Часть I. Рассвет 6 страница

- Мил!

- Ладно, все. Не, я теперь на девяносто процентов уверена, что она останется у нас.

С этой счастливой мыслью мы крепко уснули.

Вечером следующего дня мы, как всегда, ужинали всей семьей.

- Точно, надо уже бабушке с дедушкой позвонить, – неожиданно сказала мама. – Две недели до Нового Года, а они еще не знают, чтó мы им привезем.

Неля посмотрела на меня глазами полными ужаса. Я тоже была в легком недоумении. Мама пошла в коридор за телефоном, и мы без промедления ринулись за ней.

- Мама, стой!

Она зависла уже с трубкой около уха. Оттуда слышались тихие длинные гудки.

- Что?

- Мам, давай оставим Хурму! – заныла Неля.

- Да! – вторила я ей.

- Девочки, ну как это оставим?

- Ну что значит как? – возмутилась я. – Две недели она у нас жила, и нормально!

В трубке все еще продолжали идти длинные гудки. Мы с Нелей снова состроили глазки.

- Вот ты разве можешь представить, как будешь ее отдавать? – спросила Неля. – Думаешь, мы не видели, как вы с папой к ней привязались?

Мама обреченно вздохнула и задумалась. Мы все еще стояли и сверлили ее умоляющими взглядами.

- Ну… – начала было говорить она, но длинные гудки закончились, и трубку взяла бабушка.

Наши с сестрой нервы были на пределе.

- Мы приедем после Нового Года… да…нет, все нормально… тогда, пока… на праздниках созвонимся, – мама положила трубку. – Только на Новый Год никаких подарков даже и не просите!

Мы с Нелей запрыгали от радости.

- Ох, девочки-девочки, – вздохнула мама и улыбнулась. – Слышишь, Рустем! Мы оставляем Хурму!

Поняв, что речь идет о ней, Хурма выбежала откуда-то из-за угла. Неля взяла ее на руки.

- А нам и не надо никаких подарков, – сказала она. – Это и есть наш новогодний подарок!

Глава 18. Яна Артемьева | День сурка

ы сидели с Элей на перемене в кабинете литературы на последней парте среднего ряда и, как всегда, смеялись без повода. В этот момент в класс зашла Милюкова. Маленькая, на высоких каблуках, она делала небольшие шажочки. Ее округлое лицо, ровная прическа с прямой черной челкой на фоне светлой кожи и большие глаза делали ее похожей на куклу.

- Хооомяякооов! – очень смешно пропищала она.

Мы с Элей начали тихо хихикать.

- Агеееейкиин! – после этого мы разразились очень громким смехом.

- Аааа, Хомяков, Агейкин, – никак не могла успокоиться я. – Так пропищала, я не могу!

Весь урок мы тихо пародировали Милюкову.

- Хомякооов, – пискляво начинала я.

- Агееейкин, – вторила мне Эля.

После чего на нашей парте начиналось веселье.

На перемене мы продолжили вспоминать это и смеяться.

- Что вы там про Хомякова ржете? – спросила Зоя.

- Зой, – недовольно протянула Эля.

- Ладно-ладно, я поняла.

- Я не могу, – начала жаловаться я, когда Зоя отошла. – Она слышит обрывки фраз и сразу спрашивает.

- Она сейчас поменьше так делать стала, после того как я ей об этом пару раз сказала.

По окончании уроков мы все пошли вниз переодеваться.

- Вер, ты домой? – спросила я Ковальчук по пути на первый этаж.

- Нет, мне надо физику переписывать. Так что, пока.

Мы попрощались с ней, спустились вниз и начали переодеваться. Внизу также были две Ники. Вышли мы с ними из школы одновременно.

- О, вы с нами пойдете? – обрадовалась Велиева.

Эле и Никам было как раз по дороге. Мне – не совсем. Прямо перед школой, через дорогу, был очень длинный парк. В ширину он достигал всего метров сто пятьдесят, а в длину – трудно сказать. Чтобы пройти его от начала до конца, требовалось минут двадцать. Прямо в начале парка был пруд почти на всю ширину территории, а в длину он составлял где-то метров двести. По краям парка пролегали две параллельные дороги. Эле и Никам нужно было идти по правой дороге примерно десять минут, а потом они сворачивали с парка направо и переходили дорогу. Кулешова и Эля жили в одном доме: он стоял прямо напротив парка. А Велиевой, нужно было идти минут пять за их домом. Я жила с левой стороны от парка, и мне было целесообразнее идти по левой дорожке. Я шла тоже минут десять до своего левого поворота, после чего мне предстояло преодолеть еще пять минут пути. Мой левый поворот и их правый находились прямо друг напротив друга, только на расстоянии ширины парка. Поэтому я решила дойти с ними до их поворота, а там уж пройтись немного дольше, чем обычно.

Разве я могла сегодня упустить шанс и не пойти с Кулешовой после школы? Не могла.

В парке было не так уж и много деревьев, так что лес он вообще не напоминал. Зато было полно низеньких кустиков и стоящих рядом с ними лавочек. Мы шли, не торопясь.

- Яна, Эля! Как у вас дела? – широко улыбаясь, спросила Велиева.

- Хорошо, – ответили мы.

Велиева выставила кулаки, приподняв к верху большие пальцы рук. Мы лишь улыбнулись в ответ. Кулешова шла молча и не выражала никаких эмоций. Мне это не нравилось. Похоже, она была не в настроении, что меня, конечно, огорчало. А разговорить ее я боялась.

После пяти минут пути через дорогу показался ларек.

- О, давайте что-нибудь купим! – предложила Велиева.

- Давайте, – ожила Кулешова.

Мы перешли через дорогу.

- Выбирайте, что хотите! – сказала Велиева. – Я угощаю!

- О, круто! – обрадовалась я.

- Что, правда? – удивилась Эля. – И возвращать тебе не надо?

- Нет, правда, все за мой счет!

- А какой лимит?

- Ну… Пятнадцать рублей.

Мы с Элей попросили себе чипсы за десять.

- Нииик, – капризно протянула Кулешова. – Я хочу ту шоколадку.

Шоколадка стоила тридцать пять рублей!

- Хорошо, – к моему удивлению ответила Велиева. – Тогда, я, пожалуй, сама ничего не буду.

Мы с Элей переглянулись. По-моему, доброта и щедрость Велиевой выходили за рамки, если она была готова идти на такие жертвы. Теперь я начала понимать, что их связывало. Велиева очень добрая, Кулешова этим пользуется – идиллия.

- Спасибо, – тихо произнесла Кулешова, когда ее подруга дала ей шоколадку.

«Ну, хоть спасибо сказала», – подумала я.

Мы с Элей предложили наши чипсы Велиевой, но она вежливо отказалась. Кулешова молча ела свою шоколадку и воспринимала, видимо, всю ситуацию как должное. Я в ней разочаровалась. Какая же она все-таки… сучка.

Мы дошли до того места, где наши пути должны были разойтись. Лицо у Кулешовой уже было довольным (конечно, шоколадку за тридцать пять рублей съесть!). Внутренние стороны моих с Элей кистей рук скользнули друг по другу, а затем мы соприкоснулись кулаками. Это был наш «акт прощания».

- Ника! – обратилась я к Велиевой. – Давай!

- Ой, я так не умею!

- Да тут делать нечего!

Мы попрощались с ней так же.

- Лучшее в последнюю очередь! – обратилась я к Кулешовой, выставив руку. Все подумали, что я просто шучу, но это было не так. Ника засмеялась и легонько хлопнула меня по руке. В этот момент я схватила ее за руку и резко дернула.

- Яна! – взвизгнув, засмеялась она.

«Боже, как я могла на нее злиться, презирать ее каких-то пять минут назад?» – подумала я, смотря на ее улыбку и глаза. Сейчас я могла простить ей все, что угодно.

Они перешли дорогу, а я направилась к себе поперек парка. Вдруг я вспомнила, что, когда мы возвращались с секретного бункера, Ники шли по левой дороге. Интересно, почему? Потом эта мысль куда-то улетучилась, потому что я вспомнила ее глаза тогда, когда я ее напугала. На лицо наползла глупая улыбка. А сейчас она так божественно произнесла мое имя от неожиданности. Я просто шла и млела. Придя домой, я сразу же рухнула на кровать и начала смеяться от радости.

Вечером, как всегда, я включила компьютер. Эля тотчас же начала мне описывать свое недовольство по поводу поведения Кулешовой. Мой мозг отчасти понимал, что оно было неприемлемым, но сердце приказывало ему забыть об этом и не думать слишком много. Поэтому я просто соглашалась с Элей во всем, что она мне писала, хотя на самом деле я даже не вчитывалась в ее слова.

На следующий день после уроков я мигом побежала переодеваться, чтобы опять выйти с Никами. Обычно я всегда переодевалась быстрее Эли, но в этот раз она нереально тормозила.

- Эля, быстрее! – нервно просила ее я, поглядывая на Кулешову, которая, переодевшись, уже стояла перед зеркалом и поправляла челку, торчавшую из-под шапки.

- Ээээляяя…

- Да я все уже!

И снова мы как будто бы случайно вышли вместе с ними. Этот день был очень похож на предыдущий. Мы снова пошли к тому ларьку.

- Я угощаю! – сказала Велиева.

- Нет, Ник, спасибо, – отказалась Эля. – Я на свои деньги куплю.

- Да ладно вам!

- Да нет, мы как-нибудь сами, – вставила свое слово я.

- Ну, как хотите. Ника, ты что-нибудь будешь?

- Нет.

Удивительно! Но, когда мы отошли от ларька, Кулешова выкинула кое-что похуже, чем вчера.

- Ника, мне тяжело, – заныла она капризным и даже немного гнусавым голосом. – Понеси мою сменку.

Тон Кулешовой был отнюдь не приказным. Это было что-то вроде крика о помощи. Велиева молча взяла в руки ее пакет. Я видела, что Эля сейчас просто взорвется от злости, но я ее ткнула пальцем в бок, чтобы она успокоилась.

Прощание было достаточно холодным. Она была какой-то отстраненной и все время смотрела вдаль.

- Да не бойся, не дерну я тебя сегодня, – уверила я ее, перед тем как она хлопнула меня по руке. Ника лишь легко улыбнулась в ответ. «Она мне улыбнулась!» – пронеслось в голове.

Мы разошлись. Я пришла домой. Вечером включила компьютер. Эля снова вылила на меня все эмоции за день в «Слэндере».

- Яна, я просто не могу понять Велиеву! Почему она позволяет Кулешовой с собой так обращаться?

- Да уж.

- Я бы уже давно кинула такую стерву!

- Я б тоже.

- Я понимаю, доброта добротой, но должен же быть какой-то предел!

- Ага.

- Я не могу уже на это смотреть. Неужели Велиева не понимает, что это не настоящая дружба? Это дружба по расчету. Кулешова прямо как паразит!

- Вот именно.

Видимо, Эля была так зла, что даже не замечала моих односложных ответов, лишенных смысла. Так же, как и вчера. Два одинаковых дня подряд. Я навела курсор мыши на время справа внизу экрана: 20: 18, 18 декабря, пятница. Пятница? Я поняла, что впереди у меня два долгих выходных дня, в которые я не буду видеть Кулешову. Два долгих одинаковых дня.

Я еще и не думала о том, что это не самый длинный промежуток времени, который мне предстояло провести без нее.

Глава 19. Лена Нестерова | Избранные

тсутствие всякого человеческого общения с Лешей Враницким меня окончательно добивало. Единственное, что хоть как-то меня успокаивало – это его страничка в Круге. Она была открыта для просмотра всем пользователям. К сожалению, его фотографий там было мало: в основном, различные фотоприколы и снимки рисунков на стенах лестничной клетки его дома. Естественно, все эти фотографии уже были сохранены на мой компьютер.

Сегодня я опять засиживалась на его странице. Обнаружив рядом с его аватаркой кнопку в виде оранжевого плюсика, с помощью которой я могла добавить его в «Избранное», я немедля кликнула по нему. Теперь, когда я нажимала на изображение оранжевого смайлика рядом с аватаркой на своей странице, открывалась страничка, вверху которой было написано «Избранное», а посередине был изображен пузырь с его аватаркой. Раньше я никого сюда не добавляла. Он стал первым.

Я снова зашла на его страницу, на которой за пять минут произошли некоторые изменения. На стену Леше написал какой-то парень со странным ником «Dunkel Ding»: «Пей кефир!» Я зашла на страницу к этому Данкелу. Она тоже была открыта. В альбомах опять фотоприколы и странные рисунки. Сразу было видно, что это друг Враницкого. Я решила полазить в его видеороликах. Там их было всего два и оба со странными названиями. Я включила первый, который назывался «Подземный поход».

В начале ролика камера, видимо, сильно тряслась, промелькнуло несколько странных кадров с чьими-то лицами. Потом изображение вроде как стабилизировалось, и я увидела на экране станцию метро, а затем, появившуюся с правой стороны физиономию Леши. После этого в кадре появился еще какой-то парень с короткими темно-русыми волосами. В процессе просмотра я поняла, что его зовут Юра. Я подумала, что это он и есть Данкел Динг, однако, просмотрев комментарии к видео, я увидела пост от некого Юры Юдина. Значит, Данкел – оператор. Видео шло уже три минуты, а его настоящее имя еще ни разу не было произнесено.

Эти трое ехали в музыкальный магазин с банальным названием «Бемоль», потому что Юдину нужно было купить гитару.

- Мы стоим у магазина «Бемоль», – начал комментировать Леша происходящее, когда действие уже переместилось из метро на улицу. – Бемоль, бемоль… Жобемоль!

Я сразу рассмеялась в этот момент. С каким чувством он это сказал!

- В общем, сейчас пойдем и убьем эту моль, – продолжал он.

Затем Враницкий открыл дверь магазина. Изображение резко сменилось на новый ракурс опять же на улице.

- В общем, мы ходили за гитарами, – паясничал Леша. – Но они все дорогие, там не то что моль, там нас жаба задушила…

- Да, – засмеялся Юра. – Я не позволить себе потратить на гитару на рубль больше…

- Теперь Юра не сможет насиловать гитару! – подначивал его Леша.

Я опять засмеялась. Как же к нему подобраться? Он так спокойно общался со своими друзьями, мне хотелось, чтоб со мной было так же. Или даже лучше.

Видео закончилось у входа в метро фразой Данкела: «Блин, телефон разряжается!»

Второй ролик шел меньше минуты и назывался «Сахар». На нем снова был Леша и на этот раз один. Действие происходило в мужском туалете торгового центра «Ригель». Враницкий держал в руках тянучку в сахаре и пытался смыть с нее сахар.

- Я смываю с этой хрени сахар! А она вообще не смывается! Так… по ходу я смыл уже его на уан секонд[2]! И смываю я это уже уан секонд! – он издал задорный смешок, и видео закончилось.

Я не могла в тот момент осознать, насколько глупыми и бессмысленными были эти ролики, потому что, увидев Враницкого таким, каким он был в реальной жизни, я просто растаяла. Я пересмотрела эти видео еще пять раз за вечер, добавила Данкела в избранное, чтобы всегда иметь доступ к этим драгоценным лентам, и выключила компьютер.

- Мила! Ты просто не представляешь! – вбежала я на следующий день в класс, размахивая руками. Артемьева с Гиллен сразу хихикнули: я и сама знала, что выгляжу, откровенно говоря, нелепо.

- Боже, Лена, – улыбнулась Мила. – Что там у тебя на этот раз?

- Короче, я зашла на страничку Леши… – прошептав эту фразу, я резко замолчала и оглядела класс: здесь было всего пять человек и было достаточно тихо. – Черт, пошли лучше в коридор.

Мы вышли и я продолжила:

- В общем, я зашла на страницу Леши, как всегда, – тараторила я, активно жестикулируя руками от нервного возбуждения. – И ему там один чувак на стене написал какую-то хрень. Я кликнула на него, а у него оказалась открытая страничка, я, конечно же, сразу начала лезть в его фотки…

Уже с того момента, как я начала говорить, Мила начала сильно улыбаться, а к концу она уже просто ржала.

- Ну, что такое? – не выдержала я.

- Да ты так быстро говоришь, дай мне хотя бы переварить эту часть информации! – смеялась она.

- Хорошо, давай быстрее переваривай, – я была вся в нетерпении.

- Ладно, продолжай.

- Ага. Залезла я к нему в видео. Там было всего два ролика, и на обоих… как ты думаешь, кто?

- Эээ… Леша?

- Да!!! – вскричала я так, что на меня испуганно покосились проходящие мимо первоклассники. – Мила ты обязательно должна это посмотреть! Это просто гениально.

Прозвенел звонок. Мы уселись на свои места. Был урок алгебры, на котором наш класс был поделен на группы, поэтому здесь я могла спокойно сесть с Милой, а ей не нужно было, как всегда, делить свое место с Агейкиным. Через пять минут после начала урока у Эльдара зазвонил мобильный телефон.

- Можно выйти на секунду? – спросил он.

- Уан секонд, – тихо произнесла я.

- Что? – спросила меня Мила.

- Ты не в теме, тебе надо посмотреть те видео! У Леши такое классное произношение на английском, вообще! Уан секонд. Уан секонд…

- Лен!

- Шалимова и Нестерова опять разговаривают? – возмутилась учительница. Мы сразу замолчали.

После окончания уроков мы с Милой переоделись и вышли на улицу.

- Слушай, а, может, ты сейчас ко мне зайдешь? – предложила я Миле. – Я тебе и видео покажу. Ты должна это увидеть.

- Давай, – согласилась она. – Только ненадолго: там уроков много задали, и мне еще домой пиликать.

Как только мы зашли ко мне в квартиру, я бросилась к компьютеру, чтобы зайти в Интернет. Оказавшись на своей странице в Круге, я кликнула на раздел избранное и из двух парней выбрала сразу же Данкела.

- Дункел Динг! – чеканно прочитала Мила, когда открылась его страница.

- Данкел, Мила! – поправила ее я.

- Боже, как я могла так ошибиться! – саркастично сокрушалась она.

Я начала показывать ей эти ролики. Мила, конечно, просматривая их, не испытывала такого же энтузиазма, как я, но, тем не менее, в некоторых местах она смеялась. А я, от выпавшей мне возможности просмотреть эти «шедевры» еще раз, просто прыгала и вертелась на стуле.

- Уан секонд! – послышалось в колонках.

- Нет, ты слышала, как он это сказал? – размахивая руками, спрашивала я подругу. Затем я переставила видео на момент, предшествующий этой фразе, чтобы она прослушала ее еще раз.

- Ничего себе, тебя распирает от этих роликов!

- Ну они же крутые! Скажи, крутые ведь?

- Ну, прикольно. Там иногда они жгут, конечно, – согласилась Мила. – По ходу дела, ты по полной в него втюрилась!

- Ой, открыла Америку! – я раскраснелась и застенчиво убрала свои светлые длинные волосы за спину.

- То есть ты хочешь сказать, что… влюбилась в него?

- Ну… мне кажется, да. Но это влюбленность, а не любовь, надеюсь, ты это понимаешь.

- Конечно, какая там любовь… Ладно, я пойду уже.

Я проводила Милу до школы и вернулась домой. Посмотрела снова те видео, постоянно перематывая момент с «уан секонд», а также те, где Леша откидывал свои волосы, лезшие ему в лицо. Потом я заставила себя выключить компьютер и сделать уроки. Вечером я снова вернулась в Круг. Там меня ждал небольшой сюрприз: когда я зашла на страницу Леши, на ней ничего не было, кроме аватарки, а посередине красовалась надпись: «Данный пользователь ограничил доступ к информации на своей странице от тех, кто не находится в его круге общения. Вы можете добавить этого пользователя в свой круг общения, нажав зеленый плюс рядом с его аватаркой».

Вот с чего он вдруг решил закрыть свою страницу?

Все. Теперь единственной ниточкой, которая теснее всего связывала меня с Лешей, был Данкел Динг. Он был избранным.

Глава 20. Эля Гиллен | Новые мысли

о время очередной переписки по «Слэндеру» Инна предложила нам с Витой справить предстоящий Новый Год у нее. Мы обе с радостью согласились. Последние годы я справляла этот праздник всегда с мамой, и мне всегда хотелось отметить его с друзьями. Тем более моя мама не любила засиживаться допоздна, а перспектива скучать одной до трех часов ночи меня вовсе не прельщала. Также в этот праздник «пира на весь мир» у нас чаще всего не бывало, а покушать я любила. Благо, с таким аппетитом я оставалась стройной, что раздражало Зою и Веру, так как они были полными. Хотя, наверное, они просто шутили. Если кто-то в столовой начинал предлагать что-то за него съесть, я была первой, кто тянул руку за этой добавкой.

- Эля, вот сколько можно жрать? – громко подшучивала надо мной Вера. – Жрет и жрет!

Все взгляды в столовой мгновенно устремлялись на меня, отчего мне хотелось сквозь землю провалиться. Если у Веры было хорошее настроение, она сразу начинала говорить и смеяться очень громко.

Обычно все, что не съедалось Верой, автоматически отходило ко мне. Однако я уже несколько недель наблюдала, как она отдавала свою еду Агейкину. У меня появился конкурент.

- Вера, ты будешь котлету? – громко спросил он.

- Да не волнуйся ты, все отдаю только тебе! – заверила она его и положила ему в тарелку котлету.

Я вообще и сама-то эти котлеты не ела, но это касалось не только них. На следующий день в столовой, пока Агейкин еще не подошел, я попросила Веру, чтобы она отдавала мне еду хотя бы через раз.

- Ой, Эль, да я могу тебе хоть каждый раз отдавать, – улыбнулась она. – А то этот все время просил, вот я про тебя и забыла.

- Вот как, значит! – состроила я обиженное лицо.

Она засмеялась и отдала мне свою порцию макарон.

На обеде давали гречку с мясом и подливкой.

- Эля, будешь? – спросила она. Ковальчук вообще не очень любила мясо и гречку, поэтому редко ела эти блюда.

- Давай, – с радостью согласилась я.

Агейкин сидел напротив меня, а Вера стояла с торца стола. Тарелка, которую она мне протягивала, в какой-то момент оказалась между мной и ним. Агейкин сразу выставил свои ручонки, чтобы взять ее вместо меня, хотя, я думаю, он просто шутил.

- Эй, ты! – улыбнулась я и поставила тарелку перед собой. Он лишь издал беззвучный смешок.

Единственное, что отличало меня от Агейкина в столовой, это то, что он ел достаточно быстро и еще успевал покурить, а я приходила в столовую чуть ли не первая, а уходила последняя и иногда даже опаздывала на урок.

- Как Агейкин так быстро ест? – жаловалась я Зое.

- Ну, спроси у него, пусть он тебя научит, – пошутила она.

Потом был урок английского. Кабинет, в котором у нас проходил этот урок, был в два раза меньше, чем другие кабинеты, потому что все классы занимались в нем по группам. Парты тоже стояли не как обычно: у окна было три стоявшие друг за другом длинные парты (за каждой помещалось по три человека), другой ряд, который был ближе к двери, состоял из трех обычных парт. Я, Зоя и Яна сидели за первым столом у окна.

Наша учительница была уже женщиной среднего возраста и к обучению нас английскому серьезно не относилась. Домашние задания задавала редко, на уроках часто занималась своими делами, а мы делали, что хотели. Так получилось сегодня.

Нам с Зоей было нечего делать. Яна повернулась ко второму столу, где сидели Федосина и Савелова, и болтала с ними.

- Может, в города? – предложила Зоя.

- Давай, – согласилась я.

- Ян, ты будешь с нами в города? – спросила Пешкова у Яны, но та отказалась.

- Москва, – начала я.

- Ты так оригинальна! Ашхабад!

Так и играли мы весь урок.

На следующий день, перед уроком литературы, Зоя предложила мне еще поиграть.

- Сейчас, давай в кабинете.

Я положила рюкзак на последнюю парту среднего ряда, а сама села за третью ногами в проход. Зоя сидела за третьей партой ряда у окна, так что мне было удобнее, конечно, сидеть напротив нее. За второй партой ряда у окна сидел Агейкин так же, как и я, боком.

- Все, Эль, начинаем. Паш, ты будешь с нами в города?

Честно говоря, не особо мне хотелось с ним играть. Я думала, что такое быдло, как он, может знать только город, в котором живет сам. И то вряд ли.

- Нет, – с неохотой протянул он.

- Да он просто зассал! – неожиданно вырвалось у меня.

Повисло молчание. «Боже, зачем я это только сказала! – пронеслось в голове. – Он же сейчас меня обматерит!» Я вообще редко выражалась такими словами на людях, а тут еще ляпнуть такое Агейкину. Не знаю, сколько длилось это молчание, но то, чем это закончилось, меня удивило.

- Да-да, – смеясь, произнес Агейкин. – Зассал!

Зоя улыбнулась, а я от такой неожиданности издала пару нервных смешков и с облегчением выдохнула. Может, я постоянно преувеличивала насчет Агейкина? Может, он на самом деле нормальный и только кажется злым и неприветливым? Одним словом, мнение о нем у меня было слишком стереотипным.

Неделя прошла без каких-либо интересных событий. 29 декабря был последним днем перед каникулами. 30-ого я не находила себе места, потому что была в предвкушении завтрашнего дня: не Нового года, как такового, а его празднования у Инны. Вечером 31-ого мама отвезла меня к ней на машине. Вита уже была там. На ней была одета новогодняя шапка с белыми косичками. Мы обменялись подарками, и Инна решила сделать пару коктейлей.

- Эль, ты будешь? Я делаю слабенький.

- Нет-нет-нет, – поспешно отказалась я.

- Вот так всегда: в компании всегда есть какая-нибудь дура в непонятной шапке, – и она стрельнула шутливым взглядом в сторону Виты. – Либо трезвенница!

Но Инна не оставила меня без напитков и принесла яблочный сок. Затем мы, как всегда, разговорились о парнях.

- Миша – тормоз, конечно, – сразу же заявила Инна.

- Вы с ним встречаться-то начали? – спросила я.

- Да, недели две уже. Разве я тебе не говорила? Ах, да, это я, значит, только Вите сказала. В общем, все первые шаги делала я. Но, несмотря ни на что, он мне не только парень, но и друг: я с ним о чем угодно поговорить могу.

- Это здорово, конечно, – согласилась Вита.

- А как там твой хохол-то? – хихикнув, спросила Инна.

- Да все круто! Мы с ним вечно подкалываем всех, смеемся с ним, шутим. Он, конечно, такой высокий, красивый…

Такой критерий, как рост, был для Виты важен с ее метром восемьдесят. Мы с Инной умилительно застонали.

- Он галантный, всегда помогает, если просят… Нашу руководительницу Лиду в театральной студии он просто боготворит, – продолжала Вита.

- В каком это смысле? – переспросила я.

- Ну… он ей все приносит, во всем помогает, если она что-то просит купить, он сразу бежит…

- А сколько ей лет?

- Двадцать один.

Вита так говорила, как будто считала, что Андрей все это делал для Лиды из уважения. Однако мне так не казалось. Но виду я не подала.

- Эля, вот мы тебе рассказываем все о мальчиках, – начала Инна, – а ты нам так о себе ничего и не говорила в этом плане!

- Кстати, да! – вторила ей Вита.

Я почувствовала себя загнанной в угол. Они не знали мою историю с Хомяковым, и я еще не была готова рассказать им об этом. Вита и Инна, конечно, были моими подругами, но мы были знакомы всего полгода. Тем более, то, что они так вдвоем на меня «напали», меня немного ошарашило.

- Тебе никто не нравился? Нет? – осторожно спросила Инна.

- Ну, нравились, конечно, но таких историй, как у вас, я и не вспомню, – соврала я.

Они мне поверили и быстро отстали. Но когда-нибудь я им все расскажу.

Когда мы допили свои напитки, Вите неожиданно позвонила мама на мобильный.

- Алло… что?.. Да с чего ты взяла?.. Я сказала тебе как есть… ну и пожалуйста!.. Нет, я остаюсь!.. Да, сколько влезет!... – и она бросила трубку.

- Что случилось? – спросила я.

- Мама думала, что я завтра уже домой поеду, – ответила Вита, чуть не плача. На самом деле мы собирались остаться у Инны до 2-ого января. – А сейчас она узнала у папы, что послезавтра. Я с ней эту ситуацию как-то мимолетно оговорила. Она сказала, что больше не сможет мне доверять.

- Блииин, – возмущенно протянула Инна. – Так, пойдемте на лестницу, мне покурить надо, заодно там и поговорим.

На лестнице Вита и Инна уселись на ступеньки, а я осталась стоять.

- Вот это меня бесит! – начала Вита. – У моей мамы иногда такие заскоки бывают! Она еще иногда говорит, что ты на меня плохо влияешь! – обратилась она к Инне. Та в ответ лишь скорчила презрительную гримасу.

- Да у всех мам бывают заскоки, – подтвердила Инна и выпустила несколько клубов дыма.

- Но это уже просто ни в какую! – не могла успокоиться Вита. – Я не могу уже! – произнесла она отчаянно и уткнулась головой в колени.

- Вииит, ты не плачешь? – поинтересовалась я.

- Да не плачу я. Все нормально, – ответила она таким голосом, будто все было совсем не нормально.

- Эээ… затяжечку? – предложила ей Инна.

Вита посмотрела несчастными глазами на почти скуренную сигарету в руке Инны, резко вырвала ее из рук подруги и глубоко-глубоко затянулась.

- Ого! – воскликнула я. – Теперь у твоей мамы есть причины полагать, что Инна на тебя плохо влияет.

Мы засмеялись.

- Вот, Эля, ты следующая, – пошутила Инна. – Вита тоже у нас отличница, а вот теперь и курильщица.

- Нееет, – протянула я. Вита всегда была очень эмоциональной и импульсивной, в отличие от меня, так что ее «испортить» было изначально гораздо легче, чем меня.

- Ладно, Новый год через десять минут, – объявила Инна. – Пойдемте.

Когда мы выходили с лестничного пролета, в моей голове внезапно пронеслась мысль: «А что, интересно, сейчас делает Паша Агейкин? Так. И почему у меня возникла эта мысль?»

Я и не знала, что с этой мыслью и с этим Новым годом, в мою душу пришла весна.