Проблема: полярность мнений

Эриел и Райан были солидарны только в одном: нужно переехать. Им с двухлетним гиперактивным малышом Хэнком было маловато 70 кв. м на троих. Квартирка была чудная и располагалась в очень уютном уголке Бруклина, но жить друг у друга на голове они все устали.

«Мы ходили дома босиком, но для обуви места не хватало, поэтому все с порога натыкались на гору грязных ботинок. Если это были ботинки Райана, то еще и вонючих», — рассказывает Эриел.

Они стали подыскивать другую квартиру. Сначала им казалось, что они легко справятся с этой задачей — ведь вкусы у них примерно одинаковые. Но уже через пару недель стало ясно, что они категорически не способны договориться между собой. Раскол наметился вот в чем: большинство квартир, которые выбирала Эриел, располагались в том же престижном районе, где они жили; большинство же квартир, выбранных Райаном, сдавались по более доступной для них цене и находились в более демократичных районах, но далековато от Манхэттена, где они оба работали. В результате возникла тревожная закономерность: они ходили смотреть квартиры, обменивались фальшивыми любезностями с риелторами, а потом всю дорогу до дома либо молчали, стиснув зубы, либо заводили жаркую дискуссию о том, почему каждый упорно игнорирует желания другого.

Эриел хотела остаться в том же районе. Здесь по соседству жили детсадовские друзья Хэнка, в магазинах продавались «биопродукты» и до работы можно было добраться за считаные минуты. Райан придерживался мнения, что за такие деньги можно найти и что-то получше — стоит только отъехать на несколько станций метро дальше.

«Я не собирался увозить ее на Лонг-Айленд или еще куда-то за тридевять земель. Я лишь предлагал выехать из этого района, где покупают молоко только от тех коров, которых кормили “органической травой”», — объясняет Райан.

Чем больше квартир они смотрели, тем упрямей стояли на своем. Когда они приходили в чудную квартирку в каком-нибудь подлатанном довоенном здании, которую выбрала Эриел, Райан тут же замечал, какой там узкий коридор или как в кухне мало места для запасов, — и прельстить его тем, что из окна открывается прекрасный вид, а рядом с домом проходит лишь тихая улочка в три полосы, было уже невозможно. Когда Эриел мчалась после работы смотреть апартаменты, которые приметил Райан, она засекала, сколько времени заняла дорога от офиса, и с порога заводила разговор о том, что ей не нравится близость полицейского участка.

— Но это же хорошо! — возражал Райан. — Значит, улицы здесь все время патрулируют.

— А я хочу жить в таком месте, где улицы не нужно все время патрулировать! — отвечала Эриел.

В общем, если сначала у них были немного разные мнения, теперь у них образовались две категорически не стыкующиеся точки зрения.

«Мы ссорились каждый вечер, — сказала нам Эриел. — Это было ужасно. Я начинала раздражаться от одного его вида. Он всегда был упрямцем, но тут уже просто зашкалило. Неужели четыре комнаты важнее безопасности нашего ребенка? Что за глупость!»

Вы вряд ли удивитесь тому, что в глазах Райана все выглядело несколько иначе.

Эриел, говорил он, как будто помешалась на этой «безопасности». Во-первых, уровень преступности здесь не намного выше, чем в том районе, где они живут (да, он проверил!). А во-вторых, дело вообще не в этом. На самом деле Эриел пугает одна мысль, что она теперь будет жить по соседству с людьми «не своего круга». «Да она просто сноб», — сказал Райан.

Как вы догадываетесь, Эриел так не считала.

Эриел и Райан впали в состояние, которое экономисты назвали бы «полярностью мнений». Они обосновались на противоположных полюсах так прочно, что не сдвинешь. Интересно, что в подобных ситуациях игроки сначала не находятся в оппозиции, но потом начинают друг от друга стремительно отдаляться. Ведь Эриел и Райан по идее хотели одного и того же: хорошую квартиру, больше места, Бруклин. И даже сейчас, когда они разбежались по разным полюсам, Райан не смог бы отрицать (после пары коктейлей тем более), что ему нравится их район и он бы с удовольствием в нем остался. То же самое и Эриел: в глубине души она была готова переехать немного дальше, но получить побольше жизненного пространства — особенно, если в нем нашлось бы место и для детской, и для ее кабинета. Они вполне могли понять и принять точку зрения друг друга (понимание партнера, как мы помним, очень важный навык для аса в теории игр), но предпочитали этого не делать. Вместо этого они решили во что бы то ни стало не отступать и ждать, пока другой даст слабину.

Эхуд и Адам Калай (отец и сын, соответственно) — два специалиста по теории игр, которые первыми рассмотрели этот тип игры с поляризацией, — приводят пример с двумя очень привередливыми личностями: она хочет, чтобы в доме поддерживалась температура 21 °C, а ему подавай 19 °C. И у той, и у другого есть свой термостат, но живут они в смежных комнатах, поэтому, какую бы температуру там ни установили, воздух в любом случае перемешается и температура усреднится. То есть если одна ставит 21 °C, а другой — 19 °C, в среднем получается 20 °C. Но для нее это прохладно, а для него тепловато, поэтому они оба переставляют свои термостаты на один градус — она выше (22 °C), а он ниже (18 °C). В итоге опять получаются все те же средние 20 °C, и они снова меняют температуру — соответственно на 23 °C и 17 °C. Такими темпами они очень быстро «доходят до крайностей» — от 60 °C и до минус 20 °C (термостаты у нас воображаемые, поэтому мы не будем задаваться вопросом, насколько это возможно), — но результат все тот же. 20 °C, что ни делай.

«Дело начиналось с небольшого разногласия, а закончилось поляризацией», — заключает Эхуд Калай.

При полной поляризации мнений участников игры возникает равновесие Нэша, названное так по имени нобелевского лауреата Джона Форбса Нэша (его биография легла в основу фильма «Игры разума», где главную роль исполнил Рассел Кроу). В очень-очень упрощенном виде равновесие Нэша — это такая ситуация, при которой ни одна сторона не может улучшить свое положение, если другая тоже не предпримет какие-то шаги, но, так как рассчитывать на содействие друг друга они не могут, все остаются на занятых ранее (пусть и невыгодных) позициях.

Например: у нас есть две авиакомпании, которые продают билеты из Нью-Йорка в Рим по цене $500 за место. Чтобы привлечь больше клиентов, компания Cheapo Air решает снизить стоимость до $400. Cut Rate Air не остается ничего другого, кроме как сделать то же самое, — иначе вся клиентура перебежит к конкурентам. И теперь, пока билеты у Cheapo Air стоят $400, Cut Rate Air вынуждены держать цену на том же уровне. Но и Cheapo Air попали в зависимость: если сейчас они решат повысить цену до прежних $500, Cut Rate Air станут более выгодным перевозчиком. В итоге обе компании вынуждены продавать билеты за $400 и довольствоваться куда меньшими прибылями, чем раньше. И все становится еще печальнее, когда Cut Rate Air сбрасывает цену до $300, чтобы наконец побить конкурентов, — а Cheapo Air решает не отставать.

Невеселая картина, правда?

Одна из причин, по которой возникает такая ситуация, — это то, что обе стороны действуют независимо друг от друга. Они не кооперируются. А вот если бы кооперировались, все могло бы быть лучше (правда, авиакомпании могут за сговор получить проблемы с законом, но об этом вам расскажут в какой-нибудь другой книжке).

Вернемся к Эриел и Райану. Чем больше Эриел настаивала на том, чтобы снять квартиру в своем старом районе, тем сильнее Райан ратовал за переезд в новый. Ему казалось, что жена не оставила ему никакого выбора, — он должен воевать до победного конца, иначе ему светит полный разгром. То же самое Эриел: чем упорнее Райан тащил ее к черту на куличики, тем отчаяннее она цеплялась за свое.

«Никакой возможности вести диалог, — сказала Эриел. — Это была битва не на жизнь, а на смерть — никаких вариантов».