Программа, метапрограмма для пары с высшим «я».

(Написано 15 декабря 1969г. почти за месяц до перво­го контакта между мной и Тони в Исаленском Институте в Биг Су, Калифорния и за год и два месяца до нашей встречи 21 февраля 1971г.)

Глава 1

Выход из-под влияния эзотерической школы

В книге «Центр циклона» подробно излагаются мно­гие из моих переживаний во внутренней и внешней реаль­ности. К концу этой книги я рассказываю о периоде, про­веденном с эзотерическим учителем, и о начинаниях его школы в Арика, Чили. Для того, чтобы находиться в этой школе, я должен был пересмотреть свои системы убеж­дений. Оператор метаубеждений (см. приложение IV), с которым я работал, заявил в результате: «Биокомпьютер этот воспитан был на основании некоторых из западных наук: в Калифорнийском технологическом институте и медицинской школе, в школе психоанализа, в католичес­кой церкви, в изоляционном бассейне и т. д. Во всяком случае, системы убеждений каждой из этих дисциплин ты принял. Некоторые из этих дисциплин интересны и тре­буют исследования с твоей стороны. Кроме того, по пред­ложению Баба Рам Даса ты изучил антологию Йоги — «Йога-Сутры» индийского философа Патанджали (около 200 г. до н.э.). Тебе еще предстоит выяснить на опыте — о чем это говорит Патанджали. Сейчас самое время оку­нуться в одну или несколько этих систем убеждений, пришедших с Востока».

Парный циклон

Как и рассказывается в «Центре циклона», я отпра­вился туда, в Чили, чтобы присоединиться к эзотеричес­кой школе.

В Чили я встретился с Оскаром. Я был впечатлен его энергией, дисциплиной, его пониманием. Рядом был чело­век, системы убеждений которого были совершенно не свойственны моему прежнему опыту. Я решил заниматься под его началом на новом курсе обучения, задуманном для пятидесяти четырех американцев, одним из которых был я. Это меня глубоко затронуло, и у меня были пережи­вания, ради понимания которых я и поехал в Чили. В то время можно было заниматься под личным руководством Оскара. Я описываю эти переживания детально в «Центре циклона». Эта книга заканчивается моим возвращением из Чили и встречей с Тони и передает точку зрения, что мой опыт в Чили был весьма положительным. Я оставил Чили до завершения обучения. Сначала Оскар выразил печаль по поводу того, что я покидаю его группу. Но он быстро примирился с моим решением уехать и выразил желание, чтобы я присоединился к нему, когда он позднее приедет в США. Я согласился сделать это.

Когда я уезжал из Чили, у меня было очень сильное ощущение, что я не смогу более работать в той новой форме, которую ввел Оскар в январе 1971 г. Как раз перед моим отъездом он ввел понятие группы, доминирующей над отдельными индивидуумами. Он дал нам всем ука­зание уйти на три дня в уединение для медитации у себя дома. Согласно его указаниям, требовалось лечь на пол лбом на обе руки и проводить серию молитв, которые он передал нам детально. Он сказал, что это самая удобная поза, чтобы пребывать в ней необходимый период времени — по 9 часов в день — для молитвы.

В первые же 15 минут я нашел, что поза эта неверо­ятно неудобна. Давление на руки и на лоб приводило к

Джон Лилли

прекращению кровотока ко лбу и рукам и вызывало боль. Я позволил себе иные медитационные позы. Указания его касались медитации о руководстве — следует ли тебе быть членом группы или нет. По окончанию этих трех дней я получил свой ответ: я должен оставить Оскара и вернуть­ся к своей собственной работе.

Ранее я провел один в пустыне пять дней. 22 октября 1970 г. я написал несколько страниц заметок, анализи­рующих Оскара и школу. Заметки эти воспроизводятся безо всякой редакции в приложениях к моей книге «Ими­тации Бога», опубликованной в этом году. Заметки эти были написаны в последний из пяти дней моего пребы­вания в пустыне. Я привожу цитату из финала этих заме­ток:

«Принять Бога», «молитву», «связь» — кажется мне недостаточным для состояния сознания, для внутренних переживаний, для путей уединения-изоляции. Слова эти замыкают и чрезмерно упрощают реальное и существую­щее. Может быть, он (Оскар) прав, а я ошибаюсь —а мо­жет, мы оба правы. Он при своем воспитании и со своей платформы пользуется этими терминами, чтобы выразить для себя подлинные переживания, я удерживаюсь от это­го, т. к. исследовал эти понятия до самой глубины и на­шел их надменно-пустыми — для себя. С подобными пе­реживаниями (надеюсь, я смогу их иметь!) я сумею сфор­мулировать на более научном и действенном языке —что происходит и как туда попасть. Я должен делать свою соб­ственную работу (как всегда) и изучать результаты от сво­его собственного знания, а не основываться на том, что Оскар и его теории есть все и вся. Иначе я могу точно так же сейчас оставить этот путь. Мне нужно время и никако­го давления со стороны Оскара: а он давит с уединением-изоляцией и программированием. Он —программист! Он энтузиаст и немного судья — и не объясняет мне, что де-

Парный циклон

лает, (что я делаю). Он — Кутуб, учитель — традицион­ный гехаймрат-профессор Европы и Востока, ему предс­тоит разобраться во мне, американце с независимым умом и средствами. Я никогда не принимал некритически ни­чье учение или знания: я теперь не буду с Оскаром». («Имитации Бога»).

Могут спросить — почему же эти заметки не были опубликованы в «Центре циклона». Это важный момент. Когда я вернулся из Чили, я был еще сильно привязан к Оскару. Я еще был привязан к членам группы вокруг Оскара. Я еще был заворожен своими переживаниями в Чили. И все же я оставил Чили.

Я встретил Тони и рассказал ей о своих переживаниях в Чили, о своей привязанности к Оскару, о том, что он приедет в США со своей группой, после того как они про­ведут еще двухмесячную работу, которую он посвящает попытке достигнуть «группового Сатори».

В марте он написал мне цветистое письмо, в котором заявлял, что группа достигла Сатори (Уровень 12 по тер­минологии, упоминаемой в «Центре циклона). Во втором письме он просил меня встретиться с ним в Сан-Францис­ко по его возвращении. Мы с Тони поехали в Сан-Фран­циско и встретились с Оскаром, его женой Дженни и с тремя другими членами чилийской группы, в том числе с Джозефом Хартом. На этой встрече Оскар был своим до­ставляющим удовольствие сложным многоуровневым «я» с изрядной долей юмора. Он явно был рад познакомиться с Тони. Он предложил нам приехать в Нью-Йорк, где он открывал первый курс в США в конце 1971 г. Чтобы по­нять, через что я прошел в Чили, Тони решила войти в трехмесячный тренинг, предлагаемый группой в Нью-Йорке. Мы поехали на Восток и вновь встретились с Оска­ром и группой в Бейвиле на Лонг-Айленде.

Джон Лилли

Несмотря на то, что я рано оставил Чили, я все еще действовал под впечатлением иллюзий, будто считаюсь членом группы (по крайней мере, так считал Оскар). Оскар не вывел меня из заблуждения в этом отношении в своих личных беседах со мной. В Бейвиле на одной из встреч он сказал, что он должен спросить у группы — мо­гу ли я присоединиться. И с этого момента все стало дово­льно драматичным.

Оскар вызвал меня в свой номер в мотеле Бейвиля и очень значительно заявил, что мне нельзя вернуться в группу, что на встрече с ними он почувствовал, что они могут разорвать меня на куски, как тигры. Дальнейшие толки о том, что действительно произошло на этой груп­повой встрече, доказывали, что Оскар применил немного политики.

Он пришел в группу и предложил ввести туда свою жену Дженни, но не отстаивал всерьез мое возвращение в группу. Я беседовал со многими людьми в группе и на­шел, что у них были указания не говорить со мной. Одна­ко некоторые говорили со мной тайно. У меня в группе было много друзей. Я был удивлен и очень задет тем, что в целом они от меня отказались. Я пережил чувство силь­ной печали и наконец ухитрился преодолеть свою захва-ченность, очарованность (слово «очарованность» подразу­мевает и проистекающие от него значения «ослепленность, слепоту») и проанализировать свою амбивалентность (т.е. и желание, и нежелание вернуться).

Тем временем я закончил рукопись «Центра цикло­на», где восхвалял Оскара и рассказывал о своих пережи­ваниях. В общем оценка выходила по большей части положительной; отрицательное было изъято. Аналитичес­кие замечания из Чилийской пустыни включены не были. Я длл Оскару экземпляр рукописи. Он прочел ее и отме­тил, что она доставила ему большое удовольствие. (Едва

Парный циклон

ии она доставила бы ему такое удовольствие, если бы туда были включены заметки из Чилийской пустыни).

Тем временем начались занятия новой группы из семидесяти четырех учеников в Эссекс Хаус в Нью-Йорке, и Тони присоединилась к ним. Я был на периферии обеих групп и понял, что существовали определенные инструк­ции, чтобы люди из обеих групп не общались со мной. Я попытался общаться со своими прежними друзьями, но с их стороны было согласованное усилие не делать этого. Я был для них доступен, обитая в Эсскес Хаус с Тони, но доступностью моей никто не воспользовался за все три ме­сяца.

Однажды меня пригласил на ленч Стив Страуд, один из людей Биг Сура, поехавших со мною в Чили, и бывший одним из наиболее преданных членов первоначальной группы. Во время ленча он сделал мне предложение. Я пребывал в состоянии желания-нежелания вернуться в группу. Его предложение состояло в том, что если я изы­му из публикации рукопись «Центр циклона», я смогу тогда стать членом группы. Это была последняя капля, которая переполнила мою чашу и сломила мою амбива­лентность и очарованность. Я сообщил ему, что рукопись как раз находится на пути к публикации, что было бы очень некстати изымать ее и что я никак не вижу в этом реалистичной сделки. Я отказался от этого предложения и отказался от своей просьбы вернуться в группу.

За это время я несколько раз виделся с Оскаром пу­блично. Мы взаимно находили друг друга интересными, но не возобновляли тех глубоких взаимоотношений, кото­рые возникли в Чили. Его новая миссия была связана с группой, которую он избрал, как рассказывалось выше и в «Центре циклона».

Оглядываясь на прошлое, легко увидеть, что я был не единственным отвергнутым в конечном счете группой и

3 5-254

Джон Лилли

Оскаром. Ушло несколько человек сторонников самостоя­тельного поиска. Клаудио Наранхо был первым, кого вскоре удалили из группы еще в Чили. Отпали в Чили и несколько других. Я был единственным, кто оставил Чи­ли по собственной инициативе.

Очевидно, ни Оскар, ни группа не простили моего ухода. Я помню тот день (в Чили), когда я заявил разным членам группы о своем отъезде. Во время наших воскрес­ных упражнений в пустыне (так называемые «пампасы» — упоминаемые в «Центре циклона»), некоторые члены группы подходили ко мне, опечаленные тем, что я уез­жаю. Один или двое подошли очень разгневанные. Я был удивлен тем высоким уровнем эмоций, с какими эти люди встретили мой уход. Для меня в то время это был шаг очень логичный. Я получил свой ответ за три дня уединен­ной молитвы: я пришел к концу этого конкретного пути, осуществил свои стремления с Оскаром; я был более или менее удовлетворен своим анализом и заключениями. Мне трудно было понять их чувства. Очевидно, они очень при­вязались ко мне как к члену группы и были огорчены тем, что я уезжаю. Почему-то некоторые чувствовали, будто это решение бросает на них какую-то тень. То, что я считал логичным и обнаруженным интуитивно, т. е. окон­чательным, они сочли предательством.

Я полагаю — именно эти чувства вызвали окончатель­ное неприятие в Нью-Йорке. Я считал Оскара личным учителем, который ознакомил меня с крайне ценными переживаниями с помощью приемов, методов и образа мыслей, с которыми я не был знаком до своего приезда в Чили. За это я бесконечно благодарен Оскару. Он лично нравился мне, но я нашел всю окружающую его политику для себя чрезмерной. В своей традиции я смогу к ним вер­нуться, когда возникнет необходимость. С Оскаром это оказалось невозможным. Два года спустя, когда мне нуж­но было поговорить с Оскаром, я обнаружил, что окру-

Парный циклон

жавшая его группа не допускает никакого контакта, и вы­нужден был обойтись без его совета и поступать по-свое­му. Я не видел его со времени Нью-Йоркского периода. Я не знаю даже получал ли он мои письма.

С того времени разные члены группы приходили на­вестить меня и Тони. Тот, кто выражал в чилийской пус­тыне свой гнев, извинился за свое поведение и попросил прощения. Я сказал ему, что нечего прощать, что я пони­маю — отчего он так говорил и отчего проистекали его негативные чувства.

Когда моя эмоциональная очарованность и нереши­тельность угасли и объективность в отношении группы возросла, я понял, что я как-то не создан или не так вос­питан, чтобы попадать под влияние какой-либо группы. Я постепенно сознавал, что я — исследователь, который в любое время может стать учеником, чтобы научиться большему, для того чтобы отточить собственную филосо­фию исследования и собственные методы исследования; но этот ученик должен также и заканчивать учебу, когда изучил достаточно для своих целей. Я приберег кое-что из своей зачарованности для своей пары. Это делает меня свободным для продолжения моих исследований.

Моя детская натура, скрытая пластами усложненно­сти, образования, толкования, легко всплывает на повер­хность в паре. Для меня представляется неуместным, что­бы эта детская натура выходила на поверхность как-то иначе. С Тони я отпускаю поводья своей детской натуры_г когда мы одни. Медленно, но уверенно это дитя во мне развивается под защитой любви Тони; оно еще испытыва­ет затруднения являться по велению группы.

Чтобы дать вам характерный пример того, что проис­ходило в Нью-Йорке, Тони расскажет о своем опыте с группой из Арики.

3*

Джон Лилли

Вы увидите основания, которые привели ее к такому впечатлению и вызвали у меня соответствующее состоя­ние ума в период ее опыта. Мне понадобилось поехать в Нью-Йорк и провести эти три месяца вне группы, чтобы разрешить проблему собственной нежной привязанности к этой группе и достичь более высокой степени объек­тивности относительно своих человеческих взаимоотно­шений с ними. Это хорошо выученный урок, и я очень признателен Тони за то, что она дала мне эту возмож­ность, приняв участие в обучении с группой («Нью-Йорк №1», как она называлась). Именно в этом году я понял, что все независимые сторонники самостоятельного поис­ка, принимавшие участие в этом обучении, покинули Нью-Йоркскую группу по собственной инициативе. Дру­гие занимались на основании моего опыта в Чили, пере­данного впоследствии в лекциях. А иные занимались на основе чтения «Центра циклона».

Я писал эту книгу в состоянии положительного пере­несения* в отношении Оскара и группы, что и отразилось на книге. Очевидно, фундамент для более объективного анализа этого положительного перенесения я заложил в заметках в Чилийской пустыне. По справедливости, я до­лжен был опубликовать эти заметки в «Центре циклона». В своем состоянии очарованности я не сумел сделать этого и лишь позднее смог опубликовать эти заметки после то­го, как очарование это развеялось. Так объективность че­ловека страдает от привязанности. По словам Патанджа-ли, «Удовольствие ведет к привязанности; страдание — к антипатии». Из этих переживаний я извлек урок, что привязанность и отвращение суть результат отсутствия объективности. Чтобы достичь состояния Высокой Бес­пристрастности, описанного Мерреллом-Вольфом, необхо­димо испытать глубины и высоты привязанности и стра-

* Психологический термин (прим. перев.).

Парный циклон

дания. Приходит объективность, тогда я испытываю Вы­сокое Беспристрастие.

Очевидно, пока я пребываю в этой человеческой обо­лочке, я не способен буду оставаться в состоянии Высокой Беспристрастности. Мозг человека содержит специальные системы выживания, порождающие удовольствие и по­рождающие страдание для того, чтобы организм, в кото­ром пребывает человек, мог выжить на этой планете. И только в результате близких схваток со смертью, в резуль­тате того воспитания, которое приносит сильное страда­ние, и того воспитания, которое несет с собой интенсивное наслаждение, и можно окончательно достигнуть состоя­ния Высокой Беспристрастности за пределами Блаженст­ва, за пределами адов, созданных на этой планете (в своем «я» и через других), можно в конце концов оставить их и покинуть это оболочку, чтобы пойти куда-то далее за пре­делы человеческого понимания и человеческого вообра­жения.

Я не верю, будто какой-то учитель, мастер и гуру еще в этой оболочке может 100% времени оставаться в тех вы­сочайших состояниях, которые я испытал. Никто не в сос­тоянии это сделать, если у него нет пары, а равно средств, чтобы оставаться в высшем состоянии, действуя в то же время во внешней согласованной социальной реальности, как Шри Ауробиндо — йог, учащий в Индии (см. гл. 14).

Недавно мне прислали книгу о Кундалини-Йоге Гопи Кришны. Я читал его автобиографию несколько лет на­зад, как посоветовал мне Дик Прайс из Исаленского ин­ститута. Я был впечатлен переживаниями Гопи Кришны — как положительными, так и отрицательными — при поднятии Кундалини. Я не был впечатлен его последней книгой. Он выносит суждения, слишком человеческие. Он пользуется автобиографией Алана Уотса как примером того, кто был на грани достижения озарения, но не достиг

Джон Лилли

его, потому что отрицал Кундалини. Он выдвигает свои методы, как всё и вся для достижения окончательных сос­тояний бытия. Невзирая на все его утверждения, писания его не выглядят как высказывания с позиции более вы­соких состояний бытия. Он судит слишком по-человече­ски. Меррелл-Вольф говорит в книге «Пути в иные изме­рения»:

«Было бы заблуждением полагать, будто Дхарма даже человека с божественным Сознанием лишена проб­лем. Как у человека Божественного Сознания Его побуж­дение (импульс) является и Его Дхармой, и, таким обра­зом, нет никакого эмоционального конфликта. Но сов­сем другое дело — что значит эта Дхарма в практике действий? Не существует абсолютных решений относительных проблем, помимо математики. Высшее сознание надежно на своем собственном уровне; оно спо­собствует необычайному прояснению понимания на суб­объективном уровне; оно также склонно всегда влиять на благо всему, но во все дела, связанные с челове­ческими существами входят неизвестные величины, даже с перспективы видения высоких Адептов. В резуль­тате — Озарение ни в коей мере не подразумевает безошибочного действия в субъективно-объективной сфере. Так что всегда остается практическая проблема, которую мы можем выразить в форме вопроса: «Какой способ действия лучше всего отражает внутренне признанную Дхарму?». Естественно, для решения этой проблемы человек Озаренный, который в дополнение к своему Озарению имеет глубокое разумное понимание этики, также и наилучшим образом вооружен для того, чтобы проявить в форме мудрого действия свое высокое намерение.

Не следует забывать и еще один важный момент, — что едва ли (если это вообще возможно) личность Челове­ка Божественного Сознания объемлет полный свет высо-

Парный циклон

кого Сознания во всякое время. Обычно такой период не продолжителен, иной раз это всего лишь миг, и во многих случаях это бывает лишь раз в жизни. Большую же часть времени даже у людей, узнавших Озарение вы­сокого порядка, сознание более или менее погружается в субъектно-объектную сферу с соответствующим помра­чением понимания. Побуждения меньшего порядка, ко­торые имеют свое основание в субъектно-объектном чело­веке, не преображаются полностью в один миг, хотя их очищение и происходит постепенно. Поэтому остается практическая необходимость в различении во всем комп­лексе возникающих импульсов. Тот, у кого был хотя бы миг Озарения, располагает определенным образцом для такого различения, и это дает ему решительное преиму­щество перед другими. Но тем не менее Он не преодолел необходимости различения в практическом действии».

Есть по меньшей мере четыре сферы человеческого опыта и человеческой деятельности, которые мы должны различать. Во-первых, есть планетарный путь, отношения с другими, повседневная жизнь. Во-вторых, есть опыт тран-сценденции, Озарения, запредельных сфер. В-третьих — собственное описание Озарения, запредельных прос­транств и т. п. И в четвертых — описания другими опыта данного человека и его описаний этих переживаний.

Наше знание об основателях мировых религий, та­ких, как Иисус Христос, Будда и др. большей частью исходят от учеников, последователей, которые испытыва­ли положительное перенесение на своих учителей и подп­равляли непосредственные описания и непосредственные сообщения о переживаниях трансцендентных состояний. Человек Озаренный не в состоянии вполне выразить Свое Озарение ни в своих сообщениях об этих переживаниях, ни в том, как он управляется со своими земными обязан­ностями. Его Озарение может отражаться, а может и не отражаться в том, как он пишет о других и об их образе

Джон Лилли

жизни. Человек Озаренный, в своей оболочке —(не в сос­тоянии озарения) — может быть таким же человеком, как любой другой. Суждения его могут быть столь же связаны его «здравым смыслом», как и всякого, кто не озарен. Пе­рефразируя Альберта Эйнштейна, определим здесь «здра­вый смысл» как «набор пристрастий и предубеждений, которые накапливают до 18-ти летнего возраста». Озарен­ный Человек должен проанализировать свои неосознавае­мые Программы для того, чтобы достигнуть действия, решения, и суждения в согласии со своим Озарением. Озарение не гарантирует автоматически полного анализа Бессознательного, пребывающего внутри человеческой оболочки. Пока этот анализ не осуществлен достаточно полно, согласованность в Озаренном утрачивается и обна­руживаются большие расхождения.

Из непосредственного личного впечатления от Оскара я знаю, что он достиг Озарения в том смысле, в каком это определяет Меррелл-Вольф. Из автобиографии Гопи Кри­шны «Кундалини: эволюционная энергия в человеке» я заключаю, что и у него были переживания Озарения. Из чтения книг Меррелла-Вольфа и личных встреч с ним я знаю, что он также имел непосредственный опыт. Срав­нивая собственные переживания с переживаниями Оскара Ичазо, Гопи Кришны, Меррелла-Вольфа и других — та­ких, как Шри Ауробиндо, Рамана Махариши, Рамакри-шна, Йогананда, подробно описанными в их автобиогра­фиях, их книгах и книгах их последователей, я прихожу к выводу, что мои переживания относятся к той же кате­гории.

Мое западное воспитание через науку, психоанализ и через переживания близких соприкосновений со смертью (до того, как я узнал об этих книгах или встретился с некоторыми из этих людей) поставило меня на особое место — скорее исследователя, чем того, кто желает пре­бывать в этих сферах в этой жизни.

Парный циклон

Как я покажу в главе 17 (и надеюсь показать в одной из последующих книг), анализирующей год, проведенный в этих состояниях трансценденции (безотносительно к ок­ружающей меня согласованной реальности), существует жизненно важная необходимость, о которой не упомина­ется в большей части этих книг и большинством этих людей. Эта необходимость состоит в анализе своих побуж­дений, своих программ выживания, пребывающих в на­шем подсознании при жизни человека, имеющих отноше­ние к травме, которой подверглись в пути планетарном. Западная йога требует анализа своего «я» как ты есть, а не каким хочешь быть.

Трансценденция по желанию возможна и демонстри­ровалась многими людьми, но такая трансценденция не может быть неизменной. Анализ себя, анализ воспоми­наний, накопленных глубоко внутри «я» является абсо­лютным требованием для успешного объединения (интег­рации) переживаний Озарения, Просветления, Самадхи, Сатори с собственным планетарным путем.

Есть великое множество людей (особенно в США), ко­торые считают, что тренсценденция есть постепенный процесс, даруемый каким-то божественным источником избранным индивидуумам. По идее это, может быть, и верно. Могут быть индивидуумы, испытавшие то, что надо для трансценденции, получив соответствующих ро­дителей, соответствующих друзей, соответствующее вос­питание. Если такие люди есть, мне еще предстоит найти книги, доказывающие это.

Муки страдания, страха, гнева, мудрости все-таки не­обходимы для надлежащего самоанализа и надлежащего единения (интеграции) своей внутренней свободы, чтобы действовать от состояния Высокой Беспристрастности пос­тоянно и неуклонно.

Джон Лилли

Никто еще из тех, кого я знаю, включая и меня само­го, не достиг этого у нас в США. Я все время слышу об очередном гуру, приехавшем с Востока, из Тибета, из Японии, Афганистана, Аравии, Индии, Китая, и все же, когда я с ними встречаюсь, я вижу определенные огра­ничения, налагаемые земной личностью. Но вижу я и бес­спорное свидетельство переживаний Озарения, запечат­ленного в каждом из этих лиц.

Есть такие, кто считает, будто полная трансценден-ция и интеграция (единение) приводят к ауре святости, харизме, эзотерическому влиянию на других, божествен­ному влиянию, которое будет так или иначе магически приводить других в состояние Озарения. Примеры Иисуса Христа, Будды и других великих фигур древности посто­янно выдвигаются как доказательство этих достижений.

С этим я не могу согласиться. Мне кажется, что такое Божественное Присутствие в старину на Земле является проекцией последователей, очарованных харизмой и ка­жущимися чудесами, дающими простор идеализированию в их воображении, в их сочинениях. Апокрифические ис­тории возникают вокруг любой фигуры, испытавшей Оза­рение и собирающей последователей. В этих сообщениях есть тенденции игнорировать те стороны данного учителя, которые проявлялись как слишком человеческие.

Я готов пересмотреть эти представления во всякое время, когда смогу непосредственно познакомиться с та­ким идеализированным божественным лицом. До тех же пор я буду продолжать свои исследования и анализ этих феноменов, насколько могу, без очарования и антипатии.

Я не хочу накапливать последователей. Я не хочу быть почитаемым. Я хочу воодушевить других на иссле­дование, на изучение, самоанализ, на превзойдение себя, на расширение своего сознания и улучшение своего пла-

нетарного пути в согласованной общественной реальности как она есть, а не какой им хотелось бы, чтобы она была.

Когда у меня бывают переживания Озарения, я при­знателен за это. Я не знаю их источника. Я все еще не понимаю их и не могу принять системы убеждений дру­гих, которые с такой готовностью объясняют эти феноме­ны как проявления Бога, которого они определяют в своей системе убеждений; их Бог слишком мал.

Это моё метаубеждение: если есть Разум во Вселен­ной, он настолько грандиозен, что человек, Озаренный или нет, — это маленькое ничтожное животное, обитаю­щее на маленькой планете в очень малой солнечной сис­теме, в малой галактике, в очень малой части поистине безбрежной и безграничной Вселенной за пределами вся­кого воображения, интеллектуального постижения, эмо­циональной привязанности для нас людей.

Наши толкования, наши убеждения по поводу Бога, наши восприятия Его не являются областью немногих привилегированных мнимых людей Божьих. Если любые из нас находятся в общении с этим Разумом, тогда все мы обладаем потенциалом сознательного установления такого общения. Оно не только для элиты немногих, пользую­щихся эзотерическими методами и впечатляющих после­дователей ритуалом и их собственными переживаниями.

Я уверен, что всякий, кто примется за это, сможет испытать описанные феномены. Если он (она) отличается достаточной дисциплиной, достаточным временем, доста­точным образованием, достаточным анализом себя, то он (она) будет иметь эти переживания при надлежащих ус­ловиях. Буквально — для ума нет пределов, кроме тех, что налагаются на этот ум им самим. Расширенные внут­ренние пределы ведут к безграничным внутренним вос­приятиям.

Джон Лилли

Таким образом я вышел из рамок, которые установил с эзотерическим учителем в его школе. Так я даю вам свои теперешние пределы, как я их понимаю.

В главе Тони о ее впечатлениях от группы из Арики можно видеть отчасти ее отношение к разным планетар­ным эпизодам, происходившим в Нью-Йорке за три меся­ца ее пребывания там. Читая это описание, следует пом­нить, что Оскар не был более так доступен для учеников, как со мной в Чили. Он уже сильнее отдалялся, меньше обучал и переложил больше обучение на сорока четырех оставшихся от изначальных пятидесяти четырех человек, образовавших первоначальную группу в Чилийской Школе.

К этому времени все сторонники самостоятельного поиска покинули группу. Группа оставшихся была убеж­дена в своей «правоте»; никто из них не осуществлял са­моанализа до сколько-нибудь значительной глубины.

Тони рассказывает о своих впечатлениях от этой груп­пы с большой откровенностью. Многие подобные эпизоды происходили и в Чили, но в печать их никто не передал — ни я, ни кто-либо иной. Даже в Чили Оскар был окру­жен «домашней политикой», которую я в своих исследо­ваниях старался свести к минимуму или игнорировать. Так было и, вероятно, всегда будет вокруг учителя, рабо­тающего в глубинах и высотах нереализованного челове­ческого потенциала.

Тут я припомнил свою первую поездку в Чили, в Ари-ку, во время которой я много часов провел наедине с Оска­ром Ичазо. Мои заметки после этой поездки породили сле­дующий отрывок в гл. X «Центра циклона».

«Таким образом, за эту недельную поездку в Чили в мае 1970 г. я был в состоянии понять кое-что из структу­ры обучения, которое Оскар намеревался предложить. Хотя я и не сумел увидеть всю панораму, я заглянул в

Парный циклон

пространства, в которые хотел попасть, а также в те, в которых бывал и куда хотел вернуться.

У меня были некоторые сомнения, которые я дер­жал при себе. Мне не нравилась идея пребывания в за­крытой группе, эзотерической или какой-либо иной. Я следовал своим собственным путем, учась где и от кого только можно. По-моему, политика, свойственная многим групповым решениям, снижает качество и эф­фективность действий. Опытный, осведомленный, энергичный, разумный индивидуум, действующий в сво­бодной коалиции и широкой связи с другими, гораздо эффективнее, чем он же в жестко организованной груп­пе, или так по крайней мере кажется мне».

Так что я принял курс и убеждения Оскара с 1 июля

1970 г., окунувшись в них на семь месяцев в его конт­ролируемой среде в чуждой культуре (Арика) и снова вы­шел из-под его непосредственного влияния 7 февраля

1971 г. в США. Мощное продолжение межличностной привязанности — антипатии сохранялось, пока не рассея­лось в Нью-Йорке в ноябре 1971 г.

Этот эксперимент (с 1 июля 1970 г. по 31 декабря 1971 г.) я считаю успешным:

1). Наша с Тони пара успешно выдержала свой пер­вый удар.

2). Я вернулся снова к «разумному индивидууму, дей­ствующему в свободной коалиции... в широкой связи».

3). Я узнал, что мой образец исследователя действен, полезен и доступен для других. Образец этот, воспроиз­водимый из эпилога «Центра циклона», таков:

В этой книге я иллюстрирую общий принцип жизни и бытия. Это принцип, который я описывал в книге «Че­ловеческий биокомпьютер». Здесь я исправляю и допол-

ДжонЛидди

няю его. В научном исследовании любой из внутренних реальностей я следую таким метапрограммным ступени:

1. Проверьте насколько возможно, где эти новые пространства, какие основные убеждения должны туда вести.

2. Примите основные убеждения этой новой сферы... за истинные.

3. Идите в эту сферу вполне сознательно, на высо­кой энергии, вмещая все, как бы ни были перезкивания нейтральны, экстатичны или мучительны.

4. Вернитесь сюда, к нашей лучшей из согласован­ных реальностей, сбросив на время те основные убеж­дения новой сферы и приняв убеждения исследователя, непредвзято, беспристрастно, объективно изучающего зафиксированные переживания и данные.

5. Проверьте свои текущие модели этой согласован­ной реальности.

6. Постройте модель, которая включает в себя эту реальность и реальность новую наиболее сжатым обра­зом. Как бы ни были мучительны такие пересмотры мо­делей, удостоверьтесь, что обе реальности вошли туда.

7. Не поклоняйтесь никакой отдельной личности, ни группе, ни одному пространству или реальности, а также не почитайте и не бойтесь их. У искателя, у исследователя нет места для такого багажа.

Я пользовался этой системой много раз в жизни, в начале работы с изоляцией, в работе в бассейне (ванне) с ЛСД, в опытах в Исалене, в чилийской работе. Всякий раз я производил всю возможную разведку, входил в новую сферу с энтузиазмом и насколько мог открыто, принимал местные убеждения как... истинные, интенсивно переживал эту область и, наконец, выходил из нее, отбрасывая ее убеждения, в то же время

Парный циклон

критически изучая данные и перепрограммируя свои теории.

На собственном пути я нашел, что глубокое понимание для меня лучший путь в неведомое, в «вы­сшее» состояние сознания. Я вполне рассчитываю следо­вать этому пути и далее. Я ни в коей мере не считаю все написанное мною окончательным — с углублением и расширением исследования мы способны будем лучше осуществлять работу по картографии, изучению и даль­нейшей картографии.

Поскольку на сегодня я не нашел окончательных ответов, я намерен продолжать поиск. Действительно ли я просто вожак 100 биллионов соединенных клеток? Если так, кто выбрал меня вожаком? Откуда взялись эти клетки? А если я нечто большее, чем конечный результат ста биллионов клеток, живущих совместно, то откуда взялся «я»?