Глава II денежное соперничество

В процессе эволюции культуры возникновение празд­ного класса совпадает с зарождением собственности. Это непременно так, ибо эти два института являются резуль­татом действия одних и тех же экономических сил. Нз этапе зарождения это всего лишь разные аспекты одних и тех же общих фактов о строении общества.

В свете стоящих перед нами целей собственность и праздность представляют интерес именно как элементы социальной структуры, как традиционное явление. При­вычное пренебрежение работой не достаточно для выделе­ния праздного класса; одно только механистическое рас­смотрение факта наличия в обществе пользования и¹ потребления также не позволяет выделить институт соб­ственности. В настоящем исследовании, таким образом, -не рассматривается зарождение праздности, а также на­чало присвоения полезных предметов в целях индивиду­ального потребления. Интересующими нас моментами являются происхождение и природа традиционного празд­ного класса, с одной стороны, и истоки индивидуальной собственности как освященного традицией права или спра­ведливого притязания — с другой.

Ранней дифференциацией, из которой возникло рас­
слоение общества на праздный и работающий классы, яв­
ляется поддерживающееся на низших ступенях варвар­
ства различие между мужской и женской работой. Таким
же образом самой ранней форкой собственности является
собственность на женщин со стороны здоровых мужчин
общины. Этот факт можно выразить в более общих словах
и ближе к пониманию жизни самими варварами, сказав,,
что это — собственность на женщину со стороны муж­
чины. ', ' '

До того как возник обычай присвоения женщин, не­сомненно, имело место присвоение каких-то полезных предметов. Такая точка зрения оправдывается практикой существующих архаичных общин, в которых нет собствен-

Т Л ГШШГ^ЛП»' $**•la* Ш"

IP if

ностп на женщин. Во всяком обществе его члены того и другого пола привычным образом присваивают в личное пользование целый ряд полезных вещей, но эти полезные вещи не мыслятся как собственность человека, который пх присваивает и потребляет. Закрепленное привычкой при­своение и потребление определенного незначительного движимого имущества происходит без возникновения во­проса о собственности, т. е. вопроса, установленного тра­дицией справедливого притязания на посторонние по •отношению к индивиду предметы.

Женщины попадают в собственность на низших ступе­нях варварской культуры, по-видимому, начиная с захва-" та пленниц. Первоначальной причиной захвата и присвое­ния женщин была, вероятно, их полезность в качестве трофеев. Практика захвата у врага женщин в качестве трофея привела к возникновению собственности в форме; брака, приведшему к семье с мужчиной во главе. Вслед за этим рабство распространяется. на других пленников и людей, попадающих в подчинение, кроме женщин, а соб­ственность в форме брака распространяется не только на " тех, что захвачены у врага, а и на других женщин. Про­дуктом соперничества в.условиях хищничества таким об­разом явились, с одной стороны, возникновение формы •брака, опирающегося на принуждение, и, с другой — обы­чай владения собственностью. Эти два института неразлн-" чимы в начальной стадии своего развития, они оба возни­кают из стремления преуспевающих мужчин представить в доказательство проявленной доблести что-то надежное. Они оба также находятся в подчинении у той склонности " к мастерству, которая пронизывает все хищнические общества. Понятие собственности распространяется от 'женщин как объектов собственности на продукты их тру-*да; таким образом, возникает собственность.как на людей, " так и на вещи. -..,...

Таким, путем, устанавливается стройная имуществен­ная, система. И хотя на поздних ступенях развития обще­ства полезность предметов в потреблении стала наименее явным параметром их ценности, богатство все же ни в ^чкоей мере не утратило своего сугубо практического значе­ния как престижное свидетельство силы владельца.

" Где.бы ни обнаруживался институт частной собствен­ности, пусть даже в слаборазвитой форме, там процесс экономического развития носил характер борьбы за обла-

дание имуществом. В экономической теории, особенно сре­ди тех экономистов, которые привержены современным доктринам классического толка, вошло в обычай понимать эту борьбу за богатство как, по сути дела, борьбу за суще­ствование. Несомненно, она носит по большей части имен­но такой характер на ранних, менее производительных этапах трудовой деятельности. Таковым является ее ха­рактер и там, где «скупость природы» так велика, что предоставляет обществу лишь скудное пропитание в обмен на энергичные и непрестанные усилия, направляемые на добывание средств к существованию. Однако во всех развивающихся обществах в настоящее время сделан шаг вперед от той ранней ступени развития технологии. Эф­фективность производства доведена в настоящее время до такого уровня, когда производство предоставляет занятым в трудовом процессе нечто существенно большее, чем едва достаточные средства к существованию. В экономической, теории стало обычным говорить о продолжающейся нет новой производственной основе борьбе за благосостояние-как о соревновании за увеличение жизненных благ — преж­де всего материальных, — предоставляемых системой ма­териального потребления.

Целью приобретения и накопления принято считать-потребление накопленных материальных благ — будь та потребление непосредственно самим владельцем илп его-семьей, которая при таком теоретическом подходе отож­дествляется с ним. По крайней мере считается, что эко­номическая теория вправе принимать в расчет одну толь­ко эту цель приобретения. Можно, конечно, подразуме­вать, что такое потребление служит материальным нуж­дам потребителя — его материальному благу или же его так называемым высшим запросам, духовным, эстетиче­ским, интеллектуальным и всяким прочим, причем послед­ние обслуживаются материальным потреблением косвен­но, что должно быть некоторым образом знакомо всемс интересующимся экономикой.

Однако только в том случае, когда термин «материаль­ное потребление» взят в далеком от своего наивного смыс­ла значении, можно сказать, что материальное потребле­ние дает силу стимулу, от которого неизменным, образом происходит накопление.^^отив, лежащий в_ основе соб­ственности, j—...соперничество; этот" " же мотив соперниче­ства, на базе которого возникает институт собственности, остается действенным в дальнейшем развитии этого инсти-

4i I

ч

уровень благосостояния становится для него привычным, -этот новый уровень тотчас перестает доставлять сколь-нибудь большее удовлетворение, чем доставлял прежний. Во всяком случае, наблюдается общая тенденция к пре­вращению существующего денежного уровня в отправной момент для нового увеличения богатства, а это в свою оче­редь выдвигает новый уровень достатка и новую расста­новку сил между благосостоянием своих соседей и своим собственным. В том, что касается данного вопроса, цель, преследуемая накоплением, состоит в том, чтобы возвы­ситься над другими, приобрести большую денежную силу по сравнению с остальными членами общества. Пока для нормального, среднего индивида результат такого сравне­ния оказывается явно неблагоприятным, он будет жить в постоянной неудовлетворенности своим настоящим уде­лом; когда же он достигнет уровня, который можно назвать престижной денежной нормой данного общества или данного слоя общества, его постоянная неудовлетво­ренность уступит место беспокойному, напряженному стремлению вырваться вперед и все более увеличивать разрыв между своим денежным состоянием.и той средней престижной нормой. Индивид никогда не будет настолько удовлетворен результатом своего завистнического сопо­ставления, чтобы в борьбе за денежную престижность не иметь охоты поставить себя еще выше по отношению к своим соперникам.

Жажду богатства в силу ее природы почти невозмож­но утолить в каждом отдельном случае, а об удовлетворе­нии общего стремления к богатству большинства, очевид­но, не может быть и речи. Как бы всеохватывающе, поров­ну или «справедливо» ни распределялся общий прирост общественного благосостояния, он нисколько не прибли­зит насыщение той потребности, почвой для которой яв­ляется стремление каждого превзойти всякого другого в накоплении материальных ценностей. Если бы, как иногда полагают, стимулом к накоплению была нужда в средст­вах существования или в материальных благах, тогда со­вокупные экономические потребности общества понятным образом могли быть удовлетворены при каком-то уровне развития производственной эффективности, но, посколь­ку борьба по сути является погоней за престижностью на основании завистнического сопоставления, никакое при­ближение к определенному, уровню потребления невоз­можно.

80-

Только что сказанное нельзя понимать так, что нет никаких других стимулов приобретения и накопления, кроме этого желания превзойти других в денежном поло­жении и таким образом добиться уважения и зависти своего собрата. Стремление к большему комфорту и обес­печенности выглядит как повод к накоплению на каждой стадии этого процесса в современном промышленном обще­стве, хотя престижный уровень достатка в этом отноше­нии в свою очередь находится в очень большой зависимо­сти от привычки к денежному соперничеству. Этим сопер­ничеством в значительной мере обусловлено формирова­ние способов потребления и выбор предметов потребления для личных благ и приличных средств к жизни.

Помимо этого, мотивом к накоплению является власть, даруемая богатством. Склонность к целенаправленной дея­тельности и отвращение, испытываемое при всякой бес­плодности своих усилий, присущи человеку в силу его свойства выступать в качестве агента действия и не по­кидают его даже тогда, когда он поднимается над уровнем наивной общинной культуры, где доминирующей нотой является не подвергаемое анализу и безраздельное едине­ние индивида и группы, с которой связана его жизнь. Когда перед ним открывается хищнических! путь, где свое­корыстие в узком смысле слова становится преобладаю­щим, эта склонность еще остается при нем как всепрони­кающая черта, формирующая образ его жизни. Скрытым экономическим мотивом остается склонность к достиже­нию успеха и нерасположение к тщетности усилий. Изме­няются лишь форма выражения этой склонности и непо­средственные объекты, на которые она направляет деятельность человека. При системе индивидуальной соб­ственности наиболее доступными для достижения цели являются те средства, которые предоставляет приобрете­ние и накопление материальных ценностей, и, когда скла­дывающийся на базе уважения к себе антитезис «я — он» становится более осознанным, склонность к достижени­ям — инстинкт мастерства — все более стремится принять форму напряженных стараний превзойти других в денеж­ном успехе. Денежный успех, поверяемый завистническим сопоставлением себя с другими людьми, становится обще­принятой целью всякого действия. Сопоставление себя с другими людьми приобретает благоприятный для челове­ка исход в результате стремления к одной цели — денеж­ному успеху, — являющейся в текущий момент общепри-

6 Заказ № 1614

нятой и законной, и, следовательно, нерасположение к тщетным действиям в значительной степени сращивается со стимулом соперничества. Оно направлено на усиление борьбы за денежную престижность путем наложения рез­кого неодобрения на всякий промах и всякое свидетельст­во промаха в деле денежного преуспевания. Целенаправ­ленными начинают считаться главным образом те усилия, которые ведут к более достоверному проявлению накопленного богатства. Среди мотивов, которыми руко­водствуются люди при накоплении богатства, первенство л по размаху, и по силе остается за этим мотивом денеж­ного соперничества.

Возможно, излишне говорить, что при использовании термина «завистнический» у нас нет никакого намерения отнестись к какому-либо из явлений, для характеристики которых употребляется это слово, с пренебрежением или превознести его, счесть его достойным похвалы или предо­судительным. Термин используется в специальном значе­нии, описывая сопоставление людей друг с другом в целях оценки и расположения их по рангу достоинств и значи­мости — в каком-то эстетическом или моральном смыс-•ле, — таким образом закрепляя за ними соответствующие степени самодовольства, которое от них можно ожидать или на которое они вправе рассчитывать сами. Завистни-ческое соперничество есть процесс оценки людей в отно­шении их достоинства.

и