Александр абрамович Галкин Германский фашизм

ВВЕДЕНИЕ

Галкин А. А.

Германский фашизм. П,! д. 2-е. дни. 352 с ил. ISBX 5-02-008986-9

ipiiK.i и социолог; ' ^ ^v! алкниа одно и.1 самых германскою фимщма. Апгор рассматривает с генезисом, социологией, экономикой.

фамными. Ana.ni.uipyeicii государственно поли-|.|д.1Н1|ый фанпымом 1 in мифический мечанн.чм

\дс.|епо connii.ii.Hoii dii.ie фнпиыма. Выше/иная r; i выдержала испытание временем и остается

впервые в

главным пособием но истории германского фапнача. Новое издание суще­ственно доработано, в него включены iiohi.ii> материалы, а такте отра­жены результаты исследовании последних лет.

0503010000-391

042 (02)-8!)

Александр Абрамович ГАЛКИН ГЕРМАНСКИЙ ФАШИЗМ

Издание 2-е дополненное и переработанное

Редактор п.! дате the гва Р. 3. Мазо.Худолчник Л. Л. К> щенко. Xj.io^cr редактор Н. Н. Власик, Технические ремкюры И. В. Бочарова, М. Ю. Корректоры Т. М. Ефимова, Л. И. Кириллова

ИП № 390S3

Сдано в напор 16.(1.").88. Нодпшано к печати 2.i.lt лЬ.

Л-Н120, Ч'орча! пОХЯО'/i')- Пум.иа оф< егная

Гарпнту{)а обыкнош-иння ннИчя. Печать оф< стная Фотонабор

Усл. ноч.1 22. Усл. кр.-отт. 22, 118 Уч.-изд..1 2К, 9.

Тираж 2(М^МО эк.*. Тин. шк (21

Цени 1 р '.! 0 коп

Ордена Трудово! о Красною Знамени илдателы тио *(1аука* 1178(14. ГСТГ-7, Москва, В-485, Профсоюзная > л., 90.

Ордена Трудово|о К'расного Знамени Нерва» типографии издательства 199ОЗЛ. Ленин! рад, B-3'i. 9 линия, л. 12

«Наука»

Издательство «Наука», 1989

Вопрос о социальных функциях, в том числе о массовой базе фашизма, вызывает по сей день ожесточенные споры. Причина этого двоякая. Важную роль, безусловно, играет политическая сторона дела. Установление социальной сути фашизма равно­значно выявлению исторической ответственности тех или иных общественных групп за его возникновение и приход к власти. Не меньшее значение имеет, однако, научная сторона проблемы. Ведь фашизм — детище сложного и противоречивого кризисного развития капиталистического общества в XX в. Поэтому и сам он, отражая специфику этого развития, далеко не однороден, однослоен и одноцветен, а его влияние подвержено как подъемам, так и спадам. Отсюда — настоятельная необходимость всесторон­него и тщательного рассмотрения исследуемого феномена.

Сказанное в полной мере относится к германскому фашизму. Многим современникам передача высшей исполнительной власти в Германии Гитлеру и его приспешникам, происшедшая 30 января 1933 г., как и последовавшие за этим нацистская унификация и установление террористического режима, казались результатом стечения случайных обстоятельств, мимолетным капризом исто­рии. До сих пор примерно так же рассуждают и некоторые масти­тые историки фашизма праволиберального и консервативного толка. В подтверждение своей позиции они ссылаются на ряд действительно бесспорных фактов. ГермаЕшя того времени (или, иначе Веймарская республика) была в конституционном отно­шении самым демократическим государством в капиталистическом мире. Среди общественности были очень сильны левые настроения, что неоднократно находило выражение в результатах выборов. Рабочий класс Германии располагал имевшими прочные традиции массовыми организациями в виде влиятельных политических пар­тий (КПГ и СДПГ) и профессиональных союзов. В руках социал-демократов, нребываншнх долгие годы у власти, находились немаловажные административные рычаги.

Но значит ли это, что фашизм в стране возник и пришел к вла­сти случайно, по недомыслию или недосмотру некоторых недоста­точно серьезных политиков? Поверить в это еще труднее, чем в то. что наполеоновская завоевательная политика в Европе провалилась в конечном счете потому, что накануне битвы при Ватерлоо французский император подхватил насморк.

Нет! Действительный анализ феномена фашизма, подмявшего под себя в 20 — 30-е годы многие цивилизованные народы Европы,

развязавшего вторую мировую войну, приведшего страны, в которых он пришел к власти, к национальной катастрофе и представляющего собой поныне серьезную угрозу, требует более серьезного разговора. И неотъемлемой предпосылкой такого разго­вора является, в первую очередь, осмысление места фашизма в общественном развитии в условиях капитализма XX в.

* * *

Фашизм появился на политической арене вскоре после победы в России Октябрьской революции, когда капиталистический мир переживал острый кризис. Впервые в истории человечества была не только продемонстрирована несостоятельность капиталисти­ческой системы, но и показан реальный выход из острейших социальных и политических противоречий на путях коренного, революционного преобразования устаревших общественных струк­тур. В полном объеме значение этого обстоятельства было оценено далеко не всеми современниками. Однако в наиболее чутко реагировавших па события фракциях буржуазии, ощутив­ших всю серьезность угрозы своим позициям власти, стала проби­вать себе дорогу идея необходимости новых средств сохранения господства. В частности, возникли сомнения в эффективности парламентскою механизма, который достаточно успешно обслужи­вал капиталистическое общество в условиях капитализма свобод ной конкуренции.

Для таких сомнений имелись серьезные основания. Буржуаз­ная парламентская система возникла и сложилась в условиях, когда капитализм в своей домонополистической стадии еще выражал и отражал потребности общественного прогресса, а тем самым в какой-то форме — и интересы значительных масс населения. Это обеспечивало партиям, стоявшим на позициях со­хранения буржуазного строя, более или менее устойчивую соци­альную базу. Дополнительное, но в то же время существенное значение имело то обстоятельство, что политическая активность значительной части населения оставалась в большинстве стран сравнительно низкой. В результате в основе пирамиды, которую образовывала тогдашняя политическая система капиталистиче­ского общества, находилась не основная масса взрослого населения, а лишь его (иногда даже не очень значительная) часть.

Переход к империалистической стадии развития, обострив ста­рые и создав новые противоречия, во многом свел на нет маскировку асоциальной роли капиталистического государства и его аппарата. В условиях обострения классовой борьбы и широкого «вторжения» масс в политику традиционный буржуазный парламентаризм стал терять прежнюю эффективность. Усиление коррупции как резуль­тат роста влияния монополий на политическую систему, расшире­ние объема влияния центров экономической власти на политиче­ские решения, свойственное монополистическому капитализму, еще более углубили ров между верхушечными звеньями полити­ческой системы и широкими народными массами. Соответственно

возросла и неустойчивость положения, в котором оказались эти звенья.

Все это, разумеется, проявлялось лишь в тенденции, усиливаясь по мере перехода капитализма свободной конкуренции к монополи­стическому капитализму. Однако в отдельных наиболее развитых капиталистических странах эта тенденция выявилась настолько четко, что превратилась в серьезнейшую политическую проблему.

В сложившихся условиях правящий класс стал — пусть непо­следовательно и робко — осуществлять переход от полигики чисто «верхушечного либерализма», опирающегося на узкие слон обще­ства, к политике, ориентированной на «консенсус» с массами. В зависимости от конкретной ситуации этот поворот приобретал форму опоры либо на буржуазно-реформистские партии, либо, при особо острой ситуации, — на массовые правые движения, спекулирующие на политической неопытности и предрассудках определенной части населения, затронутой структурными сдви­гами. Иными словами, господствующий класс почувствовал потребность в политической силе, достаточно влиятельной, чтобы компенсировать слабости традиционного политического механизма и погасить революционные выступления трудящихся, и в то же вре­мя достаточно популярной, чтобы обеспечить хотя бы временную политическую стабильность.

Если бы не это обстоятельство, то уделом небольших право­радикалистских групп, из которых потом сложилось фашистское движение в Италии, Германии и ряде других капиталистических стран, как и их многочисленных предшественников, стало бы политическое забвение. В каком-то смысле фашизму повезло, поскольку он оказался самым подходящим претендентом на роль, в которой так нуждались власть имущие в то время.

С самого начала ему была отведена роль жандарма по отно­шению к революционной части народа. Уже в первые годы своего существования он потопил в крови выступления пролетариата в Италии и в ряде других государств Европы. В странах, где фашистам не удалось пробиться к власти, их вооруженные отряды играли роль неофициальной ударной силы, терроризировавшей рабочие партии и их приверженцев и создававшей атмосферу гражданской войны. Захват власти нацистами в Германии положил начало массовым расправам, которые стали неотъемлемой частью фашистской политической системы.

Но ролью жандарма не исчерпывалась социально-политиче­ская функция фашизма. Для спасения капиталистической системы было недостаточно контрреволюции в традиционном смысле этого слова: т. е. реакции на революционные выступления путем крова­вого насилия. Необходимо было, кроме того, предотвратить револю­ционные выступления в будущем, решив наиболее неотложные проблемы, но так, чтобы это отвечало интересам существующего строя.

В обстановке острого кризиса капитализма фашизм призван был сделать то, с чем не смогли справиться традиционные буржуаз-

ные партии: по возможности приспособить старую систему власти к новой экономической и социальной реальности. Иными словами, речь шла о том, чтобы реализовать при помощи крайних средств программу перехода к государственно-монополистическому капи­тализму со всеми свойственными ему чертами — от всестороннего государственного вмешательства в экономику до тотального мани­пулирования духовной жизнью народа.

Сказанное, разумеется, не означает, что развитие от монополи­стического к государственно-монополистическому капитализму должно было неизбежно пройти через фазу фашизма. Впоследствии правящий класс ряда стран, кстати, не без учета опыта фашизма, нашел другие, менее болезненные для него самого и более эффек­тивные пути перехода к государственно-монополистическому капитализму, сохраняя традиционные формы буржуазной демокра­тии. Фашизм, следовательно, но фатальная неизбежность, а один из вариантов пути в этом направлении. Однако в сложившихся тогда условиях правящие классы в некоторых развитых капиталистиче­ских странах, не уверенные в прочности своих позиций, не нашли и ire захотели искать другого выхода.

Немалую роль в выборе, который был сделан, сыграло и то, что фашизм не без основании казался им наиболее удобным орудием осуществления внешнеполитических амбиций. Стрем­ление к тотальной регламентации жизни общества и реорганизации его на военизированной основе, апелляция к национальным чув­ствам и шовинистическим инстинктам делали его эффективным инструментом подготовки к проведению территориальной экспан­сии. Не случайно наиболее прочные позиции фашистские силы завоевали в тех странах, в которых правящие классы чуствовали себя обойденными при дележе добычи (Италия) или ущемлен­ными в результате понесенного поражения (Германия).

Разумеется, правящий класс осознал это не полностью и не сразу. Отдельные его фракции приходили к такому пониманию в различное время и в разной степени. Но всех устраивало подоб­ное разлитие, не всем пришлись по душе методы его реализации. Объяснялось это многими причинами. Важную роль играло то, что осуществление государственно-монополистических мероприя­тий, отвечая интересам правящего класса и его верхушки в целом, неизбежно связано с ущемлением интересов его отдельных пред­ставителей и целых фракций. Кроме того, вера монополистической буржуазии в способность фашистских партий реализовать постав­ленные перед ними задачи созревала лишь постепенно. На первом этане фашистские партии носили на себе глубокий отпечаток своего «плебейского» происхождения. Это находило выражение не только во внешнем виде и стиле поведения руководящих кадров, плохо вписывавшихся в традиционные рамки. Характер массовой базы фашистских партий, как и специфика отношений между ею и партийным руководством, сказывались на требованиях и лозунгах

этих партий.

В руководящих кругах господствующего класса отдавали себе

отчет в том. что передача власти такому массовому движению, как фашистское, не может быть осуществлена без «издержек», т. е. без уступок разнородной, преимущественно мелкобуржуаз­ной массе, составлявшей политическую нехоту фашизма. Неко­торые представители монополий, принимая демагогические обеща­ния за действительные цели, отвергали сотрудничество с фаши­стами. Другие выражали сомнения в способности фашистских лидеров справиться с идущими за ними массами, третьи требовали от фашистских партий определенных гарантий.

Опасения были связаны и с переменами в политической машине. Поскольку передача политического руководства фашистам озна­чала смену формы власти, она неизбежно вела к коренной пере­стройке, а в ряде случаев — к слому старого партийного полити­ческого механизма. Это требовало от буржуазии отказа от устояв­шихся политических симпатий и связей. В ходе перестройки терпели неудобства, а иногда несли ощутимые потери отдельные представители правящего класса, специализировавшиеся в области политики и административной деятельности. Это вызывало не только личные, но и групповые коллизии.

Связанное со всем этим недовольство групп буржуазии иногда приводило их к конфликтам с политическими органами фашист­ской власти. На более позднем этапе, когда несостоятельность фашистских режимов как в экономической, так и в политической области стала особенно очевидной, эти конфликты начали прини­мать острый характер.

При всем этом классовая роль фашизма во всех странах, в кото­рых ему удалось прийти к власти, была вполне определенной. Установленная фашистами специфическая форма государственно-монополистического капитализма обеспечивала сохранение соци­альных, политических и экономических позиций господствующею класса. То обстоятельство, что определенные круги буржуазии, в том числе и монополистической, на различных этапах проявляли большее или меньшее недовольство функционированием этой экономической системы, свидетельствовало лишь о том. что даже в условиях всеобъемлющего государственно-монополистического регулирования противоречия между различными группами бур­жуазии и внутри монополистического капитала не исчезают.

Поддержка большинства правящего класса сыграла решающую роль в превращении фашизма во влиятельную политическую силу, в захвате им власти и в относительной стабильности создан­ных им режимов. При этом наряду с денежной помощью огромное значение имел благожелательный но отношению к фашистам «нейтралитет» традиционного буржуазного государственного ап­парата. Причины его нежелания оказывать сопротивление на­цистам могли быть различными. Среди сотрудников госаппарата было немало людей крайне правых взглядов, которые либо были фашистами, либо сочувствовали им, другие, не одобряя многого в теории и практике фашистов, видели в них не очень удобного, но необходимого союзника в борьбе против партий рабочего

класса. Многие из них вообще не отдавали себе отчета в том, что несет с собой фашизм. К бесчинствам фашистов они относились безразлично и во всяком случае не делали ничего такого, что могло быть воспринято как сопротивление.

При всех этих различиях в основе позиции, занятой по отно­шению к фашизму буржуазным административным аппаратом, лежали классовые причины. Задачей этого аппарата была защита существующей системы. Благожелательное отношение к фашизму верхушки правящего класса вело к тому, что фашистские партии, при всей «экстравагантности» их действий, воспринимались как составная часть системы. В любом случае это были «свои люди». И когда речь шла о борьбе против левых, верх неизбежно брало то, что объединяло, а не разъединяло эти силы.

Общие черты, позволяющие рассматривать фашизм как нечто единое, не снимают вопроса о специфических национальных фор­мах этого явления. В своем «каноническом» виде фашизм, утвер­дившийся в Германии, заметно отличался от итальянского. Степень поглощения гражданского общества фашистским государством в «третьей империи» была выше, чем в Италии. Значительнее была концентрация власти, а террор осуществлялся в больших масштабах. Существовали определенные различия и в социальной базе. Еще большей была специфика испанского фашизма.

Однако проблема не исчерпывается национальной спецификой. Наряду с фашистскими системами, выступающими в более или менее чистом виде, существовали различные переходные формы. Для них характерно сочетание традиционно автократических и парламентских методов осуществления власти с определенными элементами фашистской политики. Иногда движения фашистского типа, завоевавшие определенные позиции в массах, допускались к власти в качестве младшего партнера. Когда правящий класс ощущал особую необходимость в применении крайних методов террора, фашистов даже допускали в правительство. При исчезно­вении надобности их удаляли в оппозицию. До полной реоргани­зации системы управления и унификации общества дело не до­ходило.

Были случаи, когда формы и методы фашистской диктатуры навязывались стране в борьбе против конкурирующих фашист­ских партий. Так произошло, например, в Австрии, где фашист-ско-клерикальная диктатура выступила в роли соперника нацио­нал-социализма. Наконец, существовали государства —сателлиты главных фашистских держав. В этих государствах режимы фаши­стского типа чаще всего не имели внутренних корней и представ­ляли собой копию режимов, существующих в странах-покровите­лях. Число государств-сателлитов возрастало по мере расшире­ния экспансии фашистских держав в Европе и достигло макси­мума в разгар второй мировой войнел.

В каждой из промежуточных форм проявлялись свои законо-

мерности. Режимы первого типа, несмотря на фашистский анту­раж, оставались традиционалистскими. И диктатура, которую они осуществляли, могла в зависимости от конкретной обстановки выражать интересы различных групп промышленной или торговой буржуазии, монополий или немоноиолизированного капитала, полуфеодальных землевладельцев или сельской буржуазии.

В какой-то степени это относится к промежуточным формам второго типа. Отличие состояло в том, что в этом случае правящему классу приходилось в большей степени считаться с позициями и интересами пришедшей в движение мелкобуржуазной массы.

О закономерностях режимов третьего типа можно говорить только в том смысле, что их навязывание неизбежно приводило к изоляции небольшой группы коллаборационистов и сплочению основной массы народа не только на антифашистской, но и на широкой национальной основе.

Многообразие классовых связей, свойственных промежуточным формам, утверждение этих форм в странах со слаборазвитым не только монополистическим, но и домонополистическим капи­тализмом, использование методов массового воздействия, заимст­вованных у левых сил, часто затемняло истинную картину.

И тем не менее исследование фашизма в его наиболее «чистом» виде неопровержимо свидетельствует:

Фашизм — это выражение острого социального и политиче­ского кризиса капитализма. Он представляет собой кризисную форму перехода от монополистического (а иногда и домонопо­листического) капитализма к капитализму государственно-моно­полистическому. Эта форма власти используется тогда, когда тра­диционная для капиталистических стран система господства по тем или иным причинам оказывается несостоятельной.

Важную особенность фашизма составляет специфика его от­ношений с массами. Она заключается в его способности устанав­ливать широкие связи с многочисленными группами, не относя­щимися к правящим классам, в умении мобилизовать и политически активизировать эту часть населения в интересах эксплуататорского строя.

Олицетворяя стремление капиталистического класса, отбросив буржуазную законность, имитировать социальный и политический ответ на потребности развития общества, фашистская политика чревата трагическими последствиями как для народа, от имени которого выступает фашизм, так и для других, прежде всего сосед­них народов.

Известно, что фашизму вообще и германскому фашизму в ча­стности посвящена многочисленная, в том числе марксистская литература. Проблемы фашизма неоднократно рассматривались и обсуждались на международных форумах. Ряд серьезных работ, исследующих этот феномен, вышел в послевоенные годы в Совет­ском Союзе '.

¹ См., например: Бланк А. С. Из истории раннего фашизма в Германии. Организа­ция. Идеология. Методы. М., 1978. Галкин А. А. Германский фашизм. М., 1967:

Все это верно. И тем не менее было бы глубоко ошибочным считать, что на изучении фашизма можно поставить точку, что все проблемы, связанные с фашизмом, уже изучены, что задачей исследователя в этой области остается, повторяя сказанное, лишь уточнять некоторые детали.

Против такой точки зрения говорит целый ряд обстоятельств. Прежде всего не остается неизменным сам объект изучения — фашизм. Как и всякое общественное явление, фашизм постоянно развивался и трансформировался, причем на определенных этапах этот процесс происходил довольно быстро. Очевидно, что по мере трансформации фашизма требуют уточнения и наши представле­ния о нем.

Значительно расширился со временем и объем материалов о фашизме, имеющихся в распоряжении исследователя. До прихода фашизма к власти о многих особенностях его социальной и экономической политики, о его последующей стратегии и тактике можно было только догадываться. Практика фашистских режимов продемонстрировала эти особенности с большой силой и рельеф­ностью. Разгром держав фашистской < < оси» открыл доступ к целому ряду важнейших документов, хранившихся до этого в глубочай­шей тайне. Вся эта огромная масса ставших известными мате­риалов о фашизме потребовала глубокого изучения и осмысле­ния.

В то же время многие вопросы, привлекавшие в прошлом главное внимание исследователей фашизма, приобрели полную ясность. Стало, например, излишним доказывать, что приход фашизма к власти знаменует собой форсированную подготовку к войне. Последующее развитие событий — милитаризация Гер­мании, проведение нацистским режимом агрессивной внешней политики, нападение фашистской «третьей империи» на соседние государства, развязывание ею второй мировой войны достаточно убедительно продемонстрировали это обстоятельство. Вряд ли необходимы сейчас дополнительные научные изыскания и для доказательства варварской, бесчеловечной сути фашизма, моби­лизующего в своих интересах все низменные инстинкты человека. Самой яркой иллюстрацией этой сути были и остаются политика геноцида, лагеря смерти, миллионы трупов, устлавшие путь фа­шизма.

Зато на первый план выдвинулись другие вопросы, требующие ответа. Практика показала, что, как уже отмечалось, при опре­деленных обстоятельствах фашистским партиям удается привлечь на свою сторону массы. Это ставит перед современным исследо­вателем задачу, не ограничиваясь констатацией данного факта, выяснить все причины этого явления, определить объективные

Гинцберг Л. И. На пути в имперскую канцелярию. Германский фашизм рвется к власти. М., 1972; Он же. Рабочее и коммунистическое движение в борьбе против фашизма (1919 — 1933 гг.). М., 1978; История фашизма в Западной Европе. М., 1978; Рахшмир П. Ю. Присхождеиие фашизма. М., 1981 и др.

условия, способствующие успеху деятельности фашистов, наме­тить пути обезвреживания фашистской активности среди народ­ных масс.

Практика показала также, что в ряде случаев фашистские режимы, несмотря на свою авантюристическую, антинародную политику, в течение продолжительного времени сохраняют социальную базу, что обеспечивает им относительную стабиль­ность. Задача современного исследователя — выявить причину этой относительной стабильности и тем самым определить наиболее эффективные пути борьбы против фашистских режимов и т. д.

Следует также иметь в виду, что буржуазно-либеральная и особенно консервативная историография при подходе к проб­лемам фашизма пытается истолковать его определенные особен­ности в угоду классовым интересам буржуазии, превратив тем самым изучение фашизма в орудие пропаганды. Очень важно противопоставить этому современную марксистскую трактовку проблемы.

Отсюда следует, что изучение фашизма является для марк­систов задачей первостепенной важности не только с научной, но и с идеологической точки зрения.

Все это, определив выбор автором темы, наложило свой отпе­чаток на структуру работы. Стремясь придать исследованию более широкий характер, автор включил в него наряду с историческим материалом отдельные главы, представляющие собой попытку социологического и экономического анализа отдел ьешх сторон политики германского фашизма. Стараясь максимально соблюдать хронологическую последовательность изложения, автор в то же время построил всю работу по проблемному принципу.

Структура монографии определяется тремя основными зада­чами исследования. Во-первых, необходимостью изучения всех аспектов взаимоотношений между фашизмом и правящими клас­сами Германии, и прежде всего немецкой монополистической буржуазией. Этому посвящена первая часть работы: «Фашизм и правящие классы». Во-вторых, необходимостью анализа слож­ных и противоречивых отношений между фашистским движением и остальными классами и социальными группами буржуазного, в данном случае германского общества. Этому посвящена вторая часть работы: «Фашизм и народные массы». И, в-третьих, необхо­димостью выявления специфических особенностей фашизма как формы политического господства. Этому посвящена третья часть работы: «Фашистская система манипулирования».

В своей работе автор опирался на накопленное марксистской наукой огромное теоретическое богатство в области изучения капиталистического общества.

Впервые данная книга вышла в свет в 1967 г. и вызвала пози­тивную оценку читательской общественности. Нынешний ее вариант не является точным воспроизведением прежнего. В него включен ряд материалов, вошедших в научный оборот уже после

1967 г., а также значительно расширена часть, в которой рассматри­ваются взаимоотношения между фашизмом и массовыми слоями населения. В частности, в книгу дополнительно включена глава, посвященная перестройке политической структуры электората в годы Веймарской республики.

Широкая постановка проблемы, характерная для книги, сде­лала невозможным детальное рассмотрение в ней частных вопросов истории фашизма до и после его прихода к власти. Тем не менее представляется, что такая постановка имеет и свои преимущества, ибо дает возможность всесторонне оценить исследуемый феномен я целом, в его связи с общим развитием, а следовательно, опре­делить его истинную роль в современном историческом процессе.

I

ФАШИЗМ