Сцена 4

Сцена целиком представляет из себя развалины, слева находится вход в Склеп, справа – вход с Улицы.

Ночь. С Улицы заходят Менестрель и Дочка.

Менестрель (заканчивая фразу): …тут-то я и бежать со всех ног!

Дочка (восхищенно): И не догнали?!

Менестрель (небрежно): Да куда там, толстопузым?! В Лондоне все стражники такие, им только графьёв, да баронов ловить – тем бегать не сподручно. (Осматривается)

Дочка: Ну, вот тебе развалины. Давай целоваться! (Зажмуривается, тянется к Менестрелю)

Менестрель (отталкивая ее в сторону): Погоди, я еще не вдохновился.

Дочка (кокетливо): Вот и будет тебе вдохновение.

Менестрель (нетерпеливо): Да где здесь волшебство-то?!

Дочка: Ладно, смотри. Во-он там – видишь бочонок? (показывает рукой)

Менестрель (вглядывается в темноту): Ну?..

Дочь встает за спиной Менестреля, пытаясь прильнуть к нему, показывает рукой

Дочка: Да вон же…

Пока оба смотрят в темноту, из Склепа, за их спинами выплывает Призрак.

Призрак (грозно и неразборчиво завывая): Уди-убьюуууу…

Менестрель вздрагивает, вырывается из рук Дочки, отпрыгивает в сторону, оба разворачиваются к Призраку.

Дочка (расстроенно): Вот скотина потусторонняя! Все испортил.

Менестрель (храбрясь, обращается к Призраку): Ты, это… давай…колись, где бочонок – мне отлить надо…

Призрак (нормальным голосом): Тьфу, ты! Приспичило – так отливай в кустах.

Менестрель (сконфузившись): Да я не то имел в виду…Мне нужен эль, от Мерлина который..

Призрак (возмущенно): Вот народ пошел! Ни Бога ни черта не боятся (звенит цепями) – и все норовят на халяву нажраться. Совсем страх потеряли – шастают тут, что ни ночь…

Дочка: Вот бли-ин, пошел мораль читать. Уже и целоваться не хочется. Лучше бы выл просто. (Вздыхает)

В развалины заходит Монах.

Монах (обращаясь к присутствующим): Что вы забыли тут, в пристанище исчадий ада? Ибо сказано в Писании…

Дочка (перебивает, указывая на Менестреля): Да вот, он обещал поцеловать, если я его сюда приведу.

Менестрель (вздыхает): Вдохновительный эль ищу, чтобы песнь хорошую сложить.

Призрак: А я вообще тут живу!

Монах (потирая руки): Так, грех сладострастия, славолюбия и… (смотрит на разбойничий наряд Призрака) а по тебе вообще виселица плачет. За три шиллинга могу отпустить эти грехи.

Менестрель: Да за три шиллинга я в тюрьму чуть не сел! Хорошо – ноги быстрые, и то еле унес.

Призрак: А я вообще давно уже дуба дал.

Монах (смотрит на Призрак внимательней, пугается и вопит): ААААА! Приспешник лукавого!!

Крестится, достает из рясы огромное серебряное распятие и инкунабулу.

Распятием чертит круг вокруг себя, кладет инкунабулу на пол,

садится на нее, держит распятие между собой и Призраком.

Монах (громким голосом): Именем Господа Бога нашего, Иисуса Христа и всех ангелов его, и архангелов, и святой Девы Марии, и… (осекается, бормочет) Господи, прости, как там дальше-то…

Встает на колени, раскрывает инкунабулу, лихорадочно перелистывает, облегченно восклицает, занимает прежнее положение.

Монах: Именем Иисуса Христа, Господа нашего, вопрошаю тебя, мерзость сатанинская, кто таков?

Призрак: Я расскажу вам свою историю (жестикулируя и подвывая, начинает рассказ).

Был я молод 40 лет назад

Пеньковый ворот ждал меня, как брат.

В лесное братство поступил мальцом,

Где вырос быстро – стал я удальцом.

И вот однажды гнома встретил я,

Успел поймать его за волосья.

А он пощаду истово просил

И рассказал, что клад в земле зарыл.

Я отпустил его, руки не стал марать.

И тут же братьям рискнул всё рассказать.

Пошли мы в место то, а именно – сюда,

В земле копались – попалась ерунда:

Бочонок с элем. И мы его здесь пили,

А братья после – обидевшись – убили

Меня за то, что гному зря поверил.

Так призраком я стал из-за бочонка эля.

Но здесь ещё рассказ не завершён.

Бочонок вот стоит

(указывает за один из камней на сцене),

вновь эля полон он

Не иссякает – это волшебство!

Но менестрелю не могу отдать его.

Ведь, если тот бочонок унести,

То волшебству уж больше не цвести…

Призрак умолкает. С улицы в развалины заходит Жена Пьяницы со скалкой в руках, Дочь при ее виде бросается на шею Менестрелю.

Жена (вопит)

Ах ты охальник!

(стукает скалкой Менестреля по спине)