Буржуазия в годы кризиса

В ходе промышленного переворота в России татарская текстильная промышленность региона Казани потерпела крах. Во второй половине XIX века развивается только суконная промышленность, основанная на машинном производстве. В Казахстане и Средней Азии, где мануфактурный тип производства еще мог существовать, татарам было запрещено приобретать недвижимость. Они оказались отрезанными от возможности использовать экономический бум в хлопковой промышленности – самой динамичной из отраслей экономики Средней Азии. С другой стороны, они не могли развивать зерновое и скотоводческое хозяйство в казахских степях. Таким образом, татарская буржуазия оказалась отодвинутой от создания новых отраслей, приносящих сверхприбыли. Эта ситуация обострилась в годы правления Александра III: «было бы большой ошибкой думать, будто русификация, будучи династической политикой, не достигла одной из главных целей: закрепление за троном лидерства в растущем «великорусском» национализме… Перед русским функционерами и предпринимателями открылись широчайшие возможности в огромной бюрократии и разрастающемся рынке, который им предоставила империя»[55].

В результате этой политики татары потеряли привилегированный статус группы-посредника в Казахстане и Средней Азии. Для татарской экономики настал этап фрагментизации и утраты экономического единства. Распыление татарского капитала по регионам и отсутствие собственного банка и акционерных обществ не давало возможности для концентрации капитала, направления средств на перспективные отрасли, требовавшие высоких капиталовложений. Основным механизмом получения прибылей стала игра на разнице цен. Татарская буржуазия вновь оказалась на стадии не промышленного, а торгового капитализма. На рубеже XIX–XX вв. основным направлением развития татарской экономики стало создание торговых домов с чисто национальным или смешанным капиталом. Расширение Российской Империи и ее зон экономического влияния, преимущественно в восточном и южном направлении, приводит ко все большей ориентации татарской буржуазии сугубо на посредническую торгово-закупочную деятельность. Она становится все более зависимой как от единого общероссийского рынка, так и от сотрудничества с русской буржуазией. Особенно тесная связь между распространением Российского государства и экономической активности наблюдалась у мишар в Монголии, Манчжурии, Финляндии, а также вдоль линий железных дорог. Благодаря этому, во многом изменяется сам тип торговца. Первопроходец, постоянно подвергающийся риску разбойных нападений в Степях или репрессий в деспотических государствах, ведущий торговлю путем товарообмена, добывающий прибыль соответственно риску, превращается в законопослушного гражданина, прежде всего зависимого от чиновников. К новой формации торговцев и промышленников принадлежали Агафуровы, Агишевы, Акчурины, Дебердеевы, Мухаметжан Галеев, Рамиевы, Ахмеджан Сайдашев.

Торговая буржуазия Оренбургского района, во многом, сохранила старые традиции. К такой породе купцов-авантюристов принадлежали братья Хусаиновы, получавшие сверхприбыли за счет разницы в ценах, существовавших между Оренбургом и казахскими степями в 1870–1890-е гг. В среднем разница цен на такие товары, как овечьи и коровьи шкуры и железо, составляла два раза, по чугуну она доходила до трех раз, по керосину – до четырех–шести, а по дегтю – до десяти раз. Вся торговля велась на основе бартера. В 1869–1892 гг., братья Хусаиновы развернули целую торговую империю с отделениями, конторами и складами в городах Центральной Азии. На Нижегородской ярмарке, где сбывались шкуры и животные продукты, было создано Хусаиновское подворье. Но попытка Хусаиновых занять позицию на цивилизованном германском рынке закончилась неудачей. Они представляли собой тип средневековых купцов и практически не занимались созданием производства. В 1896 г. Хусаиновы разделили свой основной капитал на три части по числу братьев в период, когда преобладающей тенденцией стало укрупнение производства и создание торговых домов. Факт раздела отражал несовершенство внутренней организации, неспособность использовать эффективные методы бухгалтерии и привлекать заемные средства для расширения объемов продаж. Отрывки из записных книжек Хусаиновых явно показывают архаический характер документации. Смерть владельцев, Гани бая или Ахмед бая, нанесла огромный ущерб самой фирме[56].

В условиях средневековой экономики татарский капитал специализировался на перевозках на большие расстояния вне российских территорий и мало проникал вглубь. К концу XIX в. татарский капитал, особенно Казани, все более концентрируется на внутренних рынках при параллельном выходе капитала диаспоры из-под экономического влияния Казани. Начинается процесс образования местной средней и мелкой промышленной буржуазии. Г. Ибрагимов указывает, что в начале XX века «заготовка мяса, обработка кишок, большие мукомольные мельницы были всецело в руках татар» 4. Действительно, именно эти отрасли, не требовавшие значительных капиталовложений и технологического оборудования, тесно связанные с сельским хозяйством Среднего Поволжья, Южного Урала и степных районов, были наиболее удобными для татарского капитала.

В национальной фабрично-заводской промышленности существовала только одна фабрика, сумевшая сохранить свои позиции в ходе перехода к машинному производству. Это были суконные фабрики Акчуриных, оснащенные машинным оборудованием в 1840-е гг., которые оставались крупнейшими татарскими предприятиями вплоть до Октябрьской революции. Слабость татарского общества заключалась в том, что наиболее образованные и мобильные группы населения, в основном, размещались либо на окраинах основной зоны татарского мира – Волго-Уральского региона (Казань, Оренбург, Троицк), либо вне его пределов (южные и восточные окраины России, Китай). Из-за депортаций татар из наиболее плодородных и обеспеченных путями сообщения районов даже основное ядро татарской территории было разделено русскими поселениями. В этих условиях региональные лидеры зачастую превосходили своим влиянием лидеров общенациональных. Татарский мир не обладал территориальной целостностью, и уровень общественного развития в различных регионах серьезно отличался. В целом, мы можем отметить три основных центра: Казань, Уфа, Оренбург – Троицк.

Мы можем отметить основные зоны и центры экономического развития, обычно совпадавшего с зонами общественного реформаторства:

1) Казань и Среднее Поволжье – центр экономической элиты конца XVIII – первой половины XIX вв., остававшийся основным промышленным центром. При этом Казань стремилась к трансформации в общенациональный культурный центр, при одновременном контроле над вторичным и третичным секторами экономики;

2) Зона Оренбург – Троицк и ее фактории в казахских степях (Кустанай, Семипалатинск и т. д.) – зона активной исламизации кочевников торговой буржуазией и улемами, бартерного обмена, скупки и переработки, прежде всего животных продуктов;

3) Уфа и Средний Урал – центр мусульманского земского движения, одновременно экономический центр сельскохозяйственной зоны Урала, где зарождающаяся сельская буржуазия ориентируется на переработку сельхозпродукции;

4) Общины Внутренней России (Петербург, Касимов и т.д.), обычно мишарские, в районах дисперсного расселения мусульман, с преобладанием сферы сервиса, где общественное движение развивается, прежде всего, в форме благотворительных обществ;

5) Татарские торговые колонии в городских центрах окраинных районов: Туркестан, Манчжурия, Восточный Туркестан, Сибирь, Дальний Восток, где возникает целая система джадидских школ.

Мы можем говорить о нескольких этапах развития крупной татарской буржуазии. Первый этап (конец XVIII – первая половина XIX вв.) был ознаменован преобладанием торговой буржуазии Казани и Каргалы, связанной с мануфактурным производством Казани и Заказанья. Эта буржуазия получала свои сверхприбыли за счет монопольного положения на рынках Казахстана и Средней Азии. В идеологическом отношении она была ориентирована на сосуществование с деспотическим режимом Бухары и бюрократическими структурами Российской Империи. Посредниками выступали правители среднеазиатских государств и казахские ханы, а средством обмена – бартер. Буржуазия играла роль финансиста системы схоластического образования и миссионерской деятельности в степных районах.

Второй этап развития буржуазии (1860–1880-е гг.) связан с ликвидацией монопольного положения татарской буржуазии в торговле с Казахстаном и Средней Азией и упразднением Татарских Ратуш Казан и Каргалы, когда терпит крах национальное мануфактурное производство. Утрата единого монопольного рынка привела к созданию фактически не взаимосвязанных и не зависимых друг от друга экономических центров. Отсутствие национальной банковской системы привело к дальнейшему размыванию капиталов и усилению роли мелкой и средней буржуазии.

С 1890-х гг. начинается новый этап в развитии татарской национальной экономики. Благодаря финансовой реформе в России, в это время происходит стабилизация рубля, расширение числа банков и кредитных учреждений и их капиталов. У татар основной тенденцией становится создание торговых домов. В этот период происходит переход от средневековых методов ведения хозяйства к европейской бухгалтерии. Следствием такого рода изменений стало резкое увеличение татар-учащихся в русских учебных заведениях, прежде всего, коммерческого типа, а также открытие джадидских медресе со значительным объемом преподавания точных дисциплин. Неслучайно, что медресе такого типа открываются, прежде всего, в Казани, Оренбурге и Троицке – крупнейших экономических центрах татар.

Если в начале XIX в. оппозиция в лице абызов была в целом нейтрализована ОМДС, то во второй половине века неспособность муфтиев выступить в качестве посредников между мусульманами и властями во многом породила новый этап развития общественного движения. Отсутствие у муфтиев богословского образования подрывало их авторитет. Сам факт вакуума власти в татарском обществе не мог не привести к усилению альтернативных источников светского и религиозного лидерства. Первую нишу начинает занимать буржуазия, вторую – суфии с их разветвленной системой мюридов[57].