П. Сорокин. Социологический реализм и номинализм. 1920

Раз мы пришли к выводу, что явление взаимодействия представляет коллективное единство, то встает вопрос о реальности этого коллективного единства. Этот вопрос гласит: суть ли коллективное единство или общество - реально существующее явление или же они реально не существуют, а реально даны только индивиды, их составляющие?

Как известно, этот вопрос встал давно и вызвал большие споры. Эти споры не заглохли и в наше время.

Основные ответы на этот вопрос вылились в два течения. Первое из них можно охарактеризовать как течение социологического реализма, второе — как течение социологического номинализма.

Сущность ответа первого течения состоит в утверждении, что общество есть реальность sui generis, отличная и даже независимая от реальности составляющих его индивидов; общество имеет свое существование, свои функции, свои органы, короче — оно живет как всякое подлинно существующее явление, говорят нам «реалисты».

…Крайнюю позицию в социологическом реализме занимали органицисты, т. е. сторонники органической школы в социологии. Они утверждали, что общество не только есть реально существующее явление, но что реальность его такова же, как и реальность всякого организма, ибо общество само представляет организм… Как всякий организм, оно имеет свои органы и клетки. Такими клетками являются индивиды. Как в организме каждый орган выполняет свои функции, так и в обществе надлежащие органы выполняют свои. Словом — общество есть подлинно реальное существо, независимое от составляющих его индивидов, имеющее и физическое и психическое бытие.

В менее отчетливой и резкой форме тезисы социологического реализма поддерживаются и рядом других социологов. Таковы, например, Гумплович, Дюркгейм, Позада, Де-Роберти, Изуле, Эспинас, Фулье, Гирке и др. Приведем несколько примеров. «В человеке мыслит совсем не он, но его социальная группа, — пишет Гумплович. — Разве мыслит, чувствует, имеет вкус индивид? Нет! не индивид, а социальная группа»[83]. «Мы считаем отдельными реальными элементами в социальном процессе не отдельных лиц, а социальные группы» [84]. Общество или разряд социальных фактов «составляют образы мыслей, действий и чувствований, находящихся вне индивида и одаренных принудительной силой, вследствие которой он вынуждается к ним», — пишет Дюркгейм. Социальным является «всякий образ действий... имеющий свое собственное существование, независимое от его индивидуальных проявлений» [85].

…Таковы вкратце различные оттенки социологического реализма.

Социологический номинализм, в противоположность социологическому реализму, утверждает: 1) что единственно реальны индивиды, составляющие общество, 2) что вне индивидов как реальности нет никакой другой реальности; с удалением индивидов от общества не остается ничего, 3) что нет общества как реальности ни в смысле физического тела, ни в смысле особого от сознания индивидов надындивидуального сознания или коллективной души.

Таковы основные тезисы социологического номинализма.

Наиболее ярким представителем его в последнее время был Г. Тард. Он отрицает прежде всего реальность общества как организма или как реальность физического тела. «…Органицизм не только неверен, — говорит он далее, — но он опасен. Если я не вижу его услуг, то я отлично вижу заблуждения, которые он усилил. Прежде всего к ним относится тенденция создания социологической онтологии, конструирования сущностей в качестве вещей, постоянного употребления слов вроде “социальный принцип”, “душа толпы” или других смутных понятий вроде “социальной среды” в смысле биологической метафизики, быть может наихудшей из всех метафизик»

Из этого отрывка уже ясна позиция Тарда. Еще более рельефно она выясняется из следующей цитаты, направленной против Дюркгейма. Является заблуждением утверждение, говорит он, «что социальный факт, поскольку он социальный, существует вне всех своих индивидуальных проявлений... Дюркгейм возвращает нас в самую глубину схоластики. Социология не то же самое, что онтология. Признаюсь, мне очень трудно понять, как может случиться, что, «отбросив индивидуумов, получим в остатке общество»

«Чем может быть общество, если мы отвлечемся от составляющих его индивидов?», — спрашивает Тард и отвечает: ничем. В основе дюркгеймовской точки зрения он видит предрассудок, состоящий в том, что комбинация элементов может быть отлична от суммы последних. Эта точка зрения, приложимая в химии и биологии, по Тарду, неприложима к социологии: в последней при удалении индивидуального исчезает и социальное. В обществе нет ничего, что в частичном виде не существовало бы в индивидах в качестве достояния живущих и умерших поколений…

Весьма близкой к социологическому номинализму, но в значительной мере свободной от его недостатков, является «русская субъективная школа» в лице П. Л. Лаврова, Н. К. Михайловского и Н. И. Кареева.

Их отрицательное отношение к социологическому реализму выразилось в резкой и по существу правильной критике органической школы; во-вторых, в страстной защите личности как верховной этической ценности (в субъективной школе); в-третьих, в тщательном анализе понятия индивидуальности (особенно Н. К. Михайловским) и в доказательстве, что из всех возможных индивидуальностей (от атома до вселенной) человеку надлежит остановиться на личности как подлинной социальной индивидуальности: только она — подлинная реальность, действующая, мыслящая, страдающая и наслаждающаяся; только она — не абстракция; только она и ее судьбы могут быть правильным критерием прогресса и т. д.

По времени, по блеску и глубине аргументации русская субъективная школа должна быть поставлена во главе критиков социального реализма. Если я типичным выразителем социального номинализма ставлю Тарда, а не эту школу, то потому, что социологи этой школы не были последовательными номиналистами и свободны, как увидим сейчас, от ошибок последнего.

Спрашивается, которое из этих двух направлений мы должны признать истинным? Прав ли социологический реализм или социологический номинализм?

Для того чтобы и постановка вопроса и ответ на него были вполне ясны, необходимо удалить из проблемы многозначные и неопределенные термины или условиться об их смысле. Таким термином служит термин «реальность». Человеку, немного знакомому с философией и гносеологией, известна многообразность содержания. вкладываемого в это слово различными философами и теоретиками познания. Не условившись относительно его значения, мы неизбежно впадем в двусмысленности и неясности. Весь спор социологического реализма и номинализма в значительной степени основан именно на двусмысленности и неодинаковом понимании термина «реализм» и его производных.

Поэтому поставим вопрос о природе реальности коллективных единств или обществ несколько иначе.

Спросим себя, правы ли реалисты, утверждая, что общество как реальность sui generis существует независимо и вне составляющих его индивидов?

Ответ на этот вопрос может быть только отрицательный: никакая конкретная вещь не может существовать вне и независимо от ее элементов: отнимите от воды ее элементы — кислород и водород — и воды не будет; отнимите от организма его клетки — и организма не будет; отнимите от солнечной системы ее членов — и солнечная система исчезнет. Отнимите от общества его элементы — индивидов — и общество исчезнет. Без индивидов — общества людей не создашь, как без элементов любой вещи нельзя создать эту вещь.

Это так ясно и очевидно, что настаивать на этом трюизме нет надобности... Спросим себя далее, правы ли реалисты, утверждая, что есть «коллективная душа», или «коллективное сознание», имеющее свое собственное бытие, независимое от сознания и души составляющих общество индивидов?

Если буквально понять такие утверждения (а реалисты дают достаточно поводов для такого буквального понимания), то ответ опять-таки может быть только отрицательным. Правда, выражения «душа общества», «душа народа», «народный дух» и т. д. фигурируют постоянно. Но значит ли это, что есть какое-то «сознание общества» или «душа общества», независимые от сознания составляющих общество индивидов или имеющие свое собственное существование вне существования индивидуальных душ?

Ответ дает «метод вычитания». Отнимите от этой «коллективной души общества» «души» всех составляющих его индивидов, вычтите из «социального сознания» сознание всех его членов, бывших и сущих, и вы получите пустое место…

Но если основные тезисы социологического реализма, понятые в их буквальном смысле, не могут быть приняты, то спрашивается: приемлемы ли тезисы социологического номинализма, взятые опять-таки в их буквальном смысле? Можем ли мы поддерживать положение, что общество или коллективное единство как совокупность взаимодействующих индивидов равно простой сумме индивидов? Можем ли мы, далее, согласиться с Тардом, что в обществе нет ничего, что не существовало бы в индивидах?

Достаточно небольшого размышления, чтобы сказать: nоn possumus.

Равно ли общество как совокупность взаимодействующих индивидов простой сумме последних, — это зависит от смысла, придаваемого «сумме индивидов»: если под суммой индивидов разумеются индивиды взаимодействующие, тогда сумма их равна обществу или коллективному единству, ибо сумма взаимодействующих индивидов сама составляет «общество». Если же под суммой индивидов разумеются индивиды не взаимодействующие, изолированные, отделенные друг от друга, как лейбницевские монады или две сардины, закупоренные в двух разных коробках, тогда сумма индивидов не равна обществу. Не равна по очень простой причине: по той, что в первом случае изолированные индивиды не взаимодействуют, во втором взаимодействуют. В последнем случае присоединяется новое условие — взаимодействие, — которого нет в первом. В силу этого добавочного условия создается ряд явлений, которого нет и быть не может при его отсутствии. Его наличность превращает простую сумму индивидов в общество, в коллективное единство…

Сказанное дает ответ и на второй поставленный вопрос. Как вода — результат взаимодействующих кислорода и водорода — резко отлична от каждого из элементов, порознь взятых или их простой суммы, так и коллективное единство как совокупность взаимодействующих индивидов обладает рядом свойств, процессов и явлений, которых нет и быть не может в простой сумме изолированных индивидов. Тот, кто, подобно Тарду, утверждает обратное, похож на человека, «из-за деревьев» не видящего леса, леса как общества взаимодействующих деревьев, отличного от простой суммы не взаимодействующих древесных единиц.

Общий вывод из всего сказанного о социологическом реализме и номинализме таков: ни то, ни другое из этих двух течений неприемлемо. Каждое из них, в пылу спора, выставляет такие положения, которые либо логически абсурдны, 'либо эмпирически неверны. Общество или коллективное единство как совокупность взаимодействующих людей, отличная от простой суммы невзаимодействующих индивидов, существует. В качестве такой реальности sui generis оно имеет ряд свойств, явлений и процессов, которых нет и не может быть в сумме изолированных индивидов. Но, вопреки реализму, общество существует не «вне» и «независимо» от индивидов, а только как система взаимодействующих единиц, без которых и вне которых оно немыслимо и невозможно, как невозможно всякое явление без всех составляющих его элементов. Термины, подобные «социальному сознанию», «душе народа», «национальному духу» и т. д., могут фигурировать только в качестве поэтических образов; взятые же в своем буквальном смысле они не соответствуют действительности.

Научно допустимыми они являются лишь тогда, когда хотят выразить своеобразность психической жизни взаимодействующих индивидов, отличную от психических переживаний суммы изолированных людей. С таким содержанием они приемлемы. Но во избежание недоразумений предпочтительнее не употреблять их.

Таков наш ответ на поставленный в начале параграфа вопрос. Следует ли его квалифицировать как социологический реализм или же он представляет форму номинализма — предоставляем решать любителям: важна не номенклатура, а содержание ответа.