![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Прямые доказательства
Чаще всего для доказательства гипотезы о приобретенности восприятия формы ссылаются на данные о восстановлении зрения у пациентов, которые родились слепыми из-за врожденной катаракты. Катаракта представляет собой помутнение хрусталика; зрение восстанавливается удалением всего хрусталика или его помутневшей части. В принципе это идеальный естественный эксперимент, так как в качестве испытуемого мы имеем человека, владеющего членораздельной речью, не обладающего никаким зрительным опытом и способного рассказать нам о том, что он воспринимает. Если такой испытуемый воспринимает в основном точно так же, как и нормально видящий человек, то ясно, что прошлый опыт не может быть детерминантом восприятия. Но если бы его восприятие оказалось неорганизованным или организованным совсем не так, как у нормально видящего человека, то это, по-видимому, будет означать, что восприятию мы должны учиться. Большинство данных о таких медицинских случаях врожденной слепоты, кажется, в основном подтверждают эмпирическую гипотезу. Утверждалось, что эти пациенты сразу после восстановления зрения не способны отличить одну форму от другой, для этого необходим длительный процесс научения. 1 Фактически в этих экспериментах было получено прямое доказательство восприятия удаленности, потому что поведение младенцев свидетельствовало о том, что они могли различать ситуации, в которых один и тот же предмет находился на различных расстояниях. [2 Зак. 222S Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие Эти данные, однако, обладают серьезными недостатками. Условия наблюдений и прошедшее после операции время не описывались соответствующим образом; степень сохранности зрения до операции была в зависимости от случая различной; в некоторых случаях пациентами были маленькие дети, сообщения которых трудно оценить; неизвестно, использовалась ли соответствующая корректирующая оптика и была ли она адекватной. Более того, после операции пациенты сталкивались с незнакомым новым миром, и исследователь (обычно сам хирург) часто не знал, какие задавать вопросы или какие предъявлять тесты, чтобы выявить впечатления испытуемого. В одном случае, например, пациентка «испытывала серьезные трудности, пытаясь описать свои ощущения таким образом, чтобы передать сколь-нибудь ясное представление о них другому». Многие из этих данных поэтому неубедительны... Складывается впечатление, что в этих исследованиях никак не различались процессы восприятия и интерпретации. В XVIII и XIX вв. (когда и проводилась большая часть описанных работ) проблема ставилась исследователями следующим образом: сможет ли слепой, который отличает сферу от куба с помощью осязания, идентифицировать эти формы зрительно в тот момент, когда он начинает видеть? Наблюдения над пациентами с только что возвращенным зрением, по-видимому, показали, что не сможет. Однако для такого вывода нет никаких оснований. Пациент, может быть, и видит сферу и куб как различные формы, но не знает их названия до тех пор, пока ему не будет дана возможность их ощупать. Более того, даже если бы ему говорилось, что есть что, и он мог бы запомнить эту информацию, при дальнейшем обучении она могла бы потребоваться для правильной идентификации, но не для перцептивного различения. В некоторых из описанных случаев ясно, что зрительное поле такого пациента состоит не из неразличимых, неясных очертаний, а из форм и контуров, которые могли бы восприниматься, но, разумеется, не могли быть названы. Часто в описании конкретного случая говорится о пациенте, который смотрит на какой-нибудь предмет и спрашивает: «Что это такое?» Один из пациентов с высокой степенью развития интеллекта был по сути дела способен при первом же предъявлении идентифицировать мяч как нечто круглое, а игрушечный деревянный блок — как нечто прямоугольное. В одном из более недавних случаев сообщение пациента также наводит на мысль, что пациент мог видеть объекты, но был не в состоянии идентифицировать их. Поэтому наблюдения над пациентами, только что обретшими зрение, никак не могут считаться подтверждающими эмпиристскую теорию восприятия формы. Другой прямой подход к проблеме роли опыта в восприятии формы связан с экспериментами с младенцами или животными. При этом либо выявляется природа их восприятия сразу или вскоре после рождения, либо анализируются последствия, которые имеет для их восприятия лишение возможности видеть от рождения до момента тестирования. Поскольку животные и младенцы не разговаривают, приходится на основании их поведения делать выводы о том, что они воспринимают. При работе с животными обычно используется методика, при которой животное научают различать две формы, выбор одной из которых всегда подкрепляется. Так как такое научение невозможно, если различия между формами не воспринимаются, то успешное научение означает восприятие формы. Поскольку к тому же предполагается, что для многих видов животных способность научиться решению такой задачи и адекватно вы- Рок И. [Проблема врожденного и приобретенного в восприятии] 179 полнить ее требует определенного уровня развития, этот эксперимент проводится лишь тогда, когда животное становится достаточно взрослым. Поэтому животных лишали возможности видеть до момента проведения эксперимента. К сожалению, это ведет к известным трудностям в интерпретации результатов. Однако вполне вероятно, что животное имеет определенные врожденные предпочтения и отвращения по отношению к различным зрительным стимулам и соответствующее поведение может проявляться с рождения. Если есть такое поведение, то должно быть и восприятие формы. Мы уже рассматривали такого рода доказательства, хотя и не в связи с восприятием формы. Так, врожденная способность восприятия удаленности животными многих видов могла бы проявиться в ситуации зрительного обрыва благодаря врожденному страху перед падением с высоты. В исследованиях свойств стимулов, которые вызывают различные инстинктивные реакции, было установлено, что одним из таких свойств является форма. Так, например, на следующее утро после вылупливаиия птенцы морской чайки лучше реагируют на модель клюва родителей, если эта модель удлинена, направлена вниз и имеет на конце выступ. Используя этот же метод, один из исследователей установил, что вылупившиеся цыплята могут достаточно хорошо различать определенные формы, поскольку вскоре после появления на свет они начинают клевать на земле маленькие предметы. Цыплят после вылупливаиия до момента проведения эксперимента держали в совершенно темном помещении (от 1 до 3 дней). На время эксперимента цыплят помещали в ящик, на стене которого были прикреплены небольшие трехмерные объекты разной формы, покрытые прозрачным пластиком. Когда цыпленок клевал фигуру, происходило замыкание чувствительного микропереключателя, и клевок таким образом регистрировался. В одном из экспериментов было четыре различные фигуры: сфера, эллипсоид, пирамида, звезда. Число поклевок этих фигур 100 цыплятами составило 24346 для сферы, 28122 для эллипсоида, 2492 для пирамиды и 2076 для звезды. Еще один эксперимент позволил установить, что предпочтение круглых и эллипсоидных фигур не было основано на возможных различиях в размере между ними и другими фигурами. Таким образом, ясно, что существует сильное предпочтение округлых форм. По-видимому, трудно избежать вывода, что недавно вылупившиеся и не имеющие предыдущего опыта цыплята воспринимают форму1. Методика предпочтения использовалась также в опытах с детенышами обезьян и младенцами. Несколько лет назад была разработана методика исследования наличия у младенцев восприятия цвета. Она заключалась в регистрации того, на какую из помещенных над его головой циетных пластин чаще всего смотрит младенец. Эта методика была ис- 1 Эти же цыплята предпочитали трехмерную сферу плоскому круглому диску, что также указывает на врожденное восприятие глубины. Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие Рис.2 пользована затем для выяснения того, будут ли младенцы предпочитать рассматривать одну конфигурацию, а не другую. Если младенцы обнаруживают предпочтение, то из этого следует, что они должны воспринимать различия, а значит, воспринимать форму. Экспериментатор видит глаза младенца через небольшое отверстие, как это показано на рис. 2, и отмечает, куда смотрит младенец. Направление взгляда определяется по тому, что отражается от центральной зрачковой области поверхности глаза. Через отверстие можно снять фильм и позднее проанализировать движения глаз по кинопленке.
Уже в первую неделю жизни у младенцев явно имеются предпочтения, и эти предпочтения со временем меняются. Младенец обычно смотрит на сложную конфигурацию, предпочитая ее менее сложной. Однако эти исследования почти не содержат данных по предпочтению формы, т.е. по предпочтению одной формы другой. Так, например, в рис. 3 а предпочитается b, но нет предпочтения между cud. Внешние очертания а и b одинаковы, они отличаются лишь внутренней конфигурацией. Эта методика использовалась в опытах с новорожденными, причем применялся более точ- Рок И. [Проблема врожденного и приобретенного в восприятии] 181 ный анализ того, на что в данной конфигурации предпочитает смотреть ребенок. Так, новорожденный будет предпочитать смотреть на треугольник, а не на однородное поле, и делает он это, почти не меняя положения глаз. Кроме того, обнаруживается тенденция смотреть на определенные части фигуры, такие, как вершины угла. Тем не менее не ясно, что означают эти данные. Предпочтение сложных фигур или даже определенных частей фигуры не обязательно доказывает, что имеет место восприятие организованной формы или что формы выглядят для младенца такими же, как и для нас. Вполне возможно, что движения глаз определяются максимальными различиями в стимуляции, а не перцептивной организацией этой стимуляции. Только явное предпочтение среди форм равной сложности при равенстве других физических признаков, таких, как яркость, могло бы свидетельствовать о присутствии восприятия формы. Большинство данных, полученных в экспериментах с животными, выращенными в темноте или в условиях отсутствия структурированной зрительной стимуляции, похоже, свидетельствует о нарушении восприятия формы. Эти результаты приводились в качестве подтверждения правильности позиции эмпиристов. В самых ранних экспериментах такого типа животные выращивались в полной темноте. Например, в одной из работ шимпанзе прежде, чем проводилось тестирование, содержались в темноте от 7 до 16 мес. Очевидно, что зрительное восприятие этих животных было недостаточным, они плохо различали объекты, а многие обычные зрительные рефлексы у них отсутствовали. Впоследствии, однако, детальная проверка позволила установить наличие в зрительной системе этих животных клеточных изменений, известных под названием оптическая атрофия. Очевидно, световое раздражение необходимо для нормального созревания и функционирования зрительной нервной системы. Поэтому в последующих экспериментах животные находились не в темноте, а на свету, но без структурированной зрительной стимуляции. Этого можно легко добиться, или с самого рождения выращивая животных с пластиковыми, рассеивающими свет пластинками на глазах, или выращивая животных в темноте, ежедневно освещая их, когда их глаза закрыты такими пластинками. <...> Возможно, зрение вначале обучается осязанием, но позднее в результате многих лет независимого зрительного опыта это взаимоотношение обращается, и зрение начинает доминировать. Этот вопрос недавно исследовался на младенцах в возрасте от 7 дней и старше1. В одном слу- 1 Доминирование зрения в интермодальных конфликтах не является безусловным. Так, одно из недавних исследований адаптации к призматическим искажениям во время гаптического обследования видимых предметов показало, что когда внимание обращается преимущественно на вид предметов, адаптируется осязание, когда же внимание обращается на осязательные ощущения, адаптационные сдвиги возникают в зртельной модальности (см.: Kelso УЛ. et al. Allocation of attention and the locus of adaptation to displaced vision // Journal of Experimental Psychology: Human Perception and Performance. 1976. Vol. 1. P. 383-394). (Примечание редактора источника.) Тема 15. Познавательные процессы; виды и развитие чае предъявлялся зрительный объект, и экспериментаторы внимательно следили за тенденцией к схватыванию предмета, точно так же как и за характером самого схватывания. Было обнаружено, что все исследовавшиеся младенцы, предвосхищая схватывание, придавали своим пальцам форму, адекватную форме и размерам предмета. В другом случае предмет помещался в руку младенца, когда ни рука, ни предмет не были видны. При этом не было примеров, когда пальцам в ответ на прямой физический контакт придавалась подходящая форма, такой контакт также никогда не вел к попыткам посмотреть на предмет, по крайней мере у самых маленьких детей. В третьем случае младенцы рассматривали два поляризованных изображения объекта через соответствующие поляризующие фильтры, что вело к восприятию стереоизображения объекта, расположенного между головой младенца и экраном, где в действительности, конечно, ничего не было. Младенцы старались схватить этот объект и обнаруживали признаки беспокойства, когда им это не удавалось. В другом эксперименте стереообраз выглядел похожим не на телесный предмет с определенной достаточно твердой поверхностью, а на нечто текучее. Это привело к возникновению другого типа поведения руки: младенец двигал руку к объекту, но останавливался перед ним с раскрытыми пальцами, которые он и не пытался сомкнуть. Это исследование показывает, что совсем маленькие дети руководствуются в своих первых исследовательских действиях исключительно зрительной информацией, так что даже ощущение объекта как телесной, осязаемой вещи не кажется, как считали столь многие, результатом обучения зрения осязанием. Соответствующая подготовка пальцев перед контактом говорит о возможности правильного восприятия формы на основе одного только зрения. Напротив, раннее поведение младенцев не кажется управляемым на основе чисто тактильной информации. Из этих работ можно сделать вывод, что в действительности <...> ребенок учится тактильной оценке величины и формы предметов благодаря получаемой одновременно зрительной информации. Другими словами, когда ребенок схватывает предмет, положение пальцев по отношению друг к другу и к руке как целому отражается в проприоцептивной информации, идущей в мозг. Размер и формы, которые начинает означать этот комплекс сигналов, вполне могут быть результатом его ассоциирования с одновременно поставляемыми зрением сведениями. В этом, разумеется, и состояло значение описанных выше экспериментов по адаптации. Поэтому можно было бы сказать, что становление восприятия размера и формы посредством осязания осуществляется благодаря процессу визуализации, по крайней мере, у тех, кто не был рожден слепым. Р. Фанц ВОСПРИЯТИЕ ФОРМЫ1 Задолго до того, как ребенок начинает исследовать окружающий мир с помощью рук и ног, он уже активно исследует его глазами. Что видит младенец, когда он смотрит в одну точку, глядит по сторонам? Ощущает ли он лишь хаос пятен различного цвета и яркости или он воспринимает и различает определенные формы? Этот вопрос всегда интересовал философов и естествоиспытателей, ибо он касается природы и первоисточников знания. В основе его давний спор: природа или воспитание? Одну крайнюю позицию занимает нативист, который полагает, что ребенку от рождения свойствен широкий круг зрительных способностей и склонностей, развившихся еще у животных за миллионы лет, и что это с «первого взгляда» придает воспринимаемому миру примитивный порядок и смысл. Другую крайнюю позицию защищает эмпирист, по мнению которого ребенок учится видеть и использовать то, что он видит, только путем проб и ошибок или с помощью ассоциации, начиная свое развитие с состояния, которое Джон Локк охарактеризовал как tabula rasa. Давно известно, что грудные дети даже в самый ранний период жизни способны видеть свет, цвет и движение. Однако часто утверждают, что они не могут реагировать на такие стимулы, как конфигурация, видимая структура, величина или объемность, — короче говоря, не воспринимают форму. Эта позиция — последняя крепость эмпириста, которая до недавнего времени была почти неприступной. Как узнать, что видит маленький ребенок? Мои сотрудники и я недавно разработали экспериментальный подход к изучению этого вопроса. Мы уже выяснили, что грудные дети способны — по крайней мере в некоторой степени — воспринимать форму, хотя, по-видимому, действительность не укладывается в простую схему нативизма, так же как и эмпиризма. В настоящее время мы исследуем вопрос о том, как и когда дети в этом раннем возрас- 1 Фанц Р. Восприятие формы // Восприятие: механизмы и модели / Под ред. Н.Ю.Алек -сеенко. М.: Мир, 1974. С. 338-342, 346-350. Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие те используют способность к восприятию формы, чтобы придавать своему миру упорядоченность и смысл. Наша методика ведет начало от исследований на низших животных. Эти исследования, которые важны и сами по себе, были предприняты в 1951 г. и проводились на только что вылупившихся цыплятах. Как это ни парадоксально, цыплята могут более прямым путем, чем высшие животные, «сообщать» нам, что они видят. Вскоре после вылуп-ления из яйца они начинают разыскивать мелкие предметы, которые можно было бы клевать и есть. Их целенаправленные реакции, контролируемые зрением, — идеальный материал для наблюдения и экспериментального исследования. Мы предъявляли цыплятам ряд мелких предметов различной формы. Каждый из них был заключен в прозрачную пластмассовую коробочку, чтобы устранить возможное влияние осязания, обоняния или вкуса, но это не мешало цыплятам часами клевать объекты «предпочитаемой» ими формы (рис. 1). К каждой коробочке была подсоединена электрическая цепь для регистрации числа ударов клювом. Рис. 1. Чтобы исследовать предпочтение определенных форм только что вылупившимися цыплятами, регистрируют, сколько раз они клюют объект той или иной формы. Объекты находятся в пластмассовых капсулах, укрепленных в стенке ящика с цыплятами Фанц Р. Восприятие формы В эксперименте было использовано более 1000 цыплят и около 100 различных предметов. Чтобы исключить всякую возможность научения, брали цыплят, вылупившихся в темноте, которые до самого начала опыта никогда не были на свету и не имели дела с настоящей пищей. Когда им предъявляли 8 предметов разной степени округлости, от шарика до пирамиды, они клевали шарик в 10 раз чаще, чем пирамиду (рис. 2). Из плоских форм они предпочитали кружочки треугольникам независимо от относительной величины тех и других; из кружочков наибольшее внимание цыплят привлекали те из них, диаметр которых был около 3 мм. В специальном опыте для выяснения роли объемности цыплята неизменно предпочитали шарик плоскому диску. Полученные результаты убедительно доказали, что цыплята обладают врожденной способностью воспринимать форму, объемность и размер. К тому же они используют эту способность с определенным «смыслом»: без всякого предварительного научения выбирают те объекты, которые скорее всего могут быть съедобными — округлые, трехмерные, близкие по величине к частицам обычного корма. Аналогичные способности свойственны и другим птицам. Так, например, Тинберген обнаружил избиратель- ■ 1 200, -----------------.------------------, ------------------, -------------------, ------------------, ------------------, ------------------ 1 Рис. 2. Как видно из этих графиков, цыплята предпочитают более округлые формы. Здесь представлены результаты опытов на 112 цыплятах с 8 тест-объектами, изображенными внизу: I — реакции цыплят в первые 10 мин пребывания на свету; II — реакции после 40 мин пребывания на свету. По оси ординат отложено число ударов клювом Тема 15. Познавательные процессы: виду и развитие ность в реакции клевания у только что вылупившихся птенцов серебристой чайки: они предпочитают клевать предметы, сходные по форме с клювом взрослой чайки, из которого они обычно получают пищу. Разумеется, то, что верно в отношении птиц, не обязательно прило-жимо к человеку. Возможно, что врожденная способность к восприятию формы, которая развилась у птиц, была утрачена на каком-то этапе эволюционного пути, ведущего к приматам, хотя это и кажется маловероятным; или, что более правдоподобно, новорожденным детенышам приматов необходим какой-то период постнатального развития, чтобы они могли достичь функционального уровня, с самого начала свойственного более «скороспелому» цыпленку. Когда мы решили исследовать зрительные способности еще совсем беспомощных младенцев, мы смогли найти лишь один подходящий показатель — движения глаз. Если ребенок всегда чаще направляет свой взор на одни формы, чем на другие, то он, очевидно, способен воспринимать форму. Исходя из этого, мы разработали тест на зрительный интерес; нашими первыми испытуемыми были детеныши шимпанзе. Рис. 3. Камера для исследования зрительного интереса у детенышей шимпанзе и грудных младенцев. Ребенок или детеныш лежит в «кроватке» и смотрит на предметы, подвешенные к потолку камеры. Экспериментатор, глядя внутрь через небольшое отверстие, регистрирует длительность фиксации каждого объекта Фанц Р. Восприятие формы Детеныш лежал на спине в удобной кроватке внутри специальной камеры с одноцветной окраской стенок и равномерным освещением (рис. 3). К потолку этой камеры мы прикрепляли ту или иную пару тест-объектов на небольшом расстоянии один от другого. Их предъявляли по нескольку раз в течение коротких периодов, один справа, другой слева и наоборот. Через небольшое отверстие в потолке можно было видеть крошечные отражения объектов в глазах животного. Когда отражение одного из них находилось в центре глаза над зрачком, мы знали, что детеныш шимпанзе смотрит прямо на этот объект. Экспериментатор регистрировал с помощью электрического счетчика продолжительность фиксации каждого объекта; затем определяли статистическую достоверность полученных результатов. Нашим первым испытуемым был пятимесячный шимпанзе. Позднее мы наблюдали одного детеныша с момента рождения; его содержали в темноте, так что он мог пользоваться зрением только во время тестов. В обоих случаях мы обнаружили явное предпочтение определенных предметов, что указывает на врожденную способность различать их. Перейдя от шимпанзе к человеку, мы не внесли существенных изменений в методику экспериментов (рис. 4), если не считать того, что мы Рис. 4. Интерес к различным формам определяют, наблюдая отражение их в глазах испытуемого. В данном случае отражение находится в центре глаза и, следовательно, ребенок смотрит прямо на предмет. (Так как у этого ребенка еще плохо развита бинокулярная координация, объект фиксируется только правым глазом.) Длительность каждой фиксации регистрируют с помощью электрического прибора Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие не нарушали условия повседневной жизни наших испытуемых. Эксперименты не причиняли детям никакого беспокойства, но зато требовали от исследователей огромного терпения. Интерес к предъявляемым объектам исчезает у детей быстрее, чем у детенышей шимпанзе, и они склонны засыпать во время опытов. <...> С ролью зерен в жизни цыпленка, пожалуй, сравнима та роль, которую играют в жизни грудного ребенка окружающие его люди. Строение лица — самая характерная особенность человека; это самый надежный признак, позволяющий отличить его от всех других объектов, а также от других людей. Поэтому можно ожидать, что фигура, похожая на человеческое лицо, наверное, будет привлекать внимание ребенка, если он вообще способен к избирательному восприятию. Мы провели опыты с тремя плоскими объектами, сходными по величине и форме с головой человека (рис. 5). На одном из них мы изобразили черной краской стилизованные черты человеческого лица; на другом мы нарисовали те же элементы лица, разбросанные в беспоряд- Рис. S. Приспособительное значение восприятия формы видно из того, что дети предпочитали «настоящее» лицо (I) фигуре, где черты лица изображены в беспорядке (П), и обе эти фигуры — контрольной фигуре (III). На графиках представлено среднее время фиксации каждой из этих трех фигур при предъявлении их во всех возможных парных сочетаниях грудным детям разного возраста Фанц Р. Восприятие формы ке, а на третьем сплошь закрасили черной краской верхний участок, равный по площади всем чертам лица. Отдельные черты мы сделали достаточно крупными, чтобы их могли различить дети самого младшего возраста и острота зрения не играла никакой роли. Все три объекта мы предъявляли во всех возможных парных сочетаниях 49 младенцам в возрасте от 4 дней до 6 месяцев. Результаты были примерно одинаковыми для всех возрастов: дети чаще всего смотрели на «настоящее» лицо, несколько реже — на фигуру с беспорядочно разбросанными чертами лица и почти не обращали внимания на третью, контрольную фигуру. Избирательность в отношении «настоящего» лица была сравнительно невелика, но она постоянно проявлялась у отдельных детей, особенно у младших. Зтот результат указывал на то, что восприятие формы присуще детям (как, впрочем, и цыплятам). Эта мысль получила дальнейшее подкрепление, когда мы предложили нашим маленьким испытуемым выбор между шаром и плоским диском одинакового диаметра (рис. 6). Когда текстура поверхности и распределение тени позволяли ясно отличать шар от диска (иными словами, при наличии заметного различия в их виде), объемная форма вызывала у детей в возрасте от 1 до 6 месяцев больший интерес. Этот не обусловленный прошлым опытом выбор структуры, ассоциирующейся с трехмерным объектом, служит свидетельством восприятия глубины. Рис. 6. Для выявления интереса к трехмерным объектам использовались диски и шары с гладкой и шероховатой поверхностью (вверху слева). Интерес к человеческому лицу проверяли с помощью трех фигур овальной формы (внизу слева). Шесть тест-объектов, изображенных справа, включают: лицо, печатный текст, концентрические круги и три одноцветных диска — белый, желтый и красный. Диаметр круглых объектов около 15 ем, длина овальных объектов около 22 см 190 Тема 15, Познавательные процессы; виды и развитие Последний эксперимент, который мы здесь рассмотрим, чрезвычайно убедительно демонстрирует большую привлекательность формы и структуры по сравнению с цветом и яркостью. На этот раз мы предъявляли 6 тест-объектов — плоских дисков около 15 см в диаметре; три из них были с изображениями лиц, концентрических кругов и печатного текста. Три других были однородными (красный, желтый и белый) (рис. 7). Мы предъявляли их на голубом фоне, один за другим в различной последовательности, и отмечали длительность первой фиксации взглядом каждого из них. Гораздо интереснее других для детей оказалось изображение лица; далее следовали печатный текст и концентрические круги. Три ярко окрашенных однородных диска оставались далеко позади и ни в одном случае не заняли первого места. Не было никаких указаний на то, что интерес к формам и структурам представляет собой вторичное явление или обусловлен прошлым опытом. Почему сложные структуры столь привлекательны для детей самого раннего возраста? Мне кажется, что это связано с характером использования зрения ребенком и взрослым человеком. Одна из функций зрения — распознавание предметов при различных условиях. Цвет и яркость меняются в зависимости от освещения, кажущийся размер зависит от рас- Время фиксации, % Рис. 7. Реакции грудных детей на объекты, изображенные слева, указывают на гораздо большее значение формы и структуры по сравнению с цветом и яркостью (А, Б и В — красный, белый и голубой диски). Даже в самом раннем возрасте дети предпочитали смотреть на объекты, обладающие видимой структурой. Черные столбики — результаты, полученные с детьми в возрасте от 2 до 3 мес, заштрихованные столбики — результаты опытов с детьми старше 3 мес. Фанц Р. Восприятие формы стояния, общие контуры — от ракурса; бинокулярное восприятие глубины эффективно лишь на небольших расстояниях, и только видимая структура объекта — текстура его поверхности, расположение деталей, сложность контура — может служить надежным признаком для идентификации в разнообразных условиях. Хорошим примером служит восприятие ребенком человеческого лица. Как мы уже отмечали, общая конфигурация лица позволяет грудному ребенку распознать человеческое существо. В более позднем возрасте распознается уже определенный человек — главным образом благодаря более тонкому восприятию черт лица. Еще позднее тонкие детали выражения лица будут говорить ребенку о настроении человека— о том, весел он или печален, доволен или недоволен, дружелюбен или враждебен. Еще одна важная функция зрения — это ориентация в пространстве. В частности, Дж.Гибсон ясно показал, что важную роль в этом отношении играет восприятие текстуры поверхностей. Например, наличие текстуры указывает на то, что мы видим твердую поверхность, в то время как однородное светлое поле — это обычно воздух или вода. Постепенное изменение текстуры позволяет видеть, как расположена данная поверхность — вертикально, горизонтально или наклонно, плоская она, искривленная или с резкими перегибами и, значит, можно ли ходить по ней, перелезать через нее или обойти ее сбоку. Границы различных текстур соответствуют краям предметов или внезапным изменениям в характере поверхностей. Даже эти немногие примеры ясно показывают, как велико значение структуры зрительных объектов в повседневной жизни. Поэтому есть основание предполагать, что ранний интерес грудных детей к видимой форме и структуре вообще, а также к определенным видам структуры играет важную роль в развитии поведения, концентрируя внимание на стимулах, которые впоследствии будут существенны для адаптации к окружающей среде. Для того чтобы уточнить и конкретизировать эти и другие соображения, вытекающие из полученных результатов, потребуются дальнейшие исследования, но мы уже сейчас должны отвергнуть представление о том, что новорожденному ребенку или детенышу, когда он учится видеть (т.е. организовать сложный зрительный материал), приходится начинать с самого начала. И приматы, и куры, несмотря на все различие в уровне их нервной организации, воспринимают форму и реагируют на нее без обучения, если им представляется такая возможность на надлежащем этапе развития. При этом в обоих случаях проявляется врожденное «знание» окружающей среды: только что вылупившийся цыпленок предпочитает формы, указывающие на вероятную съедобность видимого предмета, а грудного ребенка интересуют те виды форм, которые впоследствии будут помогать ему узнавать предметы, реагировать на других людей и ориентироваться в пространстве. Это примитивное «знание» служит фундаментом для накопления огромной массы познаний в результате жизненного опыта. Т. Бауэр [ВОСПРИЯТИЕ Y МЛАДЕНЦЕВ]1 <...> В изучении восприятия удаленности у младенцев есть три большие проблемы. Во-первых, воспринимают ли младенцы вообще удаленность или же они воспринимают переменные, которые лишь специфицируют ее? Когда им показывается приближающийся предмет, видят ли они его приближающимся (восприятие удаленности) или же они просто видят его увеличивающимся в размерах (восприятие проксимальных переменных)? Во-вторых, когда и каким образом младенцу удается достичь координации восприятия и действия, необходимой для успешного поведения в пространстве? Наконец, в-третьих, как организм приспосабливается к росту внутри моторной и сенсорной систем после установления координации восприятия и действия? Первый из этих вопросов вызвал большое количество теоретических споров, но очень мало исследований. Как отмечалось, решение этой проблемы предполагает использование в качестве показателя какой-либо формы пространственного поведения, тогда как именно в этом отношении поведенческий репертуар младенца очень беден. <...> Многие авторы полагали, что анализ ответов на приближающиеся предметы мог бы позволить нам оценить перцептивные способности детей более юного возраста. <...> Бауэр, Броутон и Мор2 <...> предъявляли младенцам реальные движущиеся предметы, создававшие как зрительные изменения, так и движение воздуха. Предметы двигались достаточно медленно, и во время опыта регистрировались не только мигательные реакции, но и другие проявления младенцев. Результаты, однако, были весьма скудными до тех пор, пока в условия эксперимента не была введена еще одна моди- 1 Бауэр Т. Психическое развитие младенца. М.: Прогресс, 1979. С. 101, 103, 105-109, 2 См.: Bower T.GJl, Broughton JM„ Moore M.K. Infant responses to approaching objects: Бауэр Т. [Восприятие у младенцев] фикация. Ее суть состояла в том, что предметы показывались ребенку только тогда, когда он находился в вертикальном или полувертикальном положении. Эта модификация была существенной, так как выяснилось, что младенцы до 2—3 месяцев никогда не находятся в полностью бодрствующем состоянии, если они лежат на спине1. Поскольку трудно ожидать координированного поведения от того, кто находится в полусонном состоянии, изменение позы оказалось необходимым. Как только эта модификация была введена в эксперимент, у младенца в возрасте двух недель стали наблюдаться отчетливые защитные реакции. Они показаны на рис. 1. Защитное поведение состояло из трех четко различающихся компонентов: 1) широкое раскрытие век, 2) откидывание головы и 3) поднимание рук до положения, при котором они оказывались между предметом и лицом. Моргания не наблюдалось. Это поведение явно носило функциональный, приспособительный характер. Оно должно было бы создать наилучшую возможную защиту в том случае, если бы предмет действительно ударил младенца. Разумеется, этот ответ был ответом 1 См.: Prechtl H.P.R. Problems of behavioral studies in the newborn infant // D.S. Lehrman, R.A. Hinde, E. Shaw (eds.). Advances in the study of behaviour. N. Y.: Academic Press, 1965. 13 Зак. 2228 Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие на движение реального предмета, с которым, в частности, связаны смещения воздуха. На следующем этапе эксперимента изучались ответы младенца на движение воздуха и зрительные изменения в отдельности. Смещения воздуха приводили к возникновению выраженных ответов, которые были бы совершенно отличны от ответов, вызываемых приближающимся предметом. Одно только движение воздуха вызывало очень быстрое закрывание глаз, за которым следовало медленное вращательное движение головы; ни откидывания головы, ни поднимания рук не было. Таким образом, перемещения воздуха в отдельности не могут быть ответственны за защитные реакции младенца, возникающие в ответ на приближение предмета. После этого следовало бы изучить ответы на одну только зрительную стимуляцию, но, к сожалению, это не было сделано. Вместо анализа ответов на весь комплекс зрительных изменений исследователи ограничились изучением ответов лишь на один компонент зрительных изменений — оптический градиент расширения. При этом использовалось устройство, изображенное на рис. 2. Это устройство исключало изменение параллактических переменных: бинокулярного параллакса и параллакса движения. Единственной сохранившейся переменной был оптический градиент расширения. Младенцы на второй неделе жизни обнаруживали защитные реакции в ответ на показ приближающегося объекта, заданного исключительно оптическим градиентом расширения. Однако интенсивность их ответов была
Рис. 2. Теневой ящик. По мере того как объект удаляется от матового экрана, приближаясь к точечному источнику света, тень от объекта на экране увеличивается в размерах. Так как в этих условиях нет параллактических признаков удаленности, единственным источником информации о расстоянии может быть только оптический градиент расширения Бауэр Т. [Восприятие у младенцев] ниже, чем в естественной ситуации. Поскольку другие оптические признаки приближения не были изучены, мы не можем сказать, было ли уменьшение интенсивности реакций младенцев вызвано недостатком в зрительной стимуляции или же отсутствием движения воздуха. <...> Бауэр и др.1 осуществили две дальнейшие модификации в другой серии экспериментов. Одна из модификаций была введена для того, чтобы проверить, действительно ли младенцы реагируют на изменения удаленности объекта. Можно было бы допустить, что младенцы отвечают не на приближение объекта, а скорее на его кажущееся увеличение. Не вполне ясно, почему ребенок должен защищаться от увеличивающегося объекта, но такое предположение может быть сделано. Чтобы проконтролировать эту возможность, экспериментатор предъявлял младенцам пару объектов — сначала один, а затем другой. Один объект был маленьким (пенопластовый куб со стороной 20 см), он останавливался от младенца на расстоянии 8 см. Другой объект был больше (куб со стороной 50 см) и приближался только на 20 см. На расстоянии 20 см проекция большого объекта на сетчатку была идентична по величине проекции меньшего объекта, находящегося на расстоянии 8 см. Геометрические соотношения, которые имели место в этой ситуации, показаны на рис. 3. Если бы младенцы отвечали просто на увеличение
Рис. 3. Объекты различной величины, приближающиеся к младенцу на расстояние, с которого они проецируют ретинальные изображения одинаковых размеров. Объект А, представляющий собой куб со стороной 20 см, приближается на расстояние 8 см (Xj). Объект В — куб со стороной 50 см — приближается на расстояние 20 см (Yx). С этих расстояний они видны под одним и тем же углом 1 См.: Bower T.O.R., Broughton J.M., Moore M.K. Infant responses to approaching objects: an indicator of response to distal variables // Perception and Psychophysics. 1970. 9. Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие ретинального изображения, видимого, как таковое, они не должны были бы различать эти предъявления и воспринимали бы их в равной степени угрожающими. Если они отвечают на изменения удаленности, мы должны были бы ожидать значительно более выраженную реакцию на маленький, близкий объект, так как он приближается на более близкое расстояние и поэтому более опасен. И в самом деле, наблюдался выраженный ответ на маленький, более близкий объект при полном отсутствии реакции на большой, удаленный объект. Это означает, что младенцы в действительности реагировали на воспринимаемое изменение удаленности. Таким образом, эта серия экспериментов в целом свидетельствует о том, что младенцы в возрасте одной недели воспринимают удаленность и изменения удаленности по крайней мере на основании оптического градиента расширения. Поскольку эта способность присутствует в столь раннем возрасте, представляется маловероятным, что она является результатом научения. <...> Сколько раз за первую неделю своей жизни младенец испытывал удары в лицо от налетающих на него предметов? Почти наверняка ни разу, и пока этого не случалось, нет и возможного основания для научения. Демонстрация того, что младенцы воспринимают третье измерение пространства, позволяет нам дать строгую интерпретацию результатов экспериментов на различение. Так как младенцы воспринимают удаленность в одной ситуации, было бы излишней перестраховкой отрицать то, что они могут воспринимать ее и в других ситуациях. Представляется очень вероятным, что именно удаленность является основанием для различения, обнаруженного, например, в экспериментах Бауэр1. Детали этого эксперимента описаны в подписи к рис. 4. <...> Итак, младенцы в очень раннем возрасте воспринимают удаленность и ее изменения. Как рано они оказываются способными воспринимать удаленность с достаточной для контроля пространственных действий точностью? <...> Бауэр2 изучала дотягивания у младенцев на второй неделе жизни. Она показывала младенцам два объекта — один из них на границе зоны досягаемости, а другой — на расстоянии вдвое большем. Близкий объект вызывал примерно в два раза больше протягиваний руки, чем далекий, что свидетельствует о некотором различении удаленностей. Однако, кроме частоты, эти реакции ничем другим не отличались. Учитывая обсуждение результатов эксперимента Круикшанк, мы, по-видимому, должны сделать вывод, что младенцы пытались дотянуться до далекого объекта и, следовательно, точные перцептивно-моторные координации еще не сформировались. Данные о периоде между двумя неделями и шестью месяцами полностью отсутствуют. Мы просто не знаем, когда дотягива- 1 См.: Bower T.G.R. Stimulus variables determining space perception in infants // Science. 2 См.: Bower T.G.R. Object perception in infants // Perception. 1972. 1. № 1. Бауэр Т, [Восприятие у младенцев]
Б
Рис 4. Бауэр исследовала константность величины с помощью кубов разной величины, помещенных на различном расстоянии от младенца. Условным стимулом был куб со стороной 30 см на расстоянии 1 м, тестовыми стимулами — кубы со сторонами 30 и 90 см, расположенные на расстоянии 1 или 3 м: А — обстановка эксперимента. Эксперимент начинался с выработки условной реакции, которая подкреплялась экспериментатором словами «ку-ку» (см. правый рисунок). Условная реакция — поворот головы б сторону — вызывала замыкание цепи и отмечалась на ленте самописца. После завершения выработки реакции, а также перед каждой последующей сменой стимулов между младенцем и стимульным полем помещался непрозрачный экран (с фотографии Соло Медника). Б — здесь показаны основные результаты для разных условий соотношения величины в удаленности тестовых стимулов с величиной и удаленностью условного стимула. Полученные результаты, по всей видимости, позволяют сделать вывод, что восприятие удаленности вносит определенный вклад в различение тестовых объектов (По: Bower T.G.R. The Visual of World Infants. Copyright © 1966 by Scientific American, Inc.). Тема 15. Познавательные процессы: виды и развитие
Рис. 5. Схематическое изображение устройства для создания мнимых предметов. Неосязаемый объект может быть создан спомощью теневого ящика, в котором два противоположным образом поляризованных пучка света отбрасывают двойную тень предмета на матовый полупрозрачный экран. Младенец видит двойные тени через очки с поляризующими свет стеклами, которые позволяют видеть каждым глазом только одну тень. Врожденные процессы бинокулярного стереовосири-ятия объединяют эту монокулярную информацию таким образом, что младенец начинает видеть трехмерный телесный объект, расположенный перед плоскостью экрана (По: Bower T.G.R., Broughton J.M., Moore M. К. Demonstration of inter-ntion in the reaching behavior of neonate humans // Nature. 19706. 228. №5272
ние становится точным, поскольку пока еще не были проведены соответствующие исследования. В связи с этим экспериментом следует сделать несколько замечаний. Прежде всего дети дотягивались до объектов. Так как ни они сами, ни объекты не двигались и никакой информации об оптическом расширении не было, должны были бы быть какие-то другие признаки, специфицирующие удаленность, на которые и отвечал младенец. Наиболее вероятными переменными такого рода могли быть параллакс движения и бинокулярный параллакс. Бауэр, Броутон и Мор1 провели эксперимент, в 1 См.: Bower T.G.R., Broughton J.M., Moore M. К. Demonstration of intemtion in the reaching behavior of neonate humans // Nature. 1970. 228. № 5272. Бауэр Т. [Восприятие у младенцев] котором младенцам был доступен только бинокулярный параллакс. Схема применявшегося в эксперименте устройства показана на рис. 5. Все исследовавшиеся дети, возраст которых был равен одной-полутора неделям, пытались дотянуться до неосязаемого, созданного стереоскопическим эффектом иллюзорного объекта. Это показывает, что уже в столь раннем возрасте бинокулярный параллакс специфицирует удаленность объектов. Таким образом, есть по крайней мере две переменные, которые определяют восприятие удаленности предметов у совсем маленьких детей — бинокулярный параллакс и оптический градиент расширения. Другая особенность этого эксперимента служит указанием на то, каким образом развертывается восприятие абсолютной удаленности. Все дети были удивлены и обеспокоены, когда их руки достигали местоположения иллюзорного предмета и, разумеется, ничего там не находили1. Это беспокойство было значительно более выраженным, чем то, которое наблюдалось в эксперименте Бауэр2, где младенцы не могли дотянуться до объектов, поскольку объекты были вне пределов досягаемости. Кроме того, если в ситуации предъявления объектов на слишком большом расстоянии от младенца частота попыток дотягивания снижалась, то в эксперименте с мнимым стереоскопическим объектом она оставалась на постоянном достаточно высоком уровне. Это можно было бы считать признаком того, что в первом случае младенцы знают причину своих неудач, знают, что их руки не дотянулись до того места, где находится объект. В ситуации с мнимым объектом дети знают, что их руки достигли местоположения объекта, поэтому они не могут понять причину своих неудач. <...> Мы рассмотрели данные о том, как ребенок приходит к локализации предметов в пространстве, но пока не касались того, как ребенок начинает воспринимать сами предметы. Это отнюдь не бессмысленный вопрос. Необходимо разрешить очень сложную проблему, связанную с вопросом о том, почему мы видим вещи, а не промежутки между ними. Рис. 6 хорошо иллюстрирует суть этой проблемы. Когда мы смотрим на изображенные фигуры, их части видятся нами то как предметы, то как промежутки между ними. Почему же мы не делаем таких ошибок в нашей повседневной жизни? Что позволяет нам утверждать, что вещи — это вещи, а пустота между ! Ласки (См.: Lashy R.E. The effect of visual feedback of the hand on the reaching and retrieval behaviour of young infants // Child Development. 1977. 48. P. 112-117) исследовал поведение младенцев в ситуации другого интермодального конфликта между зрением и осязанием. Перед младенцем находилось зеркало, в котором он видел привлекательный предмет. Под зеркалом на месте мнимого изображения находился другой такой же реальный предмет. Когда ребенок схватывал этот второй предмет, то возникал конфликт между восприятием предмета и осязательными ощущениями от него, с одной стороны, и отсутствием вида руки в поле зрения - с другой. Заметное изменение поведения младенца в данной ситуации по сравнению с контрольными условиями было обнаружено лишь в возрасте 5-ти и более месяцев. 2 См.: Bower T.G.R. Object perception in infants //Perception. 1972. 1. № 1. Тема 15, Познавательные процессы: виды и развитие
Б Рве. в. Восприятие того, что изображено на таких рисунках, постоянно меняется: А — «Солнце и Луна» М.К.Эшера (1961). Мы видим белых птиц то как птиц, то как светлые промежутки между серыми птицами. В нашем восприятии они поочередно становятся объектом или фоном. (Из коллекции C.Roosevelt, Washington, D. С); Б — аналогично и эта фигура воспринимается то как белый крест на черном фоне, то как черный крест на светлом фоне Бауэр Т. [Восприятие у младенцев] ними и на самом деле пустота? Гештальтпсихологи разработали набор правил, которыми, по всей видимости, пользуются взрослые для того, чтобы выделить предметы в некотором множестве раздражителей. В расцвете гештальтпсихологии таких правил насчитывалось более ста1, но большинство из них имеет второстепенное значение. Есть три основных правила, иногда называемые законами перцептивной организации, в которых как частные случаи содержатся все остальные. Это правила общей судьбы, хорошего продолжения и близости. Гештальтпсихологи настойчиво утверждали, что обнаруженные ими закономерности восприятия не могут быть приобретены с помощью научения в ходе развития, имеют врожденный характер и отражают структурные особенности нервной системы ребенка. Их доводы были очень сложными и в значительной мере сводились к аналогиям из области физиологии и физики2. Несмотря на то, что гештальтпсихологи никак не опирались на результаты непосредственных наблюдений за младенцем, их аргументация была почти повсеместно принята3. Врунсвик4 был, пожалуй, единственным психологом, который предложил иное объяснение, согласно которому законы перцептивной организации усваиваются в раннем детстве с помощью проб и ошибок. Недавно было проведено несколько экспериментов с целью проверить, действительно ли младенцы воспринимают окружение организованно и подчиняется ли их восприятие закономерностям, обнаруженным гештальтпсихологами. <...> Для проверки действенности правила хорошего продолжения <...> младенцам в возрасте шести недель показывали проволочный треугольник с наложенной на него полосой (рис. 7, А) и формировали условную реакцию на его появление. После непродолжительной тренировки им показывали один из четырех тестовых стимулов, изображенных на рис. 7, Б. Эти фигуры были подобраны как возможные варианты исходной ситуации восприятия — той, к которой у них была выработана условная реакция. Если восприятие младенцев согласуется с правилом хорошего продолжения, то они должны были бы воспринимать исходную фигуру так же, как ее видят взрослые, т.е. как треугольник с наложенной на него полосой. Если их восприятие не подчиняется этому правилу, то они могли бы думать, что под 1 См.: Helson H. The fundamental propositions of gestalt psychology // Psychological Review. 1973. 40. № 4. й Более подробно о законах перцептивной организации и взглядах гештальтпсихоло-гов на восприятие см.: Величковский В.М., ЗинченкоВЛ., ЛурияА.Р. Психология восприятия. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1973. s См.: Hebb D.O. The organization of behaviour. N. Y.: John Wiley, 1949. * См.: Brunswik E. Perception and the representative design of psychological experiments. Berkeley, Calif.: University of California Press, 1956. Тема 15, Познавательные процессы: виды и развитие Рис. 7. С этими объектами был проведен эксперимент на дополнение: А — условным стимулом служил треугольник с приклеенной к нему горизонтальной полоской, которая нарушала оптическую непрерывность его контура; Б — из тестовых стимулов конфигурации 3 и 4 были больше похожи на условный стимул, чем конфигурации 1 и 2. Тот факт, что в действительности наиболее эффективной оказалась конфигурация 1, можно считать доказательством близости процессов дополнения у младенцев и взрослых (По: Bower T.G.R. The Visual World of Infants. Copyright © 1966 by Scientific American, Inc.) полосой ничего нет. В этом случае они могли бы видеть первоначальную фигуру любым из трех остальных показанных на рис. 7, Б способов. В эксперименте подсчитывалось количество условных реакций на каждую фигуру: фигура, вызвавшая больше всего реакций, считалась наиболее похожей на контрольную. Полученные результаты недвусмысленно свидетельствовали в пользу полного треугольника (фигура 1 на рис. 7, Б), означая, что младенцы воспринимали исходную фигуру как треугольник с наложенной на него полосой. Это говорит о том, что даже шестинедельные младенцы могут использовать правила хорошего продолжения. М. Зенден
|