Слова сияния», глава 38, страница 6. Себариал разделил с Шаллан свой экипаж после того, как они покинули королевский дворец и направились к его военному лагерю

Себариал разделил с Шаллан свой экипаж после того, как они покинули королевский дворец и направились к его военному лагерю. Узор продолжал тихо вибрировать в складках ее юбки, и девушке приходилось заставлять его вести себя потише.

Кронпринц сидел напротив, откинув голову к обитой мягким материалом стенке, и тихонько похрапывал под дребезжание экипажа. Земля здесь была очищена от камнепочек и вымощена каменными плитами, уложенными слева и справа от центральной линии.

Солдатам Шаллан теперь ничего не угрожало, и они должны были присоединиться к ней позже. У девушки появились база для операций и постоянный источник дохода. Из-за напряженности встречи и последующего ухода Навани дом Холин пока не потребовал, чтобы она вернула все вещи Джасны. Ей по-прежнему необходимо сблизиться с Навани, чтобы заручиться помощью в исследовании, но до настоящего времени все складывалось вполне удачно.

Теперь Шаллан оставалось всего лишь спасти мир.

Себариал всхрапнул и проснулся после короткого сна. Он поудобнее устроился на сидении, почесывая щеку.

— Ты изменилась.

— Прошу прощения?

— Выглядишь моложе. Во время совета я дал бы тебе лет двадцать, возможно, двадцать пять. Но теперь вижу, что ты не можешь быть старше четырнадцати.

— Мне семнадцать, — сухо ответила Шаллан.

— Невелика разница, — фыркнул Себариал. — Могу поклясться, раньше твое платье выглядело поярче, черты лица — более острыми, более привлекательными... Видимо, дело в освещении.

— У вас такая привычка — оскорблять внешний вид молодых леди? — спросила Шаллан. — Или вы поступаете подобным образом только после того, как напустите слюней в их присутствии?

Себариал ухмыльнулся.

— Тебя явно воспитывали не при дворе. Мне это нравится. Но будь осторожна. Оскорбишь здесь не тех людей — и расплата последует незамедлительно.

Сквозь окно экипажа Шаллан видела, что они наконец приближаются к лагерю, над которым реет знамя Себариала. На нем были изображены глифы себес и лайал, стилизованные в виде ярко-золотого небоугря на черном поле.

Солдаты на воротах поприветствовали их, и Себариал отдал приказания одному из мужчин проводить людей Шаллан в его особняк, когда те прибудут. Экипаж покатил дальше, Себариал откинулся на сидении и стал наблюдать за ней, будто что-то предвкушая.

Шаллан не могла понять, что именно. Возможно, она сделала неправильные выводы из его поведения. Девушка перевела внимание на вид за окном и вскоре решила, что это место являлось военным лагерем только по названию. Улицы оказались более прямыми, чем можно было бы ожидать от города, сформировавшегося естественным образом, но ей попадалось на глаза гораздо больше гражданских, чем солдат.

Они проезжали мимо таверн, открытых рынков, магазинов и высоких построек, в которых легко могло разместиться с десяток семей. На улицах толпилось множество людей. Это место было не таким разношерстным и полным жизни, как Харбрант. Дома, выстроенные из крепкого дерева и камня, располагались впритирку друг к другу, чтобы было проще выдерживать сверхшторма.

— Закругленные крыши, — заметила Шаллан.

— Мои инженеры говорят, что они лучше противостоят ветрам, — гордо ответил Себариал. — Углы и стены зданий тоже закругленные.

— Столько людей!

— Почти все — постоянные жители. У меня самый большой штат портных, ремесленников и поваров во всех лагерях. Я уже запустил двенадцать мануфактур — текстиль, обувь, керамика, несколько мельниц. Еще я контролирую стеклодувов.

Шаллан повернулась к кронпринцу. Гордость в голосе Себариала совсем не соответствовала тому, что Джасна писала об этом мужчине. Хотя, конечно, большинство ее заметок и сведений о кронпринцах появилось после нечастых визитов на Разрушенные равнины, последний из которых состоялся достаточно давно.

— Я слышала, — сказала Шаллан, — что ваш лагерь — один из наименее успешных в войне против паршенди.

В глазах Себариала появился озорной блеск.

— Остальные гоняются за быстрой прибылью от гемсердец, но на что им тратить деньги? Скоро мои текстильные фабрики будут производить униформу по гораздо более низким ценам, чем привозную, а мои фермеры начнут обеспечивать нас более разнообразной пищей, чем та, что доступна благодаря преобразователям. Я выращиваю и лавис, и таллий, не говоря уж о свиных фермах.

— Вы скользкий угорь, — проговорила Шаллан. — Пока другие сражаются на войне, вы строите хозяйство.

— Требовалась осторожность, — сообщил он ей по секрету, наклонившись вперед. — Не хотел, чтобы они заметили, чем я занимался поначалу.

— Умно, — ответила Шаллан. — Но почему вы рассказываете об этом мне?

— В любом случае ты все поймешь, если должна будешь вести себя как одна из моих служащих. Кроме того, секретность больше не имеет значения. Мануфактуры уже запущены, а мои войска отправляются в забег на плато едва ли раз в месяц. Я вынужден платить Далинару штрафы, чтобы не участвовать в них самому и заставлять его посылать кого-то другого, но это того стоит. Как бы там ни было, сообразительные кронпринцы разгадали, что у меня на уме. Остальные считают меня ленивым дураком.

— Так вы не ленивый дурак?

— О, я именно такой! — воскликнул он. — Сражаться слишком хлопотно. К тому же, солдаты умирают, а я должен платить их семьям. Все это бессмысленно. — Он выглянул в окно. — Я открыл секрет три года назад. Все переезжали сюда, но никто не считал, что навсегда, несмотря на ценность всех тех гемсердец, означавших, что у Алеткара будет здесь постоянное представительство...

Себариал улыбнулся.

Экипаж наконец остановился у небольшого, похожего на особняк дома, окруженного более высокими вместительными зданиями. На участке вокруг дома разросся декоративный сланцекорник, ко входу вела выложенная каменными плитами дорожка, имелось даже несколько деревьев. Величественный особняк с колоннами на фасаде не был огромным, но мог похвастаться изысканным классическим дизайном. Ряд более высоких каменных зданий позади жилища кронпринца служил отличной защитой от ветра.

— Возможно, у нас найдется для тебя комната, — сказал Себариал. — Может быть, в подвалах. По-видимому, для всего моего имущества никогда не будет достаточно места. Три полных комплекта обеденной мебели. Ба! Как будто я кого-то приглашаю к себе.

— Вы действительно такого невысокого мнения обо всех остальных? — спросила Шаллан.

— Я их ненавижу, — ответил Себариал. — И стараюсь ненавидеть всех. Таким образом, нет риска пропустить того, кто на самом деле этого заслуживает. Так или иначе, мы на месте. Не жди, что я помогу тебе выбраться из экипажа.

Шаллан не потребовались услуги кронпринца, поскольку подоспел лакей и помог ей спуститься на каменные ступени, вырезанные рядом с подъездной дорожкой. Еще один лакей подсобил Себариалу, который выругался, но принял помощь.

На крыльце особняка, уперев руки в бедра, стояла женщина маленького роста в дорогом платье. У нее были кудрявые темные волосы. Значит, из северного Алеткара?

— Ага, — проворчал Себариал, пока они с Шаллан подходили к женщине. — Проклятие моей жизни. Пожалуйста, постарайся не смеяться, пока мы не разойдемся каждый в свою сторону. Мое хрупкое, стареющее эго больше не в состоянии выносить насмешки.

Шаллан посмотрела на него, сбитая с толку.

Затем женщина заговорила:

— Только, пожалуйста, не говори мне, что ты ее похитил, Тури.

«Нет, совсем не алети», — подумала Шаллан, пытаясь определить акцент.

Хердазианка. Ногти, похожие на камни, подтверждали ее предположение. Женщина была темноглазой, но дорогое платье говорило о том, что она не служанка.

Ну, конечно же. Любовница.

— Она настояла, чтобы приехать со мной, Палона, — ответил Себариал, забираясь по ступеням. — Я не смог ее разубедить. Нужно выделить ей комнату или что-то в этом роде.

— И кто она такая?

— Какая-то чужеземка, — произнес Себариал. — Когда она сказала, что хочет отправиться со мной, то, похоже, вызвала раздражение у старого Далинара, поэтому я разрешил.

Он помедлил.

— Как там тебя звали? — спросил он, поворачиваясь к Шаллан.

— Шаллан Давар, — ответила девушка, поклонившись Палоне.

Может, та и была темноглазой, но определенно являлась хозяйкой дома. Хердазианка посмотрела одобрительно.

— Что ж, она вежлива, а значит, скорее всего, здесь не приживется. Честно говоря, не могу поверить, что ты притащил в дом какую-то случайную девицу только потому, что, по твоему мнению, это разозлит одного из кронпринцев.

— Ба! — воскликнул Себариал. — Женщина, ты делаешь из меня самого большого подкаблучника во всем Алеткаре...

— Мы не в Алеткаре.

—...а я даже не женат, шторм побери!

— Я не выйду за тебя замуж, так что хватит спрашивать, — сказала Палона, сложив руки перед собой, и стала с любопытством разглядывать Шаллан со всех сторон. — Она слишком молода для тебя.

Себариал ухмыльнулся.

— Я уже использовал похожую фразу. На Рутаре. Получилось восхитительно — он так сильно плевался, что ты бы спутала его со штормом.

Палона улыбнулась и жестом отослала Себариала внутрь дома.

— В кабинете тебя ждет подогретое вино с пряностями.

Он медленно направился к двери.

— А еда?

— Ты выгнал повара, забыл?

— Ах, да. Ну, ты могла бы что-нибудь приготовить.

— Так же, как и ты.

— Ба! Ты бесполезна, женщина! Только тратишь мои деньги. Напомни, почему я с тобой связался?

— Потому что ты меня любишь.

— Не может быть, — ответил Себариал, остановившись на секунду перед входными дверьми. — Я не способен любить. Слишком большой скряга. Ну, пристрой куда-нибудь девушку.

Он зашел внутрь.

Палона кивком подозвала Шаллан.

— Что на самом деле произошло, дитя?

— В принципе, он ни разу не солгал, — ответила Шаллан, обнаружив, что покраснела от смущения. — Но и не озвучил несколько фактов. Я приехала, так как условно помолвлена с Адолином Холином, и подумала, что если останусь в доме Холин, то окажусь в стесненном положении, поэтому попыталась найти другие варианты.

— Хм. Выглядит так, будто Тури...

— Не называй меня так! — донесся голос изнутри.

—...этот идиот действительно принял политически разумное решение.

— В общем-то, — заметила Шаллан, — я вроде как силой заставила его принять меня к себе. И я публично заявила, что он будет выделять мне очень щедрое содержание.

— Слишком щедрое! — снова донесся голос Себариала.

— Он что... стоит там и подслушивает? — спросила Шаллан.

— Он хорошо умеет подкрадываться, — ответила Палона. — Ну, пойдем, устроим тебя как следует. Не забудь сказать мне, сколько он тебе пообещал, даже если косвенно, в качестве содержания. Я обо всем позабочусь.

Несколько лакеев сгрузили сундуки Шаллан с экипажа. Ее солдаты до сих пор не прибыли, и она надеялась, что они не попали в беду. Девушка последовала за Палоной в дом, который внутри полностью соответствовал своему наружному классическому дизайну. Много мрамора и хрусталя. Статуи, отделанные золотом. Широкая лестница, ведущая на балкон второго этажа, возвышающийся над вестибюлем. Нигде поблизости Шаллан не заметила притаившегося Себариала.

Палона отвела Шаллан в очень симпатичные покои в восточном крыле. Они были выдержаны в светлых тонах и богато обставлены мебелью, твердый камень стен и пола смягчили шелковыми драпировками и толстыми коврами. Вряд ли она заслуживала такого роскошного внутреннего убранства.

«Полагаю, не стоит чувствовать себя подобным образом, — подумала Шаллан, пока Палона проверяла шкаф на наличие полотенец и простыней. — Ведь я помолвлена с принцем».

Но такое количество роскоши напоминало Шаллан об отце. Кружево, драгоценности и шелк, которые он дарил в попытке заставить ее забыть о... других временах...

Шаллан моргнула, повернувшись к Палоне, которая что-то ей говорила.

— Прошу прощения? — сказала девушка.

— Слуги, — проговорила Палона. — У тебя есть собственная горничная?

— Нет. Хотя, я располагаю восемнадцатью солдатами и пятью рабами.

— И они будут помогать тебе переодеваться?

Шаллан покраснела.

— Я имела в виду, что хотела бы разместить и их, если возможно.

— Возможно, — легко согласилась Палона. — Скорее всего, я даже найду, чем их занять. Полагаю, ты будешь платить им жалование из своего содержания, так же, как и горничной, которую я для тебя найду. Еда подается на втором колоколе, в полдень и на десятом колоколе вечером. Если захочешь перекусить в другое время, обращайся на кухню. Повар, возможно, тебя обругает, при условии, что на этот раз я все же смогу заставить его вернуться. У нас есть штормцистерна, поэтому обычно имеется проточная вода. Если захочешь горячую ванну, мальчишкам понадобится около часа, чтобы подогреть воду.

— Проточная вода? — с воодушевлением переспросила Шаллан. Первый раз она увидела подобное в Харбранте.

— Как я и сказала, штормцистерна, — Палона указала наверх. — Каждый сверхшторм наполняет ее водой, а форма цистерны отсеивает крэм. Не пользуйся ею до полудня после сверхшторма, иначе вода будет мутной. И ты выглядишь чересчур возбужденной.

— Извините, — ответила Шаллан. — У нас Джа Кеведе нет ничего похожего.

— Добро пожаловать в цивилизацию. Надеюсь, ты оставила свою дубину и набедренную повязку у двери. Позволь мне теперь заняться тем, чтобы подыскать тебе горничную.

Маленькая женщина развернулась, чтобы уйти.

— Палона? — позвала Шаллан.

— Да, дитя?

— Спасибо вам.

Палона улыбнулась.

— Ветер свидетель, ты не первая сбившаяся с пути, кого он привел в дом. Некоторые из нас даже остались навсегда.

Она вышла.

Шаллан опустилась на плюшевую белую кровать и утонула в ней почти до шеи. Из чего они ее сделали? Из воздуха и желаний? Кровать была роскошной.

В гостиной — ее гостиной — послышались звуки, возвестившие о прибытии лакеев с сундуками. Несколько мгновений спустя они прикрыли за собой дверь. Впервые за очень долгое время Шаллан поняла, что ей не нужно бороться за выживание или беспокоиться, как бы не оказаться жертвой одного из спутников по путешествию.

И она просто заснула.

Тот акт великого злодейства выходит за рамки бесстыдства, которое до сих пор приписывают орденам. Поскольку борьба в то время была особенно интенсивна, многие объясняют его врожденным духом предательства. После того, как они отказались от клятв, на них напало около двух тысяч человек, уничтоживших большую часть сообщества. Но случившееся коснулось только девяти из десяти, последний заявил, что не бросит своего оружия и не сбежит, и взамен поддержал великую уловку за счет остальных девяти.