и представителей сословий в рейхстаге. Основной текст уложения состоит из 219 статей, каждая из которых начинается со слова «Итак», что как бы означает подведение итога всему предыдущему развитию уголовного права Священной римской империи германской нации.

Выявляя специфику правовой формы Каролины, необходимо отметить также, что в ней отсутствует характерное для современных уголовных кодексов деление на общую и особенную части, а нормы материального и процессуального права тесно переплетены. Многие статьи Каролины носят казуистический характер. Отсутствие абстрактных определений, установившейся правовой терминологии, включение многочисленных примеров и пояснений превращают Каролину в некое подобие учебника.

В документе отсутствует и стройная система изложения норм. Условно их можно разделить на несколько взаимосвязанных групп:

нормы, относящиеся к судоустройству и устанавливающие формулы присяги для судей, щеффенов (заседателей) и судебных писцов (ст. 1—5);

процессуальные нормы о мерах пресечения и поручительства, которые обязательны для возбуждения уголовного дела и допроса под пыткой (ст. 6—18);

общие нормы о «доказательствах, уликах и предположениях», отсутствие которых исключает применение пыток (ст. 18—21);

о значении основополагающей нормы о собственном признании (ст. 22);

конкретные примеры «доброкачественных» доказательств по различным видам преступлений (ст. 23—46);

нормы, регулирующие поведение судей до пытки, во время пытки и после нее, а также о ее последствиях (ст. 47-61);

нормы о требованиях, предъявляемых к свидетелям и свидетельским показаниям (ст. 62—76).

2. Уголовно-правовые нормы «Каролины»:

При рассмотрении этого вопроса студенту надлежит в первую очередь обратить особое внимание на общие принципы, общие понятия Каролины, относящиеся ко всем преступлениям. Это те правовые положения, которые в современных кодексах составляют так называемую общую часть.

К таким понятиям уголовного права, известным Каролине, можно отнести формы вины, обстоятельства, исключающие, смягчающие и отягчающие ответственность, нормы о покушении, соучастии, которые не выделены в специальные разделы, а рассматриваются применительно к отдельным составам преступлений. Эти сведения студент может получить из анализа ст. 130, 137, 138, 146. 148, 177и др. Выявить, каковы различия в Каролине между умышленным и неосторожным преступлением, а также между преступлением и случаем (казусом), можно на основе ст. 48—50, 146 и др. При этом нужно подчеркнуть, что Каролина допускала объективное вменение, безвиновную наказуемость т.н. злостных бродяг (ст. 128).

Проблема выработки понятия формы вины (culpa) занимала в германской уголовно-правовой науке XVI в; особое место. С этой проблемой были связаны теоретические разработки наиболее значимых понятий уголовного права, таких, как преступление, действие и бездействие, их наказуемость. Хотя ни в Каролине, ни в уголовно-правовой науке не было четкого различия между понятиями действия и бездействия, наказуемость бездействия никем не оспаривалась. В правовой теории также стало господствующим убеждение, которое всячески отстаивали гуманисты, что одна лишь мысль не может быть наказуема.

В соответствии с идеями итальянских юристов-криминалистов все преступления в Каролине классифицировались в зависимости от тяжести наказания. Особое место здесь занимала многовариантная квалифицированная смертная казнь и различные виды членовредительских телесных наказаний (урезание языка, ушей, вырывание языка, отсечение руки и т.п.).

Форма квалифицированной смертной казни прямо связывалась с характером того или иного преступления. Она применялась, например, в виде четвертования (при измене — ст. 124), колесования (при отравлении и убийстве — ст. 30, 137), через сожжение на костре (при колдовстве и фальшивомонетничестве, неестественных половых сношениях, кражах церковного имущества — ст. 109—111, 116, 172 и др.). Виселица грозила за поджоги с отягчающими обстоятельствами (ст. 159—162). Смертной казни мечом подвергались лица за изнасилование, участие в мятежах и восстаниях, за убийство в состоянии аффекта и пр. За детоубийство женщины закапывались в землю заживо (ст. 131).

Не исключала Каролина и наказания по принципу талиона, например при лжесвидетельстве, при ложном обвинении в суде. Если вследствие этого кто-либо приговаривался к смертной казни, виновный наказывался «такой же мукой, как и тот, кто понес наказание».

Анализ конкретных статей Каролины со всей очевидностью свидетельствует о том, что в основу предусмотренных ею наказаний, отличающихся исключительной жестокостью, был положен принцип устрашения. Об этом говорит хотя бы тот факт, что большинство преступлений карались квалифицированной смертной казнью. Телесные и членовредительские наказания могли назначаться за обман и кражу. Приговоры к подобным наказаниям исполнялись публично. Изгнание и позорящие наказания, к которым относились терзание раскаленными клещами перед казнью и волочение к месту казни, а также конфискация имущества чаще применялись как дополнительные к основным наказаниям.

Характерной особенностью Каролины является отсутствие в ее нормах указаний на верхние и нижние пределы наказания. Она допускала «бессрочное» тюремное заключение. Например, «злонамеренных и способных на дальнейшие преступные действия» лиц предписывалось заключать в тюрьму на неопределенный срок.

Нужно обратить внимание и на то обстоятельство, что, хотя в преамбуле Каролины имелось утверждение о равном правосудии для «бедных и богатых», это вовсе не означало признание равенства всех перед законом. Во многих статьях подчеркивалась необходимость при назначении наказания учитывать сословную принадлежность преступника и потерпевшего. Так, при определении наказания за кражу судья должен был учитывать не только стоимость украденного и другие обстоятельства, но «в еще большей степени... звание и положение лица, которое совершило кражу» (ст. 160). Согласно ст. 158 Каролины знатное лицо могло быть подвергнуто за кражу не уголовному, а «гражданско-правовому наказанию». Нарушение «земского мира», которое строго каралось при прочих равных условиях, считалось вполне законным для лиц, получивших дозволение императора отомстить за нанесенную обиду или враждующих с недругами своего господина.

Обстоятельства, исключающие ответственность, подробно рассматриваются в Каролине на примере убийства (ст. 130—138). Так, ответственность за убийство не наступала в случае необходимой обороны, при «защите жизни, тела и имущества третьего лица» и в некоторых других случаях (ст. 139—141, 143). Убийство в состоянии необходимой обороны считалось правомерным, если убит был нападавший «со смертельным оружием» и если подвергшийся нападению не мог уклониться от него. Ссылка на необходимую оборону исключалась при законном нападении (для задержания преступника) и при убийстве, совершенном после прекращения нападения, в ходе преследования нападавшего (ст. 140). Судебник предписывал проводить тщательное разбирательство каждого конкретного случая необходимой обороны, поскольку ее правомерность, исходя из принципа презумпции виновности, в этой ситуации должен был доказывать сам убийца.

Каролина предусматривает как смягчающие, так и отягчающие вину обстоятельства. К смягчающим обстоятельствам относились отсутствие умысла (неловкость, легкомыслие и непредусмотрительность), совершение преступления «в запальчивости и гневе». При краже, например, смягчающими обстоятельствами считались малолетний возраст преступника (до 14 лет) и, что особенно примечательно, «прямая голодная нужда» (ст. 166).

Более многочисленными являются обстоятельства, отягчающие вину. К ним относятся; публичный, дерзкий, злонамеренный и кощунственный характер преступления, рецидив, крупные размеры ущерба, «дурная слава» преступника, совершение преступления группой лиц, против собственного господина и др.

В Каролине различаются и отдельные стадии совершения преступления. Например, преступным является покушение на преступление, которое рассматривается как умышленное деяние, не доведенное до конца вопреки воле преступника. Наказывалось покушение так же, как и оконченное преступление. Студенту надлежит проанализировать в связи с этим соответствующие статьи Каролины.

Следуя учению итальянских юристов, Каролина устанавливала три вида пособничества: 1) помощь до совершения преступления; 2) на месте преступления (совиновничество); 3) после его совершения. В последнем случае различались «корыстное сообщничество» и «укрывательство из сострадания», влекущее более мягкое наказание.

Если классифицировать преступления по принятой в настоящее время схеме в зависимости от объекта посягательства, то в Каролине можно выделить следующие виды преступных деяний: против государственной власти (измена, мятеж, нарушение земского мира, бунт против властей — ст. 124—127 и пр.); против личности (убийство, отравление, клевета, самоубийство преступника — ст. 130—138 и пр.); против собственности (поджог, грабеж, воровство, кража, присвоение — ст. 157 — 172 и пр.); против религии (богохульство, колдовство, кощунство, нарушение клятвы— ст. 105 — 109 и пр.); против нравственности (кровосмешение, изнасилование, прелюбодеяние, двоебрачие, нарушение супружеской верности, сводничество, похищение женщин и девушек, неестественные половые сношения — ст. 116— 123 и пр.).

3. Основные принципы судебного процесса:

В данном вопросе следует обратить внимание на те принципы, которые легли в основу инквизиционного процесса. Это: принцип официальности (ст. VI-XVI); принцип отсутствие состязательности (единства полномочий - сосредоточение функций судьи, следователя, обвинителя и защитника в одном лице) (см. ст. XXVIII, XLVII, LIV, LXXXI, XCIV, CXLIX); принцип тайного характера судопроизводства (LVI); принцип презумпции виновности (ст. VI и особенно LXI); наконец, принцип письменного характера ведения процесса (см. ст. CLXXXI, CLXXXIX).

Принцип официальности (публичности), обязывал специальный, созданный для того орган раскрывать преступления и принимать меры к привлечению к ответственности лиц, совершивших преступные деяния - по собственной инициативе, по долгу службы. В целях охраны интересов государства, общества, личности, государственные органы, должностные лица обязывались расследовать преступление и наказать виновного. Жалобщик, требующий наказать обидчика, теперь уже не мог отказаться от своего иска, как это допускалось в обвинительном процессе. Судья и судебные заседатели как должностные лица обязаны были предпринимать установленные законодательством меры в борьбе с явными преступлениями (ст. XVI). Важно подчеркнуть, что принцип официальности (публичности) был впервые закреплен в памятнике феодального права, но в дальнейшем он продолжал господствовать.

Другим важнейшим принципом, характеризующим процесс в " Каролине", является отсутствие состязательности, когда функции судьи, следователя, обвинителя и защитника сосредоточиваются в одном лице. Следствие велось государственными чиновниками, независимо от содержания жалобы истца, и судья мог оказаться в роли обвинителя, когда в процессе следствия открывались такие обстоятельства, которых не знал жалобщик и, естественно, не учитывал в своем заявлении, не предъявлял по ним обвинения. Судья, вместе с тем, должен был принимать во внимание доводы, говорящие в пользу обвиняемого, т.е. выполнял в известной степени и функцию защиты (см., например, ст.XXVIII). Наконец он являлся в то же время судьей в собственном смысле слова, т.е. должен был беспристрастно взвешивать доводы pro и contra.

Разумеется, соединение в одном лице следователя и того, кто разрешал дело, неизбежно вело к субъективизму. Если судья сам выдвигает гипотезу о том, что обвиняемый совершил какое-то преступление, то очевидна опасность, что он не сможет объективно проверить имеющиеся доказательства, находясь под впечатлением своей версии. Естественно, что чем больше энергии было проявлено органом в целях обнаружения преступника, чем более решительные меры были приняты им в целях воспрепятствования уклонении обвиняемого от следствия и суда, тем прочнее его предубеждение против обвиняемого, тем труднее ему сойти с пути, уже намеченного сделанными шагами. Преимущество состязательного процесса перед розыскным выпукло выступает в таком противопоставлении: в обвинительном процессе при возбужденном стороною обвинении судья должен ответить на вопрос: " прав ли обвинитель? ", а в розыскном процессе темой его исследования является вопрос: " был ли я прав в своем подозрении? " Естественно, что чем больше мер он уже принял против обвиняемого на основании своего подозрения, тем менее он будет склонен отрицательно ответить на этот вопрос. Функции суда, т.е. объективного суждения, с функцией уголовного преследования, т.е. изобличения обвиняемого психологически " несовместимы". Поставленная задача неизбежно подчиняет себе направление деятельности, а из двух поставленных задач та сказывает преобладающее влияние, которая в большей мере способна возбуждать эмоции, сопутствующие борьбе и сопротивлению. Из двух задай, которые ставятся судье в розыскном процессе, такое значение, конечно, имеет задача изобличения преступника.

Исследование текста " Каролины" позволяет выявить и принцип тайного характера судопроизводства. Процесс здесь ограничивал принцип гласности, если не сказать, что он не допускал его. Преследуя государственные интересы, процесс не допускал участия общественности в делах следствия. Ст. LVI " Каролины", например, прямо предостерегает следователя о случаях, когда арестованному при задержании и допросе были указаны обстоятельства преступления» и требует, чтобы до допроса и во время допроса не сообщали обвиняемому заранее каких-либо данных об обстоятельствах дела. Отказ от гласности был понятен, ибо следователь, производя собирание доказательств» полагался только на собственные силы, а для доказательства ему не нужны были контраргументы. Тайно проводимый розыск позволял выстраивать все доказательства в строгую систему, бесспорно, по его мнению, уличавшую преступника. Правда, о судном дне, согласно Уложению 1532 года, население округи должно было оповещаться колокольным звоном (ст. LXXXII), следовательно, оглашение приговора и даже его исполнение проводилось при определенном стечений народа. Но, поскольку доказательства были получены заранее и все было готово к осуждению преступника, то такая " гласность" могла выполнять одну задачу - устрашения народных масс.

Процесс " Каролины" основывался на принципе презумпции виновности лица. Уже в начальной стадии процесса такое лицо получало статус обвиняемого, которого помещали в тюрьму. Только на заключительном этапе судопроизводства обвиняемый узнавал сущность обвинения и мог предъявлять оправдательные материалы. Тогда же ему было разрешено приобрести ходатая или поверенного защитника (ст. LXXXVIII), функции которого строго регламентировались. Статья XC указанного Уложения, например, определяла ситуации, когда адвокат мог вступить в процесс: если обвиняемый сознался в преступлении, уличен, но желает просить о помиловании; или когда обвиняемый не сознался в преступлении или сознался, но приводит такие доводы, вследствие которых он может надеяться на освобождение от уголовного наказания. В сущности, в течение всего расследования обвиняемый являлся бесправным объектом в руках следователя, процесс к тому же был основан на положении, что собственное признание обвиняемого есть лучшее доказательство вины, и достижение этого признания сделалось главное задачей следствия. Таким образом, с самого начала процесса и до вынесения приговора обвиняемый рассматривался как лицо заведомо виновное в инкриминируемом ему преступном деянии, как преступник.

Так как суд в полном своем составе не встречался лицом к лицу с преступником, а знакомился с ним посредством актов следствия, то еще одной отличительной чертой процесса в " Каролине" является принцип письменного его оформления. Все собирание доказательств и их анализ отходил в сферу внесудебного следствия, которое, хотя по существу своему и образовало подготовительную часть процесса, однако играло большую роль. В судопроизводстве появилась фигура секретаря, судебного писаря. Судья и судебные заседатели перед судным днем заслушивали все протоколы дела (ст. LXXXI). О том, что протоколы занимали важное место в отправлении правосудия говорит тот факт, что в " Каролине" даны наиподробнейшие инструкции о протоколировании вообще (ст.CLXXXI CLXXXIX), специально приведены формулы заключительной части приговоров (CXC - CXCVIII), а также форма приговора об освобождении обвиняемого (CVCIX - CCI). Письменное ведение процесса имело преимущество в том, что давало возможность планомерно и своевременно принимать доказательства и протоколировать их с целью исключить утрату и фальсификацию. Позднее законодатель установил письменный метод для предварительного расследования, но суд, разрешающий дело, принимал решение не на основании актов предварительного расследования, а на основе устного судебного заслушивания рассматриваемых доказательств.

Характерной чертой исследуемого процесса является лежащее в основе его начало опосредованности. При этом начале, когда суд постановляет приговор на основании материалов предварительного следствия» он как бы " рассматривает предмет не своими, а чужими глазами". Но, " даже самый лучший протокол не сможет заменить непосредственно воспринятого первоначального источника доказательства". Действительно, в последний день процесса суд считался правомочным при участии в нем 7-8 шеффенов, в различных же следственных действиях в период предварительного расследования принимали участие не все, а 2 или 4 заседателя. То есть в день, когда выносился приговор, были в составе и лица, которые знакомились не прямо с источниками доказательств, а лишь с их фиксацией в протоколе, опосредствованно.

Необходимо особо отметить, что в данном документе сохранились некоторые черты обвинительного процесса. Истец, или потерпевший, по Каролине, мог самостоятельно предъявить уголовный иск, а обвиняемый мог оспаривать или доказывать его несостоятельность. Стороны имели право предоставлять документы, вызывать свидетелей и пользоваться услугами защитников (они именовались в Каролине ходатаями). Если обвинение не подтверждалось, истец должен был «возместить ущерб, бесчестье и оплатить судебные издержки» (ст. 13). Однако эти права сторон были связаны многими формальными ограничениями, в большей мере ущемлявшими обвиняемого, нежели обвинителя. Они не меняют и антигуманной, произвольной сути инквизиционного по своему характеру судебного процесса, по Каролине. Здесь обвинение предъявлялось судьей от лица государства «по долгу службы». Следствие велось по инициативе суда и не было ограничено сроками. Непосредственность, гласность судопроизводства сменились тайным и письменным рассмотрением дела.

Наконец, необходимо отметить, что, хотя процесс представлял собой главным образом одностороннюю деятельность судьи по сбору доказательств вины подозреваемого лица, вместе с тем, следователь (он же судья) собирал вообще все материалы, которые могли служить установлению истины. Метод поиска истины был аналитическим. Но истина, устанавливаемая в ходе расследования, была формальной поскольку сила доказательств заранее определялась законом.

4. Стадии судебного процесса:

Основными стадиями инквизиционного процесса были следующие: 1) дознание, 2) общее расследование, 3) специальное расследование, 4) вынесение приговора.

Какие цели преследовались на первой стадии этого процесса, какова была роль судьи на этой стадии и участь обвиняемого при ее завершении? Из анализа Каролины студенту надлежит уяснить, что задачей дознания являлось установление самого факта совершения преступления, а также определение круга лиц, причастных к нему и выявление главного подозреваемого в нем лица. Судья лично занимался сбором предварительной тайной информации о преступлении и преступнике. Если суд получал сведения о том, что человек «опорочен общей молвой или иными заслуживающими доверия доказательствами, подозрениями и уликами», то он заключался под стражу (ст. 6).

Вторая ступень инквизиционного судопроизводства - общее расследование сводилась к предварительному допросу арестованного и свидетелей об обстоятельствах дела с уточнением некоторых данных о преступлении. Судья, выступавший в данном случае в роли следователя, должен был, на основе имевшийся в его распоряжении данных, построить логически непротиворечивую версию событий приведших к преступлению. В ходе допросов эта версия ни в коем случае не сообщалась допрашиваемому, поскольку целью допросов являлось выявление противоречий в его показаниях, (или в выявлении противоречий его показаний, показаниям свидетелей по делу). Именно наличие таких противоречий служило доказательством лжи со стороны обвиняемого, утверждая судью в его виновности. И это убеждённость позволяла перейти к следующему, третьему этапу инквизиционного судопроизводства – специальному расследованию.

Центральным звеном инквизиционного процесса было специальное расследование — подробный допрос обвиняемого под пыткой и опрос свидетелей, сбор доказательств для окончательного изобличения и осуждения преступника и его сообщников.

Расследование преступления на этой стадии основывалось на теории формальных доказательств, которые были систематизированы в Каролине и включали в себя следующие виды «доброкачественных улик, подозрений и доказательств»: 1) общие подозрения и доказательства, относящиеся ко всем преступлениям; 2) доказательства, каждое из которых в отдельности было правомерным основанием для допроса подозреваемого в совершении преступления под пыткой; 3) доброкачественные доказательства, относящиеся к отдельным видам преступлений (ст. 19—44).

Студенту следует обратить внимание на то, что, перечисляя «полные и доброкачественные доказательства, улики и подозрения», Каролина основной упор делала на собственное признание обвиняемого, которое рассматривалось как «царица доказательств» (ст. 22). Целью сбора доказательств, таким образом, было в значительной мере отыскание поводов для применения пытки.

В то же время следует отметить, что формально применение пытки было связано с рядом условий. Так, пытка не должна была применяться, пока не будут найдены достаточные доказательства и «подозрения» в совершении тем или иным лицом преступления. Достаточными доказательствами для допроса под пыткой являлись показания двух «добрых» свидетелей (ст. 30). Если имелся только один свидетель, это считалось полудоказательством и подозрением. Только несколько подозрений по усмотрению судьи могли повлечь применение пытки. Характерно, что среди подозрений указывались также «легкомыслие и дурная слава» человека, его способность совершить преступление (ст. 25).

Признание под пыткой считалось действительным только при наличии определенного условия. Таковым являлось признание, полученное и записанное не во время пытки, а после ее окончания, повторенное не менее чем через день вне камеры пыток и соответствующее другим данным по делу. Каролина требовала соблюдения всех условий допроса под пыткой, провозглашая, что за «неправомерный» допрос, не основанный на доказательствах, уликах и подозрениях, судьи должны нести наказание и возмещать ущерб обвиняемому. Создатели Каролины предписывали также, что «при пытках надо было быть осмотрительными и учитывать серьезные раны и другие телесные дефекты того, кто был под пыткой» (ст. 59, 72).

Основываясь на этих гуманных положениях Каролины" некоторые авторы приходят к выводу, что уголовно-судебное уложение Карла V призвано было поставить инквизиционный процесс в такие правовые рамки, чтобы он не превращался в инструмент расправы над невиновными. Однако все стадии инквизиционного процесса, по Каролине, порядок применения пыток не могли исключить произвола и расправы над людьми невиновными. «Неправомерность» применения пытки судьей была практически недоказуема. В Каролине прямо указывалось, что, если обвинение не подтверждается, судья и истец не подвергаются взысканию за применение пытки, ибо «надлежит избегать не только совершения преступления, но и самой видимости зла, создающей дурную славу или вызывающей подозрения в преступлении» (ст. 61).

Дискуссионным является вопрос об особом самостоятельном значении последней стадии процесса — вынесения приговора. Создается впечатление, что с момента получения судом с помощью пытки собственного признания обвиняемого приговор был практически предрешен. Суду для оценки доказательств зачастую было достаточно того, чтобы предоставленные ему факты не были лишены правдоподобия. Об этом свидетельствуют многочисленные преследования и вынесения смертных приговоров «путем сожжения» за причинение «вреда» или «ущерба» людям при помощи колдовства (ст. 109) и др.

Весьма характерно и императивное требование к судьям никого не приговаривать к смертной казни и к какому-либо другому телесному увечащему или позорящему наказанию, не установленному и не допускаемому имперским правом, т.е. самой Каролиной (ст. 104). Между тем смертная казнь ни в одной другой стране средневековой Европы, по свидетельствам историков, не применялась в таких широких масштабах, как в средневековых инквизиционных судах Германии и Нидерландов.