Часть 3. Пятидневная война: история, генезис, квинтэссенция финальной фазы конфликта

Обратим еще раз пристальное внимание на освещение указанного вооруженного конфликта российскими СМИ. Ранее говорилось о тотальном отсутствии в новостных и аналитических передачах российского телевидения и газетных публикациях исторического обзора истоков и генезиса грузино-осетинского конфликта. Между тем, непростые межэтнические отношения, характерные для вышеуказанного региона, имеют, как минимум, двухвековую историю.

Осетия вошла в состав Российской империи во второй половине 18 века. Однако население некоторых горных осетинских ущелий, следуя собственным историческим традициям, отказывалось платить дань Петербургскому правительству. Этим обстоятельством воспользовались грузинские князья, прежде всего княжеский род Мачабели, которые уговорили слабо осведомленных о местной специфике российских чиновников, отдать сбор дани с соответствующих земель в их руки. С этого момента начинается масштабное проникновение на осетинскую территорию грузинских военных экспедиций, осуществлявших захват земель и насильственное переселение осетинских крестьян с целью их дальнейшей феодальной эксплуатации[2].

Первый массовый геноцид осетин был развязан в начале 20-х годов 20 века грузинским меньшевистким правительством во главе Ноем Жорданией. Грузинские карательные военные экспедиции проводили этнические чистки, в результате которых на территории современной Южной Осетии было убито 18 тыс. человек и сожжены сотни осетинских сел. Осетинское население от окончательного истребления спасла победа Красной Армии и дальнейшее укрепление Советской власти на Кавказе, в результате которого меньшевистское правительство в Грузии было свергнуто[3].

Впоследствии, однако, история Южной Осетии продолжала иметь драматический характер. Ее территория оказалась отрезана от тела большой Осетии и отдана в Грузию в качестве автономной области. В 30-40 –е годы происходили массовые репрессии в отношении южноосетинской интеллигенции, параллельно с которыми производились меры по огрузиниванию южноосетинского населения, примером чего являлись попытки перевода осетинской письменности на грузинский алфавит, а системы школьного образования на грузинский язык.

Новый виток этнического противостояния в регионе имел место в 80-е годы. В результате горбачевской перестройки к власти в союзных республиках стали стремительно приходить сепаратистски настроенные, а также антисоветски и антирусски ориентированные режимы. Не стала исключением и Грузия, в которой в 1989 году к власти пришел этнократическая группировка во главе с бывшим диссидентом Звиадом Гамсахурдией. Новые власти провозгласили основополагающий принцип своей политики – «Грузия для Грузин». Югоосетинская автономия, формально оставаясь на карте, все больше и больше стала терять какую-либо реальную значимость. Тбилисское правительство, при тотальном молчании союзного центра, проводило меры по стремительному огрузиниванию осетинского населения (примером может быть требование грузинского правительства о немедленном введении грузинского языка как языка делопроизводства и системы образования). Эти меры вызывали активное сопротивление местного населения, что вело к стремительному нарастанию напряженности в регионе.

В январе 1991 года начинается открытая военная фаза возникшего конфликта. Грузинские силовые структуры развязали новый виток геноцида против осетинского населеления, сопровождавшийся экономической и энергетической блокадой Цхинвала. За 1991-92 годы от рук карателей в милицейской и военной форме были убиты и искалечены тысячи людей, уничтожено 117 осетинских сел. Грузинские подразделения особое внимание уделяли уничтожению гражданских объектов, обеспечивающих жизнедеятельность бывшей автономной области. В 1992 году грузинские силы, вошедшие в Цхинвал, перегородили путь к городскому кладбищу, что вынудило жителей города хоронить мертвых во дворах домов. Живой памятью тех событий является городское кладбище в центре Цхинвала, созданное во дворе городской школы №5.

Одним из наиболее чудовищных преступлений грузинских карателей явилась Зарская трагедия, произошедшая 20 мая 1992 года. Грузинскими вооруженными формированиями была настигнута и расстреляна в упор из автоматов колонна беженцев из 36 человек (в основном женщин, детей и стариков), направлявшихся по Зарской дороге в сторону Северной Осетии.

В июне 1992 года между Россией и Грузией были заключены Дагомысские соглашения, предусматривающие прекращение огня в зоне конфликта. На их основе в последствии в окрестностях Цхинвала были размещены российские миротворческие контингенты. Тем не менее, обстрелы Цхинвала с грузинской территории продолжались все последующие годы, что создавало прямую опасность для жизнедеятельности населения.

Обострение конфликта имеет место к 2003 году, к моменту прихода к власти в Грузии на пост Президента Михаила Саакашвили. Новой властной командой был взят курс на немедленное силовое решение осетинского вопроса. Его примером стала попытка введения грузинских военных формирований на территорию Южной Осетии в 2004 году, сопровождавшееся массовыми жертвами и разрушениями. В последующие годы соглашения о демилитаризации южноосетинской территории неоднакратно нарушались грузинской стороной, что продолжало вести за собой гибель людей в Южной Осетии, а также причинение ей значительного экономического ущерба.

Следует заметить, что все эти годы действия Грузии прямо или косвенно поддерживались странами и межгосударственными объединениями Запада. В Цхинвале находилась на постоянной основе группа наблюдателей ОБСЕ, фиксировавшая все передвижения и действия грузинских силовых подразделений в районе конфликта. Тем не менее, Грузии неуклонно оказывалась дипломатическая помощь, а с уст официальных должностных лиц Европы не переставали слетать фразы о необходимости сохранения «территориальной целостности» Грузии. В тоже самое время США активно помогали Грузии в осуществлении военной реформы и перевооружения грузинской армии. Грузинским и американским руководством предпринимались активные шаги по дальнейшему введению Грузии в НАТО.

Между тем, у Российского государства появлялось все больше юридических поводов для признания независимости Южной Осетии. В марте 2008 года край Косово, бывший ранее Сербской автономией, в одностороннем порядке провозгласил независимость, которая вскоре была признана многими государствами Запада. Однако российское руководство не решилось на симметричный ответ в отношении Южной Осетии, ограничившись лишь формальным осуждением стран, признавших Косово.

Грузинская агрессия августа 2008 года, как и все предыдущие, имела характер неприкрытого геноцида. В отношении города Цхинвал высшее политическое и военное руководство Грузии применило тактику «чистого поля», расстреливая в ночь с 7 на 8 августа спящий город из установок «Град». В результате очередного витка грузино-осетинского геноцида было убито более 2000 человек, уничтожено множество осетинских сел, а сам Цхинвал был превращен в руины.

Тем не менее, действия Грузии сразу же получили косвенную информационную и дипломатическую поддержку государств и транснациональных политических структур стран Запада. Первые 16 часов войны о событиях в Южной Осетии мировые СМИ и информационные агентства не сообщали ровным счетом ничего. Однако как только войска Северокавказского военного округа пересекли границу Южной Осетии, западная информационно-пропагандистская машина стремительно наполнилась репортажами об «оккупации Россией Грузии» и бомбежках, которым Россия «подвергает грузинские города». Разгром грузинской военной группировки и последовавшее затем признание Россией Южной Осетии вызвали резко негативную реакцию на Западе, выражавшуюся в разных тональностях, от морально-политических осуждений действий России до прямых военных угроз в ее адрес.

Следует рассмотреть еще один аспект внутрироссийской политической жизни, непосредственно связанный с указанными событиями. Более 80 процентов жителей Южной Осетии являются гражданами Российской Федерации, которым российское государство, в соответствии с конституционными нормами, обязано оказывать защиту и покровительство. В то же время социальное пространство России до сих пор остается чрезвычайно расколотым на десятки и сотни различных макро- и микрогрупп, живущих в собственных историко-культурных измерениях. В ряде из них преобладают центробежные, сепаратистские, националистические и радикально-религиозные настроения, что не может не вызывать поддержки ряда внешних сил, для которых существование российской государственности в любом ее виде является неприемлемым. Субкультуры подобного характера широко представлены не только в национальных республиках Кавказа и Поволжья, но и в регионах Северо-Запада России, Урала, Сибири и Дальнего Востока, где преобладает русское население. Таким образом, отказ России защитить своих граждан в Южной Осетии привел бы к падению веры в способность российского государства к активным действиям по самозащите вообще, что, естественно, резко подстегнуло бы силы, для которых оно является противником. Учитывая крайнюю неоднородность «стоящей на страже государственной целостности» современной российской политической элиты, во многом состоящей из антагонистических и враждебных друг другу федеральных и региональных группировок, о последствиях подобного рода процессов остается только догадываться.

Подведем итоги. Южноосетинский конфликт 2008 года имел многоаспектный характер. Во-первых, его прямыми участниками явились этнократический режим грузинского государства, политическая система Грузии в целом, и население Южной Осетии, более 20 лет ведущее тяжелейшую и изнурительную борьбу за осуществление своего права на жизнь и национальное самоопределение. Во-вторых, его сторонами оказались Россия, являвшаяся все предыдущие годы гарантом мира и стабильности в югоосетинском регионе и международная политическая, военная и информационная система стран Запада, оказывавшая предыдущие годы непосредственную поддержку грузинскому государству. В-третьих, косвенными участниками конфликта явились различные внутрироссийские политические силы, первая часть которых была ориентирована на продолжение жизнедеятельности российского государства, а вторая часть - на ее дальнейший распад. В данном аспекте следует особенно подчеркнуть, что в случае отказа России от защиты Южной Осетии стремительная активизация противников существования российской государственности оказывалась бы в высшей степени прогнозируемой.

Проанализировав сущность чрезвычайно сложного и многоаспектного конфликта августа 2008 года перейдем к комплексному изучению общественного мнения ключевого для нашего исследования региона. Как следует из заглавия работы, особую значимость для нас имеет восприятие России южноосетинским населением как исторического и социально-культурного макрофеномена, а также политики, проводимой российским государством в отношении Южной Осетии за последние два года.