Ланселот и Гавейн

Узнав, что Ланселот поселился в Земле Солнца, король Артур собрал огромное войско в шестьдесят тысяч человек. С этим войском он вознамерился отправиться за море и сразиться с Ланселотом в его владениях. На время своего отсутствия он назначил правителем Британии своего сына Мордреда и ему же поручил королеву. Ведь естественно, чтобы отец доверял сыну. Мордред был зачат в инцесте – матерью его стала сводная сестра Артура, – но он вырос отважным рыцарем.

Войско Артура подняло паруса и отплыло из устья реки возле Карлайла. Высадившись во Франции, король приказал палить и разорять страну, чтобы отомстить за злодейства Ланселота. К этому его подстрекал сэр Гавейн, упивавшийся местью.

Товарищи уговаривали Ланселота сразу же двинуться навстречу захватчикам и дать им бой.

– Вы знаете, что вы лучше всех рыцарей, – твердил ему Багдемагус, – и нам вы цену знаете. Вперед! Встретим врагов в открытом поле и перебьем их всех.

– Сделать это нетрудно, – отвечал Ланселот, – но мне бы не хотелось воевать, и прошу вас, господа, слушаться меня. Я не выйду против короля, пока опасности не подвергнется наша жизнь – только тогда мы вправе, не лишившись чести, поднять оружие против своего сюзерена.

Рыцари больше не настаивали и отправились спать, а на рассвете увидели, что армия Артура осадила замок, уже и лестницы приставляли к стенам. Рыцари Ланселота принялись обороняться и прогнали солдат прочь, а лестницы сбросили. Тут выехал с копьем наперевес Гавейн и остановился напротив главных ворот замка.

– Где вы, Ланселот?! – закричал он. – Где вы, трус и предатель? Почему укрываетесь за стенами? Отыщите в себе хоть каплю отваги! Выходите на бой! Дайте мне отомстить за троих братьев!

Сэр Ланселот слышал вызов Гавейна от слова и до слова.

– Сэр, – заговорили его рыцари, – настало время. Защищайтесь, или будете опозорены навеки. Вы и так слишком долго медлили. А теперь проснитесь и готовьтесь к бою.

– Теперь, когда Гавейн обвинил меня в предательстве, – сказал Ланселот, – другого пути у меня нет. Не хочу же я прослыть трусом!

Ланселот велел оседлать лучшего своего коня и принести ему доспехи. С привратницкой башни он обратился к Артуру:

– Государь мой, – сказал он, – мне горестно вступать в бой с одним из ваших рыцарей. В прошлом я был терпелив и избегал битвы с вами, иначе давно бы ваши рыцари погибли или сдались на поле боя. Но обвинение в измене я терпеть не стану. Я должен спасти свою честь, я должен защитить себя.

– Довольно болтать! – крикнул ему Гавейн. – Настало время сражаться. Снимем груз с наших сердец!

Ланселот выехал с копьем в руке и вывел свое войско из замка. При виде его огромного войска Артур ужаснулся.

– Будь проклят день, когда я поссорился с Ланселотом. Вижу, конец мой близок.

Когда сэр Гавейн и сэр Ланселот сошлись лицом к лицу, условились, что никто другой не станет ни помогать им, ни нападать, пока один из двух рыцарей не погибнет. Рыцари разъехались, а потом с неистовством и яростью помчались навстречу друг другу. С криком они столкнулись, ударили копьями в щиты. Рыцари были так сильны, а их копья так велики, что кони не выдержали этого удара и пали наземь. Ланселот и Гавейн спешились и столкнулись щитами, выхватили мечи и стали рубиться, нанося друг другу тяжкие раны.

У сэра Гавейна была тайна: святой человек дал ему особое благословение, от которого с девяти утра и до полудня сила рыцаря возрастала втрое. Так-то он и стяжал великую славу, и именно по этой причине Артур назначал все поединки с участием Гавейна на утро, чтобы его племянник взял верх. Только он один знал, откуда берется сверхъестественная сила Гавейна. А Ланселот, измученный, окровавленный, недоумевал, как его противник выдерживает такие удары. Через два часа сражения силы Гавейна удвоились, и Ланселот уже не знал, с человеком борется или с дьяволом. Он стал хитрить и уклоняться, стараясь сберечь силы и дыхание, прикрывался щитом, отражая удар за ударом. Рыцари, следившие за боем, думали, что скоро Ланселоту конец.

Но пробил полдень, и Гавейн лишился колдовской силы. Почувствовав, что противник ослабел, Ланселот ободрился.

– Вижу, все что могли, вы уже сделали, – сказал он. – А теперь, господин мой Гавейн, настал мой черед. Я получил нынче много ужасных ударов. Настала пора вас проучить.

И Ланселот с размаху нанес Гавейну такой удар по шлему, что тот растянулся на земле. Ланселот же спрятал меч в ножны и следил за противником.

– Чего вы ждете? – спросил его Гавейн. – Почему не добиваете меня, подлый предатель? Если оставите меня в живых, я буду и впредь мстить вам.

– Милость Господня сохранит меня. Но вам известно, Гавейн, что я никогда не убью рыцаря, который не может защищаться. Вставайте и возвращайтесь к своим людям, – затем он обернулся к королю, который от начала до конца наблюдал за поединком, и добавил: – Доброго дня, господин мой король! Вы убедились, что под стенами моего замка вам чести не сыскать. Если б я вывел моих людей против ваших, погибло бы множество достойных воинов. Прощайте, вспоминайте обо мне без гнева и всегда следуйте воле Господа нашего Иисуса.

– Я сожалею об этой злосчастной войне, – ответил Артур. – Ланселот во всем обходился со мной почтительно и честно. Он никогда не нападал ни на меня, ни на моих близких. Видите, он пощадил даже Гавейна!

Ланселот развернул свое войско и увел его в замок. Гавейна отнесли в шатер короля, и там лекари лечили его раны мазями и притираниями. Король сам чуть не заболел, скорбя о ранах Гавейна и горестном раздоре между двумя столь благородными рыцарями. На следующий день и день спустя ни та ни другая сторона не выражала желания сражаться.

Три недели Гавейн пролежал в шатре и едва оправился с помощью множества снадобий, и отваров, и трав. Но едва силы вернулись к нему, он вновь вооружился и выехал к главным воротам замка.

– Где вы, Ланселот?! – закричал он. – Выходите, сразитесь со мной, трус и предатель!

Ланселот прекрасно его слышал и ответил ему со стены:

– Гавейн, напрасно вы осыпаете меня грубыми оскорблениями. Зачем хвалиться своей отвагой? Мы оба знаем, что не в ваших силах нанести мне тяжкий ущерб.

– Так выходите и докажите это делом. Сегодня я отомщу вам и за полученные от вас раны. Вам придется так же плохо, как в тот раз пришлось мне.

– Сохрани меня Иисус от такой участи! Будь вы равны мне в бою, я был бы уже мертв. Но такого не случится. Да, я выйду из ворот замка навстречу вам. Вы снова посмели обвинить меня в предательстве, и я отвечу вам копьем и мечом.

Вновь собрались оба войска, чтобы посмотреть на поединок. Ланселот и Гавейн приготовились к битве, наставили копья. Они помчались навстречу друг другу, кони их летели галопом, и при столкновении конь Гавейна взвился на дыбы от страха и боли. Гавейн вылетел из седла и сначала повис на коне, а потом с трудом выпутал ноги из стремян и спешился, закрываясь щитом.

– Ко мне, рыцарь-предатель! – сказал он, грозя Ланселоту мечом. – Сойдитесь со мной в бою. Конь мой подвел меня, но я – королевской крови и не успокоюсь, пока не прикончу вас.

Ланселот тоже спешился и с мечом в руках напал на своего врага. То была страшная, кровавая сеча. Но теперь Ланселот разгадал секрет Гавейна, и первые три часа, пока сила противника возрастала, он кружил вокруг него, прикрываясь щитом и отвечая ударом на удар. Уворачивался, уходил от ударов, сберегая силы до полудня, когда же мощь Гавейна стала слабеть, Ланселот заговорил с ним и сказал:

– Дважды вы показали себя и храбрым, и хитроумным рыцарем. Вы пользовались тайной силой и ослепляли рыцарей своей дерзостью. Но это уже в прошлом, а теперь я покажу вам свою силу.

И Ланселот обрушил на Гавейна град ударов, причем один удар был нанесен по шлему точно в то место, в которое тремя неделями раньше была нанесена первая рана. Со стоном Гавейн пал наземь и на миг лишился чувств. Очнувшись, он взмахнул мечом и попытался встать.

– Рыцарь-предатель! – сказал он. – Видите, я еще жив. Приблизьтесь, и будем сражаться до конца.

– Сверх того, что уже сделано, я ничего делать не буду. Когда снова сможете стоять на ногах, я приму ваш вызов. Сохрани меня Господь от позора – добивать раненого!

Он повернулся и пошел в свой замок, а Гавейн вопил ему вслед:

– Рыцарь-предатель! Рыцарь-предатель!

Но Ланселот даже не приостановился.

– Я вернусь! – угрожал ему Гавейн. – Вернусь и убью вас! Не успокоюсь, пока не увижу вас распростертым у моих ног.

Осада продолжалась. На этот раз Гавейн лечился от ран целый месяц, но, поднявшись, вновь хотел бросить вызов Ланселоту. Однако прежде, чем состоялся третий поединок, из Англии пришли вести, призывавшие короля Артура немедленно вернуться.