О пределах власти общества над индивидом

До каких же границ, спрашивается, может простираться законная власть человека над самим собой? Где оканчивается эта власть, уступая место власти общества над ним? Какую долю жизни человека должно предоставить его личному ведению и какая доля подлежит ведению общества?

Как каждый индивид, так равно и общество получает свою надлежащую долю власти, если как тому, так и другому будет предоставлена свобода распоряжаться тем, что ближе всего их касается. Индивидуальности должна быть отведена та часть жизни, в которой наиболее заинтересован сам индивид, а обществу, опять-таки, та часть, которая главным образом затрагивает интересы общества. Хотя общество основывается без посредства каких-либо обязательных договоров и никакие договоры, заключаемые с целью вынудить общество к каким-либо принудительным обязательствам, никогда не могли бы повести к каким-либо благим последствиям, тем не менее каждый, пользующийся покровительством общества, обязан чем-либо вознаграждать общество за оказываемое ему покровительство, и самый тот факт, что человек живет в обществе, уже обязывает каждого человека соблюдать известные правила поведения по отношению к другим людям. Правила эти заключаются, во-первых, в том, чтобы не вредить интересам других лиц или, вернее, известным их интересам, которые, по особому ли предусмотрению закона, или по предполагаемому соглашению, признаются как законные права каждого индивида. Во-вторых, в том, чтобы каждый нес свою, определенную на основании каких-либо справедливых начал, долю труда и жертв, которые нужны обществу для защиты его самого или членов этого общества от вреда и беспокойств....Но этим еще не ограничивается власть общества. Действия известного лица могут вредить окружающим, или же это лицо может относиться с недостаточным уважением к интересам другого лица, хотя бы при этом и не нарушало каких-либо из установленных прав этих лиц. В этом случае виновный подлежит наказанию по закону. Если же какой-нибудь образ действий данного лица вредит интересам других людей, то общество вправе подвергать это лицо суду общественному и в этих случаях вопрос сводиться лишь к тому, будет ли или не будет нанесен ущерб общему благу таким вмешательством общества. В тех же случаях, наоборот, когда действия данного лица затрагивают лишь его личные интересы или же если затрагивают интересы других лиц, но с их же согласия (причем, конечно, предполагается, что дело касается людей, уже достигших совершеннолетия и не лишенных разума), то не может вовсе и возникать вопроса о вмешательстве общества. Во всех подобного рода случаях должна быть предоставляема, как со стороны закона, так и общества каждому лицу полная свобода поступать по своему усмотрению и нести ответственность за все последствия своих поступков....

Самый же убедительный довод против вмешательства общества в чисто личный образ действий человека состоит в том, что когда общество допускает такое вмешательство, то имеет все шансы на то, что его вмешательство окажется несправедливым и неуместным....

Присущее обществу право охранять себя от направленных против него преступлений предупредительными мерами неизбежно влечет за собой некоторые ограничения основного принципа, что дурное поведение человека, касающееся только его собственной личности, не должно подлежать ни принудительным, ни карательным мерам. Пьянство, например, обыкновенно не составляет случая, требующего вмешательства закона....

Причиной того, почему не следует допускать вмешательства в добровольные поступки человека, пока ими не затрагиваются интересы окружающих, является уважение к свободе его личности;...однако, если этот человек продает самого себя в рабство, то этим самым отрекается от свободы и лишает себя этим добровольным поступком права пользоваться ею и в будущем....Принцип свободы не может требовать, чтобы человек мог пользоваться своей свободой для того, чтобы сделаться рабом. Нельзя назвать свободой право человека лишать себя свободы....

Я оставил для заключения этого трактата значительное число вопросов, касающихся границ вмешательства правительства... Я подразумеваю здесь такие случаи, когда возражения против вмешательства правительства не затрагивают принципа личной свободы, когда вопрос этот в сущности сводится не к ограничению известных действий личности, а к поощрению этих действий....

Возражения, которые можно было бы привести против права вмешательства правительства, если такое вмешательство не влечет за собой нарушения личной свободы, суть троякого рода.

Во-первых, вмешательство правительства не должно иметь места, если есть вероятность, что дело, которое предстоит совершить, каждый отдельный индивид совершит гораздо лучше, нежели это может быть сделано правительством. Говоря вообще, всего лучше вести известное дело или решать вопрос о том, как и кем оно должно быть совершено, могут лишь те лица, которые лично заинтересованы в деле.

Этим принципом осуждается некогда столь обычное явление, как вмешательство законодательства или администрации в обыкновенные промышленные предприятия....

Второе возражение имеет более близкую связь с предметом нашего трактата. Если допустить, что во многих случаях отдельные лица не в состоянии, в общем, выполнять данное дело столь удовлетворительно, как лица административные, тем не менее всегда предпочтительнее, чтобы это дело выполнялось первыми, а не администрацией, так как их деятельность в данном случае служит полезным стимулом для развития умственных способностей людей, укрепляя и развивая их способсность суждения и давая им возможность ближе ознакомиться с обстоятельствами, которые соприкасаются с их жизнью. В этом заключается главный, хотя и далеко не единственный довод в пользу суда присяжных (в вопросах, не относящихся к политическим делам), в пользу свободных местных и муниципальных учреждений, а также и в пользу ведения промышленных и благотворительных предприятий при посредстве добровольных ассоциаций. Все сказанное в сущности не относится к вопросу о свободе личности и связано с нашим предметом лишь косвенным образом, тем не менее это суть вопросы о развитии....Дело государства заключается лишь в том, чтобы каждому человеку, стремящемуся к применению к жизни каких-либо новых начинаний, предоставлять все средства для извлечения пользы из опытов других лиц, а не в том, чтобы запрещать людям приступать к каким-либо новым начинаниям, присваивая это право исключительно только себе.

Третья и самая убедительная причина, почему следует по возможности ограничивать вмешательство правительства в общественные дела, заключается в том, что, усиливая власть правительства без особой надобности, ему дается в руки еще новое средство для проявления той силы, которою оно уже и без того обладает. Всякая новая обязанность, возлагаемая на правительство сверх тех обязанностей, которые оно уже несет, способствует только тому, что люди привыкают все свои упования и опасения за будущее возлагать на попечение правительства и постепенно обращаются из деятельных и самостоятельных людей в прихвостней правительства или какой-либо партии, стремящейся забрать в свои руки правительственную власть. Если бы в какой-либо стране пути сообщения, железные дороги, банки, страховые общества, большие акционерные общества, университеты и общественные благотворительные учреждения находились в ведении правительства; если бы, кроме того, все городские корпорации и местные управления... обратились в отделения центральной администрации; если бы служащие во всех этих различных учреждениях назначались исключительно правительством и получали бы от него все свои средства к существованию и всякое повышение их по службе зависело бы только от правительства, то все усилия свободы печати и даже всякие народные установления законодательства были бы бессильны сделать страну свободной иначе как только номинально, тогда как в действительности она была бы вовсе несвободной, и зло было бы тем сильнее, чем искуснее и совершение было бы устройство всего механизма управления и чем искуснее совершался бы подбор наиболее способных труженников и администраторов, занимающихся приведением в действие этого механизма....Тогда единственная цель стремлений каждого честолюбивого человека заключалась бы в том, чтобы попасть в ряды этой бюрократии, а раз добившись этого — желать выдвинуться....В таком плачевном положении находятся те страны, в которых даже сами правители оказываются бессильными идти против бюрократии, в которых эти правители не в силах править страной без участия или противно желаниям бюрократии. На всякий указ правителя бюрократия может всегда положить свое veto, может фактически не приводить в исполнение указы правителя. В странах более цивилизованных и, сравнительно, более свободомыслящих, но где народ все-таки приобвык к тому, что обо всем заботилось за него государство,...в таких странах народ возлагает всю ответственность за зло, постигающее его, на правительство, но зато, если зло возрастает до такой степени, что переходит границы терпения народа, то он восстает против своего правительства и производит так называемую революцию. А вслед за нею является какое-либо лицо, облеченное законным полномочием от народа или даже без этого полномочия, садится на место отстраненного правителя, издает свои приказания бюрократии и все начинает идти по старому порядку: бюрократия опять забирает все дела в руки, как и до переворота, и в стране не оказывается никого, кто был бы способен принять в свои руки бразды правления и заместить бюрократию.

Совершенно иное явление представляют народы, которые привыкли вести все свои дела самостоятельно....Теми же условиями американцы отличаются во всех гражданских делах: отнимите у них, например, их правительство и каждый американец окажется способным создать новое правительство и вести как управление государством, так и всякое другое/общественное дело с достаточным запасом знания дела, порядка и уверенности. Американцы, следовательно, могут служить примером того, чем должен быть каждый свободный народ, и народ, одаренный способностью сделаться таким, каковы американцы, будет действительно в полном смысле слова народом свободным....

Я полагаю, однако, что можно принять за надежный практический принцип,...которым должно измерять все попытки к преодолению препятствующих свободе условий, следующее общее правило: должно быть установлено самое наиширочайшее раздробление власти, какое только возможно для наилучшего достижения целей, намеченных этой властью, но вместе с тем — насколько только возможно — большая централизация образования и распространение его от центра по всем направлениям....Сверх того, придерживаясь вышеизложенного мною принципа, в каждом отделе управления местными делами должен быть установлен центральный надзор, составляющий собой как бы ветвь главного управления всеми делами. Такой наблюдательный орган отражал бы в себе как в фокусе сумму всех многосторонних сведений и опытов, добытых из образа действий этой ветви общественной деятельности во всех округах страны, а также сумму всего того, что было сделано соответственного по данному предмету в других странах света, а также и из всех общих основ науки о государственном управлении. До сведения этого центрального органа должны доходить доклады обо всех начинаниях и обо всем, что предпринимается в стране, и его специальная обязанность должна состоять в том, чтобы добытые в одной какой-либо местности результаты опытов по какому-либо предмету, относящемуся к делу управления, могли бы быть с пользой применены и во всех других учреждениях страны. (...) Его же действительная власть должна была бы, как я полагаю, ограничиваться лишь тем, чтобы обязывать местных должностных лиц к исполнению законов, которые установлены для их руководства....Правительству полезно располагать не в ограниченной мере, но даже в избытке, всеми средствами не для препятствования личным усилиям людей, направляемых к деятельности и саморазвитию, но для поощрения и возбуждения в людях этих стремлений....Оценить достоинство государства, в конце концов, возможно только оценив достоинство отдельных граждан этого государства. И то государство, которое жертвует прямыми выгодами, какие приносят умственное развитие и достоинство его граждан,...с целью обратить их в послушное орудие для своих собственных целей, хотя бы и ради благих намерений — убедиться в конце концов в том, что при содействии таких умственно и нравственно недоразвитых и отсталых людей немыслимо никакое процветание важных государственных дел....