Приложение: примечание о методе

Для Среднего города первым признаком того, что его исследуют, стало состоявшееся без лишнего шума открытие офиса в одном из местных зданий группой людей, приехавших сюда «изучать рост города». Авторы отчета и мисс Флорной, штатный секретарь, жили в Среднем городе с января 1924 г. по июнь 1925 г., мисс Дэвис — в течение года, а д-р Уильямс — в течение пяти месяцев.

С самого начала у нас не было никаких жестких программ; мы сошлись на шести основных видах жизненной деятельности, под углом зрения которых следует изучать Средний город, и исследование началось с попытки как можно более беспристрастного наблюдения того, что люди делают, осуществляя эти виды деятельности, и тенденций изменения, представляемых этими процессами за последние 35 лет. Такая процедура предполагала некоторую потерю времени, однако выигрывала в гибкости и, как мы надеялись, в объективности; когда позже разрабатывались программы интервью и опросные листы, мы исходили уже из конкретного поведения, которое наблюдали в городе.

По мере того как исследование шло вперед, его рамки были сужены, и мы сосредоточились на 1890 и 1924 годах, отказавшись от детального изучения годов, находящихся в промежутке между ними. Целью здесь было не выявление контрастов, а достижение более ясного понимания того, как прошлое поведение определяет нынешнее поведение. Кроме того, оказалось, что, сколь бы ни был Средний город однородным в расовом и во многих других отношениях, даже осуществление его основных видов деятельности невозможно было описать в терминах города как единого целого. Предпринимались всевозможные попытки определить разные группы внутри города, и в конце концов было решено (как указывается в главе IV, особенно в примечаниях 6 и 7), что дифференциация на деловой класс и рабочий класс представляла бы факты наиболее адекватно. Соответственно, исследование еще более сузилось в работе с данными за счет сосредоточения на деловой и рабочей классовых группах. Результат не является завершенной структурной картиной города, но, на наш взгляд, он указывает на принципиальные характеристики данной культуры, главные точки расхождения внутри города и важнейшие области движения. Вместе с тем, когда о Среднем городе или о какой-то группе внутри города в тексте говорится так, как если бы они были в мышлении или поведении единым целом, следует помнить, что эта маскировка индивида за группой — не более чем стенографический символ.

Однако даже таким образом ограниченное исследование никак не могло претендовать на полноту; отбор данных неизбежно был в той или иной степени субъективным. В целом, критерий отбора заключался в том, что институты изучались не сами по себе, но всегда в соотнесении с теми видами жизненной деятельности, которым они служили. Таким образом, многие детали, которые представляли бы огромнейший интерес, если бы в центре внимания находилась работа данного института, становились для нас менее значимыми.

В исследовании использовались следующие методы:

1. Участие в местной жизни. Члены исследовательской группы жили в съемных квартирах или в комнатах частных домов. Они всеми возможными способами участвовали в жизни города, заводя друзей и приобретая местные связи и обязательства, как и любые другие жители Среднего города. Благодаря этому была достигнута значительная мера непринужденности, и они в общении с горожанами не были «как клоп на иголке». Члены исследовательской группы могли в один вечер ужинать с главой крупного промышленного предприятия, а в другой — с профсоюзным лидером или поденщиком. Неделю за неделей они посещали церкви, школьные собрания и учебные занятия, судебные заседания, политические митинги, профсоюзные собрания, ужины в городских клубах, миссионерские проповеди, лекции, ежегодные торжественные мероприятия, карточные партии и т. д. В конце этого периода они имели доступ к некоторой информации, которая с самого начала была им совершенно недоступна. Это постоянное чередование непринужденного участия и наблюдения со стороны представляло трудности, которые не всегда удавалось успешно преодолеть.

Для составления отчетов о посещенных собраниях, равно как о частных интервью и случайных разговорах, использовался следующий метод: во время собрания, службы или разговора по возможности потихоньку делались короткие записи, а затем немедленно составлялся подробный отчет согласно принятой стандартизированной форме. В случаях, когда делать записи по ходу дела не представлялось возможным, отчет составлялся по памяти.

2. Изучение документов. Везде, где было возможно, использовались данные переписи населения, городские и окружные документы, судебные дела, школьные документы, двулетние отчеты и ежегодники штата и т. д.

Были подробно прочитаны полные комплекты двух главных ежедневных газет за 1890 и 1891 гг., а в добавление к ним ежедневная демократическая газета и профсоюзный вестник, пользовавшиеся какое-то время популярностью. В течение полутора лет (пока длилось исследование) полностью, а потом еще в течение года менее подробно прочитывались две ежедневные республиканские газеты и демократический еженедельник; делались соответствующие вырезки. Часто приходилось использовать газеты за 1900, 1910 и другие годы изучаемого временного отрезка.

Были прочитаны протоколы различных организаций, относящихся как к прошлому, так и к нынешнему периоду, а также, в большинстве случаев, еще и протоколы за промежуточные годы. В число этих организаций входили Совет по образованию, миссионерские общества двух ведущих церквей, Пастырская ассоциация, Объединенный клуб клубов, Женский клуб, Библиотечный совет, Гуманитарное общество и другие группы. Было проведено подробное сравнение экзаменационных вопросов 90-х годов и настоящего времени для начальной и средней школы, полные комплекты которых оказались доступны.

Были прочитаны два необычайно подробных дневника, относящихся к периоду 1886-1900 гг.: один из них принадлежал крупному торговцу и видному протестантскому церковному деятелю, другой — молодому пекарю-католику. Эти и различные другие дневники, а также «подшивки» вырезок, программок, писем, клубных объявлений и т. д., подкрепленные личными воспоминаниями граждан почтенного возраста, помогли обеспечить для раннего периода некий частичный эквивалент сегодняшних неформальных межличностных контактов и досужих разговоров.

Везде, где было возможно, использовались истории штата, округа и города, городские справочники, карты, «рекламные проспекты», публикации Торговой палаты, школьные ежегодники, отчеты о состоянии здоровья в городе, другие официальные отчеты и т. д.

3. Сбор статистических данных. В некоторых случаях, когда не было никакого статистического материала, имелась возможность собрать данные из источников в самом городе, в столице штата и из самостоятельных подсчетов членов исследовательской группы. Сюда входили количественные сведения о зарплатах, продолжительности найма, несчастных случаях на производстве, близости места жительства к месту работы, служебном продвижении, членстве в клубах, членстве в церквях, их посещаемости и пожертвованиях прихожан, пользовании библиотеками, тиражах периодических изданий, посещаемости кинотеатров, владении и пользовании автомобилями и т. д.

4. Интервью. Они варьировали во всем диапазоне от самых случайных разговоров с трамвайными кондукторами, дворниками, парикмахерами или людьми, оказавшимися рядом во время публичного ужина или собрания клуба, до тщательно спланированных интервью с индивидами, наиболее подходящими для получения информации о тех или иных сторонах городской жизни. Среди последних были, например, подробные интервью с шестью ведущими протестантскими священниками и с секретарями YMCA и YWCA, длившиеся по четыре часа каждое и охватывающие широкий круг вопросов, относящихся к внутренним сторонам жизни их организаций и личным проблемам, с которыми они сталкиваются в Среднем городе как религиозные работники. Такой опрос, становившийся возможным после многомесячного близкого знакомства с этими людьми, обеспечивал, на наш взгляд, почти полную искренность в ответах.

По ходу исследования показалось желательным проверить в отдельных семьях некоторые гипотезы касательно тенденций, наблюдаемых в поведении сообщества. Соответственно, на основе этих наблюдаемых характеристик были разработаны программы, после чего были проинтервьюированы 124 семьи, явно относящиеся к рабочему классу, и 40 семей, явно принадлежащих к деловому классу. При отборе семей соблюдались следующие требования: они должны были быть коренными белыми американцами и жить в пределах города; оба родителя должны были быть живы и проживать вместе; у них должен был быть ребенок или несколько детей в возрасте от 6 до 18 лет. Интервью во всех случаях проводились с женой, хотя иногда при разговоре присутствовал муж. Во всех случаях, когда удавалось попасть в дом, прежде всего брались сведения о том, кем работает муж и насколько давно; затем, если оказывалось, что в семье нет детей школьного возраста, интервью далее не проводилось. Кроме того, не во всех личных интервью удавалось получить все необходимые данные. Так, среди рабочих семей было 182 семьи, в которых были получены данные о продолжительности работы мужа на его нынешнем месте, 165 семей, в которых была получена информация о том, что муж не работает, в 124 семьях удалось пройти по всему списку вопросов и получить информацию по всем или почти всем из них, и только для 100 семей удалось узнать распределение дохода.

В поисках рабочих семей мы опирались на адреса всех цеховых рабочих, взятые из платежных ведомостей трех ведущих заводов, расположенных в трех разных частях города и относящихся к трем разным репрезентативным типам стекольной и металлургической промышленности. Мы следили за тем, чтобы общая сумма семей, проинтервьюированных в какой-то части города, была примерно пропорциональна доле рабочего населения, приходящейся на эту часть города. Интервью с рабочими семьями заранее не назначались. Каждое занимало от 2 до 3 часов, но, несмотря на этот факт, а также на подозрительное отношение к чужакам, которое приходилось преодолевать, трем членам нашей группы, проводившим интервьюирование, удавалось доводить интервью до конца более чем в четырех из пяти случаев, в которых жена оказывалась дома и семья содержала детей соответствующего возраста. За исключением девяти, все интервью проводились днем. Недостатком этого было сокращение доли семей, в которых жена в это время была на работе, и увеличение доли семей более благополучных рабочих, включая мастеров. Этот дефект выборки несколько компенсируется, однако, тем фактом, что местная промышленность в период проведения интервью находилась в упадке (из-за чего число женщин, занятых в промышленности, уменьшилось), а также тем, что мы брали данные о занятости жены за последние пять лет. Когда имена, взятые из платежных ведомостей, исчерпывались, интервьюеры в некоторых случаях дополняли их с помощью случайного метода, звоня в двери других домов, в которых, по словам только что проинтервьюированной женщины, были дети школьного возраста.

По нашему мнению, эти 124 рабочие семьи являются репрезентативной выборкой тех, кто занят в мануфактурной и механической промышленности, преобладающей в Среднем городе. 100 мужчин-рабочих, о коих были получены данные о доходе, можно классифицировать по родам занятий примерно так: станочники — 26; мастера — 9; формовщики — 7; сортировщики, инспекторы, контролеры — 5; квалифицированные механики — 4; модельщики — 3; инструментальщики — 3; шлифовальщики и полировщики — 3; инженеры — 2; плотники — 2; упаковщики — 2; обжигальщики — 2; сталепрокатчики — 2; паяльщик — 1; электрик — 1; рабочий депо — 1; художник-декоратор в красильне — 1; смешанная группа малоквалифицированных рабочих, включая чернорабочих — 26. Среди остальных 24 рабочих, чьи семьи были подробно проинтервьюированы, были: станочники — 7; мастера — 2; сортировщики — 2; высококвалифицированный механик — 1; инженер — 1; кузнец — 1; и смешанная группа малоквалифицированных рабочих, в т.ч. чернорабочие — 10.

Сорок интервью с членами делового класса не столь репрезентативны для всех уровней деловой группы. С этой группой необходимо было заранее договариваться, и нам приходилось интервьюировать только тех, кто был готов к сотрудничеству. В большинстве случаев интервью длились дольше, чем с представителями рабочего класса. Интервью с представителями обоих классов проводились на последнем этапе полевого исследования. В свете полугодичного проживания в городе, потребностей времени и преобладавшего в исследовании акцента на динамических тенденциях местной жизни, мы посчитали мудрым противопоставить базовой группе семей рабочего класса довольно однородную, хотя и неизбежно небольшую по размеру группу, чьи обычаи в большинстве отношений представляют для остальной части города направление изменения. Сорок мужчин из делового класса, чьи жены были проинтервьюированы, имели следующие профессии: промышленники — 5; инженеры — 4; юристы — 4; розничные торговцы — 4; оптовые торговцы — 2; банкиры — 2; учителя — 2; религиозные работники — 2; врачи — 2; бухгалтеры — 2; менеджер по продажам — 1; коммивояжер — 1; риэлтор — 1; гостиничный менеджер — 1; менеджер в газете — 1; менеджер по коммунальным услугам — 1; банковский кассир — 1; закупщик — 1; писатель — 1; мелкий антрепренер — 1; владелец похоронного бюро — 1. Семьи четырех очень богатых промышленников были сознательно исключены, и, кроме трех богатых семей, проинтервьюированные представляют собой то, что в Среднем городе называют «просто зажиточными, состоятельными людьми». Эти люди определяют политику клубов «Ротари» и «Кивани», масонской ложи и ордена Лосей, Торговой палаты, пресвитерианской и методистской церквей.

Трудности, заключенные в долгих интервью с этими образцовыми домохозяйками, принимали особенно острый характер в случае таких личных вопросов, как, например, по поводу религиозных представлений. Интервьюеры, соответственно, часто подбирались к этим вопросам исподволь, а не задавали их напрямую, как это делалось в других случаях при стандартных условиях; такие вопросы обычно вставлялись в интервью, когда подворачивалась возможность.

Разные типы сведений, полученных с помощью таких интервью, крайне неравноценны. Данная опрошенными женщинами информация о привычках их материнских семей, хотя была конкретной и детальной в тех случаях, когда она использовалась, явно уступает в надежности информации о нынешних обычаях, принятых в их собственных семьях. И, во всяком случае, эти группы слишком малы, чтобы можно было всерьез полагаться на эти данные. Хотя члены нашей исследовательской группы считают, что данные, полученные от этих семей, в большинстве случаев вполне репрезентативны для двух групп Среднего города, на основе этих выборок не выдвигается претензий на то, что «деловой класс» или «рабочий класс» ведет себя так-то и так-то. Цифры, базирующиеся на этих интервью, специально даются в абсолютном выражении, а не в процентах, дабы не создавать ошибочной видимости точности; с этой же целью не указывается вероятная погрешность. Эти цифры приводятся здесь не как окончательное доказательство чего-то, а как значимые, на наш взгляд, показатели поведения в данном сообществе.

5. Анкеты. В дополнение к интервью, кое-где в нашем исследовании использовались анкеты. Анкета о членском составе клубов и их деятельности была разослана в более чем 400 клубов, действовавших на территории города весной 1924 г. Анкета, касающаяся жизни школьного населения, была роздана всем ученикам трех старших классов, посещавшим занятия по английскому языку; сюда входило примерно три четверти школьного населения этих трех лет обучения, всего от 700 до 800 мальчиков и девочек. Анкеты «истинно–ложно», розданные ученикам двух старших лет обучения, изучавшим социальные науки (приблизительно 550 мальчиков и девочек), касались главным образом их точек зрения на некоторые общественные проблемы. Члены исследовательской группы раздавали эти школьные анкеты всем одновременно утром, во время школьных занятий, и на их заполнение уходило примерно 50 минут; они были полностью анонимны; учащихся просили оставлять место для ответа на любой из вопросов пустым, если они не были готовы ответить на него серьезно. Неформальный разговор с несколькими мальчиками и девочками впоследствии подтвердил впечатление членов исследовательской группы, что ответы были по большей части честными.

Ответы, полученные от негров, не были включены в таблицы. В обеих анкетах учащихся просили указать часть города, в которой они жили, а также род занятий своих отцов (без указания названия фирмы или предприятия) и их религиозную принадлежность и политическую приверженность. Таким образом были приблизительно дифференцированы разные подгруппы сообщества.

Поскольку анкеты не использовались для измерения каких-либо общих «установок», расчеты для всех анкет в целом не компилировались, и на предмет надежности или валидности мы их не проверяли. Ответы на отдельные вопросы, представляя всего лишь вербализации, использовались, подобно интервью, не как доказательство чего-то, а только как указание на тенденции.

Использованные списки вопросов для интервью и бланки анкет здесь по просьбе спонсоров исследования не приводятся ради экономии места, равно как и многочисленные таблицы, на которых базируется текст…

Уорнер У.Л., Микер М., Илс К. Социальный класс в Америке: руководство по процедуре измерения социального статуса[160]