Так называемый рабочий фонд

В ходе нашего исследования выяснилось, что капитал есть не постоянная величина, а эластичная часть общественного богатства, постоянно изменяющаяся в зависимости от того или другого деления прибавочной стоимости на доход и добавочный капитал. Мы видели далее, что даже при данной величине функционирующего капитала захваченные капиталом рабочая сила, наука и земля (под последней с экономической точки зрения следует понимать все предметы труда, доставляемые природой без содействия человека) образуют его эластичные потенции, которые в известных границах расширяют его арену действия независимо от его собственной величины. При этом мы совершенно отвлекались от условий процесса обращения, благодаря которым одна и та же масса капитала может действовать в очень неодинаковой степени. Так как мы предполагали рамки капиталистического производства, следовательно, предполагали чисто стихийно выросшую форму общественного процесса производства, то мы совершенно отвлекались от всякой более рациональной комбинации, осуществляемой на основе наличных средств производства непосредственно и планомерно. Классическая политическая экономия искони питала пристрастие рассматривать общественный капитал как величину постоянную с постоянной степенью действия. Но предрассудок этот застыл в непререкаемую догму лишь благодаря архифилистеру Иеремии Бентаму — этому трезво-педантичному, тоскливо-болтливому оракулу пошлого буржуазного рассудка XIX века ⁶²⁾. Бентам среди философов то же, что Мартин Таппер среди поэтов. Оба они могли быть сфабрикованы только в Англии ⁶³⁾.

⁶²⁾ Ср., между прочим, J. Bentham. «Thé orie des Peines et des Ré compenses», trad. Et. Dumont, 3è me é d. Paris, 1826, t. II, 1. IV, ch. 2.

⁶³⁾ Иеремия Бентам — явление чисто английское. Ни в какую эпоху, ни в какой стране не было ещё философа — не исключая даже нашего Христиана Вольфа, — который с таким самодовольством вещал бы обыденнейшие банальности. Принцип полезности не был изобретением Бентама. Он лишь бездарно повторил то, что даровито излагали Гельвеций и другие французы XVIII века. Если мы хотим узнать, что полезно, например, для собаки, то мы должны сначала исследовать собачью природу. Сама же эта природа не может быть сконструирована «из принципа полезности». Если мы хотим применить этот принцип к человеку, хотим по принципу полезности оценивать всякие человеческие действия, движения, отношения и т. д., то мы должны знать, какова человеческая природа вообще и как она модифицируется в каждую исторически данную эпоху. Но для Бентама этих вопросов не существует. С самой наивной тупостью он отождествляет современного филистера — и притом, в частности, английского филистера — с нормальным человеком вообще. Всё то, что полезно этой разновидности нормального человека и его миру, принимается за полезное само по себе. Этим масштабом он измеряет затем прошедшее, настоящее и будущее. Например, христианская религия «полезна», так как она религиозно осуждает те же самые преступления, которые уголовное уложение осуждает юридически. Художественная критика «вредна», так как она мешает почтенным людям наслаждаться произведениями Мартина Таппера и т. д. Таким хламом этот бойкий господин, девиз которого —

«» 624

С точки зрения его догмы совершенно непостижимы самые обыкновенные явления процесса производства, например его внезапные расширения и сокращения и даже самый факт накопления ⁶⁴⁾. Догма эта применялась как самим Бентамом, так и Мальтусом, Джемсом Миллем, Мак-Куллохом и т. д. с апологетическими целями, именно чтобы представить часть капитала, переменный капитал, т. е. капитал, превращаемый в рабочую силу, как величину постоянную. Была сочинена басня, что вещественное существование переменного капитала, т. е. та масса жизненных средств, которую он представляет для рабочих, или так называемый рабочий фонд, есть ограниченная самой природой особая часть общественного богатства, границы которой непреодолимы. Чтобы привести в движение ту часть общественного богатства, которая должна функционировать как постоянный капитал, или — вещественно — как средства производства, необходима определённая масса живого труда. Последняя определяется техникой производства. Но не даны ни число рабочих, нужное для того, чтобы привести эту массу труда в текучее состояние — так как это число меняется вместе с изменением степени эксплуатации индивидуальной рабочей силы, — ни цена рабочей силы; известна только её минимальная и к тому же очень эластичная граница. Факты, лежащие в основе рассматриваемой догмы, таковы: с одной стороны, рабочий не имеет голоса при распределении общественного богатства на средства потребления нерабочих и на средства производства. С другой стороны, рабочий лишь в исключительно благоприятных случаях может расширить так называемый «рабочий фонд» за счёт «дохода» богатых ⁶⁵⁾.

«nulla dies sine linea» ¹⁷⁴, наполнил горы книг. Если бы я обладал смелостью моего друга Г. Гейне, я назвал бы г-на Иеремию гением буржуазной глупости.

⁶⁴⁾ «Экономисты слишком склонны… рассматривать определённое количество капитала и определённое число рабочих как орудия производства данной постоянной силы, действующие с известной постоянной интенсивностью… Те … кто говорит… что товары суть единственные факторы производства… утверждают тем самым, что производство вообще не может быть расширено, так как для такого расширения должно быть заранее увеличено количество жизненных средств, сырых материалов и орудий; фактически это равносильно утверждению, что никакой рост производства не может иметь места без его предварительного роста или, другими словами, что никакой рост его невозможен» (S. Bailey. «Money and its Vicissitudes», p. 58, 70). Бейли критикует догму главным образом с точки зрения процесса обращения.

⁶⁵⁾ Дж. Ст. Милль говорит в своих «Principles of Political Economy» [b. II. ch. 1, § 3]: «Продукт труда распределяется в настоящее время в обратном отношения к труду: наибольшую его часть получают те, кто никогда не трудится, следующую по величине часть — те, труд которых почти всецело номинален, и так, по нисходящей шкале, вознаграждение становится всё меньше и меньше, по мере того как труд делается тяжелее и неприятнее. Человек, занимающийся наиболее утомительным и изнурительным физическим трудом, не может с уверенностью рассчитывать даже на получение самых необходимых жизненных средств». Чтобы избежать недоразумения, замечу, что такие люди, как Дж. Ст. Милль и ему подобные, заслуживают, конечно, всяческого порицания за противоречия между их старыми экономическими догмами

«» 625

К каким плоским тавтологиям приводит попытка превратить капиталистические границы рабочего фонда в границы, определяемые природой общества вообще, показывает пример профессора Фосетта.

«Оборотный капитал ⁶⁶⁾ страны», — говорит он, — «есть её рабочий фонд. Следовательно, чтобы узнать среднюю денежную плату, получаемую каждым рабочим, надо просто разделить этот капитал на численность рабочего населения» ⁶⁷⁾.

Итак, мы сначала вычисляем сумму всех действительно выплаченных индивидуальных заработных плат, затем объявляем, что результат этого сложения и есть стоимость «рабочего фонда», установленного богом и природой. Наконец, полученную таким путём сумму мы делим на число рабочих, чтобы снова открыть, сколько в среднем выпадает на долю каждого отдельного рабочего. Процедура чрезвычайно хитроумная. Она не мешает г-ну Фосетту заявить, не переводя дыхания:

«Совокупное богатство, ежегодно накопляемое в Англии, разделяется на две части. Одна часть применяется в самой Англии для поддержания нашей собственной промышленности. Другая часть вывозится за границу… Часть, применяемая в нашей промышленности, образует незначительную долю ежегодно накопляемого в этой стране богатства» ⁶⁸⁾.

Итак, бо́ льшая часть ежегодно нарастающего прибавочного продукта, отбираемого у английских рабочих без эквивалента, капитализируется не в Англии, а в других странах. Но ведь вместе с вывезенным таким образом за границу добавочным капиталом вывозится и часть «рабочего фонда», изобретённого богом и Бентамом ⁶⁹⁾.

и их современными тенденциями, но было бы в высшей степени несправедливо сваливать этих людей в одну кучу с вульгарными экономистами-апологетами.

⁶⁶⁾ Я напоминаю здесь читателю, что категории переменный капитал и постоянный капитал впервые введены в употребление мною. Политическая экономия со времён А. Смита смешивает заключающиеся в них определения с различием форм основного и оборотного капитала, порождаемым процессом обращения. Более подробно об этом говорится во втором отделе второй книги.

⁶⁷⁾ Н. Fawcett, Prof, of Polit. Econ. at Cambridge. «The Economic Position of the British Labourer». London, 1865, p. 120.

⁶⁸⁾ Там же, стр. 122, 123.

⁶⁹⁾ Можно сказать, что из Англии ежегодно экспортируется не только капитал, но и рабочие — в форме эмиграции. Однако в тексте не имеется в виду имущество переселенцев, которые в значительной своей части не принадлежат к рабочему классу. Большую долю их составляют сыновья фермеров. Английский добавочный капитал, ежегодно вывозимый за границу с целью получения процентов, представляет собой гораздо более значительную величину по сравнению с ежегодным накоплением, чем ежегодная эмиграция по сравнению с ежегодным приростом населения.

«пред. глава след. глава» содержание

«пред. глава след. глава» содержание

«» 626