Жертва и игра

В различии между карнавалом и ярмаркой заключён исток отличия культуры игровой от культуры жертвенной. Игровые искусства связаны с притворством, иронией — в игре всё происходит понарошку, не по-настоящему. Город преуспел в развитии игровой стороны культуры: в системе его ценностей жертвы становятся “бескровными”. Горожанин может жертвовать своим временем, вниманием, досугом, комфортом, желанием — незначительными частями жизни. Образ жизни горожанина состоит из “цивилизованных удовольствий”, раскладывается на потребности — и эти части обрабатываются “свободным рынком”, который, в отличие от годичного рынка ярмарки, представляет искушения праздника, не связанного рамками времени. “Город — это место, где люди каждый день справляют праздник” — одно из первых определений урбанической культуры, данное в «Сказании о Гильгамеше».

Гоголь придал русской литературе хуторское лицо, проявил сельскую жертвенность и праздничность. Хутор — часть округа. Принципиальная неполнота хуторской жизни избывается в ярмарке, в праздниках, её врачующих. Хуторяне живут в “вечном” циклическом времени, следят за временем по росту живого вещества. На ярмарке встречаются и взвешиваются интересы селян и горожан, технологии старые и новые. Городские соблазны оказываются “укрощёнными” образом жизни, обликом культуры селян. Здесь нет разгула того рода, что устраивает “свободный рынок” в городах. На селе жива сказка с её пользой, где “намёк, добрым молодцам урок”, где даётся решение задач бытия: женитьбы, поиска насущного хлеба или пропавшей грамоты. Торжище связано со зрелищем, в ярмарке в свёрнутом виде присутствует карнавал.

Ярмарка и карнавал разнятся в хронологии и топографии. Карнавал, в котором Пост побеждает Масленицу, имеет подтекст оскудения, в его разгуле есть отчаяние, прощание с сытостью. Ярмарка — свидетельство богатства, на ярмарку сходятся совокупные, годовые ресурсы продуктов и скота. С точки зрения ярмарки карнавал есть оторвавшаяся от неё пустая оболочка, колесо, которое крутится вхолостую, — городская забава.

Гоголевская ярмарка связана с местом выхода чёрта из пекла. Чёрт, выгнанный из пекла, сидит в шинке и пропивает “всё, что имел с собою”. Гоголь зовёт шинок “всемирным источником”: из-под земли появляется здесь красная свитка, которая несёт энергию особого рода. Это энергия симпатии и антипатии: парня и девушку тянет друг к другу неведомая сила, но этой силе противостоит антипатия между молодыми и мачехой девушки. Свитка стремится к целостности сама и приносит несчастье другим. Как любовь.

Вращающееся в плоскости земли, лежащее плашмя ярмарочное колесо обмена перемешивает ресурсы округи. Оно напоминает мельничный жёрнов, что перемалывает пшеницу в муку. Народная забава — карусель и игра господ — рулетка моделируют происходящее на ярмарке. Экспозиция и обмен товара, объединение и разделение ресурсов, смена позиций... Ось колеса вертикальна, в целом конструкция подобна колесу турбины, которая придаёт движение миру народной культуры. Представим себе округу как огромную тарелку, чашу, котёл, куда попадает всё выросшее на земле. То, что появилось за год, — съедается за год или в пару лет. В котле постоянно варится варево — отсюда берётся энергия, которая движет течение жизни. Летающие тарелки, чашевидные и котлообразные звездолёты с встроенными турбинами, наконец, вся планета с синхронно включающимися на ней то тут, то там “турбинами” ярмарок — эти образы из мира современности примерно передают гоголевскую космогонию.

Черти и ведьмы вольны носиться по небу — они рассматривают ночные светила как светильники на пышных театральных декорациях и, подобно самовольным электрикам, меняют свет на сцене в «Ночи перед Рождеством». Безмятежное течение сельской жизни временами натыкается на препятствия, происходит “застревание”, возникают затруднения в жизни селян. Для преодоления затруднений используется дополнительная энергия, имеющая сверхъестественную природу, — чёрт обеспечивает “форсаж” механизмов жизни, позволяет кузнецу совершить сверхусилие — оказаться у вершины власти, в царском дворце.

Турбулентные завихрения, возникающие в дремлющем мире традиционной культуры, моделируются и почти буквально: размыкается хоровод русалок в «Майской ночи», происходит переполох (ищут ведьму). Ведьма выдаёт себя тем, что, играя в “ворона”, забывается — и истово когтит русалку.

Здесь мы видим иной аспект игры — чистой игре могут предаваться лишь невинные создания, такие как ангелы или русалки. Ведьме нужна жертва, турбулентность связана с жертвами — “чертовские шашни” на Сорочинской ярмарке приносят много неприятностей Солопию Черевику, пока он не отдаёт замуж дочку — наперекор жене, жертвуя семейным спокойствием.