Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Максимилиан Робеспьер






 

Максимилиан Робеспьер (1758-1794) – адвокат, депутат Генеральных Штатов, один из лидеров Великой французской революции. Считал своим духовным учителем Ж.-Ж. Руссо. Выступал за народовластие и равенство. После падения якобинской диктатуры гильотинирован.

 

· «Мы хотим… все пороки и все нелепости монархии заменить всеми добродетелями и чудесами республики»

«О КОНСТИТУЦИИ»*

(Выступления в Конвенте 16 июня 1793 г.)

1-е выступление: О наименовании общественных актов

Я предлагаю, чтобы вместо слов Французская республика были поставлены слова французский народ. Слово республика характеризует правительство; народ характеризует верховную власть.

2-е выступление: Об обсуждении договоров

Я считаю, что временный договор вскоре становится действительным и окончательным. Предлагаю, чтобы Исполнительный совет только обсуждал договоры.

3-е выступление: О смещении агентов исполнительной власти

Если вы примете этот пункт, то слишком преданные уполномоченные народа могут оказаться жертвами Совета; не следует пугать их обвинениями, которые часто были бы наградой за их слишком пылкий патриотизм, за их слишком активную бдительность. Наоборот, надо найти средство обуздать носителей власти, нарушающих свой долг; и в этом не следует полагаться на законодательный корпус. Он может не только не доносить на Совет, но объединиться с ним и, путем злоупотреблений, узурпировать народный суверенитет. Я предлагаю следовать в отношении этих агентов обычным правилам, применяющимся при преследовании преступников.

(Камбасерес, Эро де Сешель и Тюрио прерывают Робеспьера.)

Это право разоблачать принадлежит всем гражданам, бесполезно предоставлять его исключительно Совету.

 

4-е выступление: Об учреждении большого национального жюри

…Должна существовать какая-то узда. Законодательные органы не должны иметь власть безнаказанно угнетать кого-либо. Если это не будет трибунал, подобный тому, какой вам предложили, то сам народ расследует поведение уполномоченных. Я считаю, что мы должны объединить все наши знания, чтобы представить свои мнения на этот счет.

 

5-е выступление: О характере представительства

Эта статья представляется мне совершенно бесполезной; ведь истинный характер депутатов определяется природой их функций. Затем, я хочу отметить, что слово представитель не может быть применено к кому-либо из депутатов потому, что воля не может быть представлена. Члены законодательных органов – это уполномоченные, которым народ впервые предоставил власть, но в истинном смысле нельзя сказать, что они представляют народ. Законодательные органы создают законы и декреты… Декреты не выполняются до тех пор, пока они не подвергаются ратификации народа, пока не считается, что он их одобрил: если он не протестует, его молчание принимается за одобрение. Правительству невозможно следовать другому принципу. Это одобрение, выраженное или молчаливое, ни в коем случае не является верховной волей народа, и не может быть им представленной, оно только предполагается. Уполномоченный не может быть представителем, это злоупотребление словом, и во Франции начинают освобождаться от этого заблуждения. …

 

7-е выступление: Об адресе по поводу опасностей, грозящих отечеству, и против журналистов-предателей

Этой революции предстоит показать всему миру могущество клеветы. До сих пор клеветники ограничивались подлыми маневрами против отдельных лиц, теперь они задевают все власти. Отсюда заговор стольких пасквилянтов, многие из которых раскрыты в самом Конвенте. Из всех заговоров, подвергающих опасности свободу, это самый страшный. Вы должны обратить на него все ваше внимание. Клевете подвергаются уже не только пылкие патриоты, вынужденные слишком долго вести жестокую борьбу, но и патриоты, отличающиеся спокойствием и справедливостью.

До тех пор, пока эта вражеская клика не будет раздавлена, уничтожена, ни один человек не сможет безнаказанно оставаться добродетельным. Проснитесь от летаргии, в которой вы пребываете. Разобьем всех своих врагов. Скоро мы будем вынуждены поднять всю Францию, чтобы уничтожить мятежников Вандеи.

Я предлагаю вам составить обращение к народу, где были бы вскрыты все факты заговора, и другое обращение об опасностях, угрожающих родине. Пусть Комитет общественного спасения примет строгие меры, чтобы задержать этих вероломных журналистов, являющихся самыми опасными врагами свободы.

«О ПРИНЦИПАХ ПОЛИТИЧЕСКОЙ МОРАЛИ»

(Доклад в Конвенте 5 февраля 1794 г.)

Граждане, представители народа, мы некоторое время тому назад изложили принципы нашей внешней политики, теперь мы разъясним принципы нашей внутренней политики.

… Внезапное изменение судьбы нации объявило Европе о происшедшем возрождении национального представительства. Но надо сознаться, что до этого самого момента нами руководили, в столь бурных обстоятельствах, скорее любовь к добру и понимание нужд отечества, чем какая-нибудь ясная теория и точные правила поведения, которые мы даже не имели времени наметить.

Настало время ясно определить цель революции и предел, к которому мы хотим прийти; настало время отдать себе самим отчет и в препятствиях, отдаляющих нас от него, и в средствах, которые мы должны принять, чтобы достигнуть его. Это простая и важная мысль, которая, видимо, никогда не была отмечена. И как осмелилось бы подлое и развращенное правительство осуществить ее? Какой-нибудь король какой-нибудь высокомерный сенат, Цезарь, Кромвель прежде всего покрывали свои планы религиозной завесой, входили в сделку со всеми пороками, льстили всем партиям, уничтожали партию честных людей, угнетали или обманывали народ для того, чтобы достигнуть цели их коварного честолюбия. Если бы нам не надо было осуществить великую задачу, если бы речь шла здесь только об интересах какой-нибудь клики или новой аристократии, мы могли бы поверить, подобно тому, как этому верят скорее даже невежественные, чем испорченные писатели, что план французской революции был буквально начертан в книгах Тацита и Макиавелли, и могли бы находить описание обязанностей представителей народа в истории Августа, Тиберия, Веспасиана* или даже в истории некоторых французских законодателей, ибо некоторыми нюансами в отношении коварства и жестокости все тираны похожи друг на друга.

Что касается нас, то мы теперь посвятили вселенную в ваши политические тайны для того, чтобы все друзья родины могли объединиться по зову разума и в интересах общества и для того, чтобы французская нация и ее представители были бы уважаемы во всех странах мира, где могли бы стать известными их истинные принципы; для того, чтобы интриганы, которые стремятся заменить других интриганов, были бы судимы по верным и понятным правилам.

Надо задолго принять предосторожности и переложить судьбу свободы в руки правды, которая вечна, а не в руки людей, которые смертны; таким образом, если правительство забывает интересы народа или если они попадают в руки развращенных людей, согласно естественному течению вещей, свет признанных принципов освещает их измены и пусть новая клика падет при одной лишь мысли о преступлении.

Счастлив народ, достигший этого состояния! Ибо какие бы новые удары ни уготовили ему, порядок вещей, при котором общественный разум является гарантией свободы, предоставит ему много средств для предотвращения этих ударов! Какова цель, к которой мы стремимся? Это мирное пользование свободой и равенством, господство той вечной справедливости, законы которой высечены не на мраморе и не на камне, а в сердцах всех людей, даже в сердце раба, который забыл о них, и в сердце тирана, который их отрицает.

Мы хотим иметь такой порядок вещей, при котором все низкие и жестокие страсти были бы обузданы, а все благодетельные и великодушные страсти были бы пробуждены законами; при котором тщеславие выражалось бы в стремлении послужить родине; при котором различия рождали бы только равенство; при котором гражданин был бы подчинен магистрату, магистрат – народу, народ – справедливости; при котором родина обеспечила бы благоденствие каждой личности, а каждая личность гордо пользовалась бы процветанием и славой родины; при котором все души возвышались бы постоянным общением с республиканскими чувствами и потребностью заслужить уважение великого народа; при котором искусства являются украшением свободы, облагораживающей их, а торговля – источником богатства народа, а не только чудовищной роскошью нескольких семей.

Мы хотим заменить в нашей стране эгоизм нравственностью, честь честностью, обычаи принципами, благопристойность обязанностями, тиранию моды господством разума, презрение к несчастью презрением к пороку, наглость гордостью, тщеславие величием души, любовь к деньгам любовью к славе, хорошую компанию хорошими людьми, интригу заслугой, остроумие талантом, блеск правдой, скуку сладострастия очарованием счастья, убожество великих величием человека, любезный, легкомысленный и несчастный народ народом великодушным, сильным, счастливым, т. е. все пороки и все нелепости монархии заменить всеми добродетелями и чудесами республики.

Одним словом, мы хотим выполнить веления природы и осуществить судьбы человечества, сдержать обещания философии, отпустить грехи провидению за длительное господство преступления и тирании. Пусть Франция, известная когда-то среди рабских стран, затмевавшая славу всех существовавших свободных народов, становится примером для наций, ужасом для угнетателей, утешением для угнетенных, украшением вселенной и пусть, скрепив нашей кровью наше дело, мы смогли бы увидеть сияние зари всеобщего счастья!.. В этом наше честолюбие, в этом наша цель.

Какого рода правительство может осуществить эти чудеса? Только демократическое или республиканское – эти два слова синонимы, несмотря на заблуждение вульгарного языка, ибо аристократия это правление, не являющееся в большей степени республикой, чем монархией. Демократия это не государство, где, постоянно собираясь вместе, народ управляет сам всеми общественными делами, еще менее того это государство, где сотни тысяч клик отдельными поспешными и противоречивыми мерами решали бы судьбу всего общества: такого государства никогда не существовало и если бы оно существовало, оно привело бы народ к деспотизму.

Демократия это государство, где суверенный народ, руководимый законами, созданными им самим, делает сам то, что он может хорошо сделать, и делает через своих представителей то, что он сам не может сделать.

Следовательно, вы должны искать правила для вашего политического образа действий в принципах демократического правительства. Но для того, чтобы основать и укрепить среди нас демократию, для того, чтобы прийти к мирному господству конституционных законов, надо окончить войну свободы против тирании и с успехом пережить революционные бури: такова цель революционной системы, которую вы организовали. Вы должны, следовательно, еще сообразоваться в своем поведении с бурными обстоятельствами, в которых находится республика, и в результате план вашего правления должен быть проникнут духом революционного правления в соединении с благородными принципами демократии.

Итак, каков основной демократический или народный принцип правления, т. е. какова важнейшая движущая сила, которая поддерживает его? Это добродетель; я говорю об общественной добродетели, которая произвела столько чудес в Греции и Риме и которая должна произвести еще более удивительные чудеса в республиканской Франции; я говорю о той добродетели, которая является не чем иным, как любовью к родине и ее законам!

Но так как сущностью республики или демократии является равенство, из этого следует, что любовь к родине обязательно включает и любовь к равенству.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.008 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал