Творчество В. А. Жуковского и античность

Белинский писал: " Как романтик по натуре, Шиллер созерцал греческую жизнь с романтической стороны... Жуковский тоже, как романтик по натуре, был в состоянии превосходно передать пьесы Шиллера греко-романтического содержания. По этой же самой причине его переводы таких пьес Гете более неудачны... Это понятно: Гете смотрел на Грецию совсем с другой стороны, нежели Шиллер: последний более видел внутреннюю, романтическую сторону; Гете - видел больше ее определенную, светлую олимпийскую сторону".

Поэт-христианин В.А. Жуковский обращался к античности на протяжении всего творческого пути, который был прежде всего путем поэта-переводчика. И по отношению к античности Жуковский выступал как переводчик, причем переводил не только " античные" произведения Шиллера и Гете, но и поэзию других европейских авторов, иногда обращался непосредственно к авторам древним. Вершина его переводческой деятельности - перевод " Одиссеи" Гомера, до сих пор считающийся лучшим в России и за рубежом.

Начало творческой деятельности поэта приходится на время, когда античность еще была живой темой, интерес к которой поддерживался традициями классицизма и новыми романтическими веяниями. Античные образы - обязательный атрибут всех ранних произведений Жуковского: од, посланий и даже песен. В первом из дошедших до нас стихотворений - " Майское утро" (1797) - читаем:

Феб златозарный,
Лик свой явивши,
Все оживил.

Послание - жанр, зародившийся в античности, наиболее популярный в начале XIX в. - поэты-арзамасцы наполнили античными атрибутами, но, в отличие от поэзии классицизма, атрибутика здесь - средство создания романтической иронии: предметы быта и античные образы оказывались рядом, что вело к окончательному разрушению традиции. Несмотря на то, что в творчестве Жуковского романтическая ирония отсутствует, дань моде поэт отдал. Так, в послании " К Батюшкову" (1812) Жуковский описывает жилище друга-поэта:

...В потоке там журчит
Гармония Наяды,
Храним Сильваном лес,
Грудь юныя Дриады
Под коркою древес
Незримая пылает;
Зефир струи ласкает...

Но не только внешние атрибуты античной жизни привлекали внимание романтиков. Сама эта жизнь была предметом пристального изучения и поэтического воплощения.

В отличие от классицистов, для которых особенно притягательным был Рим, романтики начала XIX века практически не обращались к нему, а искали в Греции идеал гармонических взаимоотношений между человеком и миром, а зачастую - силы жизненного брожения (Батюшков, Вяземский и др.).
В.А. Жуковский видел в античности романтизм, заключающийся в меланхолии, скрытой в самой жизни древних. В статье " О меланхолии в жизни и в поэзии " поэт писал: " Меланхолия - грустное чувство, объемлющее душу при виде изменяемости и неверности благ житейских... Таким чувством была проникнута светлая жизнь языческой древности, светлая, как украшенная жертва, ведомая на заклание. Эта незаменяемость здешней жизни, разутраченной, есть характер древности и ее поэзии, эта незаменяемость есть источник глубокой меланхолии, никогда не выражающейся в жизни, но всегда соприсутственной тайно, зато весьма часто выражающейся в поэзии". Пример такой поэзии для Жуковского - творчество Горация. " Антологическая" лирика самого Жуковского - в какой-то мере подражание поэтам эллинистической Греции, отразившим в своих стихах ощущение уходящей жизни, неизбежности смерти.

В раннем творчестве поэта стихотворений, полностью посвященных античной теме, немного. В одном из них (" Счастье"), написанном в гексаметрах, проводится мысль, что счастье дается богами лишь избранным.

Эта мысль становится стержнем и " античных" баллад Жуковского, созданных во время работы над переводом пьесы Софокла " Филоктет" (" Кассандра", " Ивиковы журавли" - переводы из Шиллера, " Ахилл" - одно из немногих оригинальных произведений поэта).

Баллада " Ахилл" написана строфой и размером " Кассандры", что дало основание некоторым критикам (в частности, О. Сомову) считать ее переводом из Шиллера. На самом деле это произведение построено на самостоятельной обработке мотивов древнегреческого эпоса. Для выявления отношения Жуковского к античности рассмотрим это произведение.

Тема баллады - судьба Ахилла, одного из героев троянского цикла, выделяющегося и своей резко очерченной индивидуальностью, позволявшей романтической критике видеть в нем ярчайшего выразителя античного романтизма, и своей трагической судьбой - собственная обреченность ему была заведомо известна. Античный миф русский поэт интерпретировал в христианском духе.

Ахиллес как орудие судьбы, его обреченность и гибель были уже изображены Жуковским в " Кассандре".

В " Ахилле" продолжается тема трагической обреченности романтического героя, но уже не в эпическом, а в лирико-психологическом плане, в форме его раздумья о своей судьбе и грядущей гибели, о недавней смерти Патрокла и гибели Гектора от его, Ахилловой, руки.

Этот сюжет привлек Жуковского самой темой - выбора жизненного пути.
Согласно мифу, Ахиллу было дано на выбор: короткая и бурная жизнь героя или долгое, но незаметное существование. Ахилл знал, что конец его последует вскоре за смертью Гектора, - и умертвил Гектора, мстя за друга, Патрокла.

Этот миф стал для Жуковского точкой приложения романтических представлений. Герой, добровольно избравший смерть, полон не только предчувствия, но и сознания своей обреченности, и это придает его размышлениям о родине, отце, сыне особенно возвышенный и трогательный характер.

Монолог Ахилла, составляющий почти все содержание баллады, воссоздает не столько античное мироощущение, сколько романтическую раздвоенность сознания. Поэт рисует современный ему образ, а не сурового, даже жестокого героя древности.

" Ахилл" - это баллада-элегия, почти целиком состоящая из монолога героя, который изображен в момент игры на лире, как своего рода романтический " певец".

Отмечая, что в этой пьесе есть прекрасные места, В.Г. Белинский подчеркивал, что " в греческое созерцание Жуковский внес слишком много своего, - и тон ее выражения сделался оттого гораздо более унылым и расплывающимся, нежели сколько следовало бы для пьесы, которой содержание взято из греческой жизни".

Таким образом, балладное по теме и конструкции стихотворение об Ахилле представляет собой одно из характернейших и глубоко субъективных лирических произведений, в центре которого не эпический герой " Илиады" (от которого образ, созданный поэтом, отличен по своей психологической сложности), но страдающий и мыслящий человек, принадлежащий одновременно и античности, и раннему, развивающемуся романтизму с его христианской направленностью.

Обстановка действия в балладе - ночь в греческом лагере под Троей. Первые две строфы - пейзаж, элегическая картина природы. Античные детали окрашены оссиановской меланхолией. Один из любимых пейзажных мотивов Жуковского связан с " туманом" и " туманным". Это сумрак, который сродни всему зыбкому, неопределенному в природе. Звукопись призвана подчеркнуть тишину, покой, охватившие спящий лагерь. Жуковский делает тишину осязаемой.

Соотношение ударных гласных задано первыми двумя строками с ударными " а", " и", " о". Слова " тихо", " тишина" наиболее значимы в первой строфе, к их звуковой организации тяготеют все остальные слова.

Пейзаж у Жуковского всегда гармонирует с настроением героя, связан с его внутренним миром. Ахилл, взволнованный встречей с Приамом, находится в уединении-тишине, в глубоком раздумье. Жуковский совершенно по-своему трактует гомеровский эпос: если в " Илиаде" после разговора Приама и Ахилла, в котором старик молит о возвращении тела сына, Ахилл отдает его за большой выкуп и герои мирно спят до утра, то у Жуковского растроганный мольбами старца герой не только не идет спать, но отправляется на берег моря и здесь тоскует.

Основная часть баллады - песнь Ахилла под аккомпанемент лиры, в которой он проявляет себя как романтическая натура, " не от мира сего".

Жалея старца, герой проникает в психологию врагов, пытается поставить себя на их место. Поэт-психолог, Жуковский описывает смятенную душу человека, живущего ожиданием смерти. Жалоба, смертельная тоска по жизни звучит в песне-плаче Ахилла. Но он ни разу не высказывает сожаления о сделанном выборе. Уйти от судьбы невозможно, однако, по мнению автора и его героя, человек вправе сам решить, какой она будет. Право выбора судьбы Жуковский предоставляет своим героям очень редко: это привилегия избранных, героических натур. После гибели Пушкина в 1837 г. Жуковский напишет " антологическое" стихотворение " Судьба", посвященное поэту, сознательно сделавшему свой нравственный выбор. Это стихотворение - призыв идти " прямо и смело" навстречу судьбе. Он же содержится в балладе об Ахилле, написанной за 25 лет до стихотворения " Судьба".

Таким образом, и героические натуры, бунтари-одиночки, были близки поэту, которого упрекали за воспевание лишь " идеальной Аркадии". Правда, таких героев в поэзии Жуковского, как и в жизни, немного. Одного из них поэт нашел в античности и по-своему интерпретировал " вечный образ".

Последние строфы песни Ахилла - его завещание сыну и выражение жизненной программы самого поэта. Надежда на встречу в мире ином далека от представления древних о загробной жизни.

И услышишь над собою
Двух невидимых полет...
Это мы... рука с рукою...
Мы, друзья минувших лет.

Это напоминает строки баллады " средневековой" - " Эоловой арфы":

Две видятся тени:
Слившись, летят
К знакомой им сени...

Растворяясь в природе, в бесконечности, души близких людей соединяются, а в памяти потомков живут вечно. Мы видим, что в своих " античных" произведениях Жуковский не пытался точно воспроизвести мировосприятие древних, как, например, в " Одиссее", где Одиссей с Ахиллом встречаются в Аиде, а опирался на манифесты и творчество религиозных философов-романтиков. Его герой, как и сам поэт, " выговорил жалобы человека на жизнь".

Источник: https://www.samara.orthodoxy.ru/Hristian/Zhalnina.html