Увеличение спроса на рабочую силу по мере накопления при неизменяющемся строении капитала

В этой главе мы рассматриваем то влияние, которое возрастание капитала оказывает на положение рабочего класса. Важнейшие факторы этого исследования — строение капитала и те изменения, которые претерпевает оно в ходе процесса накопления.

Строение капитала можно рассматривать с двух точек зрения. Рассматриваемое со стороны стоимости, строение определяется тем отношением, в котором капитал делится на постоянный капитал, или стоимость средств производства, и переменный капитал, или стоимость рабочей силы, т. е. общую сумму заработной платы. Рассматриваемый со стороны материала, функционирующего в процессе производства, всякий капитал делится на средства производства и живую рабочую силу; в этом смысле строение капитала определяется отношением между массой применяемых средств производства, с одной стороны, и количеством труда, необходимым для их применения, — с другой. Первое я называю стоимостным строением капитала, второе — техническим строением капитала. Между тем и другим существует тесная взаимозависимость. Чтобы выразить эту взаимозависимость, я называю стоимостное строение капитала, — поскольку оно определяется его техническим строением и отражает в себе изменения технического строения, — органическим строением капитала. В тех случаях, где говорится просто о строении капитала, всегда следует подразумевать его органическое строение.

Многочисленные индивидуальные капиталы, вложенные в определённую отрасль производства, более или менее отличаются по своему строению друг от друга. Средняя из их индивидуальных строений даёт нам строение всего капитала данной отрасли производства. Наконец, общая средняя из этих средних строений всех отраслей производства даёт нам строение

«» 627

общественного капитала данной страны, и только об этом, в конечном счёте, будет речь в дальнейшем изложении.

Возрастание капитала включает в себя возрастание его переменной, или превращаемой в рабочую силу, составной части. Часть прибавочной стоимости, превращаемой в добавочный капитал, постоянно должна претерпевать обратное превращение в переменный капитал или в добавочный рабочий фонд. Предположим, что в числе прочих неизменных условий остаётся без изменения и строение капитала, т. е. что по-прежнему требуется всё та же масса рабочей силы для того, чтобы привести в движение определённую массу средств производства, или постоянного капитала; в таком случае спрос на труд и фонд существования рабочих, очевидно, увеличивается пропорционально возрастанию капитала и увеличивается тем быстрее, чем быстрее растёт капитал. Так как капитал ежегодно производит прибавочную стоимость, часть которой ежегодно присоединяется к первоначальному капиталу; так как само это приращение ежегодно возрастает по мере увеличения размеров уже функционирующего капитала и так как, наконец, подгоняемое особенно сильным стремлением к обогащению, например при открытии новых рынков, новых сфер приложения капитала вследствие вновь развившихся общественных потребностей и т. д., накопление может быстро расширять свой масштаб благодаря одному лишь изменению в делении прибавочной стоимости, или прибавочного продукта, на капитал и доход, то потребности накопления капитала могут опередить увеличение рабочей силы, или числа рабочих, спрос на рабочих может опередить их предложение, и, таким образом, может произойти повышение заработной платы. Это, в конце концов, и должно произойти, раз указанные выше условия сохраняются без изменения. Так как каждый год применяется больше рабочих, чем в предыдущий, то раньше или позже должен наступить момент, когда потребности накопления начинают перерастать обычное предложение труда, когда, следовательно, наступает повышение заработной платы. Жалобы на это раздаются в Англии в течение всего XV и первой половины XVIII века. Однако более или менее благоприятные условия, при которых наёмные рабочие сохраняются и размножаются, нисколько не изменяют основного характера капиталистического производства. Как простое воспроизводство непрерывно воспроизводит само капиталистическое отношение — капиталистов на одной стороне, наёмных рабочих на другой, — так воспроизводство в расширенном масштабе, или накопление, воспроизводит капиталистическое отношение в расширенном масштабе: больше капиталистов или

«» 628

более крупных капиталистов на одном полюсе, больше наёмных рабочих на другом. Воспроизводство рабочей силы, которая постоянно должна входить в состав капитала как средство увеличения стоимости и не может высвободиться от него, и подчинение которой капиталу маскируется лишь сменой индивидуальных капиталистов, которым она продаётся, — это воспроизводство является в действительности моментом воспроизводства самого капитала. Итак, накопление капитала есть увеличение пролетариата ⁷⁰⁾.

Классическая политическая экономия настолько хорошо понимала это положение, что А. Смит, Рикардо и др., как упомянуто раньше, даже ошибочно отождествляют накопление с потреблением всей капитализируемой части прибавочного продукта производительными рабочими, или с превращением её в добавочных наёмных рабочих. Уже в 1696 г. Джон Беллерс говорит:

«Если бы кто-либо имел 100 000 акров земли, столько же фунтов стерлингов денег и столько же голов скота, но не имел бы ни одного рабочего, то чем был бы сам этот богатый человек, как не рабочим? И так как рабочие делают людей богатыми, то чем больше рабочих, тем больше богатых… Труд бедняка — рудник богача» ⁷¹⁾.

Точно так же Бернар де Мандевиль говорит в начале XVIII столетия:

«Там, где собственность пользуется достаточной защитой, было бы легче жить без денег, чем без бедных, ибо кто стал бы трудиться?.. Следует ограждать рабочих от голодной смерти, но нужно, чтобы они не получали ничего, что можно было бы сберегать. Если иногда кто-либо из низшего класса благодаря необыкновенному трудолюбию и недоеданию возвышается над положением, в котором он вырос, то никто не должен препятствовать ему в этом: ведь бесспорно, что жить бережливо, это — самое разумное для каждого отдельного лица, для каждой отдельной семьи в обществе; однако интерес всех богатых наций заключается в том, чтобы

⁷⁰⁾ Карл Маркс. «Наёмный труд и капитал» [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 6]. «При одинаковой степени угнетения масс, страна тем богаче, чем больше в ней пролетариев» (Colins. «L'É conomie Politique, Source des Ré volutions et des Utopies pré tendues Socialistes». Paris, 1857, t. Ill, p. 331). Под «пролетарием» в экономическом смысле следует понимать исключительно наёмного рабочего, который производит и увеличивает «капитал» и выбрасывается на улицу, как только он становится излишним для потребностей возрастания стоимости «господина капитала», как называет эту персону Пеккёр. «Немощный пролетарий первобытных лесов» — это милая фантазия Рошера. Житель первобытного леса — собственник первобытного леса и обращается с первобытным лесом, как со своей собственностью, так же бесцеремонно, как орангутанг. Следовательно, он не пролетарий. Он был бы пролетарием лишь в том случае, если бы первобытный лес эксплуатировал его, а не он этот лес. Что касается состояния его здоровья, то он в этом отношении выдержал бы сравнение не только с современным пролетарием, но и с сифилитическими и золотушными «почтенными людьми». Однако под первобытным лесом г-н Вильгельм Рошер, по всей вероятности, разумеет свою родную Люнебургскую пустошь.

⁷¹⁾ John Bellers. «Proposals for raising a College of Industry». London, 1696, p. 2.

«» 629

бо́ льшая часть бедных никогда не оставалась без дела и чтобы они постоянно целиком расходовали всё, что они получают… Те, кто поддерживает существование повседневным трудом, побуждаются к работе исключительно своими нуждами, которые благоразумно смягчать, но было бы глупо исцелять. Единственная вещь, которая только и может сделать рабочего человека прилежным, это — умеренная заработная плата. Слишком низкая заработная плата доводит его, смотря по темпераменту, по малодушия или отчаяния, слишком большая — делает наглым и ленивым… Из всего до сих пор сказанного следует, что для свободной нации, у которой рабство не допускается, самое верное богатство заключается в массе трудолюбивых бедняков. Не говоря уже о том, что они служат неиссякаемым источником для комплектования флота и армии, без них не было бы никаких наслаждений и невозможно было бы использовать продукты страны для извлечения доходов. Чтобы сделать общество» (которое, конечно, состоит из нерабочих) «счастливым, а народ довольным даже его жалким положением, для этого необходимо, чтобы огромное большинство оставалось невежественным и бедным. Знания расширяют и умножают наши желания, а чем меньше желает человек, тем легче могут быть удовлетворены его потребности» ⁷²⁾.

Мандевиль, честный человек и ясная голова, ещё не понимает того, что самый механизм процесса накопления с увеличением капитала увеличивает и массу «трудолюбивых бедняков», т. е. наёмных рабочих, которые вынуждены превращать свою рабочую силу в возрастающую силу для увеличения стоимости возрастающего капитала и именно этим увековечивать свою зависимость от своего собственного продукта, персонифицированного в капиталисте. Об этом отношении зависимости сэр Ф. М. Иден замечает в своём труде «Положение бедных, или История рабочих классов Англии»:

«В нашем географическом поясе для удовлетворения потребностей требуется труд, и поэтому, по крайней мере, часть общества должна неустанно трудиться… Немногие, которые не работают, всё же располагают продуктами прилежания. Однако и этим собственники обязаны исключительно цивилизации и порядку; они всецело — творение гражданских учреждений ⁷³⁾. Ибо последние признают, что плоды труда можно присваивать и иным способом, кроме труда. Люди с независимым состоянием почти целиком обязаны своим состоянием труду других, а не своим собственным способностям, которые отнюдь не выше, чем способности других; не владение землёй и деньгами, а командование трудом («the command of labour») — вот что отличает богатых от бедных… Бедняку подобает

⁷²⁾ B. de Mandeville. («The Fable of the Bees», 5th ed. London, 1728, примечания, стр. 212, 213, 328.) «Умеренная жизнь и постоянный труд представляют для бедных путь к материальному счастью» (под которым он понимает возможно более длинный рабочий день и возможно меньшее количество жизненных средств) «и к богатству для государства» (т. е. для земельных собственников, капиталистов и их политических сановников и агентов) («An Essay on Trade and Commerce». London, 1770, p. 54).

⁷³⁾ Идену следовало бы поставить вопрос: чьё же творение «гражданские учреждения»? Стоя на точке зрения юридических иллюзий, он считает, что не закон есть продукт материальных производственных отношений, а, наоборот, производственные отношения суть продукт закона. Ленге всего одним словом опрокинул иллюзорный «Esprit des loix» [«Дух законов»] Монтескьё: «L'esprit des loix, c'est la proprié té» [«Собственность — вот дух законов»] ¹⁷⁵.

«» 630

не положение отверженности или рабства, а состояние удобной и либеральной зависимости (a state of easy and liberal dependence), а людям, обладающим собственностью, подобает надлежащее влияние и авторитет среди тех, кто на них работает… Такое отношение зависимости, как известно всякому знатоку человеческой природы, необходимо для блага самих рабочих» ⁷⁴⁾.

Кстати сказать, сэр Ф. М. Иден — единственный из учеников Адама Смита, сделавший в XVIII веке кое-что значительное ⁷⁵⁾.

⁷⁴⁾ Eden, цит. соч., т. I, кн. I, гл. I, стр. 1, 2 и предисловие, стр. XX.

⁷⁵⁾ Если читатель вспомнит о Мальтусе, работа которого «Essay on Population» появилась в 1798 г., то я напомню, что эта работа в своей первоначальной форме есть не что иное, как ученически-поверхностный и поповски-напыщенный плагиат из Дефо, сэра Джемса Стюарта, Таунсенда, Франклина, Уоллеса и т. д. и не содержит ни одного самостоятельного положения. Большой шум, вызванный этим памфлетом, объясняется исключительно партийными интересами. Французская революция нашла в Британском королевстве страстных защитников: «закон народонаселения», медленно вырисовывавшийся в XVIII веке, потом с помпой возвещенный среди великого социального кризиса как несравненное противоядие против теории Кондорсе и других, был с ликованием встречен английской олигархией, которая увидела в нем великого искоренителя всех стремлений к дальнейшему человеческому развитию. Мальтус, до крайности изумлённый своим успехом, принялся тогда за то, чтобы заполнить старую схему поверхностно компилированным материалом и присоединить к нему новый, который был, однако, не открыт, а просто присвоен Мальтусом. Кстати сказать, хотя Мальтус — поп высокой англиканской церкви, тем не менее он дал монашеский обет безбрачия. Безбрачие — одно из условий fellowship [членства] в протестантском Кембриджском университете. «Женатым не разрешается быть членами коллегии. Напротив, если кто-нибудь женится, он тем самым выбывает из числа членов» («Reports of Cambridge University Commission», p. 172). Это обстоятельство выгодно отличает Мальтуса от других протестантских попов, которые, стряхнув с самих себя католическую заповедь безбрачия священников, усвоили заповедь «плодитеся и множитеся» как свою специфически-библейскую миссию в такой мере, что повсюду поистине в неприличной степени содействуют увеличению населения и в то же время проповедуют рабочим «принцип народонаселения». Характерно, что экономическая пародия грехопадения, адамово яблоко, «urgent appetite» [«непреоборимое желание»], «the checks which tend to blunt the shafts of Cupid» [«препятствия, которые предназначены притупить стрелы Купидона»], как весело говорит поп Таунсенд, — этот щекотливый пункт был монополизирован и теперь монополизируется господами представителями протестантской теологии или, вернее, церкви. За исключением венецианского монаха Ортеса, оригинального и остроумного автора, большинство проповедников «закона народонаселения» — протестантские попы. Таковы Брюкнер с его «Thé orie du Systè me animal». Leyde, 1767, в которой исчерпана вся современная теория народонаселения и идеи для которой дал мимолётный спор на эту тему между Кенэ и его учеником Мирабо-старшим; затем поп Уоллес, поп Таунсенд, поп Мальтус и его ученик архипоп Т. Чалмерс, не говоря уже о мелких попах-писаках in this line [в том же направлении]. Первоначально политической экономией занимались философы, как Гоббс, Локк, Юм, коммерческие и государственные люди, как Томас Мор, Темпл, Сюлли, де Витт, Норс, Ло, Вандерлинт, Кантильон, Франклин, теоретической стороной её особенно занимались, и притом с величайшим успехом, медики, как Петти, Барбон, Мандевиль, Кенэ. Ещё в середине XVIII столетия его преподобие г-н Таккер, видный для своего времени экономист, извиняется в том, что он занялся маммоной. Позже, а именно с появлением «закона народонаселения», наступило время протестантских попов. Как бы предчувствуя появление этих знахарей, Петти, считающий население основой богатства и, подобно Адаму Смиту, непримиримый враг попов, говорит: «Религия больше всего процветает там, где священники больше всего умерщвляют свою плоть, также как и право — там, где адвокаты умирают от голода». Поэтому протестантским священникам, раз они не хотят следовать апостолу Павлу и «умерщвлять плоть» безбрачием, он советует «не производить, по крайней мере, попов больше («not to breed more Churchmen»), чем могли бы поглотить наличные приходы

«» 631

При тех наиболее благоприятных для рабочих условиях накопления, которые предполагались до сих пор, отношение зависимости рабочих от капитала облекается в сносные или, как выражается Иден, «удобные и либеральные» формы. Вместо того чтобы по мере роста капитала становиться интенсивнее, оно становится лишь экстенсивнее, т. е. сфера эксплуатации и господства капитала расширяется только вместе с увеличением его самого и числа его подданных. Всё бо́ льшая часть их собственного прибавочного продукта, который всё возрастает и в растущих размерах превращается в добавочный капитал, притекает к ним обратно в форме средств платежа; благодаря этому они могут расширять круг своих потребностей, лучше обеспечивать свой потребительный фонд одежды, мебели и т. д. и создавать даже небольшие денежные запасные фонды. Но как лучшая одежда, пища, лучшее обращение в более или менее значительный peculium ¹⁷⁶ не уничтожают для раба отношения зависимости и эксплуатации, точно так же это не уничтожает

(benefices); т. е. если в Англии и Уэльсе имеется всего 12 000 приходов, то было бы неразумно произвести 24 000 попов («it will not be safe to breed 24 000 ministers»), ибо 12 000 непристроенных постоянно будут искать средств к существованию, и есть ли более лёгкий способ найти эти средства, чем пойти в народ и втолковать ему, что эти 12 000 имеющих приходы губят души, доводят эти души до голода и указывают им ложный путь, который не приведёт их на небеса?» (Petty. «A Treatise of Taxes and Contributions». London, 1667, p. 57). Отношение Адама Смита к протестантским попам его времени характеризуется следующим. В работе «A Letter to A. Smith, LL. D. On the Life, Death and Philosophy of his Friend David Hume». By One of the People called Christians, 4th ed. Oxford, 1784, англиканский епископ из Нориджа, доктор Хорн, обрушивается на А. Смита за то, что тот в одном открытом письме к Страэну «бальзамирует своего друга Давида» (т. е. Юма), что он рассказывает публике о том, как «Юм на своём смертном одре развлекался Лукианом и вистом» и что он даже имел дерзость написать: «Я всегда считал Юма, как при его жизни, так и после его смерти, настолько близким к совершенному идеалу мудрого и добродетельного человека, насколько это допускает слабость человеческой природы». Епископ с негодованием восклицает: «Хорошо ли это с вашей стороны, милостивый государь, изображать нам в качестве совершенно мудрых и добродетельных характер и образ жизни человека, который был одержим непримиримой антипатией ко всему, что называется религией, и напрягал все свои силы для того, чтобы, поскольку это зависело от него, изгладить из памяти человеческой даже самое название религии?» (там же, стр. 8). «Но не падайте духом, друзья истины, атеизм недолговечен» (там же, стр. 17). Адам Смит столь «гнусно нечестив («the atrocious wickedness»), что пропагандирует в стране атеизм» (именно посредством своей «Theory of moral sentiments») «… Мы знаем ваши уловки, господин доктор! Вы хорошо задумали, да на этот раз просчитались. На примере Давида Юма вы хотели показать, что атеизм единственное подкрепление («cordial») упавшего духа и единственное противоядие против страха смерти… Смейтесь же над развалинами Вавилона и приветствуйте ожесточённого злодея фараона!» (там же, стр. 21, 22). Один из ортодоксальных слушателей А. Смита пишет после смерти последнего: «Дружба Смита с Юмом… помешала ему быть христианином… Во всем он верил Юму на слово. Если бы Юм сказал ему, что луна — зелёный сыр, он поверил бы ему. Поэтому он верил также ему, что нет бога и чудес… По своим политическим принципам он приближался к республиканизму» («The Bee». By James Anderson. 18 vols. Edinburgh, 1791–1793, vol. III, p. 166, 165). Поп Т. Чалмерс подозревает А. Смита в том, что он выдумал категорию «непроизводительных рабочих» просто по злобе, специально имея в виду протестантских попов, несмотря на их благословенный труд в винограднике господнем.

«» 632

отношения зависимости и эксплуатации и для наёмного рабочего. Повышение цены труда вследствие накопления капитала в действительности означает только, что размеры и тяжесть золотой цепи, которую сам наёмный рабочий уже сковал для себя, позволяют сделать её напряжение менее сильным. В спорах об этом предмете обыкновенно упускали из виду самое главное, а именно differentia specifica [характерные особенности] капиталистического производства. Рабочая сила покупается здесь не для того, чтобы её действием или её продуктами покупатель мог удовлетворить свои личные потребности. Цель покупателя — увеличение стоимости его капитала, производство товаров, которые содержат больше труда, чем он оплатил, следовательно, содержат такую часть стоимости, которая для него ничего не стоила и которая, тем не менее, реализуется при продаже товара. Производство прибавочной стоимости или нажива — таков абсолютный закон этого способа производства. Рабочая сила может быть предметом продажи лишь постольку, поскольку она сохраняет средства производства как капитал, воспроизводит свою собственную стоимость как капитал и в неоплаченном труде доставляет источник добавочного капитала ⁷⁶⁾. Следовательно, условия её продажи, будут ли они более благоприятны для рабочих или менее, предполагают необходимость постоянного повторения её продажи и постоянно расширяющееся воспроизводство богатства как капитала. Заработная плата, как мы видели, по своей природе постоянно обусловливает, что рабочий доставляет определённое количество неоплаченного труда. Не говоря уже о повышении заработной платы при падающей цене труда и т. д., увеличение её означает в лучшем случае лишь количественное уменьшение того неоплаченного труда, который приходится исполнять рабочему. Это уменьшение никогда не может дойти до такого пункта, на котором оно угрожало бы существованию самой системы. Оставляя в стороне разрешаемые силой конфликты из-за уровня заработной платы, — а уже Адам Смит показал, что в таких конфликтах хозяин всегда остаётся хозяином, — повышение цены труда, вытекающее из накопления капитала, предполагает следующую альтернативу.

⁷⁶⁾ Примечание к 2 изданию. «Однако граница занятий как сельскохозяйственных, так и промышленных рабочих одна и та же, а именно — возможность для предпринимателя извлечь прибыль из продукта их труда… Если уровень заработной платы повышается настолько, что выручка хозяина упадёт ниже средней прибыли, то он перестаёт давать им работу или даёт её лишь при том условии, что они согласны на понижение заработной платы» (John Wade, цит. соч., стр. 240).

«» 633

Или цена труда продолжает повышаться, потому что её повышение не препятствует росту накопления; в этом нет ничего удивительного, потому что, как говорит А. Смит,

«даже при понижении прибыли капиталы не только продолжают возрастать, но они возрастают даже много быстрее, чем раньше… Большой капитал даже при небольшой прибыли в общем возрастает быстрее, чем мелкий капитал при большой прибыли» («Wealth of Nations», I [французский перевод Гарнье], стр. 189).

В этом случае очевидно, что уменьшение неоплаченного труда нисколько не препятствует распространению господства капитала. Или, — и это другая сторона альтернативы, — накопление вследствие повышения цены труда ослабевает, потому что притупляется стимулирующее действие прибыли. Накопление уменьшается. Но вместе с его уменьшением исчезает причина его уменьшения, а именно диспропорция между капиталом и доступной для эксплуатации рабочей силой. Следовательно, механизм капиталистического процесса производства сам устраняет те преходящие препятствия, которые он создаёт. Цена труда снова понижается до уровня, соответствующего потребностям возрастания капитала, будет ли уровень этот ниже, выше или равен тому уровню, который считался нормальным до повышения заработной платы. Итак, в первом случае не замедление абсолютного или относительного увеличения рабочей силы или рабочего населения делает капитал избыточным, а наоборот, увеличение капитала делает недостаточной доступную для эксплуатации рабочую силу. Во втором случае не усиление абсолютного или относительного увеличения рабочей силы или рабочего населения делает капитал недостаточным, а наоборот, уменьшение капитала делает избыточной доступную для эксплуатации рабочую силу или, скорее, делает чрезмерной её цену. Как раз эти абсолютные движения накопления капитала и отражаются в виде относительных движений массы доступной для эксплуатации рабочей силы, и поэтому кажется, будто они вызываются собственным движением последней. Выражаясь языком математики, можно сказать: величина накопления есть независимая переменная, величина заработной платы — зависимая, а не наоборот. Таким же образом в фазе кризиса промышленного цикла общее понижение товарных цен выражается как повышение относительной стоимости денег, а в фазе процветания общее повышение товарных цен выражается как понижение относительной стоимости денег. Так называемая Currency School [Денежная школа] делает из этого тот вывод, что при высоких ценах в обращении находится слишком

«» 634

много, а при низких — слишком мало ^* денег. Её невежество и полное игнорирование фактов ⁷⁷⁾ находит себе достойную параллель в лице экономистов, которые истолковывают указанные сейчас явления накопления таким образом, будто в одном случае имеется слишком мало, а в другом слишком много наёмных рабочих.

Закон капиталистического производства, лежащий в основе мнимого «естественного закона народонаселения», сводится просто к следующему: отношение между капиталом, накоплением и уровнем заработной платы есть не что иное, как отношение между неоплаченным трудом, превращённым в капитал, и добавочным трудом, необходимым для того, чтобы привести в движение добавочный капитал. Следовательно, это — отнюдь не отношение между двумя не зависимыми одна от другой величинами, между величиной капитала, с одной стороны, и численностью рабочего населения — с другой; напротив, это в последнем счёте отношение лишь между неоплаченным и оплаченным трудом одного и того же рабочего населения. Если количество неоплаченного труда, доставляемого рабочим классом и накопляемого классом капиталистов, возрастает настолько быстро, что оно может превращаться в капитал лишь при чрезвычайном увеличении добавочного оплаченного труда, то заработная плата повышается, и, при прочих равных условиях, неоплаченный труд относительно уменьшается. Но как только это уменьшение доходит до пункта, когда прибавочный труд, которым питается капитал, перестаёт предлагаться в нормальном количестве, наступает реакция: уменьшается капитализируемая часть дохода, накопление ослабевает, и восходящее движение заработной платы сменяется обратным движением. Таким образом, повышение цены труда не выходит из таких границ, в которых не только остаются неприкосновенными основы капиталистической системы, но и обеспечивается её воспроизводство в расширяющемся масштабе. Следовательно, закон капиталистического накопления, принимающий мистический вид закона природы, в действительности является лишь выражением того обстоятельства, что природа накопления исключает всякое такое уменьшение степени эксплуатации труда или всякое такое повышение цены труда, которое могло бы серьёзно угрожать постоянному воспроизводству капиталистического отношения, и притом воспроизводству его в постоянно

^* В оригинале в первом случае сказано «мало», во втором — «много»; исправление сделано в соответствии с текстом авторизованного французского перевода. Ред.

⁷⁷⁾ Ср. Карл Маркс. «К критике политической экономии», стр. 165 и сл. [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 13, стр. 162 и сл.].

«» 635

расширяющемся масштабе. Иначе оно и быть не может при таком способе производства, где рабочий существует для потребностей увеличения уже имеющихся стоимостей, вместо того чтобы, наоборот, материальное богатство существовало для потребностей развития рабочего. Как в религии над человеком господствует продукт его собственной головы, так при капиталистическом производстве над ним господствует продукт его собственных рук ^77a).