ГЛАВА 5. Еще один финансовый бестселлер того же времени – вышедшая в 1972 году книга «Сотрясая денежное дерево

«СОТРЯСАЯ ДЕНЕЖНОЕ ДЕРЕВО»

Еще один финансовый бестселлер того же времени – вышедшая в 1972 году книга «Сотрясая денежное дерево. Как найти новые возможности роста в обыкновенных акциях» («Shaking the Money Tree. How to Find New Growth Opportunities in Common Stocks») Уинтропа Ноултона (Winthrop Knowlton) и Джона Фюрса (John Furth). Фюрс отвечал за инвестиционное консультирование в банке E.M. Warburg Pincus, Ноултон же был аналитиком в брокерской конторе средней руки, затем находился на госслужбе, а на момент выхода книги возглавлял очень известное издательство Harper& amp; Row, специализировавшееся на финансовой тематике и существующее и по сей день.

Авторы говорят о себе, как о людях, у которых в совокупности имеется 27 лет опыта финансового консультирования инвесторов в фондовый рынок и которые уже наделали множество ошибок [ Knowlton, Furth 1972, p. xiii]. Такие заверения очень действенны и вызывают у читателя чувство доверия. Я вспоминаю один исторический роман, где главным действующим лицом был прусский король Фридрих II. Он подыскивал себе нового врача и выбрал того, который на вопрос «многих ли людей вы погубили своим лечением?» ответил: «Мое кладбище полным-полно». Видимо, Ноултон и Фюрс рассчитывают на этот же эффект.

Как я упоминала во введении к первой части, некоторые книги потому и становятся бестселлерами, что нет дыма без огня – в них есть зерно истины. Совершенно пустая и «неправильная» книга читательского отклика не нашла бы. Это в полной мере относится и к «Сотрясая денежное дерево». Книга действительно неплохая и очаровала даже некоторых матерых профессионалов. Так, Бартон Биггз (Barton Biggs), известный американский аналитик, долгое время занимавший пост главного стратега инвестиционного банка Morgan Stanley, называет «Сотрясая денежное дерево» «абсолютно превосходной» (это не плохой перевод, так он выражается) книгой об инвестировании в растущие акции. С некоторыми идеями, изложенными в ней, нельзя не согласиться.

Так, авторы со скепсисом относятся к распространившемуся убеждению, что инвесторы могут стабильно зарабатывать на акциях 15–20% годовых (при 3–4%-ной инфляции). С заявлениями о том, что такую доходность можно получить, стали во второй половине 1960-х годов выступать профессиональные управляющие деньгами. Ноултон и Фюрс справедливо замечают, что если национальная экономика растет на 3% в реальном выражении, а инфляция составляет еще 3–4%, никакой сектор экономики не может устойчиво расти темпом 15% на протяжении длительного времени [ Knowlton, Furth 1972, p. 24]. К этому они добавляют, что аргументы против инвестирования в акции в 1972 году гораздо более убедительны, чем в 1965 году, но тут же оговариваются, что риски инвесторам понятны, а следовательно, учтены в ценах [ Там же, p. 21]. Такой вывод, несомненно, отражает модную в то время веру в эффективность и рациональность финансовых рынков. Ноултон и Фюрс предлагают более скромные инвестиционные цели, но все равно это 10–12% годовых. Такую доходность они считают достижимой, несмотря на текущий, весьма высокий уровень цен [ Там же, p. 18]. (Вспомним, что Баффетт в это время ожидал существенной коррекции рынка и продал все свои акции.)

Имеет смысл здесь привести аргументы Ноултона–Фюрса в пользу того, что рынок будет продолжать расти: лидеры политических партий США находятся под влиянием закона о занятости 1946 года, который предписывает всячески поощрять свободную конкуренцию и полную занятость; за последние 10 лет лидеры обеих политических партий показали свою готовность стимулировать экономический рост при помощи различных методов (сокращение налогов, инвестиционные кредиты и т.п.); экономический рост поддерживается не только правительством, но и усилиями индивидуальных компаний; пенсионные фонды будут продолжать вкладывать в рынок значительные средства; экономическая и политическая система США доказала свою устойчивость даже во времена войны во Вьетнаме, которая заканчивается [ Там же, p. 18–20]. Есть и аналогичный список контраргументов. На мой взгляд, этот перечень факторов дальнейшего роста показателен. Во-первых, я не вижу в нем ничего специфического, относящегося именно к 1972 году, за исключением того, что война во Вьетнаме подходила к концу. А в другие годы разве было все не так? Правительство всегда хочет стимулировать экономический рост (и к тому же есть естественные пределы роста); индивидуальные компании тоже всегда стремятся расти; экономическая система США стабильна уже несколько десятилетий, а политическая, наверное, – со времени окончания Войны между Севером и Югом. И кроме того, ничего не говорится о самом главном факторе, определяющем будущую динамику цен, а именно о текущем уровне рынка – переоценен он или недооценен. О том, где находится рынок, пока просто умалчивается. А то бы не стали дочитывать книгу до конца?

Кстати, перечисление макроэкономических факторов, которые якобы должны позитивно влиять на фондовый рынок, в книгах об инвестировании встречается повсеместно. В «Доу 36 000…», которую мы будем разбирать ниже, о макроситуации 1999 года говорится так: «Вымирает поколение 1929 года… американские инвесторы становятся долгосрочными инвесторами… американские бизнесы реструктурировались, лучше управляемы и лучше приспособлены к трудным временам… Белый дом и Конгресс одобрили мягкую фискальную политику… монетарное управление улучшилось… капитализм приживается за рубежом… мир стал более безопасным… люди стали жить богаче… фундаментальные факторы стали менее волатильными» [ Glassman, Hassett 1999, p. 102–105]. Отсюда вывод, что акции должны резко и навсегда подорожать.

В 1920-е годы, например, тоже бытовало объяснение, почему мир изменился, состоявшее из набора макроэкономических факторов: экономия на масштабе из-за слияний и поглощений; внедрение «инженерного менеджмента», включавшего более тесную привязку объемов производства к продажам и методы научной организации труда, такие как оптимальная планировка цехов и вычленение производственных операций; высокие инвестиции в НИОКР; переход от конфронтации к взаимодействию между менеджерами и рабочими; стабилизация уровня цен Федеральной резервной системой; и даже введение «сухого закона»: считалось, что трезвые рабочие будут лучше работать.

Но вернемся к «Денежному дереву». После общих рассуждений о том, почему можно и нужно вкладываться в акции, а не сидеть сложа руки, авторы переходят к вопросу, как же выбрать конкретные компании-цели. Они предлагают вкладываться в успешные компании, которые определяют как компании, которые последовательно, из года в год, увеличивают прибыль. «Несмотря на колебания бизнес-циклов, несмотря на успех и закат конкретных продуктов, несмотря на изменение отношения “зарплаты-цены”, несмотря на иностранную конкуренцию, они последовательно движутся вперед, показывая лучшие результаты, чем среднестатистическая корпорация» [ Knowlton, Furth 1972, p. 28]. Я почти согласна! Почти, потому что даже у великих все же бывают отдельные провальные годы. Если полностью очистить выборку от компаний, выручка и прибыль которых в отдельные годы падали, то и компанию Coca-Cola пришлось бы исключить.

Согласно Ноултону и Фюрсу, успешная компания:

• всегда занимается инновациями (неверно; см. описание великих компаний по Баффетту в моей книге «Философия инвестирования Уоррена Баффетта»);

• работает на большом и растущем рынке, и когда она окопалась, ее трудно «подвинуть» и протиснуться в ее бизнес (верно);

• контролирует расходы и имеет финансовые ресурсы, адекватные для своего роста, в идеале генерируя их за счет внутренних источников или в худшем случае – за счет заимствований, но не за счет эмиссий новых акций (верно).

Но среди успешных компаний есть самые успешные. Как у Оруэлла – все животные на ферме равны, но одни равнее, чем другие. Помните, Лиса Алиса и Кот Базилио из сказки А. Толстого «Золотой ключик, или Приключения Буратино» (либо Лиса и Кот из сказочной повести Карло Коллоди «Приключения Пиноккио» – как вам больше нравится) уговаривают Буратино отправиться на Поле Чудес в Страну Дураков (или на Волшебное Поле в Болванию), где, закопав в землю монетку и поливая ее, можно вырастить денежное дерево. Как уверяют нас Ноултон и Фюрс, денежные деревья произрастают не только в сказках. По их мнению, «IBM – это денежное дерево, великая корпорация, которая пустила корни много лет назад, начала расти и давать ветви, и так и развивается с тех пор. Нас учили, что деревья не растут до небес. Но для инвестора, который на раннем этапе – 20 лет назад – вложил в акции компании 5 тыс. долларов и имеет сегодня 286 814 долларов, верхушка этого дерева уже близко. Avon Products и Хerox – тоже денежные деревья; это крепко стоящие на ногах, успешные компании, которые продолжают давать новые ветви, устойчиво расти каждый год. Это те самые виды денежных деревьев, которые инвесторы могли трясти в течение последних двадцати лет – и с прекрасным результатом» [ Knowlton, Furth 1972, p. xi].

IBM, Avon Products, Хerox – все это так называемые акции Nifty Fifty – компаний с инновационными продуктами или маркетингом. Ноултон и Фюрс пишут об отношении инвесторов к таким акциям (не употребляя сам «термин» Nifty Fifty) так: «Ряд корпораций – и среди них IBM, Avon Products и Хerox – достигли колоссального прогресса в открытии новых рынков. Казалось, что производя продукцию, на которую существует мощнейший новый спрос, эти компании контролируют свою судьбу… Руководство компаний и инвестиционное сообщество постепенно убеждали себя в том, что технология, новые маркетинговые приемы и современные техники управления на самом деле могли быть использованы новаторски; а новые продукты и рыночные ниши могли создаваться искусственно, инженерным путем, и за этим непременно последует необратимый рост продаж и прибыли» [ Там же, p. 2].

Ноултон и Фюрс признают, что акции подобных компаний стоят дороже, потому что их успех хотя бы частично, но оценен рынком [ Там же, p. 35]. Но «не надо бояться успешных компаний просто потому, что они продаются по высокому мультипликатору P/E (цена-прибыль). Руководят ими талантливые профессионалы; по сравнению с типичной компанией эти фирмы имеют потрясающую степень контроля над своей судьбой. Если это так, то почему же они должны продаваться по низким мультипликаторам P/E?» [ Там же, p. 34]. «В мире, который характеризуется все возрастающими способностями человека конструировать изменения, лучшие возможности извлекать прибыль лежат в сфере покупки акций компаний, которые управляются людьми, способными в необыкновенной степени создавать большие новые рынки и затем на них доминировать» [ Knowlton, Furth 1972, p. 36].

Как мы видим, Ноултон и Фюрс солидаризируются с мнением инвестиционного сообщества о достоинствах Nifty Fifty – у них есть, оказывается, и контроль над своей судьбой, и возможность конструировать изменения. Риторика та же, что и в интернет-волну, когда вновь говорили об изменившемся мире. Очень красиво звучит, но критики не выдерживает. Чтобы прочувствовать, что представляет собой компания – хозяин своей судьбы, попробуйте представить человека – хозяина судьбы и подумать, в какой степени он контролирует свою судьбу, а в какой – нет. За отрицательным примером далеко ходить не надо: входившая в Nifty Fifty компания Polaroid успешно обанкротилась. Технология изменилась, и компания осталась не при делах. Так все просто. Кстати, именно по этой причине Баффетт в технологические компании предпочитает не вкладываться. Риск слишком велик.

Но до этого еще далеко. В 1972 году Polaroid на коне. Инвесторы ждут от него новых инноваций – «мгновенные цветные слайды и фильмы, фотокамера карманного размера для мгновенных черно-белых или цветных снимков, новый контейнер для цветной пленки, который скоро сделает устаревшими все другие типы» [ Там же, p. 40]. Так же как Polaroid собирался «убить» все другие виды пленки, цифровая печать «убила» технологию Polaroid.

«Avon создала уникальную технологию продаж “от двери к двери”, и она на самом деле владелец этой технологии и лишь по случайному стечению обстоятельств – в косметическом бизнесе. Скоро она начнет использовать своих агентов по продажам для продажи чего угодно – от крендельков (тех самых, которыми подавился Джордж Буш. – Е.Ч.) до пылесосов. В последние годы компания уже добавила к своей косметической линейке мелкую бытовую химию – аэрозоли, средства от насекомых и т.п. Она также начала продавать украшения и протестировала возможности продажи поздравительных открыток» [ Там же, p. 41]. Она собирается входить в новую креативную отрасль и в тестовом режиме открыла шесть салонов красоты в Денвере (Колорадо) [ Там же, p. 85]. Какие горизонты открываются! Скоро потребители через Avon все будут покупать. В чем здесь подвох? На самом деле на пути такого роста множество барьеров. Ну, во-первых, агент, который не на машине, не так много может с собой принести по весу. Во-вторых, потребитель вряд ли захочет купить косметику и бытовую химию в одном месте, у одного продавца. Бытовая химия принижает «гламурность» косметики и «душит» ее продажи. Вы видели когда-нибудь духи от Unilever? Нет? А ведь она владеет известными марками, просто не афиширует это для рядового потребителя. В-третьих, у Аvon косметика своя, а пылесосы – нет. Вряд ли Avon будет создавать новый пылесос. Придется договариваться с производителем, у которого уже есть налаженные каналы сбыта. Проблем не перечесть. Как можно утверждать задним числом, эти проблемы таки дали о себе знать. Сегодня Avon продает только косметику.

Что касается корпорации Disney, то «самые широко известные от Марокко до Индии и Японии американские продукты – это Kodak, Coca-Cola и Walt Disney» [ Knowlton, Furth 1972, p. 88]. «И если Диснейленд во Флориде (а тогда он только строился. – Е.Ч.) будет успешным, то сколько еще можно таких понастроить?» [ Там же, p. 120]. Опять же в ретроспективе мы знаем, что с начала 1970-х Диснейлендов «понастроили» всего два – в Калифорнии и под Парижем. Парижский – единственный в Европе – маленький и не очень успешный, в том числе из-за климата.

А вот о Xerox: «Сколько бы стоили акции Xerox в течение следующих 10 лет, если бы компания не продавала оборудование... а сдавала его в лизинг и брала бы за каждую скопированную страницу?» [ Там же, p. 118]. Действительно, от мысли о том, чтобы владеть такой компанией, дух захватывает. На самом деле трюк не удался бы – конкуренция бы не дала.

В конце книги Ноултон и Фюрс спускаются-таки с небес на землю. Посвятив семь обстоятельных глав описанию самых перспективных компаний, авторы доходят до того, насколько дороги или дешевы их акции. Они утверждают, что если вы хотите получить доходность в 12%, то следует платить не более 15, 8 годовых прибылей за акции, прибыль на которые растет темпами 15% в год [ Там же, p. 123]. Это похоже на правду. Примерно такие цифры получатся при расчете по формуле Гордона. Взглянем теперь, почем торгуются «любимцы» Ноултона и Фюрса. Мультипликаторы P/E на 31 декабря 1971 года составляют: IBM – 33, 8, Xerox – 40, 6, Avon Products – 48, 2, Walt Disney – 53, 2 [ Там же, p. 121], то есть завышены в 2–3, 5 раза. Отсюда вывод: «очевидно, если исходить из заложенных нами предпосылок (что прибыль будет расти на 15% в год. – Е.Ч.), что время для вложений не очень подходящее» [ Там же, p. 123]. А вот «если бы инвестор купил эти акции в 1965 году и продал в 1970-м, то доходность была бы просто потрясающей» [ Там же, p. 125]. Как вам такой ретроспективный взгляд? Задним числом взять самые успешные компании за последние пять лет, рассчитать доходность вложений в них… Кстати, этот прием часто используется и в наше время. Перед кризисом я видела плакаты с такими расчетами в банке «Юниаструм», который привлекал вкладчиков в свои паевые фонды. На этих плакатах не только компании были выбраны произвольно, но и даты тоже (для каждой компании – свой диапазон дат), чтобы рост казался самым впечатляющим.

В заключение этой главы скажу, что акций Nifty Fifty было примерно 50. На пике пузыря в 1972 году их средний P/E достигал 42. Несмотря на то что все 50 акций входили в S& amp; P Composite Index, P/E которого составлял всего 18. Во время медвежьего рынка 1972–1973 годов цены на эти акции упали в среднем на 62% [ Napier 2007, р. 247]. Как видно, размер падения отражает степень переоценки на пике. Ничего нового и на этот раз.