Часть II. Весна 1 страница

Глава 1. Яна Артемьева | Шоколад

оя бабушка всегда любила печь шоколадные пироги. Она делала их по поводу и без: на праздники, в будние дни, в выходные, утром, днем, вечером… Меня уже просто тошнило от них, но они были такие вкусные, что не есть их было невозможно. Я очень часто звала своих подруг кушать эти пироги.

Были зимние каникулы. Сегодня мы с Элей как раз договорились, что она ко мне зайдет. Ей повезло, что сегодня моя бабушка как раз решила испечь этот пирог.

- Кушай, Элечка, – «впихивала» она моей подруге очередной кусок, зная по моим рассказам ее непомерный аппетит.

- А ты не будешь, Ян? – спросила меня Эля, пережевывая большой кусок.

- Нет, я потом. Знаешь, как часто я его ем?

Затем в мою голову пришла просто гениальная мысль.

- Слушай, – загадочно протянула я, когда бабушка ушла с кухни. – Я ведь могла бы на этот пирог пригласить… Кулешову!

Эля слегка поперхнулась.

- Точно! А ты все искала способы с ней посильнее сблизиться. Вот, пожалуйста. Хороший повод, – согласилась она.

- Все, на следующей неделе я попрошу бабушку опять испечь этот пирог. В субботу.

- Ты только ее пригласишь?

- Что? Нет! Я же ее тут изнасилую тогда, – засмеялась я. – Я тебя позову, Веру… а Зою не хочу звать. Она точно будет только мешаться.

- Да уж, Зоя слишком правильная иногда. Если ты начнешь лезть к Кулешовой, она такими взглядами будет на тебя косить. А ты не боишься, что Вера без нее не пойдет?

- Ну и пусть не идет! – вспылила я. – Достали меня уже этим. Не хочет – не надо. Зою я звать в любом случае не буду!

Ближе к концу каникул я позвонила Вере и спросила ее насчет торта в следующую субботу.

- Хорошо, я смогу. А Зоя пойдет?

Вот так я и знала!

- Нет.

- Тогда я тоже не пойду! Мы же вроде как все вместе, зачем разделяться?

- Вер, это наше с ней дело! – рявкнула я. – Не хочу и не приглашаю!

- Вы что, поссорились?

- Да нет. Просто… блин, Вер, ты идешь или нет?

- Ладно, иду.

Каникулы закончились. День, когда я должна была пригласить Кулешову на шоколадный пирог, все близился. Наступила среда. На одной из перемен в класс зашел учитель по танцам и сказал, что очередная репетиция канкана будет в субботу. Меня это расстроило, так как Ника должна была танцевать.

- Эль, во сколько у вас будет эта репетиция? – спросила я.

- В десять.

Я облегченно вздохнула.

- Может, – продолжила я. – Вы с Никой ко мне вместе после нее придете?

- Хорошо. Ты ей скажи сначала!

- Блин… я боюсь!

- Придется! – усмехнулась Эля.

- Ладно, я завтра скажу. Я твердо решила. Только надо как-то не в присутствии Велиевой. А то вдруг она тоже захочет.

Четверг. На перемене физичка попросила Велиеву сходить за классным журналом, и Кулешова осталась одна. В смысле без Велиевой: в классе еще было человек десять.

- Давай! – шепнула мне Эля. – Я буду в коридоре.

Пока Ника раскладывала свои тетради по парте, я ходила около двери то взад, то вперед. Я поняла, что не смогу подойти к ней. К счастью, в класс зашла Вера.

- Вер, – тихо обратилась я к ней. – А ты не можешь спросить Нику, сможет ли она ко мне на шоколадный торт?

- А ты сама не можешь?

- Не могу, – нервно проговорила я. – Только, сейчас, я уйду, а ты спроси.

- Боже, ха-ха-ха! – громко засмеялась она, что вынудило меня подать ей знак, чтоб она была потише. – Ты из мухи слона делаешь! Убьет, она тебя, что ль?

- Ну, Вер!

- Ладно-ладно.

- Только так, чтобы она не заподозрила, что я ее боюсь и все такое, ладно?

- Хорошо! Иди уже!

Я вышла в коридор, где стояла Эля.

- Ну, что, ты спросила?

- Нет. Вера спрашивает.

Эля сразу же засмеялась.

- Да-да, я знаю, – начала оправдываться я.

Через пять минут Вера вышла из класса.

- Она пойдет!

- Верунчик! – я стиснула ее в объятиях. – Хы-хы-ха!

- Ян, я с тебя просто балдею, – засмеялась она, пытаясь отцепиться от меня.

Наступила долгожданная суббота. Шоколадный пирог был уже на столе. Часы показывали двенадцать часов дня, следовательно все уже скоро должны были прийти.

Вера пришла первой, так как она не танцевала. Мы с ней сели в большую комнату и принялись ждать Элю и Нику. Они пришли спустя долгие и мучительные полчаса.

- Ой, ну где там шоколадный пирог? – в предвкушении спросила Ника.

- На кухне уже стоит, заждался тебя! – я ее легонько толкнула рукой.

- Ой! – очень мило взвизгнула она.

На кухне, конечно же, я села за стол рядом с ней. Она все делала очень осторожно и аккуратно: перекладывая кусок себе в тарелку, она придерживала его самыми кончиками пальцев и тихо приговаривала «ой». Так же, очень осторожно, она брала в руки столовые приборы. Насколько я помнила, даже почерк у нее был мелкий, аккуратный и очень красивый.

После пирога мы пошли в большую комнату, где включили какой-то сопливый фильм по телевизору. Ника сразу же пристроилась на диван, стоящий у боковой стены, а Вера – рядом, на кресло. Мы с Элей сели в кресла, которые стояли у входа, напротив телевизора. Ника так примостилась на подушку, что у нее немного взлохматились волосы, и один локон чуть ли не поднялся вертикально.

- Ник, – обратилась к ней Эля. – У тебя встал…

Я вопросительно повернулась к ней.

- Хохол! – договорила моя подруга.

Мы все начали сильно смеяться. Спустя пять минут Вера и Ника уже успокоились, однако у нас с Элей началась настоящая истерика. По-моему, мы уже даже забыли, над чем смеялись, и просто продолжали по инерции.

- Хватит ржать уже, нам неслышно, что в фильме говорят! – с улыбкой на лице возмутилась Вера. Ника, посмотрев на нас, издала пару смешков.

Я и Эля буквально переползли в другую комнату и закрыли за собой дверь. Эля сразу же упала на кровать, а я осталась стоять и смеяться.

- Яна, – еле-еле выдавила она из себя сквозь смех. – Лучше сядь: так легче!

От этой фразы нам стало еще хуже. Вместо того чтоб сесть на кровать, я опустилась на пол. Спустя пять минут мы вроде как успокоились, хотя сквозь наши тяжелые выдохи иногда прорезались отдельные смешки.

- Ладно, – задыхаясь, проговорила Эля. – Давай вернемся.

Как только мы вернулись в комнату, все началось сначала.

- Да что с вами такое? – засмеялась Вера нам вслед, когда мы снова поползли в другую комнату. Также послышалось милое «хи-хи» Кулешовой, отчего нам «поплохело» еще больше.

Эля лежала на кровати, а я на полу.

- Боже, Яна, – тяжело дыша, произнесла она. – Я еще никогда так не ржала.

- Я тоже!

- Что твоя бабушка добавляет в этот пирог? – пошутила она. Как ни странно, смеяться мы снова не стали, потому что больше не было сил.

Мы приползли обратно в комнату.

- Что, успокоились? – спросила Вера.

- Да! – хором на выдохе выпалили мы и рухнули в кресла.

- Ооо, мне плохо, – застонала я.

- Что-то вас, девочки, конкретно так разнесло! – засмеялась Вера.

Вечером они трое уже пошли по домам. Стоя в коридоре, я попрощалась с Элей и Верой, хлопнув и по рукам и соприкоснувшись кулаками в конце.

- Лучшее на потом! – улыбнулась я, дав руку Кулешовой.

Она, в своем стиле, очень осторожно и аккуратно проделала нужные действия, приговаривая при каждом резком движении «Оп!».

Наконец, они ушли. Боже, это был прекрасный день! Она побывала у меня дома! Я просто не могла в это поверить. Спустя двадцать минут она появилась в Круге.

«Как добрались? – написала я ей. – Никто не приставал?»

«Нормально. Мы никому не нужны! L»

«J»

«Шоколадный пирог был оооочень вкуууусным».

«Ну, я рада, что тебе понравилось!»

Уж теперь-то у меня вся жизнь будет в шоколаде! По крайней мере, я так думала.

Однако, как показало время, жизни еще предстояло повернуться ко мне задом.

Глава 2. Лена Нестерова | Японский панк-рок

ел урок МХК. Мила даже не стала в этот раз сражаться с Агейкиным за место и поэтому села на свою (по плану посадки) вторую парту среднего ряда. Она сидела вместе с Никой Кулешовой, так что ее компания на уроке истории ее особо не отягощала. Не знаю почему, но на биологии, географии и МХК (эти предметы проходили в одном и том же кабинете), многие сидели по фактическому плану посадки: Велиева с Локтевой перед нами с Пашей, несмотря на то что две Ники на всех остальных уроках сидели вместе и были просто неразлучны. И учительница по МХК у нас была не очень строгой. Насколько я помнила, еще в прошлом году, узнав о нашем плане посадки, она пыталась рассадить нас чуть ли не каждый урок. Многим, видимо, это надоело.

Прозвенел звонок. Агейкина все еще не было: он почти никогда не заходил в класс до звонка. Спустя две минуты он, сопровождаемый шлейфом запаха сигаретного дыма и алкоголя, пришел на урок. У него была слегка покачивающаяся походка. Сев рядом со мной, он достал футляр с очками, тетрадь и ручку. Надел очки, взял ручку и начал сильно теребить ее в руке так, что она постоянно концами ударялась о стол. Учительница даже не обращала на это внимания, так как уже привыкла к такой манере поведения Агейкина. Тем более это было далеко не самое страшное, что он мог вытворять.

Елена Анатольевна задала какой-то заумный вопрос классу, который я благополучно прослушала, и Соня Мелихова вызвалась отвечать. Отлично, это надолго. Послышались очень длинные, лишенные смысла, предложения.

- Блиииин, – Агейкин развернулся ко мне, выставив перед собой открытую ладонь с очень криво согнутыми пальцами и тряся ей. – Мелихова как начнет иногда бред нести… оооо…

Возможно, раньше я не обращала на это внимания, но в этом году трясущаяся рука с согнутыми пальцами стала привычным жестом Агейкина. Причем локоть во время выполнения этого жеста обычно был согнут и прижат к ребрам так, что вся рука в целом представляла собой угол в девяносто градусов. Угол, конечно же, менялся во время встряхиваний, но несильно. Если Агейкин рассказывал что-то особенно эмоционально, то в ход уже шли обе руки, и тряслись они синхронно. Но в этот раз Мелихова его, видимо, не очень-то раздражала.

- Бляяя… – отреагировал он на одну из ее длинных фраз.

- Вот как она так может, даже не зная ответа, нести какую-то пургу по теме, за которую ей потом даже могут пять поставить! – удивлялась я. – Я так вообще не могу.

- Да ты лошара, Нестерова! – пошутил он.

- А ты так будто бы можешь! – усмехнувшись, огрызнулась я. – Просто она очень в себе уверенная. Она даже перед публичными выступлениями не нервничает, насколько я знаю.

Он посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом.

- Ну да, ладно, ты тоже себя можешь вести, как хочешь! – согласилась я, «прочитав его мысли».

- То-то и оно, Нестерова!

Он снова взял ручку и начал ее теребить.

- Слышь, Нестерова!

Я повернулась к нему.

- Да не, проверка связи!

- Черт, – рявкнула я.

Агейкин постоянно прикалывался надо всеми своей проверкой связи, но я всегда попадалась. Очень сложно не повернуться и не сказать что-нибудь вроде «что?», когда тебя зовут. Хотя иногда я раньше него успевала говорить «Связи нет!».

- Мдааа, – протянул он. – Что у нас потом, Лен?

- Русский и обществознание, – ответила я. – Ой, ты же не в моей группе. У вас алгебра вместо русского, наверное.

- Черт. Надо будет свалить после алгебры. Оооо… как уныло, – опять «зарычал» он, а затем рассмеялся. – Слышь, Нестерова, сделай что-нибудь!

Весь класс сразу же обратил на нас внимание, отчего я начала нервно хихикать:

- Паш, что я могу сделать?

- Агейкин и Нестерова, вы уже достали сегодня! – не выдержала Елена Анатольевна. – Лена, отсядь от него!

- Ну что такое… – начала ныть я.

- Ничего! – отрезала она и продолжила вести урок.

- Слышь, Нестерова, – продолжил он говорить со мной шепотом. – Я тебе сегодня в Круге фильмец кину. Про панков.

Паша был вечно помешан на роке, панк-роке, поп-панке и т.д. Часто в его папке с музыкой в Круге можно было заметить разного рода пошлые и нецензурные песни. В видео тоже одна пошлятина и глупые приколы.

Когда я пришла домой и включила компьютер, в Круге у меня уже висело оповещение о новом сообщении. Я открыла его: там была ссылка с тем самым фильмом. Я уже знала изначально, что он мне не понравится, потому что я совсем не увлекалась панк культурой. Сама я слушала тяжелый рок, но качественный, а не беспорядочное бренчание по струнам. Ну… если только Лешино.

На следующий день он сразу же начал спрашивать меня про видео.

- Нестерова, видео заценила?

- Паш, я не люблю там всяких панков, я вообще рок только тяжеленький слушаю, – промямлила я.

- Оооо! – он замахал руками. – Отстой ты слушаешь, Нестерова!

- Ой-ой-ой! У всех разные интересы.

- Нестерова, что-то ты меня утомляешь. Умничаешь много.

Я лишь презрительно приподняла бровь.

Весь урок он сидел и мял пластмассовый стаканчик. Иногда теребил ручку: в общем, все примерно, как всегда.

После уроков я предложила Миле пойти ко мне домой, так как родители должны были вернуться нескоро. Она согласилась.

Дома я кинула сумку на кресло и сразу же включила компьютер.

- Лена, ну ты задрот! – засмеялась Мила. – Только домой и сразу же за комп!

- Да я на нем музыку всегда сразу включаю, потому что я не могу без музыки!

Из колонок послышался тяжелый рок, после чего я пошла помыть руки.

- Кстати, я вчера случайно в интернете наткнулась на песню одну смешную, – сказала мне Мила, когда я вышла из ванной.

- Что за песня?

- Какой-то панк-рок на японском!

- Да ладно! – я, как ярая поклонница аниме, была уже в восторге. – Дай мне послушать!

Мы зашли в мою комнату, сели за компьютер, и Мила нашла мне эту песню в интернете. Для наших ушей панк-рок на японском был очень непривычным и поэтому смешным.

- Ха-ха-ха! – смеялась я. – У них язык явно не предназначен для таких песен! Но она няшная!

- Агейкин бы заценил! – воскликнула Мила.

- Может, пришлем ему ее?

- Можно, конечно, но… Он, мне кажется, как всегда, скажет, что это полный отстой или баян.

- Да ну и что? Переживем!

И я кинула Агейкину эту песню на его стену в Круге.

Вечером, когда Мила уже ушла, я снова зашла на Круг, и у меня на стене уже красовалось сообщение от Паши: «ахахах». Надо же… Я сама была уверена, что он не оценит эту песню.

- Представляешь, Агейкину понравилась песня! – сообщила я Миле на следующий день в школе.

- Да ладно! Надо же. Жесть, учимся с ним с первого класса и до сих пор плохо знаем!

- Он во втором пришел. Ну, в принципе неважно. Ладно, у меня там была очень тупая картинка, связанная с пятницей. Надо будет кинуть ее ему.

Мила засмеялась в ответ. Прозвенел звонок, мы сели за свою парту и начали доставать тетради.

Нет… ну, про пятницу он точно оценит.

Глава 3. Эля Гиллен | Паразиты

Веры 28 января был день рождения. Это был четверг, поэтому отмечать она его собиралась на той же неделе в субботу. Однако чуть позже оказалось, что у Томы день рождения на той же неделе (только 27-ого), и отмечать она его хотела тоже в субботу. В результате они решили отметить его вместе. Все равно и та и другая собирались приглашать только людей из класса, причем почти одних и тех же.

- Короче, с нас два торта – с вас два подарка, – такое условие поставила Вера.

Мне это не очень понравилось, потому что мы с Томой общались не так близко, чтоб ходить друг к другу на дни рождения и дарить подарки. Когда я пошла за подарками, я выбирала подарок «с душой» только Вере. А Томе… мне было все равно, что ей дарить, лишь бы отделаться. Поэтому я взяла в магазине первую попавшуюся кружку. Вере я купила небольшие настольные часы в виде груши.

Наступило 30-ое января. Вера сказала нам ехать в боулинг-центр, который был тут недалеко. Я встретилась с Яной, и мы вместе сели на трамвай.

- Что ты подаришь Томе? – спросила я.

- У нас с Ариной с один подарок на двоих для нее. Я не буду растрачиваться для какой-то там Томы еще. Я тщательно выбирала подарок только Вере, а Томе…

- Вот и я то же самое! Так что вы ей подарите-то?

- Кошелек. И открытка ей у нас тоже на двоих.

Когда мы приехали в боулинг, там уже, естественно, были Тома и Вера, а также Ники и Зоя. Мы поздравили именинниц.

- Подарки пока складируйте на этот стул! – сказала Вера. – Когда придем ко мне домой, все будем смотреть!

- Так, а мне, чтобы вручить подарок, нужна Арина! – сказала Яна.

Конечно, подарок Вере был при ней, но дарить его при Томе ей не хотелось. Ситуация получилась бы немного неловкой. А Арина, как всегда, опаздывала.

Мы уже вовсю играли в боулинг, периодически смеялись над своими неудачами и радовались редким «страйкам». Арина пришла в самый разгар нашего веселья: через час.

- Аааа, я так бежала, так бежала! С днем рождения, Верунь! – она чмокнула Веру в щеку. – С днем рождения, Том!

Дождавшись Яну, которая тотчас же к ней подошла, Арина уже собралась вручать пакеты с подарками, но Вера опять же сказала сложить все на стулья.

Периодически мы фотографировались с шарами для боулинга и с нашими безалкогольными мохито, которые были заказаны в баре. Когда кто-то хотел сделать групповую фотографию, Яна сразу же неслась туда и пыталась встать рядом с Кулешовой.

Один раз, когда Яна готовилась сделать бросок, Кулешова оказалась рядом с ней, да и Вера уже подбежала с фотоаппаратом.

- Ну-ка, Яна, попозируй мне!

Яна выставила вперед шар, сделав величественное лицо.

- О, Ника! – заметила Вера Кулешову. – Давай тоже в кадр!

Я уловила на лице Яны довольную улыбку. Ника подошла к ней.

- Ой, кто пришел! – сказала Яна.

Ника лишь немного засмеялась.

- Давай я тоже шар подержу, – и она в своей манере очень аккуратно подставила свою руку под мяч, который Яна держала в своей руке.

- Улыбочку! – потребовала Вера.

Ника немного продвинула свою руку под шаром ближе к руке Яны. И по желанию Веры та расплылась в более широкой улыбке.

Чуть позже мы все поехали к Вере домой. Она жила с мамой в однокомнатной квартире. Мы зашли в квартиру, и первое, что бросилось нам в глаза, был маленький рыжий котенок. Со всех сторон послышались умилительные возгласы.

- Да, это мой подарочек на день рождения! – улыбнулась Вера.

После того как все повозились с котенком, мы уселись в комнате на полу. Вера с Томой сидели в окружении подарочных пакетов.

- Так, это кому? – подняла Вера вверх один из пакетов.

- Это тебе, – откликнулась Велиева.

Таким образом они и смотрели все подарки. Тома очень жеманно реагировала на каждый подарок, адресованный ей.

- О, картина! Нииикаа! Спасибо тебе огромное! Это будет отличным дополнением к моему интерьеру! Эля!!! Чашка!!! Вау! Спасииибоо!!!

Мне эти ее проявления радости казались уж очень неестественными и наигранными. Последнее время Тома меня иногда раздражала именно этим, а также способностью периодически встревать в разговоры. Но с ней было о чем поговорить, поэтому эти минусы особо мною не замечались. Однако после того как она сказала следующую фразу, мое отношение к ней начало окончательно портиться:

- Как же хорошо все-таки приглашать много народу на день рождения! Столько подарков!

То, что она сказала, было, конечно, очевидно, но у меня сразу же возникло ощущение, будто мы ей здесь только ради подарков и нужны были. Не очень-то приятно.

В комнату вновь забежал котенок.

- Иди сюда, мой хороший! – начала сюсюкаться с ним Тома. – А как вы его назвали?

- Это девочка, – ответила Вера. – Наверное, Тессой назовем. Может, еще подумаем.

- Да ну, мне не нравится, – возникла Зоя.

- У тебя есть еще предложения? – повысила голос Вера.

- Девочки, а давайте лучше сейчас пить чай с тортом! – решила разрядить обстановку Тома.

Мы все встали с пола и направились к столу. Я и Яна сразу же заскочили на вакантные места на диване.

- Не знаю, мне не нравится, – продолжила Зоя тему кошачьих кличек.

- Зой, ну все уже, – не выдержала я.

- Эль, я уже привыкла, – обреченно сказала Вера. – Ей вечно не нравится то, что нравится мне.

- Неправда! – возразила Зоя. – Мне просто не нравится эта кличка, лучше назови ее… Ассоль!

- Хорошо, Зоя, специально для тебя я ее так и назову, – обиженно ответила Вера.

- Блин, Вер, не надо, твоя кошка – тебе решать! – вступилась я.

- Эля, я что, виновата, что тут кое-кому не нравится кличка Тесса?

- О, Боже, – вздохнула Зоя.

- Девочки, все, перестаньте, – успокаивала их Тома. – Давайте не будем ссориться в такой хороший день.

Чай и торты уже стояли на столе. Вера и Тома по очереди задули свечи на своих тортах. Мы все похлопали им и принялись. Именинницы спрашивали нас, какой торт мы будем, и выдавали соответствующий кусок.

- Нет-нет, спасибо большое, я не буду, – отказалась от тортов Ника Велиева.

- Ника, давай я тебе положу очень маленький кусочек, – пыталась уговорить ее Тома.

- Нет-нет, правда…

- Ника на диете! – громко посмеялась над ней Кулешова.

- Ник, от такого маленького кусочка ты не потолстеешь! – продолжала Тома.

- Да не на диете я, я просто не хочу, – несмотря на то что ее все уже доставали, Велиева продолжала отвечать очень спокойно.

- Да смотри, какой маленький кусочек…

- Блин, если она не хочет, что вы заставляете? – неуверенно вступилась я за Нику.

- Ладно, – сдалась Тома.

- Ника, что такое, тебе трудно, что ли? – начала упрекать подругу Кулешова. В этот момент ее тон выражал абсолютное негодование.

- Эх, ладно, давайте, – вздохнула Ника.

- Я тебе маленький кладу, – снова повторила Тома.

Моему возмущению не было предела, но сделать я уже ничего не могла. Как же меня раздражало, что люди, которые были слабее духом, всегда поддавались на уговоры других, а те, что сильнее, этим пользовались. Вот что связывало двух Ник? Только паразитизм со стороны Кулешовой.

Около десяти часов вечера мы начали расходиться по домам. Многих, например, Зою и Яну, встретили на улице родители. Тома пошла домой с Зоей и ее папой, так как они жили рядом. Вера и ее мама проводили меня и Арину. Вера жила с левой стороны от парка, а я с правой (если идти от школы), так что тут было пять минут ходьбы. До Арининого дома нужно было идти дальше, в том же направлении, еще десять минут. Он стоял где-то на Светлом бульваре, но я не знала, где точно.

Мы дошли до моего дома.

- Ладно, спасибо! Еще раз, Вер, с днем рождения!

- Сама до квартиры дойдешь? – спросила мама Веры.

- Дойду, – усмехнулась я.

- Пока, Эль! – попрощались со мной Вера и Арина.

- Пока!

Воскресенье прошло без особых происшествий. Наступил понедельник. На одной из перемен в школе я услышала, как Тома спросила Веру, что у нее на руке за царапина. Приглядевшись, я тоже увидела длинную красноватую полосу у Веры на тыльной стороне руки.

- Да это Ася играла и расцарапала.

Ася? Я сразу встрепенулась и сразу направилась к Вере. Тома уже в тот момент отошла.

- Ася? Ты же хотела назвать кошку Тессой! – недоумевала я.

- Я все-таки назвала ее Ассоль.

Ах, да. История с Велиевой и Кулешовой настолько вытеснила из моего мозга историю с Зоей и Верой, что я про нее и забыла. Здесь, конечно, была похожая ситуация. Но, в отличие от Ник, у Зои и Веры ссоры обычно возникали на пустом месте, из-за того что Зоя слишком часто показывала свое отрицательное отношение к вещам, которые нравились Вере. Ники же никогда не ссорились, потому что ввиду своего мягкого характера, Велиева просто не могла возразить своей подруге, которая ей манипулировала, как хотела.

- Вер, это же твоя кошка! Что ты под Зою подстраиваешься.

- Эль, да мне наплевать, – иронично улыбнулась она.

И все-таки дружбу Зои и Веры можно было назвать дружбой. А дружбу двух Ник – только паразитизмом, где Велиева была организмом-хозяином. Хотя даже тут хозяйкой всегда была Кулешова.

Глава 4. Мила Шалимова | Сахарная вата

егодня была пятница. Я разлеглась в кабинете математики по всей парте. Вчера Лена предупредила меня, что не придет в школу, потому что ей просто было лень. Учеба изрядно выматывала ее, и она всегда сильно уставала. После школы у нее почти не оставалось сил на уроки, и она часто жаловалась по этому поводу. Сначала мне было скучновато, потому что больше ни с кем в классе я не общалась так, как с Леной. Но когда в класс начало заходить все больше и больше людей, я уже не чувствовала себя такой одинокой.

- Всем доброе утро! – весело поприветствовала нас Велиева, заходя в класс вместе с Кулешовой. Это сопровождалось привычным маханием рукой и широкой улыбкой. – Доброе утро, Мила! – сказала она, садясь со своей подругой на вторую парту, передо мной.

Лениво приподнявшись, я помахала ей в ответ.

- Как дела, Мил?

- Нормально, – протянула я, вздыхая.

- А где Лена?

- Она сегодня не придет.

- Мила, что ты такая грустная? – спросила Велиева, подперев голову рукой, которую, развернувшись, поставила на мою парту. Широкая улыбка продолжала освещать ее лицо. – Мииил, ну, улыбнись!

Я улыбнулась, а затем скосила глаза и немного высунула язык. Кулешова тотчас же залилась своим фирменным громким хихиканьем. Велиева тоже начала смеяться.

- Мииилааа! – очень громко протянула Кулешова и хлопнула рукой по моей парте, продолжая смеяться.

- Ха-ха, Мила, никто не умеет так корчить рожи, как ты, – смеялась Велиева.

- Хи-хи-хи! А как же Агейкин на фотографиях? – и Кулешова снова залилась.

- О да, до него мне точно далеко! – улыбнулась я.

Всю мимику Агейкина можно было наблюдать на его многочисленных фотографиях в Круге. Наверное, ни на одной из фотографий его лицо не было нормальным. Обычно он нереально перекашивал свое лицо, выставляя нижнюю губу и приподнимая одну бровь. В общем, это позволяло ему выглядеть абсолютно пьяным, даже если на самом деле он был трезв.

После того как мы все отсмеялись, Кулешова начала упрашивать Велиеву пойти с ней на следующий день куда-нибудь погулять, но та не могла, так как ей нужно было ехать на конкурс презентаций по экологии. В очередной раз, несмотря на то что у Велиевой и так было не очень-то много времени, одна из учительниц нашей школы заставила ее участвовать.

- Ника, что мне завтра тогда делать? – капризно спросила Кулешова. – Мииил, что ты завтра делаешь?

- Да ничего. Мы как раз завтра собирались с Леной поехать гулять на Центральную площадь, но раз она заболела, можем с тобой.

- Ооо, отлично! Ника, вот видишь! Мила, в отличие от некоторых, не по конкурсам шляется на выходных, а отдыхает! – упрекнув подругу капризным поучительным тоном, Кулешова повернулась ко мне и захихикала.

Мы с Никой договорились встретиться на станции метро Озерская. Наш район находился на юге города, так что в центр надо было ехать на север. Моя станция Знаменская была южнее Озерской, так что, приехав к месту встречи и увидев в центре зала Нику, я выбежала за ней, втащила в вагон буквально за секунду до закрытия дверей, и мы поехали дальше. Первую минуту она заливисто хохотала и пыталась отдышаться.

- Мииила! Ха-ха! Это было так внезапно! Хи-хи-хи!

Я тоже начала смеяться. Что тут ни говори, но смех у нее был действительно заразительным.

- Я стою, смотрю куда-то вдаль, – начала говорить она очень высоким голосом от подступающего к горлу смеха. – И тут меня кто-то хватает за руку и затаскивает в вагон! Хи-хи-хи! Мила, ты меня так напугала!

Когда через пятнадцать минут мы вышли из метро, Центральный парк раскинулся перед нами практически сразу. Мы прошли по широкой аллее, по бокам которой росло много деревьев, полностью покрытых снегом, и попали на большую открытую площадь. В центре нее стоял большой фонтан (который, естественно, зимой не работал), а по краям было множество лавочек и несколько ларьков. Кое-где, из-под снега, выглядывали ледяные дорожки. Я сразу же подбежала к одной из них и проехалась по ней.

- Оооо, Мииила! Ну, ты даешь! – услышала я возгласы Ники.

- Давай, Ник, ты тоже!

- Ой, я боюсь, – она очень мелкими аккуратными шажочками подошла к дорожке, чтобы изучить тот путь, который ей придется проехать. – Мила, давай ты будешь держать меня за руку!

Мы вместе отошли от дорожки на достаточное расстояние и побежали вперед. Чем меньше оставалось нам бежать, тем сильнее вопила Кулешова мне в левое ухо. Наконец ее ноги ступили на лед и, скользя по нему, она продолжала истерично выкрикивать мое имя, пока я бежала рядом. Дорожка резко кончилась, и Ника чуть ли не на метр выпрыгнула вперед, громко взвизгнув.

- Ха-ха-ха! – когда ей особенно было смешно, ее странные «хи-хи» уходили на второй план, зато на первый план выходили громкие, но редкие и истеричные «ха-ха». – Мила, как я испугалась!

Пока она пыталась отдышаться, я оглядывала всю площадь. Вдруг мое внимание привлекла стойка, где стояла женщина и делала сахарную вату. В этот момент мне жутко захотелось ее купить.