Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Часть вторая 11 страница. — я очень тебе сочувствую, клан-финтан






— Я очень тебе сочувствую, Клан-Финтан. Твой отец был великий кентавр. — Хотя я не знала его, но была уверена, что это так.

— Благодарю. — Он на секунду смягчился. — Теперь мы оба лишились отцов.

— Так вот почему ты женился на мне.

Его грусть меня тронула, но я не могла противиться чувству потери, которое вызвали слова кентавра. Понимаю, что это смешно, но меня будто предали.

— Почему ты сразу не рассказал мне о том, что происходит?

— Если соблаговолишь вспомнить нашу первую встречу по поводу обручения, то сама ответишь на этот вопрос, — помрачнел Клан-Финтан. — Ты не дала мне возможности объяснить, какие причины мною двигали, отказалась от моих ухаживаний, оскорбила меня и ушла.

Мне хотелось завопить во весь голос, что это была не я, но, с другой стороны, не было желания даже пытаться Сейчас объяснять весь этот сыр-бор с зеркальным изменением. Тем более в присутствии всех этих хмурых опечаленных кентавров. Здравый смысл подсказывал, что я не имею никакого права сердиться или обижаться. Рианнон повела себя с Клан-Финтаном, как настоящая стерва. Он был прав, что не доверился поначалу мне, то бишь ей. Но сердце твердило что-то другое. Ему было больно. Поэтому я не знала, что сказать. Мы просто смотрели друг на друга, как два малыша, которые подрались и не знают, как помириться.

После всего увиденного и пережитого я осталась без сил. Мне хотелось только одного — уснуть. Ничего другого я в виду не имею. Я молча попросила Эпону не посылать меня во сне ни в какие края. На сегодня хватит.

— Мне нужно поспать.

Я поднялась, придерживая одеяло вокруг пояса, на кентавров не смотрела, но услышала, как они тихо пожелали мне спокойной ночи. Я забралась обратно в свое соломенное гнездышко, гоня прочь мысли о том, как все хорошо и счастливо начиналось, и закрыла глаза.

«Я ведь знаю, что он женился на мне из чувства долга. Почему же меня так расстроили его слова? К тому же он женился вовсе не на тебе, — напомнила я себе самой. — Он женился на Рианнон, Воплощенной Богине, Возлюбленной Эпоны. Ты всего-навсего Шаннон Паркер — низкооплачиваемый учитель английского из городка Броукн-Эрроу, штат Оклахома. Ты здесь чужая и ему не пара».

— Рианнон!

Я не слышала, как он подошел, потому подпрыгнула от неожиданности и мгновенно открыла глаза.

— Прости, я не хотел тебя напугать, — встревожено произнес он.

Видимо, кентавр забеспокоился, как бы из-за него у меня не случился сердечный приступ, прежде чем я исполню свой долг перед ним. Я не имею в виду в библейском смысле. Речь о некоем туманном долге Эпоны.

Я вздохнула, ничего не сказала, просто посмотрела на него и пожала плечами.

— Ты ушла, прежде чем я договорил. Я снова вздохнула.

— Что еще ты собирался сказать?

— Я хочу, чтобы ты знала одно. Теперь я думаю о тебе совершенно иначе, чем раньше, до нашего сговора. Я ничего не понимаю, но ты переменилась. — Он ласково смотрел на меня, и в его глазах отражались отблески костра. — Есть кое-что хорошее во всем, что случилось. Если бы не это зло, то я никогда не вступил бы в союз с тобой. Спокойной ночи, миледи. Я буду поблизости, если понадоблюсь.

Прежде чем я ответила, он повернулся и покинул амбар. Я постаралась не думать о том удовольствии, которое доставили мне его слова. Вместо этого принялась размышлять, что теперь ни за что не усну, но стоило мне закрыть глаза, как через несколько минут я оказалась в своей стране грез.

На этот раз, слава богу, мне снилось, будто я провожу чудесный день на шоколадной фабрике, которая одновременно является винокурней. Супермен с Пирсом устроили перебранку, выясняя, кто делает мне массаж ног, а кто…

Ну, вы поняли.

На этот раз победил Супермен. Позвольте поделиться с вами, что он прозван так не только за свою способность летать.

 

 

Меня разбудил дразнящий запах жареной рыбы. Я зевнула, потянулась, протерла глаза, надела штаны, встряхнула одеяла, перекинула сапоги через руку и побрела искать, откуда пахнет такой вкуснятиной.

— Доброе утро, миледи, — поздоровался Клан-Финтан, сверкнув глазами и в буквальном смысле распушив хвост.

— Доброе, — пробормотала я, сунула в руки робко улыбающемуся Дугалу комок из одеял и, как зомби, направилась к ближайшему костру.

Я не утренняя пташка, и вообще «жаворонки» вызывают у меня подозрение. Все-таки утомительно изображать бойкость до девяти утра. Каждому отмерено определенное количество бодрости на весь день. «Жаворонки» используют свою порцию слишком рано и под конец дня превращаются в обычных ворчунов.

Никакой жареной рыбы я не увидела, но запах по-прежнему ощущала. Стараясь пригладить волосы пальцами, а заодно выбрать из шевелюры солому, я вопросительно вскинула брови, глядя на Клан-Финтана.

— Кажется, готовится завтрак?

— Да, рыба на углях. — Он указал на большие скрученные листья, засунутые между угольями единственного чадящего костра.

«Вот теперь все понятно. Этот конь, вероятно, тоже " жаворонок", хотя неважно».

Я вдохнула, натянула сапоги, пошла к ручью и, не оборачиваясь, бросила через плечо:

— Нет, помогать мне не нужно.

Покончив с утренними процедурами, куда входило умывание, полоскание рта холодной водой и энергичная чистка зубов пальцем — кто бы мог подумать, что мне будет так не хватать вощеной зубной нити с мятной отдушкой? — я наполовину ожила и проснулась.

Лошадки с довольным видом жевали рыбу, оказавшуюся внутри скрученных листьев, служивших тарелками. Едоки ловко отделяли кусочки рыбы от костей. Я присела на свое бревно рядом с отдыхавшим Клан-Финтаном, и Коннор протянул мне порцию рыбы на листе-тарелке. Это было чудо. Рыбу обезглавили, и слава богу. Не люблю, когда еда смотрит на меня. Тушку набили чесноком.

— Потрясающе вкусно.

— Благодарю, миледи, — произнесли одновременно Дугал и Коннор.

— А где остальные ребята — охотятся или что?

— Нет. Я отправил их вперед, чтобы сообщить воинам о твоем последнем сне. Они передвигаются быстрее меня, так как у них нет дополнительного груза, — сказал он с улыбкой, поэтому я догадалась, что кентавр вовсе не расстроен из-за своей ноши. — Они дадут знать тем, кто остался с Эпоной, и мы встретим всех вместе в твоем храме.

— Тех тварей нужно остановить. — Стоило мне о них вспомнить, как я чуть не подавилась рыбой.

— Мы остановим их совместными усилиями, — заявил он с не меньшей убежденностью, чем я.

Завтрак мы доели молча. Кентавры быстро убрали все следы лагеря. Они засыпали землей угли и перепаковали свои седельные сумки, как настоящие бойскауты. Клан-Финтан оседлал сам себя и помог мне взобраться к нему на спину. Я постаралась не очень разнежиться от того очевидного факта, что мою руку он удерживал в своей гораздо дольше, чем это было необходимо.

— Держись. Сегодня мы поедем быстро.

Я опустила руки на его широкие плечи, и он с места взял резвый галоп. Я снова почувствовала благодарность

И то, что у него такой ровный ход. Было бы неловко сообщать собственному мужу, что от его скачки у меня стучат зубы.

Мы нашли дорогу, ведущую строго на юго-восток, и кентавры значительно прибавили скорости. На этот раз пас не приветствовали зажиточные семейства. Дорога была пуста. Атмосфера напоминала сериал «Сумеречная зона» или, скорее, «Человек Омега»[40]. Здесь тоже норма была вывернута наизнанку. Под стать моему неприятному ощущению был и сам денек — облачный и мрачный. Серое небо нависло совсем низко, туман наполнил овраги по обеим сторонам от нас и расплылся клочками по дороге.

Кентавры сегодня не жалели сил. Торс Клан-Финтана блестел от пота, хотя дыхание оставалось глубоким и ровным. Его выносливость меня поражала. Все мысли были только об этом интересном факте, причем без всякого сексуального подтекста. Ладно, почти без него. Я попыталась сидеть спокойно, держаться ровно и не быть обузой, туалетные остановки свела до минимума, вяленым мясом я подкреплялась, не покидая седла.

Вскоре пошел легкий моросящий дождик, туман стал гуще. Весь мир сузился до нескольких ярдов вокруг нас. Создавалась иллюзия, будто мы скачем галопом на месте, никуда не передвигаясь. Время потеряло свое значение. Я начала фантазировать насчет того, что в этом новом измерении мир способен просто замереть. Я навсегда окажусь в этом мгновении, буду в дороге, но так никогда никуда не приеду. Тут вдруг я осела набок, резко выпрямилась и понадеялась, что Клан-Финтан этого не заметил.

Зато мой конфуз перезапустил время.

— Обними меня и прижмись покрепче. Я не позволю тебе упасть. — Его голос не выдал никакого напряжения, когда Клан-Финтан заговорил со мной через плечо.

«Цены бы ему не было на занятиях аэробикой. Хотя представить его в тренировочных штанах довольно затруднительно».

Я подавила смешок, поняла, что тупею от усталости, и это меня окончательно доконало, так как из нас двоих больше всего трудился он.

— Постарайся отдохнуть. Прошлой ночью ты не выспалась. — Низкий голос действовал завораживающе.

Я придвинулась к его спине и благодарно обняла торс руками где-то посредине, потом устроила голову в мускулистой долине между лопаток.

«Вдруг теперь, когда я так близко, он поможет мне рассеять мрачные мысли, которые нет-нет да накатывают?»

Я вздохнула, закрыла глаза и задышала глубоко, наслаждаясь его запахом и теплом. Моя щека прижималась к мягкому кожаному жилету. Жар его тела разгонял холодную сырость дождливого дня, а ровный шаг быстро убаюкал меня, как усыпляет ночных пассажиров мерный стук паровозных колес.

Я открыла глаза только один раз. Было поздно, мы передвигались в полной темноте. Кентавры шли не останавливаясь. Клан-Финтан глубоко дышал.

Когда я заерзала, устраиваясь поудобнее, он пожал мне руку

— Отдыхай.

Одно-единственное слово подействовало как лекарство, и я вновь погрузилась в свою странную полудрему.

В следующий раз я очнулась оттого, что он сменил бесконечный галоп на рысь, а вскоре перешел на медленный шаг. Я выпрямилась и потерла лицо. По-прежнему было сыро и холодно, но тьма начала рассеиваться. Тереза, девушка американо-ирландского происхождения из моего последнего любимого класса, называла это время утренними сумерками.

До сих пор я не понимала этого выражения.

— Где мы? — заморгала я, поражаясь красоте туманного рассвета и поспешно пытаясь соорудить из моих непослушных волос подобие косы.

Я заметила, что Клан-Финтан тоже растрепался, потому распустила ему волосы, чтобы завязать поаккуратнее

— До твоего храма осталось совсем немного.

Я с тревогой заметила, что произносил он это, делая паузы и слегка задыхаясь. Даже Дугал и Коннор, идущие рядом, дышали тяжело.

Мои руки замерли на его волосах. Я позабыла о красивом утре и перевела взгляд на наших спутников.

— Вы в порядке, ребята? Не следует ли нам остановиться и отдохнуть? — Потом я постаралась заглянуть в лицо Клан-Финтана, отвела назад его волосы и поинтересовалась: — Не хочешь, чтобы я прошлась немного?

Все трое кентавров по-лошадиному фыркнули. Дугал и Коннор приблизились к своему вождю и посмотрели на него, как мне показалось, обеспокоенно. Потом они заговорили.

— Эй, Дугал, похоже, Клан-Финтан действительно сдает. — Коннор бросил многозначительный взгляд на приятеля, и оба ухмыльнулись, хотя дышали тяжело.

— Должен с тобой согласиться, Коннор.

Кентавры печально зацокали языками, глядя на Клан-Финтана, пока тот вертел головой из стороны в сторону, наблюдая за их беседой.

— Милорд, если тяжесть миледи слишком для вас велика, то я бы хотел вызваться на замену, чтобы вы могли отдохнуть. — Дугала можно было бы посчитать за само воплощение вежливости, если бы не самоуверенная ухмылочка.

Я нахмурилась, глядя на него, и открыла было рот, чтобы ответить.

— А когда Дугал устанет от такой легкой и приятной ноши, милорд, то я вызываюсь сменить его. — Коннор напыщенно выкинул руку вперед и отвесил мне поклон, мелко перебирая копытами.

Я и ему послала хмурый взгляд.

— Так вот, я думаю…

Тут они оба грохнули от смеха, прервав мою тираду. Я продолжала сверлить их глазами. «Глупые жеребцы!»

— Поменьше болтайте, чтобы не отставать. — Клан-Финтан как будто нашел это забавным. — Дерзкие молокососы.

Он перешел на быстрый галоп, заставив фыркающих от смеха кентавров догонять нас. Я почувствовала, как весь его торс сотрясается, и только через секунду до меня дошло, что Клан-Финтан смеется.

Я дернула его за толстую косу, завязывая шнурок. Он на секунду посмотрел через плечо и улыбнулся:

— Рианнон, ты иногда говоришь очень странные вещи.

— Я просто стараюсь быть любезной, — проворчала я. — Не хочу обременять тебя и тому подобное.

Он отвел назад руку и пожал мою лодыжку, отчего вверх по ноге побежали маленькие мурашки.

— Это у тебя никогда не получится.

— Не будь настолько уверен. Я могу постареть и разжиреть. Как ты стал бы носить на спине такую тушу, если бы в седло меня могли поднять только общими усилиями Дугал и Коннор, а моя задница увеличилась бы вдвое?

— Рианнон! — продолжал он смеяться. — Ты слишком тщеславна, чтобы когда-нибудь растолстеть.

Я выдула воздух через нос, подражая фырканью кентавра.

«Пожалуй, он меня немного знает».

Дугал и Коннор догнали нас. Я постаралась встретить их новым хмурым взглядом, но не выдержала их глупых улыбок и тоже ухмыльнулась в ответ.

— Неучтивые бесята, — пробормотала я Клан-Финтану в плечо.

Он, должно быть, меня услышал и согласился, потому что мы оба затряслись от смеха, загудевшего у него в груди.

Я постаралась расслабиться и снова погрузиться в полусонное состояние, но туман рассеялся, а с ним и моя усталость. Мозг все никак не хотел отключаться. В голову все время лезли неприятные картины. Я представляла вампиров, похожих на летучих мышей.

«Как, черт возьми, их остановить?»

Сознание тщетности всех усилий и опасности, нависшей над нами, ложилось тяжелым грузом. Потом вдруг я спросила у себя: «С какой стати мне об этом беспокоиться? Я ведь живу в другом мире, черт бы меня побрал. Так почему же я не думаю о том, как вернуть домой мою больную задницу?»

— Держитесь крепко, миледи. Здесь тропа становится круче. — Руки Клан-Финтана легли поверх моих, болтавшихся где-то поперек его торса.

Сила и тепло его ладоней просочились в меня, и я почувствовала себя защищенной, чего ни разу не случалось в жизни Шаннон Паркер.

«Вот и ответ. Все дело в этом проклятом мужике, коне, неважно ком, черт бы его побрал. И в Аланне. И в Дугале. И в Конноре. И в моем или ее отце, преждевременно погибшем».

Это долбаное место постепенно становилось моим домом. Я закрыла глаза и спрятала лицо на плече у мужа, понимая, что частичка меня уже принадлежит этому миру.

«Будь проклята Рианнон, которая вечно совала нос в чужие дела и плела интриги. Ну почему, черт возьми, я не могла выйти замуж за приличного юриста, вырастить два с половиной непослушных ребенка в пригороде и заплатить целое состояние красавчику психиатру с итальянским именем, который являлся бы мне в эротических снах, хотя в реальности я бы никогда с ним не согрешила?

Вместо того я получаю этот странный зеркальный мир с его тварями, терроризирующими цивилизацию, коня или парня, на которого у меня серьезные виды, больную задницу, на которой не осталось живого места, бедра, стертые седлом, подмышки без дезодоранта, от которых, вероятно, воняет, и полное отсутствие туалетной бумаги.

Как лаконично выразились бы мои ученики: " Жесть"».

 

 

Ближайшие несколько часов кентавры делали остановки только ради того, чтобы напиться. Мой прилив сил прошел. Я с трудом оставалась в седле, хорошо хоть то, что временами могла разглядеть, как заходящее солнце отражалось в реке, протекавшей справа, совсем близко от нас. Это означало, что храм рядом.

Вдруг Клан-Финтан поднял руку и вроде бы отсалютовал кому-то у дороги.

— Что такое? — просипела я.

— Еще один часовой, — деловито ответил он.

— Вот как. Значит, были и другие?

— Да, конечно. Последние несколько часов дозоры нас периодически приветствуют.

Хорошая мысль. Он фыркнул, а я поспешила заткнуться. Если память послужила мне правильно хоть самую малость, то, кажется, Эпона была богиней римских легионов, а также кельтов.

И вообще почиталась воинами. Оставалось только гадать, насколько Рианнон была сведуща в вопросах ведения войн.

Наверное, это могло бы ей помочь на уроках в старших классах. Возможно.

Я почувствовала, как мускулы Клан-Финтана заходили ходуном, когда дорога начала постепенно ползти вверх. Мы круто повернули налево. Вот и храм. Клан-Финтан резко остановился, за ним замерли Дугал и Конор. Все трое пытались отдышаться. Мои глаза поглощали храм и ландшафт так же жадно, как лошадь, мучимая жаждой, втягивает в себя воду. Теперь, хорошенько все рассмотрев с дороги и при свете дня, я поняла, насколько удивительным было это сооружение.

Раньше, когда мы с Эпи потихоньку удирали, я заметила, что храм был построен на гребне пологого холма.

В отличие от замка Маккаллан территория вокруг храма примерно на длину футбольного поля была очищена от деревьев и кустарников, за которыми мог бы притаиться враг. При свете дня великолепная мраморная стена, окружавшая замок, выглядела кремовой и еще более внушительной. Юго-восточную сторону храмовых угодий опоясывала река. Земли, примыкавшие к расчищенному участку были засажены виноградниками, обильно усыпанными темными гроздьями. Среди полей я разглядела несколько привлекательных домишек с соломенными крышами, напоминавших коттедж Энн Хатауэй[41]в Стратфорде-на-Эйвоне. У большинства домов стояли аккуратные амбары с загонами, хотя никаких домашних животных я не увидела. В общем, зажиточные хозяйства.

Но была одна огромная разница между картиной, которую я наблюдала, уезжая, и теперешним видом. Добавился народ — люди и кентавры. Вокруг храмовых стен разбили лагерь беженцы. Палатки, которые они поставили, трепыхались на легком ветру. Казалось, все заняты делом. Одни пасли стада, другие присматривали за детьми, кто-то разговаривал или готовил пищу. Я будто оказалась на шумной средневековой ярмарке.

Вдруг где-то совсем близко от нас раздался крик. Он повторился несколько раз. Все головы повернулись в нашу сторону. Крик перерос в дружный гомон, когда люди и кентавры подняли руки, замахали, приветствуя наше возвращение.

— Поедем дальше? — Клан-Финтан переглянулся со своими товарищами, а потом все трое посмотрели на меня.

Прошла целая секунда, прежде чем до меня дошло, что они ждут моего разрешения.

— О да! Поехали!

Клан-Финтан с места взял легкий галоп, хотя несколько минут назад он и мальчики с трудом могли отдышаться. Я улыбнулась.

«Эти парни все-таки такие миляги. Пусть у них лошадиные задницы, но ведут они себя как стопроцентные мужики».

Я запоздало попыталась перевязать свои непокорные кудри, но потом оставила эту затею, решив, что пусть лучше все видят, как ветер растрепал мне волосы. Можно подумать, у меня был иной выбор. Пока мы приближались к толпе, метнувшейся вперед, чтобы нас поприветствовать, я твердо напомнила себе, что давно привыкла быть центром внимания и обычно получала от этого удовольствие. То есть я, конечно, признаю, что не раз откалывала номера во время общих школьных собраний перед несколькими сотнями отчасти взрослых человеческих особей. Роль Воплощенной Богини не предполагала никакого конфуза. Поэтому я поступила так, как делала, держа речь перед подростками: расправила плечи, высоко подняла голову и улыбнулась толпе, как крутая или безумная. Дети и сами никогда точно этого не знают.

— Эпона!

— Да здравствует Возлюбленная Эпоны!

— Добро пожаловать домой, Воплощенная!

— Благослови нас!

Мне даже удалось помахать им рукой. Не зря я смотрела столько телевизионных репортажей о королевской семье.

Когда мы оказались за храмовой стеной, я заметила то, что плохо рассмотрела в ночь своего побега. Храм, видимо, был построен рядом с минеральным источником иди прямо на нем. При свете дня я увидела, как из-подо мха и камней, которые я прежде сочла за огромный искусственный фонтан, били пар и вода. Глаза у меня округлились. Я дивилась фантазии и умению мастеров. Им удалось высечь в скале огромную скачущую лошадь, которая словно вырывалась наружу прямо из стены. Я не без удовольствия вспомнила чудесную купальню, в которую меня отвела Аланна, и поняла, что архитекторы и строители храма, должно быть, обуздали бурные воды источника. Какие умные! А ведь у них не было ни телевидения, ни японских запчастей, ни интернета в помощь. Представьте только.

Кстати, об Аланне. Я была счастлива увидеть ее. Она стояла в тени у входа, одетая в нечто очень красивое, желтенькое, струящееся, скромно сложив ручки перед собой. Мое нетерпение оказаться на земле, должно быть, передалось телеграфным способом Клан-Финтану.

«Интересно, какие еще " телеграммы" он получил от моих бедер во время пути?»

Кентавр помог мне спуститься с седла. Я кивала, улыбалась восхищенной толпе, быстро шла к Аланне и спиной чувствовала, что Клан-Финтан с парнями развернулись к моим поклонникам, мешая им восхищаться мною настолько, чтобы отрезать вход в замок. Клан-Финтан уверял народ, что со мной все в порядке, я просто устала, и вернусь благословить их с утра пораньше, и т. д. и т. п.

Позабыв о сдержанности Аланны, отличавшей ее от Сюзанны, я широко раскинула руки для объятий.

— Как я рада тебя видеть!

— Я тоже, миледи, — подобострастно ответила она, и я почувствовала, как напряжено ее тело.

Я опустила руки. Девушка поклонилась мне, после чего провела внутрь храма. Вместо того чтобы пойти в чудесный двор с садом, что раскинулся перед нами, где, кстати, тоже было полно обожателей, она резко повернула налево и открыла маленькую неприметную дверцу. За ней стояли двое едва прикрытых охранников, которых я прекрасно помнила.

Прежде чем последовать дальше, я остановилась и обернулась к Клан-Финтану.

— Отдохни и освежись, — сказал он, улыбаясь. — Воины расскажут мне, что произошло во время нашего отсутствия, а после я к тебе присоединюсь. — Он сделал паузу, видимо, для эффекта. — В твоих покоях, — пророкотал кентавр чуть хрипловато, на совсем низких нотах.

«Кажется, я разрумянилась».

— Если пожелаете, миледи. — Теперь я точно знала, что разрумянилась.

Наши взгляды встретились, и мне почему-то стало трудно дышать. Я забыла об усталости, о том, какая я грязная и вонючая, могла думать только о его разгоряченном, взмокшем торсе, когда он припадал своими губами к моим.

— Миледи! — Голос Аланны вывел меня из транса.

— Да, иду, — спохватилась я и заморгала, глядя на Клан-Финтана. — Да, пожелаю.

Его притягательная улыбка пронзила меня насквозь. И ответила ему тем же и заторопилась вслед за Аланной, прежде чем успела совершить какую-нибудь глупость на глазах у всех, например укусить своего мужа.

Охранник закрыл потайную дверь. Я шла за Аланной по коридору, который показался мне смутно знакомым.

— Сюда, за угол, миледи.

Мы завернули за угол, и я увидела дверь в свои покои, по бокам которой возвышались двое очень симпатичных охранников. Я улыбнулась на их приветствие и пробасила в лучших традициях Мэй Уэст[42]:

— Спасибо, мальчики, — когда они закрывали за мной тяжелую дверь.

— Господи! Как мне не терпится рассказать тебе обо всем! — призналась я, ходя по пятам за Аланной, которая просматривала мой гардероб, вытаскивая то один прозрачный и куцый лоскуток, то другой.

— Да, миледи.

— Так вот, это было кошмарно. — Я перевела дух. — И чудесно.

Я улыбнулась Аланне и на секунду пришла в замешательство оттого, что она не ответила мне.

— Для начала я нашла моего, то есть ее отца. Ох, сплошной ужас. Все воины погибли. В жизни не видела ничего подобного. Мы их сожгли. Надеюсь, отец сам распорядился бы об этом.

— Уверена, его дух вас понимает, миледи. — В ее голосе прозвучала знакомая нежность, когда она на секунду обернулась, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Ты в самом деле так думаешь?

— Да, миледи. — Секунда прошла, и она вновь занялась моей одеждой.

— Ты ищешь, во что я могу переодеться после купания? — с энтузиазмом поинтересовалась я.

— Да, миледи. Прошу следовать за мной в купальню. — Аланна повернулась и полетела к двери.

«Купальня! С туалетной бумагой!»

Мне не стыдно признаться в том, что я с нетерпением ждала возможности воспользоваться этим благом, поэтому поспешила за Аланной.

Я вошла в купальню и оказалась в раю. Здесь было так же красиво, как в первый раз, — все в золотистом тумане. Я не стала обращать внимание на то, что подсвечники с горящими свечами были выполнены в виде черепов. При моем появлении несколько нимфеток, едва прикрытых одежонкой, подпрыгнули и присели, бормоча приветствия.

— Благодарю. Приятно вернуться домой.

Я говорила искренне. Девушки улыбались застенчиво, но с теплотой. Я выбрала самую высокую нимфу с гибкой тонкой фигуркой, чья красота, как я неожиданно поняла, напомнила мне девчушку по имени Стейси, одну из моих любимых учениц на все времена. Я велела ей:

— Пожалуйста, скажи на кухне, что Клан-Финтан разделит ужин со мной в моих покоях. Еще передай им, что я очень голодна.

В моем голосе прозвучала та любовь, которую я испытывала к ее двойнику в моем прежнем мире.

Слушаюсь, миледи! — Нимфа Стейси выскочила за дверь.

— Что касается остальных, то прошу меня извинить. Мне хотелось бы остаться наедине с Аланной.

Девушки сделали книксен и грациозно выпорхнули па купальни.

— Наконец-то можно расслабиться! — Я посмотрела, Как Аланна перебирает бутылочки для моей ванны. — Хм, если ты занята, я, пожалуй… — Последовал кивок в сторону туалета.

— Разумеется, миледи.

Насладившись в полной мере удобствами цивилизации я вернулась и начала сбрасывать с себя замызганную одежду.

— Фу! Не костюм, а позорище. — Я присела на край бассейна с клубящимся паром и стянула сапоги, заляпанные грязью. — Послушай, не найдется ли здесь масла для ванны с запахом песочного мыла, как в лесных ручьях? — Аланна бросила на меня удивленный взгляд. — Чтобы пахло немножко ванилью, миндалем, ну и конечно, мылом.

— Да, миледи, найдется.

Она повернулась, оглядела внушительное собрание бутылочек перед зеркалом высотой почти в полный рост, выбрала несколько, понюхала, потом отставила и наконец, нашла ту, что нужно. Аланна поднесла ее к краю бассейна и вылила содержимое в теплую воду. Над чашей бассейна завис тонкий аромат.

— Оно самое.

Я потянула носом воздух, осталась довольна, рывком сняла штаны, вылезла из отвратительных стрингов и с восторженным вздохом опустилась в душистую воду.

— А-а-ах!.. Словами не выразить.

— Да, миледи.

Несмотря на экстаз от теплой чистой воды, до моего сознания дошло, что Аланна ведет себя как-то странно. Я открыла глаза и понаблюдала за ней сквозь пар. Она хлопотала, переставляя щетки и баночки с косметикой.

— Аланна!

Она даже на секунду не остановилась, хотя ответила — холодно, как незнакомка:

— Да, миледи.

— Брось возню с этими склянками, подойди сюда и поговори со мной.

Я не собиралась ничего ей приказывать, но она дернулась и, как по команде, раболепно приблизилась к краю бассейна.

— Что вы желаете мне сказать, миледи?

— Я хочу знать, почему ты ведешь себя так, словно я для тебя чужая?! Или, того хуже, словно я и есть Рианнон! — От расстройства я заговорила как ворчунья.

— Вы сами знаете, миледи, я ваша слуга. Я веду себя так, как мне положено, — ответила она, потупившись.

— Чушь собачья!

Она подняла на секунду глаза, потом снова потупилась. Я повнимательнее всмотрелась в ее лицо. Какая-то она была бледная и напряженная. Что, черт возьми, с ней творилось?

— Мне казалось, мы еще до моего отъезда покончили с этой раболепной ерундой.

— Как скажете, миледи.

— Да оставь ты все это дерьмо — «как скажете», «да, миледи»! Сколько раз мне нужно объяснять, что ты для меня не рабыня? Ты моя подруга.

Наконец наши взгляды встретились. Я увидела, что ее глаза полны слез.

— Это Сюзанна ваша подруга, не я.

Но ты очень похожа на Сюзанну. Я не могу не хотеть, чтобы ты была моей подругой. Она тяжело вздохнула.

— А вы сбежали бы ночью в лес, где за каждым кустом подстерегает опасность и ужас, не предупредив Сюзанну? Не попросив у нее помощи, обойдясь без ее молитвы?

Ух, черт! Теперь до меня дошло.

— Нет, не сбежала бы, — тихо призналась я.

— Вот видите, миледи, что бы вы там ни говорили, ваши действия показывают, что на самом деле никакие мы не подруги.

— Ой, Аланна, как ты права. — Мне самой не верилось, что я наломала таких дров.

— Так что лучше нам оставаться служанкой и хозяйкой, — обреченно договорила она.

— Нет! Я имела в виду совсем другое. — Я прокашлялась, подыскивая верные слова. — Я хочу сказать, ты имеешь полное право лезть в бутылку.

— Куда?.. — Она совершенно растерялась.

— Ой, все время забываю. «Лезть в бутылку» — означает сердиться. Ты имеешь полное право разозлиться на меня. Я поступила как настоящая идиотка.

— Миледи! Я не могу на вас сердиться…

— Конечно можешь, — прервала я ее. — Ты сердишься, и правильно делаешь. — Она покачала головой, но я, не обращая внимания на ее протесты, продолжила: — Ты права. Сюзанне я бы все рассказала. Мне следовало предупредить тебя. Я поступила плохо. Пожалуйста, прости и дай мне еще один шанс стать тебе подругой.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.028 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал