Греко персидские войны и период преобладания Афин 2 страница

«Здесь четыре всего лишь тысячи пелопоннесцев
Билися против сил трех миллионов врагов».

Такова была надпись над всеми павшими. Надпись собственно над спартанцами гласила так:

«Странник! Ступай и поведай ты гражданам Лакедемона,
Что их заветам верны, здесь мы костями легли».

Перев. Ф. Г. Мищенко. Стихи — перев. В. С. Соколова.

1. Леонид (491—480 гг. до н. э.) — царь спартанский.
2. Фермопилы — «теплые ворота», узкий проход в горном хребте Эта. Единственный путь из северной Греции в среднюю. Название Фермопилы произошло от горячих серных источников в этом районе.
3. Карнейское празднество происходило в честь Аполлона Карнейского в Пелопоннесе в Мессении, в кипарисовой роще близ города Андании, в конце августа.
4. Олимпийский праздник — см. № 60, прим. 1.
5. Истм — горный хребет в самой узкой части Коринфского перешейка, отделяющий Пелопоннес от средней Греции.
6. Бессмертные — отборный отряд персидских войск — гвардия царя. У каждого воина этого отряда был заместитель, который заменял павшего в бою. Поэтому отряд всегда сохранял свою численность. Его воины были как бы «бессмертными».
7. Фокейцы — жители центральной части средней Греции.
8. Малийцы — жители местности возле Фермопил.

№ 74. БИТВА ПРИ САЛАМИНЕ
(Диодор, XI, 15—19)

Рассказ Диодоря о битве при Саламине явно восходит к повествованию Геродота, но более краток и не повторяет обычных для Геродота отступлений отосновной темы. Отдельные подробности, не совпадающие с рассказом Геродота, заимствованы у Эфора (1), «Всеобщей историей» которого, не дошедшей до нас, пользовался Диодор.
Афиняне, оставшиеся на острове Саламине (2), видя, как Аттика пылает пожарами, и услыхав о том, что храм Афины (3) разрушен, пришли в большое уныние. Страх охватил также и других эллинов, отовсюду собравшихся в Пелопоннес. Решено было, чтобы все командиры сошлись вместе и определили, в каком месте лучше всего дать морской бой. Много было высказано разных предложений, но пелопоннесцы, думая только о своей безопасности, настаивали на том, чтобы сражение было проведено у Истма (4). Они говорили, что если бы его хорошо укрепить стеной, то эллины, в случае какой-нибудь неудачи в морском бою, смогли бы, спасаясь бегством, укрыться в Пелопоннесе, который предоставит им обширное убежище, если же они запрутся на маленьком острове Саламине, им придется испытать непреодолимые бедствия. Фемистокл же со своей стороны советовал дать морской бой именно у Саламина, утверждая, что в узком морском проливе на стороне тех, которые будут сражаться на мелких судах против крупных кораблей неприятеля, даже при численном их превосходстве, будет большое преимущество. Он доказывал, что, наоборот, место около Истма неудобно для морского боя. Там он неизбежно примет характер открытого морского сражения, и персы, имея на своей стороне численный перевес крупных кораблей, легко сомнут на морском просторе небольшие суда эллинов. Наряду с этим он высказал и много других доводов в пользу своего предложения и таким образом убедил всех согласиться с ним.
Наконец, когда было принято общее решение произвести морское сражение у Саламина, эллины стали готовиться к опасной борьбе против персов. Еврибиад (5), объединившись с Фемистоклом, пытался воздействовать на массу воинов и подготовить ее к предстоящему решительному сражению. Но воины не слушались их, ввиду того, что все были напуганы многочисленностью персидских военных сил, никто не являлся к этим полководцам, но каждый стремился переправитья с острова Саламина в Пелопоннес. Не менее того боялось силы неприятеля и пешее войско эллинов, а гибель у Фермопил самых достойных воинов сильно смущала их дух, так же как и бывшее у них перед глазами разорение Аттики. Видя такое смущение в народной массе и всеобщий страх, совет эллинских военачальников решил укрепить Истм возведением стены. Эта работа была быстро выполнена, так как за нее взялось множество народа и проявило при этом большое усердие; пелопоннесцы же укрепились за этой стеной, тянувшейся на протяжении сорока стадий от Лехея (6) до Кенхрей (7). Находившиеся же на Саламине воины и весь флот были охвачены таким страхом, что совершенно больше не повиновались своим военачальникам.
Фемистокл же, видя, что наварх Еврибиад не может справиться со стремившимися уехать воинами, но что, с другой стороны, узость морского пролива у о. Саламина может много содействовать победе в морском бою, надумал следующее: он убедил одного воина перебежать в стан Ксеркса и выдать ему за вполне достоверное, что флот эллинов собирается покинуть Саламинский остров и отступить к Истму. Поверив этому сообщению благодаря его правдоподобности, царь решил без промедления воспрепятствовать объединению морских и сухопутных сил эллинов. Поэтому он тотчас послал свой египетский флот с приказом занять пролив между Саламином и Мегарой. Остальное множество своих кораблей он направил к о. Саламину, отдав приказ напасть на неприятеля и решить войну морской битвой. Триеры (8) его были поставлены в ряд по племенному признаку, чтобы воины могли лучше прийти друг другу на помощь, пользуясь одним языком и будучи знакомы между собой. Когда флот персов стал в таком порядке, правый фланг заняли финикийцы (9), левый — бывшие в войске персов эллины. Командиры ионийцев (10) послали к эллинам одного самосца (11), который должен был им в точности сообщить о решении, принятом царем, о расположении всех боевых сил и о том, что они (т. е. ионийские греки) во время сражения перейдут от варваров на их сторону. Когда этот самосец, тайно переплывши к судам эллинов, в точности сообщил обо всем этом приближенным Еврибиада, Фемистокл очень обрадовался, что его военная хитрость удалась, и стал подготовлять воинов к предстоящей битве. И эллины приободрились под влиянием сообщений ионийцев, и так как сложившиеся обстоятельства вынуждали их против собственного желания принять морское сражение, с готовностью стали садиться с острова на боевые суда.
Когда командиры Еврибиада и Фемистокла начали расставлять свои боевые силы, афиняне и лакедемоняне заняли левый фланг и стали против финикийцев, которые пользовались большой славой как вследствие многочисленности своих судов, так и вследствие своей опытности в морском деле, унаследованной от отцов и дедов. Эгинеты и мегарцы заполнили правый фланг: они считались самыми искусными моряками после афинян и лакедемонян и способными к наибольшей стойкости в бою из-за того, что единственные из всех эллинов не имели никакого убежища, если бы в сражении постигла их неудача. Центральное место боевого строя заняла остальная масса эллинских судов. Построившись таким образом, они отплыли и заняли пролив между Саламином и Гераклеем (12). Царь, со своей стороны, приказал своему начальнику флота выступить против неприятеля, а сам занял место (на материке) против острова Саламина, чтобы наблюдать оттуда за ходом морского сражения. Сначала персы, пока плыли по широкому простору моря, сохраняли строй своих кораблей, но, вступив в узкий пролив, были вынуждены вывести некоторые корабли из боевой линии и этим привели в большое замешательство остальные. Начальник флота, возглавлявший боевой строй кораблей и первым вступивший в сражение с неприятелем, погиб, отважно сражаясь. Когда его корабль пошел ко дну, во всем флоте варваров произошло смятение. Много командиров стало давать общие распоряжения, но каждый распоряжался по-своему, противореча друг другу. Поэтому они не решались больше двигаться вперед, поворачивали корабли и уплывали обратно в открытое море. Афиняне же, видя смятение варваров, стали налетать на корабли неприятелей и одни из них пробивали носами своих судов, у других отрывали лопасти весел, и так как после этого гребля становилась для таких кораблей невозможной, много персидских триер подверглось частым ударам вражеских судов и получило тяжкие повреждения. Поэтому неприятель не мог даже постепенно выводить свои корабли задним ходом, но поворачивал их кормой к противнику и пускался в бегство.
Когда корабли финикийцев и кипрян потерпели поражение от афинян, стоявшие рядом с ними корабли киликийцев, памфилийцев и ликийцев (13) сначала упорно сопротивлялись, но, увидав, что самые лучшие корабли их флота обращены в бегство, сами стали убегать от опасности. Пока сильный бой происходил только на одном фланге, сражение некоторое время было нерешительным; но когда афиняне, отогнав финикийцев и кипрян до самой земли, обратились против них, то эти варвары, не выдержав натиска, тоже стали обращаться в бегство и потеряли много кораблей. Вот каким образом эллины оказались в преимуществе и одержали самую знаменитую морскую победу над варварами. Эллинских судов в этом бою погибло сорок, персидских же свыше двухсот, не считая тех, которые были захвачены вместе с людьми. Царь, против всех ожиданий, проигравший это сражение, казнил финикийских командиров, положивших начало бегству, остальным своим командирам он пригрозил заслуженным ими наказанием. Финикийцы, испугавшись этих угроз, прежде всего отплыли к берегам Аттики, а с наступлением ночи уехали к себе в Азию.

Перев. В. С. Соколова.

1. Эфор — древнегреческий историк, живший в IV в. до н.э., автор «Всеобщей истории Греции» в 30 книгах, весьма ценимой древними, но не дошедшей до нас.
2. Соломин — остров в Сароническом заливе, расположенном прямо к западу от Афин. С начала VI в. до н. э. принадлежал Афинам. В 480 г. до н. э. в проливе между о. Саламином и Аттикой произошла знаменитая морская битва Греков с персами.
3. Храм Афины был построен Писистратом. Он назывался «Гекатомпедон» (стофутовый), так как имел в длину и в ширину по 100 футов. Храм был разрушен персами. На его месте при Перикле был построен Парфенон.
4. Истм — см. № 73, прим. 5.
5. Еврибиад — спартанский главнокомандующий общегреческим флотом во время войны с Ксерксом.
6. Лехей — гавань города Коринфа в Коринфском заливе.
7. Кенхреи — вторая гавань г. Коринфа в Сароническом заливе.
8. Триера — см. № 34, прим. 3.
9. Военно-морские силы персов состояли преимущественно из финикийских кораблей.
10. Военачальники малоазийских ионийцев, флот которых входил в состав персидского флота.
11. Уроженец о. Самоса, в то время принадлежавшего персам.
12. Храм Геракла, который находился в Аттике на прибрежном холме, напротив о. Саламина, в самом узком месте пролива.
13. Кроме финикийцев, военные корабли должны были доставлять также другие подвластные персам прибрежные народы.

№ 75. БИТВА ПРИ САЛАМИНЕ В ПОЭТИЧЕСКОМ ИЗЛОЖЕНИИ СОВРЕМЕННИКА
(Эсхил, Персы, 337—471)

Великий греческий трагик Эсхил (525—456гг. до н. э.), современники участник греко-персидских войн, описал битву при Саламине как очевидец в трагедии «Персы», которая шла на афинской сцене в 473/72 г. до н. э. О Саламинской битве рассказывает в трагедии персидский вестник, которого по ходу действия пьесы с этой целью послал в Сузы к своей матери Атоссе персидский царь Ксеркс.

Вестник.
Числом судов, знай, персы победили б.
У эллинов всего их было триста,
Да сверх того десяток был отборных,
У Ксеркса ж тысяча была судов,
Которые он вел, как знаю я,
Да быстротой отличных двести семь,
Так вот как было дело. Неужели ж,
По-твоему, мы в силах уступали?
Атосса.
Так бог какой-то войско погубил (1),
Неравный жребий бросив на весы!
Вестник.
Паллады город боги охраняют.
Атосса.
Так можно ли Афины разорить?
Вестник.
Нет, мужи им надежная охрана.
Атосса. Скажи же, как сраженье началось?
Кто — эллины ль вступили в бой сначала
Иль сын мой, гордый множеством судов?
Вестник.
Владычица, начало всем бедам
Бог-мститель дал иль демон злой, явившись
Откуда-то из войска афинян.
Пришел какой-то эллин к нам и Ксерксу
Сказал, что, только ночь и мрак настанет,
Как эллины, за весла ухватившись,
Спасая жизнь, все в бегство устремятся,
И тайно все разъедутся оттуда.
А он, едва услышав эту речь,
Коварства эллина не заподозрив,
О зависти богов совсем забыв (2),
Такой приказ начальникам дает:
Как перестанет солнце землю жечь,
Небесное ж пространство мгла обнимет,
То пусть суда поставят в три ряда
Стеречь проходы и пути морские,
Другими ж окружать Аякса (3) остров:
Коль эллины злой участи избегнут,
Нашедши путь для бегства на судах,
То все вожди должны лишиться жизни!
Сказал он так, в душе надежды полный,
Не зная, что ему судили боги...
Безропотно приказу повинуясь,
Вожди судов устраивали ужин,
Гребцы же весла к кольям прикрепляли.
Но вот угас последний солнца луч.
И ночи мрак настал; тогда гребцы
С солдатами взошли на корабли.
И с строем строй судов перекликался...
Плывут они, храня порядок свой...
Всю ночь вожди в порядок расставляли
Войска на мореходных кораблях,
Кончалась ночь, а эллинское войско
Нигде тайком бежать и не пыталось;
И едущий на белых лошадях
Уж ясный день объял собой всю землю, —
Вдруг шумный крик от эллинов пронесся,
Как песни звук, и громко в то же время
Им эхо скал откликнулось в ответ.
И страх тогда всех варваров объял,
В надежде обманувшихся: не к бегству
Готовясь, пели эллины пэан (4)
Священный, но стремясь отважно в бой.
Труба у них всех к битве побудила!
И дружно вдруг они морские волны
Ударом весел вспенили своих,
И скоро всех их видеть мы могли.
Их правое крыло шло впереди (5),
Порядок соблюдая, а за ним
Весь флот спешил, и слышен в то же время
Был громкий крик: «Вперед, сыны Эллады!
Спасайте родину, спасайте жен,
Детей своих, богов отцовских храмы,
Гробницы предков: бой теперь — за все!»
Навстречу им неслись и персов крики,
И медлить дальше было невозможно:
Один корабль ударил медным носом
В другой, и начал эллинский корабль
Сраженье, сбивши с судна финикийцев
Все украшенья... Всюду бой кипел.
Сперва стояло твердо войско персов;
Когда же скучились суда в проливе,
Дать помощи друг другу не могли
И медными носами поражали
Своих же — все тогда они погибли,
А эллины искусно поражали
Кругом их... И тонули корабли,
И под обломками судов разбитых,
Под кровью мертвых — скрылась гладь морская.
Покрылись трупами убитых скалы
И берега, и варварское войско
В нестройном бегстве все отплыть спешило.
И как тунцов или другую рыбу,
Их эллины остатками снастей,
Обломками от весел били: стон
С рыданьями стоял над гладью моря,
Пока всего не кончил мрак ночной.
Но если б даже целых десять дней
О бедах я рассказывал, не мог бы
Я перечислить всех тебе. Но знай,
Что никогда еще не умирало
В один лишь день число людей такое!
Атосса.
Увы, увы, какое море бед
На персов и всех варваров напало!
Вестник.
Но, знай, тут нет и половины бедствий:
Постигла их столь горькая судьба,
Что вдвое эти беды превосходит.
Атосса.
Какая ж участь этой тяжелее?
Скажи, что с войском нашим приключилось
Еще ужасней сказанного прежде?
Вестник.
Все сильные и доблестные духом,
И родом знаменитые, всегда
Хранившие владыке верность персы
Позорно сгибли смертию бесславной.
Атосса.
О, горе мне, несчастная судьба!
Но как они погибли, расскажи!
Вестник.
Пред Саламином остров есть один (6),
Для пристани негодный, небольшой,
Где вдоль морского берега гуляет
Веселый Пан (7), любитель хороводов.
Сюда послал он их, чтоб, если б враг,
Судов лишившись, здесь искал спасенья,
Легко побить все эллинское войско.
Но плохо он грядущее предвидел.
Ведь только бог в морском сраженьи дал
Победу эллинам, как в тот же день
Они, облекшись в медные доспехи,
Сошли с судов и остров окружили,
Лишивши тех возможности бежать.
На эллинов летели, правда, камни,
И тучи стрел из луков их губили,
Но, наконец, все сразу устремившись,
Они несчастных били и рубили,
Пока не истребили всех. А Ксеркс,
Увидев бездну бедствий, зарыдал.
Близ берега морского, на холме,
Сидел он так, что видел войско все.
Одежды разорвавши на себе
И громко возопив, он приказал
Пехоте всей немедленно бежать.
Оплакивай еще несчастье это!

(«Древний мир в памятниках его письменности», ч. 2-я, № 59.)

1. По Геродоту, слуга Фемистокла Сикинн.
2. «О зависти богов» — следует вспомнить и мировоззрение Геродота, младшего современника Эсхила.
3. Остров Аякса — о. Саламин.
4. Пэан — военная песнь.
5. Правое крыло состояло из афинян.
6. Остров Пситталея, на котором было перебито 400 персов.
7. Пан — см. № 71, прим. 7.

№ 76. ОБРАЗОВАНИЕ ПЕРВОГО АФИНСКОГО МОРСКОГО СОЮЗА
(Плутарх, Аристид, 21, 23—25)

Через несколько времени (1) было устроено собрание представителей всей Греции. Здесь Аристид (2) предложил отправлять ежегодно в Платеи депутатов и послов различных греческих государств, через каждые пять лет справлять праздник Элевферии (3), вооружить для войны с персами союзное греческое войско в десять тысяч гоплитов, тысячу конницы и, кроме того, эскадру из ста судов, наконец, признать нейтралитет платейцев, с условием, чтобы они приносили богам жертвы за Грецию. Его предложение было принято, и платейцы обязались ежегодно приносить заупокойные жертвы в память убитых и погребенных в их владениях греков... Вскоре Аристид был отправлен в поход вместе с Кимоном (4) в звании стратега. Он заметил, что Павсаний и другие спартанские полководцы обращаются с союзниками гордо и жестоко. Сам он был ласков и гуманен в отношении их и советовал то же и Кимону как можно вежливей обходиться с каждым из них во время войны. Таким образом ему удалось лишить спартанцев их гегемонии, но не пехотой, флотом или конницей, а своею справедливою и мягкою политикой. Симпатии греков к афинянам вследствие беспристрастия Аристида и ласкового обращения Кимона усилились еще более, благодаря несправедливости и гордости Павсания, — он всегда грубо и дерзко вел себя с начальниками союзного войска, приказывал бить солдат в наказание или надевать им железный якорь и заставлял их стоять с ним целый день. Никто раньше спартанцев не смел резать тростник для своей постели, косить траву на сено лошадям или черпать воду в источнике, — рабы Павсания с плетьми в руках гнали всех, кто подходил... Тогда греческие навархи (5) и стратеги, преимущественно хиосцы, самосцы и лесбосцы, явились к Аристиду и стали убеждать его принять главное начальство и привлечь на свою сторону союзников, давно желающих отделиться от Спарты и соединиться с афинянами... В конце концов отпавшие союзники перешли на сторону афинян. Здесь благоразумие спартанцев высказало себя самым блестящим образом: убедившись, что неограниченная власть действует на их полководцев растлевающим образом, они добровольно отказались от гегемонии и прекратили посылку начальников для ведения войны, предпочитая иметь скромных и уважающих родные обычаи граждан — господству над всей Грецией (6). Еще в то время, когда гегемония принадлежала спартанцам, греки ввели некоторый налог для продолжения войны. Теперь они желали установить точную сумму его для каждого государства в отдельности. Им удалось выпросить у афинян Аристида, и они поручили ему собрать сведения о пространстве и доходах их владений и определить сумму взноса для каждого, принимая во внимание его положение и средства. Власть Аристида была громадна. Вся тяжесть управления делами Греции лежала некоторым образом на плечах одного его... Аристид обязал греков присягой и сам принес ее от лица афинян, причем, после проклятий на голову нарушителей, бросил в море кусок раскаленного железа. Этот обряд означал, что договор будет действовать до тех пор, пока кусок железа не выплывет, т. е. вечно.

(«Древний мир в памятниках его письменности», ч. 2-я, № 60.)

(Фукидид, I, 95, 1—2, 96)

Во время своего командования Павсаний вызывал насильственными действиями раздражение всех эллинов, в особенности ионийцев и всех тех, которые незадолго перед тем освободились от персидского царя. Союзники стали обращаться к афинянам с просьбою принять гегемонию над ними в силу кровного родства (7) и не дозволять Павсанию насильничать. Афиняне приняли их предложение и твердо решили не допускать произвола и все остальное устроить к наибольшей своей выгоде. Получив, таким образом, гегемонию по желанию союзников, вследствие ненависти их к Павсанию, афиняне определили сумму взносов как тех городов, которым для борьбы с варварами нужно было доставлять деньги, так и тех, которые должны были доставлять корабли. Предлогом для образования такого союза было намерение подвергнуть опустошению владения персидского царя в отмщение за те бедствия, какие потерпели эллины (8). В то же время афиняне впервые учредили должность эллинотамиев, которые и принимали форос — так названы были денежные взносы союзников. Первоначальный форос определен был четыреста шестьдесят талантов; казнохранилищем служил Делос (9), и союзные собрания происходили в тамошней святыне.

Перев. Ф. Г. Мищенко — С. А. Жебелева.

(Геродот, VI, 42)

Наместник Сард Артаферн (еще при Дарий) измерил страну их [ионийцев] парасангами, как называют персы меру в тридцать стадий, и соответственно количеству парасангов наложил дань на каждую область; с того времени и до настоящего неизменно сохранялась эта подать в том виде, как установил ее Артафрен, а он установил ее приблизительно на тех же самых основаниях, на каких она существовала и раньше (10).

Перев. Ф. Г. Мищенко.

1. После битвы при беотийском городе Платеях (479 г. до н. э.), которая закончилась поражением сухопутного персидского войска и гибелью его предводителя Мардония. Вскоре после этого персы отступили за пределы Греции.
2. Аристид — афинский стратег, командовавший афинскими войсками в битве при Платеях. В афинской политической жизни соперник Фемистокла и противник политики городского демоса, руководимого Фемистоклом. Был против морской войны с Персией, за что подвергся остракисму в 483 г. до н. э. Был возвращен из изгнания накануне Саламинской битвы и принимал в ней участие. Руководитель консервативной умеренно-демократической «партии», связанной с землевладельцами. Умер в 467 г. до н. э. Главным военачальником греков в битве при Платеях был опекун малолетнего спартанского царя Павсаний.
3. Элевферии — праздник в честь Зевса Свободолюбца — в память освобождения. Праздновался в начале декабря, был учрежден в 479 г. до н. э.
4. Кимом — сын Мильтиада, победителя при Марафоне. Афинский аристократ, политический единомышленник Аристида. Один из активных руководителей Афинского морского союза.
5. Навари — командир военно-морского подразделения.
6. В действительности спартанцы опасались восстания порабощенных илотов и поэтому не хотели распылять свои военные силы, необходимые на месте, в Пелопоннесе. Этим объясняется временный отказ спартанцев от гегемонии в Греции. О заговоре Павсания см. № 78.
7. То-есть союзники, которые, как и афиняне, принадлежали к ионийскому племени.
8. Следует отметить агрессивные цели создания Афинского морского союза.
9. Храм бога Аполлона на о. Делосе.
10. Согласно этому известию Геродота, Аристид фактически только подтвердил размеры старой дани, которую союзники Афин раньше платили персам, а теперь вносили в союзную афинскую казну. В этом и состояла «справедливая», т. е. привычная, раскладка дани, которую провел Аристид.

№ 77. ПОСТАНОВЛЕНИЕ АФИНСКОГО НАРОДНОГО СОБРАНИЯ ОБ ЭРИФРАХ (1)
(Ditt. Syll/3 41)

Надпись дает сведения об отношении Афин к союзникам и о положении союзников в 60-е годы V в. до н. э. Более точно датировать надпись нельзя, так как начало ее не сохранилось.

...Постановите... сказал... [эрифреец] должен привозить... на великие Панафинеи (2) мяса ценою [не менее], чем на три мины, и раздавать это мясо из Эрифр лицам (заведующим жертвоприношениями), каждому на одну драхму. Если же привезет... ценою не на три мины, согласно уговору (3), то (заведующий жертвоприношениями) должен прикупить жертвенных животных, а народ эрифрейцев должен записать (себе в долг). А кости с мяса... желающим.
Совет [буле] эрифрейцев должен быть избран с помощью бобов в составе ста двадцати человек. Избранные должны пройти докимасию (4) в буле и не должны быть членом буле те, кто не достиг возраста в тридцать один год.
Судебное преследование должно быть основано на уликах. Быть членом буле следует не менее четырех лет. Отвергать и выносить решения должна буле в полном наличном составе, епископы [от афинян] (5) и начальник [афинского] гарнизона, все остальное [находится в ведении] буле и начальника гарнизона.
Каждый, кому предстоит заседать в буле, прежде чем приступить к управлению, должен перед эрифрейцами поклясться [Зевсом], Аполлоном и Деметрой и призвать проклятие на себя и на своих детей на случай, если он нарушит клятву. [Клятва] должна сопровождаться сжиганием жертвенного животного.
Таким именно образом должен совет выносить свои решения. Если же это не будет соблюдаться, то [члены буле] будут оштрафованы на тысячу драхм, или народ Эрифр постановит на собрании их сместить. Пусть булевты приносят следующую клятву: «Я буду выносить решения мудрые и справедливые, насколько это [в моих силах], в отношении народа эрифрейцев и афинян и союзников я не изменю ни афинскому народу, ни союзникам, ни сам, ни другого не совращу и не перейду на сторону врага сам и не уговорю никого другого принять кого-нибудь из [беглецов], перешедших на сторону мидян [персов], без ведома афинян и народа [Эрифр], и не позволю оставаться им без ведома афинян и народа».
Далее, если [эрифреец] убьет другого эрифрейца, то будет казнен. Если же он [будет приговорен] к пожизненному изгнанию, то он лишается права пребывать также и на территории Афин и афинских союзников, а имущество его конфискуется казначейством Эрифр. А если кто-либо поймает человека, предавшего Эрифры тиранам, то может [безнаказанно сам] его казнить, а также его детей, если только дети этого человека не заявят о своем дружественном отношении к народу Эрифр и к афинянам. Все имущество казненного должно быть предъявлено: половину всего пусть получат его дети, а половина будет конфискована. Подобно этому [если кто-нибудь захватит] изменника афинского народа или гарнизона в Эрифрах... [сильно испорченное место] Булевтов [нужно избрать в буле] по семи человек от каждой филы... (Текст сильно испорчен).

Перев. А. Я. Гуревича.

1. Эрифры - город на западном берегу Малой Азии, входивший в состав Афинского морского союза.
2. Великие Панафинеи - главный афинский праздник в честь рождения богини Афины и синойкисма при Тесее (см. № 15). Праздновался в августе раз в четыре года.
3. Афиняне стремились сделать обязательным для союзников участие в афинском государственном культе.
4. Докимасия - проверка избранного на должность лица с целью выяснения, удовлетворяет ли оно условиям, необходимым для занятия должности. Проверкой занимались совет 500 и гелиея.
5. Епископы (наблюдатели) - уполномоченные, которых афиняне время от времени посылали в города союзников с целью контроля.

№ 78. ПОЛОЖЕНИЕ В СПАРТЕ
ЗАГОВОР ПАВСАНИЯ
(Фукидид, 1, 1283, 1324, 134/1-3)

Отрывок сообщает о неудачной попытке Павсания свергнуть власть спартанской аристократии. Кроме помощи Персии, заинтересованной, после недавнего поражения похода Ксеркса, в увеличении числа своих сторонников в Греции, Павсаний главным образом опирался на силы порабощенных илотов, всегда готовых к восстанию, но неорганизованных. Быстрая и суровая расправа эфоров с Павсанием указывает на серьезную опасность, которая угрожала спартанской аристократии.
После того как лакедемонянин Павсаний (1) первый раз был отозван спартанцами от должности главнокомандующего на Геллеспонте... он частным образом... снарядил... триеру (2) и прибыл на Геллеспонт под предлогом участия в войне против персов, а на самом деле для того, чтобы завести тайные сношения с персидским царем, что он пытался сделать уже в первое свое командование, стремясь к власти над Элладой... Кроме того, ходили слухи, будто Павсаний поддерживает какие-то сношения с илотами, что и было на самом деле, так как он обещал илотам свободу и права гражданства, если они примут участие в восстании и во всем будут помогать ему.
(Убедившись в действительном существовании заговора, эфоры постановили арестовать вернувшегося в Спарту Павсания.)
Рассказывают, что, когда собирались схватить Павсания по пути, он по выражению лица подходившего к нему эфора понял его намерение, а другой эфор, из расположения к Павсанию, дал знать ему об этом незаметным кивком головы. Тогда Павсаний бегом направился к святыне Меднодомной (3) и добежал к ней раньше эфоров: священный округ (4) лежал близко. Там Павсаний вошел в небольшое здание, находившееся в пределах святыни, чтобы под открытым небом не терпеть от непогоды, и сохранял спокойствие. Преследуя Павсания, эфоры на мгновение запоздали, но затем они велели снять со здания крышу и двери, выждали, чтобы Павсаний вошел внутрь, отрезали ему выход оттуда и замуровали, потом расположились подле и изморили Павсания голодом. Заметивши, что он кончается в домике, эфоры вывели его с признаками жизни (5), и он, едва вышел, скончался тут же.

Перев. Ф. Г. Мищенко - С. А. Жебелева.

ВОССТАНИЕ ИЛОТОВ в 464-454 гг. до н. э.
(Диодор, XI, 63-64)

То, что расчеты Павсания на восстание илотов были весьма реальны, показывает 10-летняя война илотов против спартанцев, известная под названием 3-й мессенской войны, вспыхнувшая через три года после его смерти. Такое напряженное положение внутри страны препятствовало Спарте вести активную внешнюю политику.
Сильное землетрясение произошло в Спарте и разрушило до основания дома лакедемонян, которых погибло более двадцати тысяч человек. Город сотрясался непрерывно в течение долгого времени, стены домов разрушались и под их обломками погибали живые люди; землетрясение уничтожило немалое количество и накопленного в домах имущества. Это бедствие они восприняли как кару, ниспосланную им каким-то разгневанным божеством, но в связи с этим им пришлось испытать и другие напасти уже со стороны людей. Именно: враждебно настроенные против лакедемонян илоты и мессенцы сперва держались спокойно, боясь могущества и силы Спарты. Когда же они увидели, что землетрясение погубило большую их часть, они с пренебрежением стали смотреть на оставшихся в незначительном числе живых и, объединившись между собой, начали войну против лакедемонян. Но царь лакедемонян Архидам (6), благодаря своей предусмотрительности, спас многих граждан из-под развалин и смело выступил на войну против нападающих. В то время, когда город подвергался ужасам землетрясения, он первый из всех лакедемонян, захватив полное вооружение, выбежал из города на открытое место и приказал другим гражданам сделать то же самое. Те спартиаты, которые его послушались, избежали опасности и остались в живых. Царь Архидам собрал их в боевой строй и приготовился к войне с повстанцами.
Мессенцы, соединившись с илотами, сначала двинулись на Спарту, рассчитывая захватить ее вследствие того, что у нее осталось мало защитников. Когда же они услыхали, что спасшиеся от землетрясения вместе с царем Архидамом построены в боевой строй и готовы к борьбе за родину, отказались от своего первоначального намерения, но, заняв в Мессении укрепленное место, стали делать вылазки и разорять Лаконию. Спартанцы обратились за помощью к афинянам и получили от них вспомогательное войско. Получив таким же образом военную помощь и от других союзников, они выравняли свои силы с силами противников. Сначала они даже немного превосходили их своими силами, но потом, когда у них зародилось подозрение, что афиняне склоняются на сторону мессенцев, они отказались от их помощи, говоря, что у них достаточно других союзников для отражения опасности (7)... Таким образом, лакедемоняне вторглись тогда со своими союзниками в Мессению и осадили Итому (8). Тогда илоты в полном составе отложились от лакедемонян, вступили в военный союз с мессенцами и то одерживали в войне победу, то терпели неудачи. Нанося все время друг другу поражения, противники затянули войну и не могли ее окончить в течение десяти лет.