Хорошие человеческие отношения как психотерапевтическое воздействие

Расширив понимание конечных целей и специфических средств психотерапии, распространив их на область межличностных отношений, мы тем самым сделали попытку преодолеть или даже разрушить барь­ер, стоящий между психотерапевтической практикой и теорией межлич­ностных отношений, между психотерапией и реальной жизнью. Если вза­имоотношения, в которые каждодневно вступает человек, и события, из которых состоит его жизнь, приближают его к тем же целям, которые ставит перед собой профессиональная психотерапия, то эти взаимоотно­шения и эти события с полным правом можно назвать психотерапев­тическими, пусть даже они зарождаются и разворачиваются вне стен ме­дицинского учреждения и без участия профессионального терапевта. От­сюда следует вывод — анализ феномена психотерапии немыслим без изучения целительных эффектов хороших человеческих отношений, та-

Маслоу А. [Психотерапия, основанная на теории базовых потребностей] 433

ких, как супружество, дружба, товарищеские отношения, отношения между родителем и ребенком, между учителем и учеником и т.п. Про­фессиональный психотерапевт должен взять на вооружение терапевти­ческие возможности хороших человеческих отношений и пользоваться ими гораздо решительнее, чем это случается ныне. Психотерапевт дол­жен учить своего пациента доверию к жизни и отпускать его в самосто­ятельную жизнь в тот момент, когда почувствует, что он готов к взаимо­действию с ней.

Заботу, любовь и уважение стоит счесть психотерапевтическими спо­собами воздействия на человека, но особыми — такими, которые вполне по силам непрофессионалам. В этом нет никакой опасности. Это очень мощ­ные психотерапевтические средства, но они всегда направлены ко благу человека, они не могут причинить вреда никому (за исключением отдель­ных невротиков, безусловно больных людей).

Приняв этот взгляд на вещи, мало просто согласиться, что каждый человек, сам того не осознавая, является потенциальным психотерапев­том. Нам следует поощрять психотерапевтические возможности каждо­го человека, нам нужно учить его психотерапии. Такого рода фундамен­тальные психотерапевтические навыки следует прививать человеку с детства. Я бы назвал эту психотерапию «общественной», или «народной», по аналогии с «народной» медициной. Первейшей задачей народной пси­хотерапии станет просветительская деятельность, обучение как можно более широкого круга людей основополагающим навыкам психотера­пии. Это позволит каждому родителю, каждому учителю, а в идеале и каждому человеку понять психотерапевтическую ценность хороших че­ловеческих отношений, научит их устанавливать и поддерживать такие отношения с людьми. Человек во все времена обращался за советом и помощью к тем, кого он любит и уважает. Мне кажется, что психологам и религиозным деятелям давно пора признать, одобрить и формализо­вать этот исторический факт, возведя его до степени универсальности. Каждый из нас должен осознать, что всякий раз, когда мы унижаем, оби­жаем, отвергаем своего ближнего или пытаемся подчинить его своей воле, мы выступаем на стороне зла, играем на руку разрушительным тенденциям, а значит, вносим вклад в общую копилку психопатологии. Следует отдавать себе отчет и в том, что любое проявление доброты, со­чувствия, уважения к человеку становится нашей малой лептой в деле общего здоровья человечества, пусть небольшой, но очень важной и очень нужной¹.

¹ Эти заявления в силу своей категоричности требуют некоторых оговорок. Мои реко­мендации ни в коем случае не распространяются на хронических невротиков. Как бы мы ни старались победить невроз с помощью любви и сочувствия, вряд ли нам удастся обойтись без помощи профессионального терапевта <...>. Уважение к народной психотерапии ни в коем случае не означает, что мы отказываемся от профессиональной психотерапии. Бывают слу­чаи, когда без помощи профессионала человек в жизни оказывается беспомощным. 28 3; ik 1664

434 Тема 14. Развитие личности

Психотерапия и хорошее общество

По аналогии с тем определением, что мы дали хорошим человечес­ким отношениям, определим хорошее общество. Хорошее общество — это такое общество, которое предоставляет своим членам максимум возмож­ностей для самоактуализации. Это означает, что социальные институты хорошего общества питают, поддерживают, поощряют развитие хороших человеческих отношений и сводят к минимуму вероятность плохих отно­шений. Отсюда можно сделать вывод: понятие «хорошее общество» сино­нимично понятию «психологически здоровое общество», а понятие «плохое общество» синонимично понятию «больное общество», — в данном случае «болезнь» и «здоровье» означают не что иное, как степень удовлетворения базовых потребностей. Очевидно, что в больном обществе, в обществе, зара­женном страхом, недоверием, подозрительностью и враждебностью, люди не имеют возможности в полной мере удовлетворить свои потребности в безо­пасности, любви, уважении, доверии и правде.

Следует подчеркнуть, что воздействие общества и социальных инс­титутов само по себе еще не вызывает психотерапевтических или психо­патологических последствий, а только создает почву для того или иного процесса (делает его более возможным, более вероятным). Человеческая природа настолько податлива, настолько пластична, что может приспосо­биться к любым, даже самым неблагоприятным условиям существования, а с другой стороны, сформировавшаяся структура характера может быть настолько прочной, настолько самодостаточной, что некоторые люди умуд­ряются не только оказывать сопротивление социальным влияниям, но и пренебрегать ими <...>. В самом воинственном обществе обязательно най­дется хотя бы один миролюбивый человек, так же как и в самом мирном, в самом гуманном сообществе всегда найдется особь, у которой «чешутся кулаки». Мы достаточно знаем человеческую природу, мы не станем вслед за Руссо искать в общественном устройстве причины всех человеческих пороков, мы не будем тешить себя тщетной надеждой на всемогущество социальных реформ. Еще ни одна общественная реформа не смогла сделать всех людей счастливыми, мудрыми и здоровыми.

Что касается нашего общества, то мы имеем возможность взглянуть на него с разных точек зрения, каждая из которых будет полезной для той или иной цели. Если сопоставить влияния различных социальных сил нашего общества и вывести среднестатистическое значение, то мы, по всей видимости, вынуждены будем признать общую обстановку неблагоп­риятной для развития человека. Однако, на мой взгляд, было бы полез­нее попытаться проранжировать все реальные социальные силы нашего общества по степени их патогенности и определить, каким образом тера­певтические социальные влияния уравновешивают действие патогенных сил. В нашем обществе, несомненно, действуют и те, и другие силы, нахо­дящиеся между собой в неустойчивом равновесии.

Маслоу А. [Психотерапия, основанная на теории базовых потребностей] 435

Оставим в стороне соображения общего порядка и перейдем к рассмотрению индивидуально-психологических факторов. Первый фак­тор, с которым нам приходится столкнуться, мы назовем феноменом субъективной интерпретации. С этим феноменом мы сталкиваемся, ког­да невротик заявляет, что общество, в котором он живет — больное об­щество. Мы можем его понять, ведь во всем, что его окружает, невротик видит главным образом опасности, угрозы, эгоизм, равнодушие и уни­жения. Мы не удивимся, когда его сосед, живущий в том же самом об­щество, среди тех же самых людей, станет утверждать, что общество, в котором он живет — это совершенно нормальное, здоровое общество. С психологической точки зрения здесь нет противоречия. Каждый глубоко нездоровый человек ощущает себя живущим в плохом, нездоровом об­ществе. Если вернуться к нашим рассуждениям о взаимоотношениях между психотерапевтом и пациентом, то можно сказать, что психотера­пия — это попытка воссоздания хорошего общества в миниатюре, в рам­ках взаимоотношений между терапевтом и пациентом¹. Такая интерпре­тация психотерапевтических отношений уместна даже в том случае, если мы имеем дело с обществом, которое большинством членов общества вос­принимается как больное.

Выходит, что психотерапия является своего рода социальным проти­вовесом, уравновешивающим базовые стрессы и тенденции больного об­щества. В данном случае неважно, насколько запущена болезнь общества, психотерапия дает возможность каждому отдельно взятому индивидууму противостоять патогенным социальным влияниям. Психотерапия, образ­но говоря, помогает человеку плыть против течения, она восстанавливает природу человека против нездоровья общества, она революционна и ради­кальна в самом корневом смысле этих слов. А о психотерапевте в таком случае можно сказать, что это человек, в одиночку восставший на борьбу с патогенными социальными влияниями, на борьбу с обществом.

Если бы арена этой борьбы стала шире, если бы психотерапевт имел дело не с тремя десятками, а с тремя миллионами пациентов в год, то со­циальная значимость психотерапии ни у кого не вызывала бы сомнений. Общество, несомненно, претерпело бы огромные изменения, которые в пер­вую очередь коснулись бы характера межличностных отношений. Мы обнаружили бы тогда, что люди стали более добрыми, более гостеприим­ными, более дружелюбными, более щедрыми по отношению друг к другу, и это, в свою очередь, стало бы предпосылкой преобразования экономи­ческой, политической и законодательной систем². Можно надеяться, что наблюдаемое сейчас стремительное развитие всевозможных психотера-

¹ Считаю нужным предостеречь от излишнего субъективизма в данном вопросе. Об­
щество, которое невротик называет плохим, на самом деле, в самом объективном смысле
является таковым (даже для здорового человека). Оно дурное хотя бы уже потому, что
порождает невротиков.

² См.: Mumford L. The conduct of life. N.Y.: Harcourt, Brace & World, 1951.

436 Тема 14. Развитие личности

певтических групп, групп встреч и так называемых групп личностного роста вызовет ощутимые изменения в нашем обществе.

Однако мне кажется очевидным, что никакое общество, даже самое хорошее, самое здоровое, не застраховано от патологии. Угроза неизбеж­на, потому что корни ее лежат не только в природе человека, но и во внешней по отношению к человеку реальности. Стихийные бедствия, фрустрация, болезни, смерть — все это источники угрозы. Уже сам факт склонности людей к общественной жизни наряду с очевидными преиму­ществами таит в себе и угрозу. Мы вынуждены считаться с потребнос­тями и желаниями других людей и при этом зачастую должны посту­паться своими собственными потребностями и желаниями. Не стоит за­бывать о том, что и в самой человеческой природе нередко произрастают ростки зла — не в силу врожденной порочности человека, но в силу не­вежества, глупости, страха и т.п. <...>.

Отношения человека с обществом настолько сложны и противоре­чивы, что мы, движимые желанием получить однозначные ответы на все вопросы, нередко впадаем в ту или иную крайность, анализируем одну сторону дела, не замечая другой, и в результате приходим к ошибочным заключениям. Чтобы не пускаться в длинные рассуждения, я отсылаю вас к заметкам, изданным мною в качестве пособия к семинару по утопичес­кой социальной психологии¹. Вопросы, сформулированные мною для сту­дентов, не следует воспринимать как пустые, неосуществимые фантазии, это практические вопросы, которые подлежат эмпирическому исследова­нию. В этих заметках я призываю своих студентов мыслить количествен­ными категориями, в терминах сравнений и процентных соотношений, предостерегаю их от мышления в терминах «или-или», «да или нет», «чер­ное или белое». Задача исследования проблемы взаимоотношений чело­века и общества сформулирована мною в следующих вопросах: насколь­ко хорошее общество допускает человеческая природа? Насколько хоро­шего человека допускает общественное устройство? Насколько хорошего человека мы вправе ожидать, учитывая естественные ограничения чело­веческой природы? На сколь хорошее общество мы можем надеяться, зная о естественных ограничениях общественного устройства?

Если вы спросите мое мнение, то я скажу, что совершенство для че­ловека не только недостижимо, но и немыслимо, однако я уверен, что в каждом человеке скрываются гораздо большие возможности для совер­шенствования, нежели мы привыкли думать. Мечта о совершенном об­ществе так же несбыточна, как и мечта о совершенном человеке. Как мы можем ждать совершенства от общества, если мы до сих пор не прибли­зились к нему в самых простых отношениях — в супружеских, в дружес­ких, в отношениях между родителями и детьми? Если истинная любовь

¹ См.: Maslow A.H. Some fundamental questions that face the normative social psychologist // J. Humanistic Psychology. 1968. 8. P. 143-153.

Маслоу А, [Психотерапия, основанная на теории базовых потребностей] 437

так редко встречается в семьях, в малых группах, то разве можем мы го­ворить о любви, связывающей миллионы людей? Или миллиарды? И все же я не сомневаюсь в том, что даже если отношениям в семье, в малых группах и обществе в целом не суждено стать совершенными, все-таки их следует совершенствовать. Мы можем добиться того, чтобы они из очень плохих превратились в очень хорошие.

Мы знаем достаточно, чтобы не ждать легких побед и быстрых пе­ремен. Совершенствование даже одного индивидуума требует огромной психотерапевтической работы, которая может длиться долгие годы, ко­торая только приблизит человека к совершенствованию, даст ему воз­можность для дальнейшей работы над собой. Мы можем рассуждать об инсайте, о прозрении или пробуждении, но мы должны отдавать себе от­чет в том, что мгновенная самоактуализация, стремительный переход из одного состояния в другое возможен, но настолько нетипичен, что на него не стоит особенно полагаться. Психоаналитики уже научились этому, они говорят о необходимости «проработки» пациентом открывшейся ему сути вещей, о медленном, постепенном, болезненном процессе накопления и использования частных прозрений. Духовные наставники восточных религий подчеркивают, что человек в каждый момент жизни должен ра­ботать над собой, каждый миг должен стремиться к совершенству. К этой же мысли постепенно склоняются и наиболее вдумчивые, и наиболее се­рьезные организаторы психотерапевтических групп, групп встреч, групп личностного роста и эмоционального обучения, — все они, пусть и нехо­тя, пусть и через силу, но все же начинают признавать, что самоактуали­зация не выражается формулой: «Бац — и готово!»

Ясно, что любые формулы в этой области должны быть основаны на количественных соотношениях. Я могу предложить несколько таких фор­мул: 1) чем более здоровым является общество в целом, тем меньше в нем больных индивидуумов и, следовательно, тем меньше необходимости в индивидуальной психотерапии; 2) чем более здоровым является обще­ство, тем выше вероятность того, что отдельные нездоровые индивидуумы могут быть исцелены без вмешательства профессиональных психотера­певтов, под воздействием хороших жизненных обстоятельств; 3) чем бо­лее здоровым является общество, тем легче психотерапевту лечить па­циента, поскольку пациент в этом случае будет более восприимчив к простой гратификационной терапии; 4) чем более здоровым является общество, тем выше эффективность инсайт-терапии, поскольку в здоро­вом обществе она подкреплена множеством хороших жизненных обсто­ятельств, наличием хороших межличностных отношений и отсутствием социопатогенных факторов, таких как, войны, безработица, нищета и т.п. Очевидно, что можно выдвинуть еще с десяток столь же легко доказуе­мых теорем.

Я уверен, понимание взаимосвязи между индивидуальной патоло­гией, индивидуальной психотерапией и природой общества в целом по-

438 Тема 14. Развитие личности

может нам разрешить извечный парадокс, выраженный пессимистичес­ким вопросом: «Можно ли сделать здоровым человека в обществе, ко­торое стало причиной его нездоровья?» Мне думается, что пессимизм, заключенный в этом вопросе, опровергается самим фактом существова­ния самоактуализированных индивидуумов, а также фактом существо­вания психотерапии. Однако мы не вправе успокаиваться, просто отве­тив «да», просто признав возможность оздоровления человека — мы обя­заны найти пути реализации этой возможности, а для этого необходимо перевести вопрос в плоскость эмпирических исследований.