Что ты с гордостью добавишь

– Почему ты такой задумчивый? – спросил мышонок Терентий у жеребенка Миши.

– Я размышляю о дружбе.

– Что о ней размышлять? Все так прекрасно.

– Вот и я размышляю... Если у меня спросят: «Кто твой друг?» – я отвечу: «Мышонок Терентий». И с гордостью добавлю: «Он, между прочим, художник». А если у тебя спросят, кто твой друг?

– Я скажу – жеребенок Миша.

– А что ты с гордостью добавишь?

– Для дружбы это не имеет значения.

– Но ты не знаешь, что произошло вчера. Вчера я сочинил стихи... Если плохо, то ты сразу скажи. Тогда я больше не буду... – Жеребенок Миша пошевелил губами и начал читать застенчивым голосом:

Ночью туман спустился.

Утром цветок распустился.

Днем зачирикала птичка.

Вечером вспыхнула синичка.

Ночью пожар случился.

Утром цветок не распустился...

Последнюю строчку жеребенок Миша проговорил шепотом, отвернулся и перестал дышать от самых наихудших ожиданий.

А мышонок Терентий поддернул свои трусики и закричал:

– Нет слов! Теперь, когда меня спросят: «Кто твой друг?» – я скажу: «Жеребенок Миша». И с гордостью добавлю: «Он, между прочим, поэт...» В сущности неплохо, если мы сможем немножко гордиться друг другом.

МЫ ВДВОЕМ

Жеребенок Миша шел по берегу Мишиной речки и сочинял стихи.

Растут на кочке цветочки...

Мишина речка журчала по камушкам, как бы посмеивалась над Мишей.

Но он на нее не обижался.

Вдруг Миша увидел ворота – одни посреди поля. На воротах замок ржавый.

Зачем ворота?

Что за ними?

Решил жеребенок Миша замок снять – посмотреть, что же там, за воротами.

Так и сделал.

Открыл ворота. За воротами трава как трава – как вокруг. И еще мышонок Терентий стоит с блокнотом для рисования.

– Ты откуда? – спросил жеребенок Миша.

– Оттуда... Смотрю – ворота... А ты откуда?

– А я оттуда... Смотрю – ворота...

Огляделись они и разглядели – начинается от этих ворот дорога не проторенная, не широкая и не узкая, как раз такая, по какой одному идти страшно.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий стали потеснее друг к другу.

Сказали:

– Мы вдвоем...

– Вдвоем мы...

И пошли по дороге.

И вдруг почувствовали – должен с ними произойти случай необычайный.

Что вскоре и подтвердилось.

ПРО ЗВЕРЯ ИНДРИКА

Жеребенок Миша и мышонок Терентий побежали к Воротам посреди поля. А навстречу им прабабушка Агриппина.

– Ай-я-яй! Стыд и срам на мою голову!

– В чем дело? – спросил ее жеребенок Миша. – Разве мы вели себя недостойно?

Прабабушка Агриппина поправила очки на носу и, обратясь к своим родственникам, а также паукам и козявкам, вылезшим в этот момент из травы, сказала:

– Жеребенку золотистого цвета и мышонку такому голубому не наплевать, если они вымазались в глине, спасая старинный клад от разбойников.

– Конечно! – согласились родственники, а также пауки и козявки.– Мы ими всегда гордимся. Они такие опрятные. Они умываться идут...

Что, про умывание тебе интересно? Тебе про что-нибудь, из чего стреляют?.. Ну, что ж... Будь

по-твоему.

ЗА ВСЕМИ УГЛАМИ СРАЗУ

Жеребенок Миша и мышонок Терентий пошли на реку мыться.

Нужно сказать, что новгородская глина отмывается трудно, поскольку в ней много сажи от древних кузниц.

Жеребенок Миша выстирал свою шляпу-панаму с бантиком, мышонок Терентий свои красные трусики. А прабабушка Агриппина сидела у крепостной стены в тени лопухов, вязала носки и ворчала, ни к кому не обращаясь:

– Некоторые правнуки, у которых есть все, что нужно художнику, даже клетчатый шарф, бегают за старинными кладами, а краски их акварельные сохнут на семи ветрах.

Но мышонок Терентий этого не расслышал, он сидел, заткнув уши.

Прабабушка Агриппина продолжала ворчать:

– Некоторые правнуки и их товарищи ходят по городу и ничего не видят. Они даже не видят, что здесь когда-то, давным-давно, проживал веселый зверь Индрик. Это же всем видно, кто смотрит внимательно, что в городе Новгороде проживал зверь Индрик.

– Не было Индрика! – выкрикнул мышонок Терентий и еще крепче заткнул уши.

Прабабушка Агриппина подозвала к себе жеребенка Мишу.

– Миша, у моего правнука вздорное настроение. Это случается после разбойников и старинных кладов. Зверь Индрик действительно проживал в нашем городе. Я была очень маленькая, но хорошо помню, как он весело гонялся за мной. Он был такой... Он прятался за всеми углами сразу. –Прабабушка Агриппина вытерла глаза платком, попросила Мишу нагнуться и прошептала ему на ухо: – Клады кладами, но как хорошо, если бы вам удалось отыскать следы зверя Индрика.

– Как их отыщешь, если Индрика этого нет и никогда не было? – говорил мышонок Терентий, когда они с жеребенком Мишей шагали по улице.

Жеребенок Миша остановился.

– Ты что? – спросил мышонок Терентий.

– Чувствую, там, за углом, кто–то был. Мы, кони, очень далеко чувствуем.

Мышонок Терентий тоже сосредоточился.

– И я чувствую, – прошептал он. – Только я за другим углом чувствую.

Друзья заглянули сначала за один угол. На столбике, торчавшем из тротуара для каких-то технических целей, в трещине клок шерсти застрял.

Пробегавший мимо кудлатый пес, понюхав шерсть, рыкнул:

– Рррр-рр! Кошачья... Но я бы с этим котом дружил.

За другим углом следы лап когтистых.

Пробегавший мимо серьезный кот с глазами, как перед дракой, посмотрев следы, фыркнул:

– Ффф-ырк! Собачьи... Но где теперь такие собаки?

За третьим углом – царапина на стене. Похоже, козел подтачивал рога. Но если бы в самом деле козел – две царапины были бы.

За четвертым углом ничего – только смех. Вернее, чувство такое, что кто-то здесь хохотал и хихикал.

– У тебя в голове уже возник образ? – спросил жеребенок Миша.

Терентий хотел сказать, что никакого зверя Индрика нет и не было, но он, как ты знаешь, был честный мышонок.

– Я думаю, лапы у него собачьи. Тело кошачье. Голова козлиная. А на лбу всего один рог.

– Я тоже так думаю. Только не могу вообразить хвост и уши.

– Хвост и уши не самое главное, – сказал мышонок Терентий. – Побежали быстрее ко мне. Нарисуем Индрика на бумаге.

Друзья побежали со всех ног. В таких случаях медлить нельзя, иначе забудешь, какие у Индрика лапы – кошачьи или собачьи. А также сколько у него ушей и рогов.

ПРО ЗВЕРЯ ИНДРИКА И ПОПУГАЕВА ВОВКУ

После специального милиционерского порицательного взгляда, который применил к нему милиционер товарищ Марусин, Попугаев Вовка дома сидел. Обдумывал ошибки своей прошлой жизни.

Слышал Вовка веселые возгласы за окном и смех за всеми угла­ми сразу. Но крепился.

За такую выдержку в поведении подарили Попугаеву Вовке ружье. Игрушечное. Оно очень громко бабахало.

Кто усидит дома с ружьем? Я думаю, вряд ли найдется такой крепыш. А ты как считаешь?

ШЛА СОБАКА ЧЕРЕЗ МОСТ

Озоровал зверь Индрик, озоровал – за всеми углами сразу. Устал.

И захотелось ему в лес пойти.

Выбежал из города – где лес?

Раньше лесу много было. Вековые сосны стояли вплотную к городу. Могучие дубы осеняли большие пространства. Березы-шептуньи шептали: «Ладушки, ладушки...».

Наконец добежал зверь Индрик до леса. Ух, хорошо!

Птицы-синицы его приветствуют, щеглы и овсянки ему песни поют.

Слоняется зверь Индрик меж берез и осин. Дышит лесными ароматными травами. Видит – Вовка идет Попугаев.

Спрятался зверь Индрик в куст. «Ну, – думает, – я этого Вовку сейчас эх насмешу!»

Когда Попугаев Вовка подошел ближе, выскочил зверь Индрик из куста. Встал на задние лапы и запел:

– Цынцы-брынцы. Балалайка...

Оторопел Попугаев Вовка. Отступил даже. Глаза большими стали, как блюдца.

Тут ружье само Вовке в руки вскочило и бабахнуло.

Удивился зверь Индрик, потому что вдруг слабость почувствовал по всему телу. В голове кружение. В желтых глазах туман. Упал он на сырую землю.

Земля, правда, сухой была. Это в сказках так говорят, когда кто-нибудь помирает.

– Шла собака через мост... – прошептал зверь Индрик и прямо на глазах стал бледнеть, как бы таять.

Растерялся Попугаев Вовка от такого поворота. Глянул по сторонам. Мормыш Свиря, а также шныря Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик рядом стоят.

Грустные-грустные.

- А что он?!

- А что он? – спросил мормыш Свиря. – Застрелил ты, Попугаев Вовка, веселого зверя Индрика. Долго его не было и опять не будет. Кто маленькую Таню из лужи вывел? Зверь Индрик. Кто сделал так, что у дворника тети Анфисы метла ромашками зацвела? Зверь Индрик. Кто всех ребятишек новой игре научил – «Кинешь – поймаешь. Побежишь – догонишь»? Зверь Индрик. Ну, озорной он, слов нет...

- Ружье-то игрушечное! – закричал Попугаев Вовка, оправдываясь.

Мормыш Свиря поморщился.

– Сказочного зверя настоящим ружьем не застрелишь, только игрушечным.

Попугаев Вовка трахнул свое ружье о березу и заплакал.

- Слезами горю не поможешь, – сказали шныри. – Нужно спасать.

- Я не умею, – сказал Попугаев Вовка.

Мормыш Свиря присвистнул даже.

- Спасать еще не умеешь, а стрелять уже научился...

Шныри уже шныряли и шмыгали. Собирали по берегу ручья разноцветную глину и разноцветные камушки. Растирали их в мелкую пыль. Смешивали с цветочным медом.

А зверь Индрик таял. И уже просвечивали сквозь его кошачьи бока и собачьи лапы трава и букашки в траве.

Еще чуть-чуть – и совсем исчезнет веселый зверь Индрик.

Вот тут Попугаев Вовка поступил как мужчина. Вырвал он из своей бедовой головы клок волос. Шныри кисточку смастерили. Подали Вовке банку с водой. Банок в лесу теперь сколько хочешь –туристы бросают.

Взял Вовка на кисть желтую краску. Нарисовал зверю Индрику глаза. Они тут же принялись вращаться и таращиться.

Поддел Попугаев Вовка на кисточку зеленую краску. Зверь Индрик язык высунул и слизнул ее. И себе и Вовке на лбу и щеках зеленых пятен наставил.

Дальше легче пошло.

Подставляет зверь Индрик бока. А Вовка знай красит.

И оба поют вдохновенно.

- Шла собака через мост, – поет зверь Индрик.

- Оторвала кошке хвост, – подпевает Вовка.

Мормыш Свиря, а также шныри Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик тоже поют:

Черные овечки

Вылезли из печки.

Зашумели: «Бу-бу-бу!

Не проходит дым в трубу.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий про эти события ничего не знают. Только удивляются очень. Теперь как встретят они за одним углом зверя Индрика, так и Вовка там Попугаев. Как встре­тят за другим углом Вовку, значит, и зверь Индрик неподалеку. Теперь они неразлучны.

– Цынцы-брынцы! – поют. – Ланцы-дранцы!

КТО-ТО ЗОВЕТ НА ПОМОЩЬ

Зверь Индрик облил жеребенка Мишу из-за угла водой газированной с лимонным сиропом. Да еще в тот момент, когда Миша казался себе очень красивым.

Миша обиделся.

Пошел бродить по окраине города. Не по той, где высокие но­вые дома и асфальтовые дороги, – по другой, где нет ничего этого. Зато есть старые пароходы на козлах. Смоленые баржи. Дощатые заборы. Репей ростом с Мишу. И фиолетовый чертополох.

За одним забором, растрескавшимся насквозь, – глубокая, широкая яма.

А в яме пыль.

В эту яму и упал жеребенок Миша, задумавшись.

Захотелось ему еще крепче обидеться, может быть, даже заплакать, лежа в пыли.

Но тут прямо перед своим носом увидел жеребенок Миша мешочек кожаный, который как бы выкрикивал: «Загляни в меня побыстрее!.. Ой, не трогай меня – я ужасная тайна!»

Жеребенок Миша мешочек схватил.

Из ямы выскочил. Огляделся по сторонам и побежал к мышонку Терентию.

– Старинный предмет, потому что потертый, – заявил мышонок Терентий.– Наверно, опять серебро и золото. Впрочем, давай посмотрим одним глазком и археологам отдадим.

Но мешочек был туго набит семечками. Тыквенными. От семечек исходил запах тайны и тихий таинственный шум, словно шорох в пустой квартире.

- Чувствую, кому-то так одиноко, – прошептал жеребенок Миша.

- Чувствую, кому-то так не хватает друзей, – прошептал мышонок Терентий.

И вместе они прошептали:

– Чувствуем, кто-то нуждается в нашей помощи.

ТАКОЕ БОДРОЕ ПЕНИЕ

Ни Главный Археолог, ни милиционер товарищ Марусин, ни прабабушка Агриппина, поглядев на семечко, ничего не сказали. Только зверь Индрик сказал:

– Молчу...

Жеребенок Миша и мышонок Терентий на Мишину речку пошли.

Молча идут по берегу.

Мишина речка тоже молчит.

В молчании набрели друзья на сарай, упавший в траву. Рядом с ним одинокая яблоня с одним –единственным яблоком.

В молчании друзья пошли дальше – очутились перед Воротами посреди поля и не заметили, как вступили на дорогу не проторенную, не широкую и не узкую, а как раз такую, по которой одному идти страшно.

Тут молчание кончилось.

– Миша, тебе не кажется, что мы идем слишком медленно? – спросил мышонок Терентий, оглядываясь.– Может, бегом припустить?

– Вперед бегом не идут, – сказал жеребенок Миша. – Бегом идут только назад.

Мышонок Терентий хотел задуматься над Мишиными словами, но ему помешал странный запах.

– Удивительно. Пахнет мясной подливой.

Жеребенок Миша тоже принюхался. Обоняние у жеребят слабое – у жеребят слух хороший.

– Слышу тонкое бодрое пение.

– К чему бы это? – спросил мышонок Терентий.

– Наверно, к тому же все, – прошептал жеребенок Миша.– К тайне.

УГОЩАЙСЯ, БУДЬ ДРУГОМ

Тонкое бодрое пение происходило за кустом шиповника.

– Ты тут постой. Я сбегаю погляжу, – сказал жеребенку Мише мышонок Терентий.

– А я поверх кустов вижу. У меня шея длинная...

Видел жеребенок Миша огород цветущий. Над грядками сверкание переливчатое, будто брызги, а в брызгах радуга. На пеньке под кустом человечек сидел с красными волосами. И ему, Мише, махал рукой.

- Нас приглашают, – сказал жеребенок Миша. – Пожалуйста чиста, держи себя в руках. Пожалуйста, не удивляйся во весь голос.

- Здравствуйте, — сказал человечек, когда жеребенок Миша и мышонок Терентий вежливо к нему подошли.

Сверкание на огороде как бы рассыпалось, успокоилось – между грядками стояли другие человечки с разноцветными волосами.

Конечно, это был мормыш Свиря, а также шныри Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара. Макакуня. И Саламандрик.

Шныри поздоровались приветливо и тут же снова забегали, да так быстро, что у жеребенка Миши и у мышонка Терентия засверкало в глазах.

- Они спокойно стоять не могут, – сказал мормыш Свиря. – Они шныряют и шмыгают. Это они дело делают. Пропалывают огород. Собирают вредителей. Песни поют, чтобы всходы быстрее росли. – Мормыш Свиря прошелся вдоль грядок. – Мы тут выращиваем собачью редиску. У нее запах мясной подливы. Кремовую капусту с сиропом. Карамельный горох. Мармеладную репу. Правда, все это для другой сказки. Дел у нас много, но мы готовы помочь, если у вас беда.

- Пока что у нас беды нет, – сказал мышонок Терентий. – Пока что у нас вопросы. Эти семечки для чего?

Мормыш Свиря задумался. Сжал одно семечко пальцами. Семечко запищало.

- Ясно, – сказал мормыш Свиря. – Семечки не для разгрызания. Их сажать нужно. Думаю, там, где сарай, упавший в траву, где одинокая яблоня с одним-единственным яблоком. Думаю, будут трудности...

- Трудностей мы не боимся, – сказал мышонок Терентий. – Трудности нам по плечу.

А жеребенок Миша стоял и смотрел на грядку с морковкой.

- Это морковка простая? – спросил он.

- Простая, – сказал мормыш Свиря.

- Вы ее такой и оставьте, пожалуйста. Я простую морковку люблю.

- Угощайся, – сказал мормыш Свиря. – Будь другом. Это очень приятно, когда любят простую морковку. В той, другой сказке все будут очень капризные. Будут требовать морковку деликатесную: виноградную и крыжовенную.

- Можно и Терентию быть вашим другом? – спросил жеребенок Миша. – Он тоже простую морковку любит. Хотя больше всего он любит голландский сыр.

Шныри перестали шнырять и шмыгать. Они крикнули хором:

– Мвсдрдзям...

Жеребенок Миша, у которого был исключительно тонкий слух, сумел разобрать:

– Мы всегда рады друзьям.

Чуня, Друня, Шишигуня. Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик выдергивали морковку из грядки.

А жеребенок Миша и мышонок Терентий ели ее.

ВНИЗУ СИДИТ НЕИЗВЕСТНЫЙ

Жеребенок Миша и мышонок Терентий пошли в сарай, упавший в траву. Отыскали лестницу-стремянку. В сараях, упавших на траву, много чего найти можно.

Ни в какого пятиглавого дракона Кусача они, конечно, не верили. Но, как ты теперь знаешь, всякая хорошая тайна может повернуться боком либо тем, либо этим.

- А вдруг Оно хищное? – сказал мышонок Терентий. Зверь Индрик его успокоил:

- Не робей, я буду отступление обеспечивать.

Друзья опустили лестницу в тыкву. Подождали немного – вдруг Оно голову высунет?

Но Оно не желало.

Жеребенок Миша первым в тыкву полез. Пока он к лестнице приноравливался, мышонок Терентий вперед проскочил. Мало ли! Вдруг беда – чтобы заслонить друга грудью.

Горло у тыквы было узким. Дальше оно расступалось пещерой.

Было жарко. Пахло так густо и сладко, что сразу всем захоте­лось воды. Со стен свисали липкие космы. Зверь Индрик лизал их зеленым языком.

А внизу, в темноте, сторожилась тайна – будто шорох в пустой квартире.

Так было страшно.

– Не пора ли уже отступать? Ланцы-дранцы! Я уже к лестнице прилипаю, – сказал зверь Индрик.

В узкое горло тыквы солнышко заглянуло. Солнце всегда помогает смелым. Все увидели, что внизу сидит Неизвестный. Шерсть длинная, темно-красная. Нос длинный, свитый в кольцо. Уши большие. Ноги толстые. Глаза закрытые – Неизвестный спал и во сне посапывал.

- Вы кто? – спросил его мышонок Терентий.

- Брррррррр, – сказал Неизвестный. – Ап-чхии!

Развернул нос длинный. Распрямил ноги толстые.

Зверь Индрик дал команду решительную:

- Смело назад!

И наружу выбрался первым. За ним мышонок Терентий. Жеребенок Миша упал – оступился.

Когда и он вылез, зверь Индрик бодал рогом самую толстую тыкву и себя нахваливал.

- Вовремя я отступление скомандовал. Это и естьдракон Зубывон.

- Ты говорил, Кусач.

- И сейчас говорю. Он кусачий и бодучий. Он ломачий и топтучий. Плакали свечки возле нашей речки... – Зверь Индрик посмотрел на жеребенка Мишу и мышонка Терентия желтыми хитрыми глазами. – Вы, ребятишки, тут без меня справитесь. Так что побегу я. Меня неотложные дела ждут.

Когда его шум затих в отдалении, жеребенок Миша сказал:

– Терентий, ты знаешь, кто сидит в тыкве? Оказывается, там
просто одинокий маленький мамонт.

КОНЧАЕТСЯ ЛЕТО

Мышонок Терентий разволновался. От волнения его голубая шерсть стала синей.

- Мы его спасем! – Мышонок поддернул трусики и спросил
шепотом: – Миша, ты умеешь спасать мамонтов?

- Миша не умеет, – сказала прабабушка Агриппина.

Прабабушка сидела под яблоней, вязала шапку с помпоном. Мышонок Терентий вытаращился на нее: мол, откуда она?

Прабабушка спрятала вязанье в корзинку.

- Терентий, ты меня удивляешь. Какая прабабушка усидит дома, когда ее правнук кричит и вопит у реки! А что касается мамонтов – спасать их не умеет никто. Их никогда не спасали.

- Как же нам быть? – спросил мышонок Терентий. Прабабушка Агриппина пожала плечами.

- Теперь я пойду домой, – сказала она. Посмотрела на тыквы жаркого спелого цвета. Вздохнула: — Кончается лето... – И, стараясь не горбиться, пошла.

И все же как спасти мамонта?!

- Ты не умеешь, я не умею.

- Одна голова хорошо – две лучше.

- Значит, вдвоем мы гораздо лучше не умеем спасать мамонта.

Друзья размышляли над этим очень трудным вопросом, пока не услышали странный звук: «Уф-ффф...»

Посмотрели на тыкву, которая росла вниз, а из нее маленький мамонт торчит – голова, плечи и передние ноги наружу. Ресницами хлопает и тяжело отдувается.

- Как же ты вылез? – спросил жеребенок Миша. – Разве мамонты могут лазать по стенам тыквы?

- Уф-ффф, – запыхтел мамонт. – Извините. Меня кто-то подталкивает и выталкивает. Но здесь моему животу узко.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий бросились в сарай, упавший в траву.

Отыскали веревку.

Обвязали мамонта.

Дернули что есть мочи.

Мамонт ни с места. Друзья потянули еще раз. Опять что есть мочи. Но сил у них не хватило.

Тут послышалось тонкое бодрое пение. Вокруг жеребенка Миши и мышонка Терентия шныри зашныряли, зашмыгали. И прямо перед ними из ничего возник мормыш Свиря.

Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик ухватились за веревку.

Мормыш Свиря постучал по тыкве согнутым пальцем, вздохнул и скомандовал:

– Дружно... Рр-разом!

Веревка натянулась – загудела. У тыквы треснула горловина. Мамонт шлепнулся на землю и затрубил радостно.

А вместо тыквы, которая росла вниз, лежала на земле тыква расколотая, вся в глине – усталая очень.

– Ах, какое высокое небо! – шептала она. – Ах, как птицы поют. Кончается лето...

ОН УСНУЛ, УЛЫБАЯСЬ

Ни царапин, ни ушибов у мамонта не оказалось. Малыши падать умеют. Этому их учить не нужно.

Маленький мамонт смотрел на жеребенка Мишу и мышонка Терентия большими глазами. Глаза у него были такие ясные, такие доверчивые, что жеребенку Мише и мышонку Терентию вдруг очень захотелось стать посмелее, повыше ростом, подобрее и покрасивее. Ресницы у мамонта были длинные. Коротенькие клыки загибались кверху. Казалось, мамонт широко улыбается.

Но если присмотреться, мамонт улыбался застенчиво.

- Здравствуйте. Взрослого имени у меня нет, а мама зовет меня Гдетыгдеты, – сказал он. – Вы не знаете, где моя мама?

- К сожалению, не знаем, – ответили ему жеребенок Миша и мышонок Терентий, смущаясь.

- Кто же разрешит мне съесть тыкву? – грустно спросил Гдетыгдеты.

- Мы! – дружно воскликнули жеребенок Миша и мышонок Терентий. – Ешь на здоровье.

Гдетыгдеты поблагодарил и принялся есть тыкву.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий стояли неподалеку и размышляли, как объяснить маленькому мамонту его чудесное появление на свет и то, что он остался без мамы.

А он, съев тыкву, подошел к жеребенку Мише и мышонку Терентию и спросил:

- Извините. Вы еще не узнали, где моя мама?

- Нет, сокрушенно ответили жеребенок Миша и мышонок Терентий.

- Как жаль. Кто же мне разрешит съесть вторую тыкву?

- Пожалуйста, ешь, – разрешили ему жеребенок Миша и мышонок Терентий.

Мамонт Гдетыгдеты сказал: «Большое спасибо», − и пошел есть вторую тыкву.

А когда съел, вздохнул устало и сонно.

В небе летел самолет.

По шоссе мчался автобус междугородный «Москва – Ленинград».

Мамонт Гдетыгдеты проводил их взглядом и еще раз вздохнул.

– Извините, – сказал. – Вы все еще не знаете, где моя мама? – Он помигал длинными ресницами и объяснил: – Я всегда сплю, прислонившись к маминой ноге.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий посмотрели на свои ноги.

– Извините, – вздохнул Гдетыгдеты.

Тут послышался ласковый переливчатый смех – смеялась Мишина речка.

– Иди сюда, Гдетыгдеты, – сказала она. – Перед сном нужно умыться. Даже обязательно, если маленькиймамонт съел две большие тыквы.

Пока Гдетыгдеты умывался, Мишина речка рассказывала ему сказку. А когда он умылся и отряхнулся всей кожей, речка сказала:

– Прислонись к стволу яблони.

Он прислонился. Яблоня наклонила ветку, на которой висело единственное яблоко.

Гдетыгдеты съел его и уснул, улыбаясь.

А Мишина речка сказала тихо:

– Может быть, мамонты и не вымерли, может быть, они превратились в деревья. В те, что одиноко стоят посреди полей и лугов.

МАМОНТА НУЖНО ЗАКРЫТЬ МЕШКОВИНОЙ

– Миша, что же нам делать теперь? – спросил мышонок Терентий.

Тут раздался велосипедный звонок и вкатил Попугаев Вовка.

Увидав мамонта, Вовка замер.

На велосипеде замереть трудно – Вовка тут же упал носом в тыкву. Но даже не закричал скандальным голосом, не пнул тыкву ногой.

- Вот это да! – прошептал он. – Выходит, я врун. Я сказал милиционеру товарищу Марусину, что тут хищный зверь. Что вас он уже растерзал.

- А тебе кто сказал?

- Известно кто – Индрик.

Милиционер товарищ Марусин шел вместе с Вовкой, но Вовка на велосипеде, конечно, обогнал пешего.

ТАЙНА РАЗРАСТАЛАСЬ

Попугаев Вовка терпел два часа.

Сначала он терпел легко. Гулял и на всех мальчишек и девчонок смотрел свысока: он знал такое, а они, глупые, ничего не знали. Потом тайна стала в нем разрастаться и щекотать изнутри. Он даже купил ирисок, чтобы заклеить рот, чтобы вдруг не сказать.

Но тайна разрасталась и теперь просто жгла его.

Попугаев Вовка, конечно, не знал, что тайна обладает способностью разрастаться, поворачиваться другой стороной и что, в конце концов, самое таинственное в хорошей тайне – это вопрос, что с нею делать.

Попугаев Вовка выпил три стакана газированной воды с сиро­пом, но это не помогло.

Он выпил воды без сиропа.

Он пел песню: «Шла собака через мост...»

Он прыгал.

Даже кричал.

Потом не выдержал.

Подозвал маленькую девочку Таню и сказал ей:

– Танька, держи язык за зубами. Я тебе сейчас такую тайну открою – ахнешь.

Таня очень хотела ахнуть.

– Давай, – сказала она. – Говори быстрее.

Когда она все узнала, тут же поклялась молчать до могилы. Вовке стало полегче.

Он потолкался возле туристов, намекая, что они, может быть, в скором времени ахнут все, как один.

Когда Вовка шел домой, навстречу ему попался зверь Индрик.

– Вовка! Страшный секрет... – зашептал зверь Индрик таким таинственным шепотом, что его слышно было за всеми углами сразу. – Ланцы-дранцы! Мамонт-многоед объявился. Прямо из земли вылез. Громадный, как дом. Ты, Вовка, где ходишь? Ты, цынцы-брынцы, о чем думаешь? Беги в магазин, пока не закрыли. Ребята все конфеты скупили и все печенья. Ты знаешь, сколько конфет нужно мамонту? Три тонны в день. Мы берем над ним шефство.

Попугаев Вовка побежал в магазин.

Оказалось, что ни конфет, ни печенья в магазине нет –все раскупили.

– Эх! –сказал Вовка. – Что же я ему теперь принесу? А мог бы все самым первым купить.

ТЫ БУДЕШЬ ЕГО ЛЮБИТЬ БОЛЬШЕ

Жеребенок Миша и мышонок Терентий уснули в сарае, упавшем в траву. Во сне жеребенку Мише показалось, что кто-то тихонько плачет. Жеребенок Миша проснулся и на самом деле услышал, что рядом тихонько плачет мышонок Терентий.

- Ты что? – спросил Миша.

- А ты... – ответил мышонок, – ты будешь его любить больше.

- Кого?

- Гдетыгдеты.

Жеребенок Миша сразу понял, в чем дело.

– Ты же знаешь, – сказал он, – когда меня спрашивают: «Кто твой лучший друг?» – я отвечаю: «Мышонок Терентий. Он, между прочим, художник». И с гордостью добавляю: «Он самый верный и самый отважный мышонок на свете. К тому же он такой голубой».

– А мамонт и без всего этого – мамонт. – Мышонок Терентий всхлипнул и отвернулся.

- Я даже не предполагал, что ты можешь плакать, – сказал жеребенок Миша. – Ты меня удивляешь.

- Я тоже не предполагал. А потом подумал: ты копытный, он копытный. А я с когтями.

– У кошки тоже когти, но это ничего не доказывает, даже наоборот. Ты лучше подумай, пожалуйста, сколько ему нужно тыкв на завтрак?

– Одну, – сказал мышонок Терентий. – Нечего его баловать.

– Давай пойдем на него посмотрим, – предложил жеребенок Миша. – Может быть, во сне мешковина с него сползла, может быть, ему теперь холодно.

Они встали. Подошли к яблоне.

Луна светила холодным светом. Прислонившись к стволу яблони, спал Гдетыгдеты. Во сне он чмокал губами. Он был таким одиноким, что у мышонка Терентия и у жеребенка Миши защемило в носу.

– Он такой маленький, – сказал жеребенок Миша.

Мышонок Терентий тут же подумал: «Наверное, одной тыквы па завтрак ему будет мало. Наверное, ему нужно две – самые сладкие».

– Мы оба будем любить его больше, – сказал мышонок Терентий.

Жеребенок Миша с ним согласился.

– Я теперь так и буду говорить: «У меня с моим лучшим другом, мышонком Терентием, есть еще маленький друг Гдетыгдеты. Мы его очень любим, потому что, кроме нас, у него никого нет».

И тут они оба почувствовали, что стали гораздо смелее, гораздо добрее, выше ростом и, безусловно, красивее.

МАСКИРОВКА

Звонок прозвенел.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий разом вскочили.

– Кто звонит? – спросили они друг друга.

Тут же увидели, что еще очень рано. Солнце едва поднялось. Гдетыгдеты спал.

Друзья поправили на нем мешковину, мокрую от росы. Звонок опять зазвонил – напрямик через кочки и через кусты мчался на велосипеде Попугаев Вовка.

- Что случились? – спросил жеребенок Миша, когда Вовка спрыгнул на землю.

- Кошмар – сказал Попугаев Вовка. – Думаете, легко исправляться? Думаете, раз-два – и все тут?

- Объясни, пожалуйста, толком, – попросил мышонок Терентий.

- Ребята все конфеты в магазинах скупили и все печенья. Три тонны. Сейчас прибегут кормить Гдетыгдеты – вот какой я ушастый глупый осел.

- Да, – сказали друзья сокрушенно. – Теперь нам ясно, чего опасался милиционер товарищ Марусин

- Маскировка! Вот что поможет! – воскликнул мышонок Терентий.

Они принялись быстро думать, как бы половчее замаскировать Гдетыгдеты.

- Сделаем из него копну, – предложил жеребенок Миша.

Попугаев Вовка работал как бешеный.

– Быстрей! – покрикивал он. – Быстрее, я вас прошу. Маскировать мамонтов лучше всего в сонном виде.

На лугах вдоль Мишиной речки стояли небольшие копешки сена, накошенные для набивки сенных подушек. Летом на балконе так хорошо отдыхать на сенной подушке. От нее пахнет медом.

Друзья наметали вокруг мамонта Гдетыгдеты копну. Прорыли в сене отверстие для дыхания.

Попугаев Вовка прикрыл отверстие мешковиной: маскировка – так уж по всем правилам.

И вовремя.

На дороге показались толпы мальчишек и девчонок с кошелками и кульками.

– Первый удар я возьму на себя, – сказал Попугаев Вовка.

ДОЖДЬ

Дождь был такой плотный, такой непроглядный, что многие заблудились в нем, как в лесу.

Некоторым мальчишкам и девочкам, школьникам, все же удалось добраться до города. Они тут же сообщили о стихийной беде.

Отряд милиции во главе с милиционером товарищем Марусиным был брошен на поиски.

– Главное – отыскать малышей, – сказал своим подчиненным милиционер товарищ Марусин. – Школьники сами дорогу найдут.

Милиционеры справились с этой задачей хорошо. Ни один малыш не потерялся.

Были найдены также восемнадцать щенков, четыре ягненка и упрямый бычок.

Школьники сами дорогу нашли. Правда, некоторые объявились только через два дня в районе Валдая.

Когда милиционера товарища Марусина спрашивали, что случилось, он говорил так:

– Форменное безобразие.

А на вопрос: «По какой причине?» – отвечал:

– Мы еще не умеем уважительно относиться к мамонтам.

Я БУДУ ПОДНИМАТЬСЯ НАД ЛЕСОМ

Жеребенок Миша, мышонок Терентий и Гдетыгдеты шагали за мормышем Свирей. Шныри шныряли и шмыгали вправо-влево. И напевали. Только бодрых нот в их нынешнем пении не было.

Дорога обрывалась у озера.

Жеребенок Миша спросил:

– Разве эта дорога идет сюда?

– В этой сказке сюда, – ответил ему мормыш Свиря.– Нужно спрятать мамонта Гдетыгдеты.

Маленький мамонт кивнул:

– Меня нужно спрятать получше. Иначе я привыкну к сладостям. И будут меня называть мамонтюгой.

Озеро блестело среди вековых сосен. Берега у него были песчаные. Вода синяя. И небо отражалось в воде, как, наверное, вода отражалась в небе.

– Иди прямо в озеро. На самую середину, – сказал мормыш Свиря.

– Мы его больше никогда не увидим?! – воскликнул жеребенок Миша и мышонок Терентий.

Они бросились обнимать Гдетыгдеты.

– Я вас тоже люблю, – сказал маленький мамонт.

Когда Гдетыгдеты дошел до середины озера, шныри замерли, склонили свои разноцветные головы, как цветы после дождика.

Мормыш Свиря махнул рукой.

Синий цвет озера сгустился на середине. Закружился воронкой. И закипел как бы...

Из озера поднялось облако и поплыло по ветру над древним бором.

ГДЕ ТЫ, ГДЕТЫГДЕТЫ?

Жеребенок Миша и мышонок Терентий сидели на самом верху самой высокой башни, в избушке-сторожке. Смотрели в окно. Тосковали.

Мимо проплывали облака. Они торопились куда-то, теснили друг друга. Вдруг одно облако, не очень большое, отстало от всех – медленно плывет. Потом и вовсе остановилось. Прямо возле окна.

– Как живете? – спросило оно негромким голосом.

– Тоскливо живем, – ответил мышонок.

– Купаться хотим пойти, а все сидим и сами не знаем, чего сидим... – объяснил жеребенок.

– Зачем ходить? Прыгайте в меня и купайтесь, – сказало облако.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий в облако прыгнули, с головой окунулись. Вынырнули – сверху солнышко светит, с боков приятной прохладой обдает. Поплыли...

Внизу под стенами крепости ребятишки и взрослые стоят, шумят удивленно:

– Смотрите, смотрите! Жеребенок Миша и мышонок Терентий в облаке купаются.

– Хорошо им!

– Чудесно...

А жеребенок Миша и мышонок Терентий плавают в облаке наперегонки – на боку и на спине.

Наконец облако говорит им:

– Снижаться будем. Вы меня ногами взбаламутили. Я сейчас на землю прольюсь дождем.

– И мы прольемся? – спросили мышонок и жеребенок.

– Я ушибусь очень.

– А я разобьюсь даже.

– Ничего, вы пока ногами не шевелите, вы отдохните пока, – сказало им облако.– Я осмотрюсь, найду местечко поудобнее.

Опустилось облако ниже... Еще ниже... И пролилось дождем в озеро.

Жеребенок Миша и мышонок Терентий с головой окунулись. Вынырнули – сверху солнышко светит. Вода с боков прохладная. Заработали они ногами. Спрашивают:

– Облако, ты где? Где ты?

– Я здесь, – отвечает облако негромким голосом.

Тут жеребенок Миша и мышонок Терентий голос узнали.

– Гдетыгдеты! – закричали они.

Над озером поднялось легкое облако, приняло форму маленького мамонта, помахало хоботом и поплыло к вершинам древнего бора. И все вокруг закружились, как медленные карусели. Воздух стал ароматным. А всякий природный цвет – ярким.

ДИНА АЛЕКСАНДРОВНА ТЕЛЕВИЦКАЯ

Род. в 1951 г.

Добрых снов!

Осыпаются иголки

В комнате у вас,

Пляшут огоньки на елке −

Разноцветный вальс.

И на ниточках кружатся

Шишки да шары,

Все игрушки серебрятся

В блестках мишуры.

Снег волшебный, новогодний

За окном кружит…

Сказка в саночках сегодня

В гости к нам спешит.

Незабудка

В одной стране жили только цветы. Там были цветочные улицы, дома и даже дворец, в котором цветочный президент и цветочный парламент решали важные государственные дела. Однажды в этой стране долго шел дождь. А когда он закончился, все увидели, что появился новый цветочек. Неброский, с голубыми лепестками, он рос себе, набирался сил и вскоре захотел узнать, как его зовут. Но никто не знал, да и никому не было дела до какого-то безымянного цветка. Лишь старая Маргаритка посоветовала обратиться к Розе, Пиону и черному Гладиолусу.

− Уж они-то наверняка скажут, кто ты, а может быть, и откроют в тебе что-нибудь необычное.

Когда Роза узнала, зачем ее беспокоят, очень рассердилась:

− Я недавно возвратилась с юга, приобрела там модный аромат. Стану я растрачивать его на всякие безымянные цветы!

Пион оказался любезнее:

− Да не нужно вам знать, кто вы! − воскликнул он.− Цветите, радуйтесь солнцу и поймите, что ничего необыкновенного в вас нет!

Черный Гладиолус сказал, что улетает в Голландию, но можно послать фотографию его секретарю, который попробует помочь. Но цветочек не стал фотографироваться − он был нефотогеничен. Цветочек шел по улице и плакал. Незаметно забрел в старый парк. Там его увидели девушка и юноша. Они недавно поженились и проводили свадебное путешествие в красивейшем уголке земли.

− Смотри-ка, Незабудка! − воскликнула девушка.

− Незабудка! − обрадовался ее муж.− Давай возьмем ее с собой, она будет напоминать нам о счастье. Они взяли цветочек, купили для него хорошенький домик-ящик и увезли с собой. А что было в Цветочной стране! Розы и Георгины раскраснелись от зависти, Пионы надулись, а черный Гладиолус то и дело повторял: «И чего они в нем нашли!?» Только старая Маргаритка радовалась за Незабудку и желала ей счастья…

…В далекой северной стране сидели в своем садике старик и старушка. Они радовались, слушая смех своих и чужих внуков. А вокруг, среди множества цветов, росли целые голубые облачка. − Это были внуки и правнуки Незабудки из Цветочной страны.

Из сказки «Белой ночью на Аллее Свечей»

…Женя и Миша впервые в жизни ехали по ночному городу. Весь он был пропитан ароматом цветов и погружен в тихую дрему. Фонари не горели. Но они были прекрасным дополнением кружевным оградам скверов и мостов над узкими каналами и реками, одетыми в гранит. Дети молчали. От красоты Белой Ночи захватывало дух.

На Исаакиевской площади Трубочист медленно объехал вокруг сквера. Здесь буйно цвела сирень, почти скрывая танцующих девушек в светлых одеждах и с венками из лилий на распущенных волосах. Девушки пели:

Люди спят, и сны им снятся,

Ну а мы пришли опять

Не играть, и не смеяться −

Танцевать и вспоминать.

Скрыты от чужого взора,

От завистливой молвы −

У старинного собора,

Здесь, на берегу Невы.

Жребий вовсе наш не жалкий:

Белой ночью средь подруг

Пляшут Невские русалки,

Начертав волшебный круг…

− Мяу, вы кажется, кого-то ищете? Мяу! − спрашивал огромный, наверное с медведя, котище, сверкая зеленым глазом и уплетая одно за другим мороженое в вафельных стаканчиках.

− Между прочим, у меня к вам есть секрет! − сказал он важно и повел Александра с детьми за собой в глубь сада…

…А вот и небольшая площадь, скрытая в кустах и деревьях, с давно знакомой Жене и Мише статуей «Ночь». Ее очень любила мама. Сейчас мраморная красавица была как живая. От нее исходило сияние. Маковый цветок красиво оттенял волосы, а сова хлопала крыльями, моргала круглыми глазами и время от времени ухала.

− Вы успели, и я скажу вам все, − раздался в тишине мелодичный спокойный голос…

…Они шли вперед. Пламя гигантских свечей освещало черное небо или что-то другое, нависшее над всем окружающим пространством. И не было ни единого шороха, ни намека на дуновение ветерка, шелеста шагов или шуршания листьев. А впереди и по бокам − только свечи. Дети не знали, сколько нужно идти, но помнили: не останавливаться и не сворачивать!..

Сказки Брусничного леса

Кап-кап!

Оп-оп!

Для лап:

Шлеп-шлеп!

Для луж:

Дзинь-дзинь!

Не сушь −

Мокрины!

Не свет:

Хлябь-мрак.

След в след:

«Шмяк—шмяк!»

…Лес мок.

Дождь-мяч:

«Скок-скок!

Кач-кач!»

Дождь никак не хотел прекращаться. Даже на немножко не останавливался. Лил себе и лил! И, может быть, даже смеялся, видя, какой вызвал переполох в лесу. Почти все обитатели Брусничного леса сидели по домам. Крошечные крокодилки (на вид − крокодилы, только совсем крошечные, кудрявенькие, очень даже симпатичные и с крылышками) обиженно попискивали в своих цветочных домиках…

…Как только Скрипелка приподняла красиво украшенную разноцветными каменьями крышку сундучка, сразу послышалась музыка − тихая, вроде как балалайка, на которой Леша поигрывать любил. А еще из сундучка свет странный полился: то розовый, то голубой, а то желтый или зеленый. Потом цвета эти соединились в радугу, которая прямо сквозь окошко куда-то далеко-далеко мостом перекинулась. Вот так и было: один ее конец − в избе, а другого не видать!

…Леша с Ворчуном так и пошли: прямо по радуге! Словно на гору взбирались…

…Они вдруг поняли, что начинаются настоящие приключения: с неизвестностью, волшебством и опасными неожиданностями. Это было так здорово, так интересно! Не каждому в жизни выпадает настоящее приключение. Особенно, если оно начинается с радуги!..

В серебряном кокошнике и покрывале, сотканном из снежинок, налила в кружки парного молока из крынки и подала лесовичкам:

− Пейте, гости дорогие, на здоровьице!

Из главы «У младшей Бабы Яги»

…Вот куда шли три друга из Брусничного леса всю долгую волшебную ночь. На крыльце сидела старушка и, чего-то напевая под нос, чистила картошку. Толстый котище, безмятежно дремавший у ее ног, вдруг открыл один желтый-прежелтый глаз и мяукнул. Макаде даже послышалось в этом мяуканье: «Миу! Явились − не запылились, миу!» …

− А мы − Шишок, Макадя и Плюха из Брусничного леса.

− Из Брусничного леса, говорите? Тогда дело другое, заходите в избу. Покормлю вас. Вона, какие худющие, такими и подавиться недолго!

Старушка встала, вытерла руки о передник и вдруг как свистнет! Тут же, откуда ни возьмись, явились добры молодцы, удалые братья-близнецы Горынычи.

(Лесовички сообразили, что не во всю мощь молодецкого посвиста свистнула старушка, иначе бы не Горынычи, а Маруся явилась.)

− Что прикажете, маманя? − спросили развеселые, в кепках набекрень Горынычи Леха и Димка.

СОФЬЯ ЛЕОНИДОВНА ПРОКОФЬЕВА

Род. в 1928 г.

Герой моих сказок смотрит на мир,

в некотором смысле, моими глазами.

И оценивает происходящее так,

как, вероятно, оценивала бы на его месте я.

Да, пожалуй, это так.

Серебряное озеро

Белоснежка и принц Теодор, превращенные в лебедей, летели над зеленым лесом Грюнвельт.

− Вот бы поймать хоть одну такую птичку! − облизнулась рыжая лиса, задрав кверху острую морду.

− Нежное мясо, тонкие косточки! − серый волк жадно щелкнул зубами.− То-то получился бы славный обед.

Долго кружились лебеди вокруг замка Тэнтинель.

− Какие красивые лебеди! − воскликнул старый король Унгер. − Но почему же такая тоска вдруг сжала сердце? Верно, потому, что я не знаю, где теперь моя любимая дочурка и ее супруг, принц Теодор…

Вдруг блестящее перо, медленно и плавно кружась, упало прямо в руки старого короля.

− Лебеди, белые лебеди, вернитесь! − слезы затуманили его взор.− Ах, они уже далеко…

Теперь лебеди летели совсем низко, почти касаясь крыльями зеленых верхушек могучих деревьев.

Но вот внизу, как круглое зеркало, блеснуло Серебряное Озеро.

− Опустимся вниз, мой милый, − сказала лебедь Белоснежка.− Спросим совета у доброй феи. Кто знает, может, она сумеет одолеть злое колдовство королевы Морганды?

Лебеди плавно опустились на прозрачные воды Серебряного Озера.

Они увидели глубоко на дне узорчатый серебряный дворец. Вот распахнулись высокие двери. По широкой лестнице спустилась фея в сверкающих одеждах и жемчугах. Впереди нее по ступеням весело скакал серебряный лягушонок. Он изловчился и ловко поймал серебряного комара. Позади шла девочка-служанка с серебряными косами до самых пят.

Напрасно лебеди окликали фею Серебряного Озера, били крыльями по воде. Фея даже не подняла головы. Ведь она не понимала их птичьего языка. А пролетевшие мимо дикие лебеди опускались на прохладные воды ее озера.

− Все напрасно, она не слышит нас, − печально сказал лебедь-принц Теодор.− Полетим дальше, любимая. В далеких странах, где нас никто не знает, мы найдем себе приют.

Лебеди с золотыми коронами снова полетели над лесом Грюневельт. Лебедь Белоснежка отвернула головку, чтобы принц Теодор не заметил слез на ее глазах.

Когда можно плакать

Утром заплакала Маша. Заглянул в окно петушок и говорит:

− Не плачь, Маша. Утром я пою ку-ка-ре-ку, а ты плачешь, мне петь мешаешь.

Заплакала Маша днем. Вылез из травы кузнечик и говорит:

− Не плачь, Маша. У меня голос тонкий, а ты плачешь громко, никто меня не слышит.

Заплакала Маша вечером.

Прискакали из пруда лягушки.

− Не плачь, Маша! − говорит лягушка.− Мы любим вечером квакать, а ты нам мешаешь.

Заплакала Маша ночью. Прилетел из сада соловей и сел на окно:

− Не плачь, Маша! Ночью я пою красивые песни, а ты мне мешаешь.

− А когда же мне плакать? − спросила Маша.

− А ты никогда не плачь, − сказала мама, − ведь ты большая девочка.

Сказка о том, как лягушонок стал лягушонком

Пришла весна. Стало тепло и весело. Около речки на зеленом лугу лягушата учились прыгать. Прыг-прыг! Скок-скок!

Только один Лягушонок не прыгал. Он боялся.

− Ты ползаешь, как улитка, − сказала ему старая Лягушка.

Грустно стало Лягушонку. Он спрятался в осоке. Там его увидел Утенок.

− Почему ты не прыгаешь? − спросил Утенок.

− Не знаю, − грустно сказал Лягушонок.− Наверное, я улитка.

− Улиток без рожек не бывает, − сказал Утенок, и поплыл по воде.

Вечером на небо вышел Месяц. У него были золотые рожки.

− Месяц, Месяц, отдай мне свои рожки, − попросил Лягушонок.

− А ты достань их, − улыбнулся Месяц.

Лягушонок протянул лапку. Далеко рожки, высоко.

Прыгнул Лягушонок один раз. Не достал. Прыгнул второй раз. Опять не достал. Так он прыгал, прыгал и все кричал:

− Сейчас достану, ква-ква-ква! Сейчас достану, ква-ква-ква!

Месяц спустился немного ниже. Разбудил он своим криком всех лягушат и лягушек.

− Выше всех прыгает! Молодец! − похвалили его лягушки.

А старая Лягушка сказала:

− Вот теперь ты настоящий Лягушонок!

Сказка про цаплю и лягушонка

Наступило лето. Все лягушата стали учиться плавать и нырять. Только один Лягушонок боялся нырять и плавать.

− Что мне с тобой делать? − огорчилась мама Лягушка.

Пошла она в магазин и купила игрушку − надувного Лягушонка.

− Хоть так будешь плавать, − сказала она своему сыночку. Может быть, когда-нибудь научишься.

Вот пошли утром лягушата на речку.

− Плавайте сколько хотите, − разрешила лягушатам старая Лягушка.− И берегитесь злой Цапли. Если она прилетит с болота, я крикну вам: «Ныряйте!» Тут уж не зевайте.

Прыгнули лягушата в воду. Поплыли резво на другой берег. Только наш Лягушонок пыхтит на берегу. Лягушонка-игрушку надувает. Наконец и он поплыл. Держится за резиновые лапки. Загородился Лягушонок.

− Вы просто так плаваете. А у меня − свой личный пароход.

Вдруг наверху зашумели крылья. Это была злая Цапля.

− Ныряйте, ныряйте! − закричала старая Лягушка.

Все лягушата мигом ушли под воду.

− Ныряйте скорей! − крикнул Лягушонок своему надувному лягушонку. А тот нырнуть не может: ведь он воздухом надут. А Цапля уже близко. Клюв нацелила. Ой, как страшно! Отпустил Лягушонок резиновые лапки. И скорей − на дно.

Клюнула Цапля. Но ухватила клювом только резинового лягушонка. И проглотила.

− Фу, какие лягушата здесь невкусные! − проворчала Цапля. И улетела навсегда на свое болото.

Вылез Лягушонок на берег.

Мама Лягушка и говорит ему:

− Что ж, придется тебе новую лягушку покупать.

− А мне и не нужно, − сказал Лягушонок.− Я уже и так научился и нырять, и плавать.

Сказка о том, что надо дарить

Пришел к Ойке мышонок и говорит:

− Ойка, подари мне что-нибудь.

Стала Ойка думать: «Лопатку мне жалко. В кубики я сама играю. Машина мне самой нужна».

Подняла Ойка с земли камень и подарила его мышонку.

− Я тебе камень подарю, − говорит Ойка.− Игрушки мне жалко. Я тебе подарю, что мне самой не нужно.

Обиделся мышонок и ушел от Ойки. Пришел мышонок на поляну. А на поляне медвежонок, зайчонок и бельчонок кверху животиками лежат и на солнышке греются. Рассказал им мышонок про Ойку.

Наступил Ойкин день рождения. Пришли к Ойке гости. Принесли ей подарки.

Принес бельчонок скорлупу от ореха. Принес зайчонок мухомор. Медвежонок притащил гнилую шишку. А Маша принесла щепку.

− Почему вы такие мне плохие подарки принесли? − спрашивает Ойка.

− Мы тебе подарили, что нам самим не нужно, − говорит Маша.

Стыдно стало Ойке. Заплакала она.

Стало всем ее жалко.

Побежал бельчонок и принес Ойке орехов. Зайчонок − сладкой моркови. Медвежонок − меду. А Маша принесла Ойке куклу.

− И я теперь буду всем дарить, что мне самой нужно! − сказала Ойка.

Страна Кувыркания

Жил-был маленький Зайчонок. Он любил качаться на стуле. И сколько мама Зайчиха ни говорила ему: «Не качайся, упадешь − ушибешься», − Зайчонок все равно качался на стуле.

И однажды случилось вот что.

Сел Зайчонок обедать и стал, как всегда, качаться на стуле. Качнулся раз, качнулся два. Качнулся три. Стул опрокинулся. Зайчонок перекувыркнулся через голову. Хлоп!

− Ой-ой-ой! − закричал Зайчонок. Оглянулся и увидел, что оказался в темном, глухом лесу. Кругом стояли серые, мохнатые ели.

«Куда это я попал?» − подумал Зайчонок. Потирая ушибленный затылок, присел Зайчонок на пенек. Раз-два-три! Пенек перевернулся. И зайчонок кувырком полетел на землю.

Зайчонок бегом бросился через лес. Долго бегал Зайчонок. Вот и просвет. Зайчонок выбежал на поляну. Там стоял веселый домик с красной черепичной крышей.

Обрадовался Зайчонок. Вошел в дом. Видит: посреди комнаты − стол, покрытый белой скатертью. А на столе − тарелка.

Что за вкусные вещи лежат на тарелке: капустные листья, морковь! И все свежее, только что с грядки.

− Тут то я и пообедаю, − решил Зайчонок.

Сел он на стул. Раз-два-три! Стул перевернулся. Зайчонок полетел на пол! Сильно ушибся:

«Ладно, буду есть стоя», − подумал Зайчонок. Только протянул он лапу к тарелке. Раз-два-три! Тарелка перевернулась. Все рассыпалось по столу.

− Ладно, обойдусь и без тарелки!

Протянул Зайчонок лапу. Раз, два, три! Стол перевернулся. Раскатились морковки по углам. Затряс с досады ушами Зайчонок.

− Потом пообедаю. Устал я. Отдохнуть бы хоть немного.

Тут Зайчонок увидел кровать. А на ней пять пуховых подушек. Вот это славно!

Только лег Зайчонок на кровать, лапу под щеку, уютно свернулся. Раз-два-три! Кровать перевернулась. Зайчонок хлопнулся на пол.

− Ой-ой-ой! − закричал Зайчонок. И выбежал из этого странного дома.

А на поляне стояли пять зайчат. И все громко охали. И у каждого на голове между ушами была привязана большая подушка.

− Куда это я попал? − закричал Зайчонок.

− В страну Кувырканию, − грустно ответили зайчата.− Мы тоже качались на стульях и вот очутились здесь.

− Никогда больше не буду качаться на стуле! − воскликнул Зайчонок.

− И мы тоже, − заплакали зайчата.

Наверное, эти слова были волшебные. Потому что тотчас же в небе появился серебряный самолет. Он сделал несколько кругов над поляной и плавно опустился на землю.

Из самолета вышел Заяц в голубом комбинезоне и шлеме. Зайчата подбежали к нему.

− Дядя Заяц, − сказал Зайчонок. − Вы тоже качались на стуле?

− Глупости, − нахмурился Заяц.− Просто меня сюда прислали ваши мамы. Они очень беспокоятся. Сейчас же полезайте в самолет.

Вот как окончилась эта история. Больше наш Зайчонок не качался на стуле. Ни за обедом, ни за завтраком, ни за ужином.

АнДРЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ УСАЧЁВ