Творчество Ф. Листа

Лист считается первостепенной фигурой в истории музыки. Как композитор и автор транскрипций он создал более 1300 произведений. Лист в своей композиторской деятельности отдавал пальму первенства сольному фортепиано. Наверное, самое популярное произведение Листа – Грезы любви, а среди грандиозного списка других его сочинений для фортепиано можно выделить 19 Венгерских рапсодий, цикл из 12 Трансцендентных этюдов и три цикла небольших пьес под названием Годы странствий. Листу принадлежат также более 60 песен и романсов для голоса с фортепиано и несколько органных сочинений, включая фантазию и фугу на тему BACH.

Большая часть фортепианного наследия композитора – транскрипции и парафразы музыки других авторов. Среди транскрипций Листа – фортепианные переложений симфоний Бетховена и фрагментов из произведений Баха, Беллини, Берлиоза, Вагнера, Верди, Глинки, Гуно, Мейербера, Мендельсона, Моцарта, Паганини, Россини, Сен-Санса, Шопена, Шуберта, Шумана и других.

Лист стал создателем жанра одночастной полупрограммной симфонической формы, которую он назвал симфонической поэмой. Этот жанр был призван выражать внемузыкальные идеи или пересказывать музыкальными средствами произведения литературы и изобразительных искусств. Единство композиции достигалось введением лейтмотивов или лейттем, проходящих через всю поэму. Среди оркестровых произведений Листа (или пьес с участием оркестра) наиболее интересны симфонические поэмы, в особенности Прелюды (1854), Орфей (1854) и Идеалы (1857).

Для разных составов с участием солистов, хора и оркестра Лист сочинил несколько месс, псалмы и ораторию Легенда о святой Елизавете (1861). Кроме того, можно упомянуть Фауст-симфонию с хоровым финалом (1857) и Симфонию к Божественной комедии Данте с женским хором в конце (1867): оба произведения в значительной степени опираются на принципы симфонических поэм. До сих пор исполняются листовские фортепианные концерты – ля мажор (1839, редакции 1849, 1853, 1857, 1861) ми-бемоль мажор (1849, редакции 1853, 1856). Единственная опера Листа – одноактная Дон Санчо – написана 14-летним композитором и тогда же поставлена (выдержала пять спектаклей). Партитура оперы, долгое время считавшаяся утерянной, была обнаружена в 1903.

Хроматизмы, используемые Листом, не только обогатили романтический стиль прошлого столетия, но и, что важнее, предвосхитили кризис традиционной тональности в 20 в. Лист был приверженцем идеи синтеза всех искусств как высшей формы художественного выражения.

МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА ФРАНЦИИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ 19 ВЕКА (ТВОРЧЕСТВО МЕЙЕРБЕРА, РАСЦВЕТ БОЛЬШОЙ ФРАНЦУЗСКОЙ ОПЕРЫ)

19 век – расцвет оперного жанра во Франции. Здесь окончательно складывается тип французской большой оперы. Этот термин связан и с названием парижского оперного театра («Гранд-Опера»), и с многоактным строением (обычно 5), и с количеством участников. Создателем романтической большой оперы стал Джакомо Мейербер (1791-1864), автор «Роберта-Дьявола», «Гугенотов», «Пророка». Немного позже рождается жанр лирической оперы (творчество Шарля Гуно, Лео Делиба, Жюля Массне), главный интерес которой сосредоточен на психологической характеристике действующих лиц. Особое внимание авторов привлекают женские образы. Вершинное произведение французской оперной классики – «Кармен» Жоржа Бизе (1838-1875).
Склонность французов к героическим и зрелищным оперным представлениям, возникшая еще во времена Люлли, в 19 в. нашла продолжение в новом типе оперного спектакля, получившем название «большая опера». Французская «большая опера» была создана Э.Скрибом (1791–1861) и Дж.Мейербером (1791–1864), ставшими на три десятилетия кумирами всей Европы. Скриб производил на свет либретто с быстротой (но не качеством), достойной Метастазио. Уроженец Берлина, Мейербер сочинял в эклектичном (и довольно безликом) стиле, полном пафоса и отличавшемся отсутствием чувства юмора (но в 19 в. юмор и не был обязательным качеством серьезного искусства). Скриб и Мейербер сочинили целый ряд грандиозных произведений для постановки в Парижской опере: Роберт-дьявол (1831), Гугеноты (1836), Пророк (1849) и поставленная посмертно Африканка (1865); оригинальные оркестровые эффекты сочетаются здесь с бравурными вокальными партиями в духе Россини, балетом, зрелищными сценами. Сквозная литературная тема этих опер – преследование меньшинств, национальных и религиозных.

МЕЙЕРБЕР Джакомо — французский композитор, пианист, дирижер. Опираясь на французские оперные традиции (Ж.П. Люлли, Г. Спонтини. Ф.Обера) и на совеменную ему практику театра романтической драмы (В. Гюго), Мейербер создал жанр большой оперы: «Роберт-Дьявол» (1830), определивший появление романтического музыкального театра во Франции, «Гугеноты» (1835; в России под названием «Гвельфы и гибеллины»), «Пророк» (1849; в России под назв. «Осада Гента», затем «Иоанн Лейденский»). В операх «Динора» (1859) «Африканка» проявляются некоторые черты лирической оперы. Творчество Мейербера оказало значительное влияние на эволюцию европейского оперного искусства.

На пике своего творчества, который пришелся на первую половину XIX в., Мейербер (1791—1864) был наиболее востребованным композитором, а слава о нем гремела по всей Европе. Правда, не всегда в сопровождении лестных эпитетов. Сегодня же о нем и его творениях практически ничего не слышно.

А ведь был период подлинного расцвета, который начался премьерой оперы «Роберт-Дьявол», поставленной в 1831 г., закрепился «Гугенотами» (1836) и закончился посмертной постановкой «Африканки» (1865). Одна только Парижская опера, для которой, собственно говоря, и были написаны все эти музыкально-драматические шедевры, с 1836 по 1900 г. дала более тысячи представлений «Гугенотов». А сей факт свидетельствует, что эта опера была самой успешной в XIX столетии.

Главная заслуга Мейербера — в создании и развитии жанра так называемой Grand Opеra (большой оперы) с захватывающими драматическими коллизиями а-ля Александр Дюма, которые усиливают сценические эффекты, роскошь декораций и хореографические номера. Все это воплотил на сцене композитор. К примеру, в последнем акте оперы «Пророк» имитировался пожар, а заключительная сцена «Гугенотов» сопровождалась стрельбой из мушкетов XVI в., арендованных в парижском Музее инвалидов.

Эта помпезная театральность и стала притчей во языцех у зрителей с тонким вкусом. Чтобы подчеркнуть бутафорщину и угодничество перед «невежественной» публикой, которая, как известно, требует зрелищ, аристократы даже выражение придумали — «мейерберовщина».

Его мелодии вокальны и хорошо запоминаются, хоры драматичны и мощны, а оркестровки — блестящи. Помимо опер, Мейербер оставил богатое музыкальное наследие: баллады, романсы, кантаты и псалмы, серию «факельных танцев», написанную для торжеств при прусском дворе, музыку к драме «Струэнзе» — пьесе своего брата Михаэля, драматурга и поэта.

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ТЕАТР СТРАВИНСКОГО (ЦАРЬ ЭДИП, ПОХОЖДЕНИЯ ПОВЕСЫ)

Особое место в наследии автора «Петрушки» занимает музыкальный театр. Стравинского вообще отличает яркая театральность мышления, которая сказывается в вопло­щенной средствами музыки зримости жеста и пластических «интонаций», в звуковой характерности, чувстве сценического времени, сменах темпо-ритма действия. Конкретные зритель­ные образы часто руководили воображением композитора. Стравинский любил видеть играющий оркестр (ему недоста­точно было только слышать), при этом он получал удоволь­ствие от своеобразного «инструментального театра».

Его собственный музыкальный театр сочетает тенденции, идущие от русского фольклора — разыгрываемой сказки, скоморошьего действа, игры, обряда, кукольного театра, — и вместе с тем отражает приемы комедии дель арте, оперы-сериа и оперы-буффа, средневековых мистерий и японского театра Кабуки. Он учитывает театральную эстетику «Мира искус­ства», Мейерхольда, Крэга, Рейнхардта, Брехта. Театр Стра­винского по своей природе резко отличается от чеховско-ибсеновского «театра переживания». Его природа иная. Это театр показа, представления, театр условный, лишь временами, как особый прием, допускающий открытое переживание. Вот поче­му Стравинский резко (до несправедливости) отвергает веристов, равно как и театр Вагнера.

Стравинский обращается к разным по своим истокам и при­роде сюжетам: сказке («Жар-птица», «Соловей», «Байка», «Сказка о солдате»), обряду («Весна священная», «Свадебка»), древнегреческому мифу («Царь Эдип», «Орфей», «Персефона», «Аполлон Мусагет»), сюжетам, соединяющим реальность и вымысел («Петрушка», «Похождения повесы», «Поцелуй феи»). Можно обозначить темы, проходящие через его музыкальный театр: человек в круговороте сил природы, человек и рок, че­ловек и искушения.

Стравинский «поймал золото перо», разработав в балете сюжет «Ж а р - п т и ц ы». Как известно, кучкисты не жалова­ли этот жанр вниманием. В первом балете новизна стиля Стравинского проступает сквозь корсаковскую стилистику например, в красочном вступлении, по-своему претворяющем корсаковскую идею «мерцания» тонов при малотерцовом сопоставлении трезвучий. Динамически-действенное понимание ритма показывает По­ганый пляс Кащеева царства. Финал балета уже позволяет говорить об изменившемся, творчески свободном отношении к фольклору, когда мелодия растворяется в общей атмосфе­ре ликующей звонкости, создающейся аккордами-блоками:

За «Жар-птицей» с интервалом в год возникает «П e т p у ш к а». Стравинский вместе с либреттистом А. Бенуа показыва­ет гулянья на Масляной, и на фоне их — кукольное представ­ление, в котором дан традиционный любовный треугольник. В центре внимания находится драма влюбленного и страдающего Петрушки, причем привычный для кукольного театра сюжет разыгрывается с неожиданной стороны — как драма незащищенной, тонко чувствующей личности. Аналогичный персонаж выведен в «Балаганчике» Блока и «Лунном Пьеро» Шёнберга, однако герой Стравинского ближе к народному прототипу.

Стравинский совершает поразительный по смелости шаг. До этого, вполне в кучкистских традициях, придерживавшийся типично крестьянского фольклора, он обращается к фолькло­ру, бытующему в городе, – музыке шарманок, гармоник, так называемым мещанским песням, выкрикам зазывал.

Замысел «Весны священной» возник у Стравин­ского в пору окончания «Жар-птицы». Воображению компози­тора представилась старуха-ведунья из языческих времен и обряд, который заканчивался принесением жертвы Весне. Этот замысел зрел, укреплялся и рос в сотрудничестве с Н. Рерихом.