Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Ольга Филипповская 3 страница






Чувствуемые ощущения создают возможность для изменений

Если из телесных ощущений возникает первый шаг, ведущий к реальным изменениям, это трансформирует вас в целом. Это может быть как очень значительный, так и весьма небольшой шаг, но тем не менее он изменяет всю природу целого. Подобное изменение или “сдвиг” можно испытать на уровне тела и распознать его безошибочно. При этом человек может испытывать чувство непрерывности и целостности происходящего, и когда такая целостность начинает изменяться, изменения ощущаются непосредственно, на физическом уровне.

Первый шаг приближает человека к тому,

чтобы быть самим собой

Когда делается такой шаг, индивид может ощущать себя по-разному. Скорее всего, возрастет понимание того, что такое “я сам”. Поэтому такой шаг становится развитием (пусть даже небольшим) и проявлением целостной сущности, являющейся центром личности.

Когда у индивида возникает целостное чувствуемое ощущение как объект, доступный восприятию, приходит понимание различия между “я” и этим ощущением. “Это присутствует здесь, а мое “я” есть сейчас ”. Совершенно конкретное и непосредственно ощущаемое раз­отождествление (правда, лишь один из способов его осуществления): “Это не есть “я”! Чувствуемые ощущения позволяют сделать открытие, что наше “я”, в сущности, этим ощущением не является. Так человек, испытывая чувствуемое ощущение, может в большей мере стать самим собой.

Все шаги направлены на рост

Каждый шаг направлен на рост *. Человек не может предопределить направление роста, однако знание самого факта, что рост имеет направление, нередко оказывает существенную помощь.

Я не удивлюсь, если сейчас читатель захочет получить объяснение моего заявления, что процесс изменений всегда имеет направление — направление, которое я (и другие психотерапевты) нахожу в самом процессе. Давайте пока отложим спорный вопрос, задаю ли это направление я или же оно возникает само. И в том и в другом случае данное направление представляет собой личностный рост.

Сравнение с катарсисом поможет понять, что я имею в виду. Предположим, человек переполнен гневом и яростью — может быть, он не способен с ними справиться и контролировать. В процессе психотерапии переживание гнева может включать в себя плач и избиение подушки, даже разрывание ее на части. Позднее человек может почувствовать себя лучше. Или узнать, что гнев не разрушил его. Но в процессе самого переживания он чувствует себя сметенным собственным гневом, будто скорлупка в океане.

Центральное ядро личности, его внутренняя “сущность”, раскрывается и расширяется в направлении своего проявления и развития. “Я” также становится более сильным. При этом человек (я имею в виду сейчас нечто, не различимое с первого взгляда) в большей мере возвращается к самому себе, к своей подлинной сущности. Такое проявление “Я” индивида, раскрытие и развитие его личности оказывается принципиально важным для успеха психотерапии.

С помощью катарсиса индивид также может осуществлять процесс своего развития, но часто возникает чувство, что человек остается столь же ничтожным и малым, как ранее. При катартическом переживании индивид может “соприкоснуться со своими чувствами”, в том числе и с самыми “телесными”, поэтому процесс развития происходить не будет.

Развитие человека происходит, когда его желание жить и совершать те или иные поступки достаточно глубоко затрагивает его личность вместе с присущими ей надеждами и стремлениями, когда восприятие и оценка самого себя придают новое чувство уверенности, способность “прочно стоять на ногах” усиливается и человек при этом приобретает возможность лучше понимать других. Последнее ни в коей мере не противоречит всему остальному. Так индивид обретает чувство своего бытия, он ощущает себя отдельной личностью, достаточно сильной для того, чтобы испытывать желание быть ближе к другим людям, принимая их такими, какие они есть. Человека влечет все, что представляет для него непосредственный интерес, у него возникает желание снова и снова играть в эту игру. Внутри пробуждается нечто, долгое время бывшее неподвижным и безмолвным, стесненное и почти полностью онемевшее; тогда и сама энергия жизни начинает течь по новому пути.

Однако как начинается этот рост? Конечно, если он уже продолжался достаточно долгое время, мы можем довольно легко отметить результат. Но как можно распознать начало роста, чтобы оказать ему содействие или по крайней мере не мешать? Каковы его первые “зеленеющие побеги”? И что именно делает человек в эти первые моменты (возможно, нечто не столь эффективное, но приводящее к важному результату)?

Прежде чем такое развитие станет очевидным, можно будет наблюдать появление многих тонких струек энергии, борющихся за свое выживание и развитие. Каким образом это происходит, мы увидим в следующих примерах из первого интервью с клиентом.

 

Клиент: Она все время говорила, что я бесчувственный — на протяжении многих лет, до самого нашего развода. Действительно, она умела насквозь видеть других людей, а я ничего не замечал.

Психотерапевт: То, о чем она говорила, выглядит вполне правдоподобным.

Клиент: Да, действительно. Я стремился как-то изменить свою бесчувственность, и в этом одна из причин моего обращения к психотерапевту. Мне бы не хотелось оставаться бесчувственным. Однако я прошел достаточно долгий путь. Когда я был молод, то ничего не знал о своих чувствах.

Психотерапевт: Когда вы оглядываетесь назад, у вас возникает чувство удовлетворения от того, насколько длинный путь вы прошли?

Клиент: Да. Моя нынешняя работа близка к вершине всей моей жизненной карьеры, и мне бы не хотелось в конце концов признать, что я плохой человек.

Психотерапевт: Раз вы достигли определенных жизненных успехов, то, очевидно, не являетесь таким уж плохим.

Клиент (плачет): Будь я проклят... Не знаю, почему я плачу. Конечно, это глупо.

Психотерапевт: Видимо, когда вы сказали, что вам не хочется оказаться плохим человеком, что-то всколыхнулось в вас, поднявшись на поверхность.

Клиент: Вы действительно так думаете?

 

Некоторые психотерапевты не знают, что следует предоставить клиенту возможность остановиться на тех чувствах, которые он испытывает, говоря, что прошел достаточно длинный путь (см. выше, выделенное курсивом). Тогда клиент не отметил бы и других положительных моментов. Некоторые психотерапевты привыкли работать только с отрицательными явлениями и зачастую просто игнорируют положительные стороны человека.

В приведенном примере можно довольно легко увидеть, что я подразумеваю под направленностью на рост, поскольку клиент говорит о многих позитивных качествах и результат оказывается драматическим. Его внутренняя сущность оживает, когда положительные мотивы и усилия признаются как им самим, так и психотерапевтом. И по мере углубления в самого себя клиент начинает плакать.

Психотерапевту не обязательно становиться на чью-то сторону и говорить клиенту, что его бывшая жена плохая, а сам он хороший. Достаточно просто относиться к мнению пациента, как к мнению, имеющему право на существование и отличающему от мнений других людей. Весьма вероятно, может обнаружиться, что это мнение внутренне вполне последовательно. В данном примере психотерапевт признает и понимает мнение клиента, постоянно подвергавшегося критике. В результате и сам клиент признает собственную позицию. Его внутренняя сущность, долгое время вынужденная пребывать в скрытом и безмолвном состоянии, постепенно начинает проявляться. Клиент приятно удивлен этим, хотя и не знает, что происходит.

Иногда нечто подобное может происходить и менее заметным образом. Необходимо просто принимать то позитивное, что клиенту удается сказать о себе, и говорить ему об этом. Интересно, что такой подход оказывается применимым ко всему, что есть в личности клиента — ко всему, что он любит, ко всему уникальному и неповторимому в нем. Хотя не всегда можно наблюдать такое проявление внутренней сущности, мы нередко явственно ощущаем, что, реагируя на подобные вещи, испытываем контакт с этой внутренней сущностью.

Нет ничего важнее, чем внутренняя сущность. Сама психотерапия существует для человека только в приложении к его внутренней сущности, и у нее нет каких-либо иных целей. И когда внутреннее бытие приходит в движение, пусть даже в незначительной мере, этот факт оказывается более реальным и важным, чем любые диагностические оценки.

В стенограмме, приводимой в следующей главе, можно увидеть, как психотерапевт активно предлагает клиенту определенные ценности. Понятно, что это само по себе еще не приводит к положительному результату. Далее мы обсудим этот вопрос подробнее, а здесь же я еще раз подчеркну, что для процесса изменений характерна его направленность на рост.

У нас сейчас нет необходимости обращаться к общему предположению, что все человеческие процессы всегда направлены к душевному здоровью — подобный наивный оптимизм нам ни к чему. Учитывая, сколько страданий и деструктивных моментов постоянно присутствуют вокруг нас, для испытывающего эти страдания человека оптимизм просто оскорбителен. Но и пессимизм столь же оскорбителен для самой жизни. Ведь жизнь, несмотря на все происходящее, всегда устремлена вперед.

Следование направленности на рост и поощрение этого роста явно отличается от навязывания психотерапевтом клиенту определенной системы ценностей и своих представлений о “хорошем” или “плохом”. Содержание переживаний никогда не остается неизменным. И то, что сейчас кажется плохим, потом может повернуться другой своей стороной, изменяя сами наши представления о том, что такое “плохое”. Поэтому понятия о хорошем и плохом должны подвергаться постоянному пересмотру — так же, как и все остальное во внутреннем содержании личности.

Как мы уже обсуждали ранее, никакие теоретические представления не могут направлять реальный процесс переживаний, так как данный процесс имеет свое собственное направление. Но теории (особенно нового рода) иногда помогают найти эти “направления”, даже если их трудно определить в терминах конкретного содержания.

Я осознаю, что заявление о превращении плохого в хорошее звучит весьма неубедительно. Я бы и сам себя не убедил в этом на основании лишь той информации, которую я представил выше. Предлагаемый в следующем разделе фрагмент стенограммы позволит нам подробно рассмотреть, как происходит каждый шаг изменений в переживаниях.

Этапы изменений в переживаниях

можно объяснить лишь ретроспективно

Мы не можем заранее предсказать или вывести логически, какими будут следующие этапы процесса. Они почти всегда оказываются гораздо более специфическими и осязаемыми, чем позволяют предполагать любые теоретические построения — даже в тех редких случаях, когда нам удается правильно угадать эти шаги. Но когда такой шаг происходит, появляется возможность ретроспективно восстановить логику изменений и соотнести ее с сущностью проблемы клиента. После возникновения изменений человек может осознать достигнутый им прогресс. Однако индивид не в состоянии предвидеть эти изменения и должен ожидать, пока произойдут конкретные шаги.

Подведем итог и сформулируем восемь характерных черт чувствуемых ощущений.

 

1. Такие ощущения возникают в пограничной зоне между сознательным и бессознательным.

2. Ощущения вначале носят неотчетливый характер (хотя при этом они бывают уникально неповторимыми и узнаются безошибочно).

3. Ощущения испытываются на телесном уровне.

4. Они имеют целостный характер, это некая данность, но обладающая внутренней сложностью, комплексностью.

5. Ощущения возникают поэтапно, проявляясь шаг за шагом.

6. Эти шаги приближают человека к его подлинной сущности, которая не сводится к какому-либо содержанию.

7. Процесс проявления ощущений направлен на рост.

8. Разрабатывать теоретические объяснения этапов проявления ощущений имеет смысл лишь ретроспективно.

 

3. Что необходимо делать клиенту,

чтобы возникли поэтапные

изменения переживаний

 

Давайте рассмотрим случай, когда происходят позитивные сдвиги в изменении переживаний, и попробуем оценить роль непосредственно испытываемых неотчетливых чувствуемых ощущений. В следующей главе мы рассмотрим этот же фрагмент психотерапевтической сессии, чтобы показать, как психотерапевт может способствовать возникновению у клиента чувствуемых ощущений. Мы постараемся рассмотреть, что же именно помогает индивиду сохранять у себя эти ощущения, чтобы постепенно, шаг за шагом, начали происходить изменения.

Анализируемый нами фрагмент относится к самому началу сессии, продолжавшейся в течение часа. Заканчивается фрагмент моментом, когда был сделан первый реальный шаг, ведущий к изменениям. Конечно, психотерапевт и клиентка на этом не остановились. Я же, лишь кратко останавливаясь на предшествующих этапах психотерапии, тщательно прокомментирую именно ту часть сессии, когда был сделан первый шаг.

В комментариях, приводимых справа, содержится достаточно дополнительной информации, чтобы понять сущность описываемых в стенограмме событий. Может быть, вам потребуется вначале прочесть весь фрагмент стенограммы, чтобы понять общую картину, а уже потом анализировать ее отдельные моменты.

Однако прежде позвольте мне в общих чертах объяснить, для чего я привожу здесь эту стенограмму. Я хотел бы обратить внимание читателя, что диалог начинается с тупиковой дискуссии. Клиентка имеет свое мнение о происходивших событиях и неотступно ему следует. Психотерапевт знает об этом. Несмотря на выводы, которые делает клиентка, проблема никак не продвигается к разрешению. Читатель может довольно легко представить, как можно провести целый час в подобных дискуссиях без какого-либо заметного эффекта.

Отметим также восемь характерных признаков возникновения первого шага в изменении переживаний.

1. Время от времени клиентка будет обращать внимание на нечто, скрыто присутствующее в испытываемых ею ощущениях. В эти моменты она как бы находится в пограничной зоне между сознательным и бессознательным.

2. То, что ощущается подобным образом, вначале смутно и неотчетливо, неразличимо, вызывает замешательство и не распознается. Клиентка может обращаться к этим неотчетливым ощущениям, откладывая на некоторое время то, что хотела сделать или сказать. Вначале, когда психотерапевт предлагает ей обратиться к ним, она оказывается не готовой к этому, но пытается продолжить свою мысль и высказать ее. В отрывке стенограммы я специально подчеркивал этот момент.

Не следует пытаться оценивать, является ли точка зрения клиентки правильной или ложной, как не следует и критиковать то, что она думает. Процесс движется в диапазоне между мышлением и телесными ощущениями; и то, и другое необходимо. Но для того чтобы обнаружить телесные ощущения, клиентке следует отвлечься от старой информации, от всего определенного и известного. Вместо этого она обращается к тому, что неотчетливо и смутно проявляется на фоне явных ощущений, скрываясь за ними.

Вы заметите, что существует определенный промежуток времени, на протяжении которого из неотчетливых телесных ощущений не возникает ничего конкретного, определенного. Клиентка не сразу находит ответ, не сразу обнаруживает путь дальнейшего продвижения. Этот дискомфортный период обычно продолжается минуту или две (до тех пор, пока не начнет что-то происходить.

3. Кроме того, вы можете увидеть, что ощущения существуют для клиентки именно на телесном уровне, она обращает внимание на свое внутреннее физическое состояние.

4. Она обнаруживает в себе нечто, являющееся целостной сущностью. Когда такая сущность проявляется, клиентка убеждается, что в целостности скрыто заложена сложность.

5. Действительный, реальный шаг включает в себя изменение и открытие в чувствуемых ощущениях. До сих пор чувствуемое ощущение оставалось скрытым, безмолвным и непроявленным. Сейчас оно приходит в движение и раскрывается. Этот принципиальный сдвиг подразумевает чувство телесного облегчения (верный признак того, что высказанное имеет явное значение, возникшее из смутного ощущения. Но из этого не следует, что сказанное является полностью истинным и верным. Ни психотерапевту, ни клиенту не следует допускать этого. Дальнейшие шаги, вероятно, изменят то, что сейчас воспринимается как верное. Однако нет сомнения, что произнесенные слова оказывают явное влияние на смутное ощущение. Поэтому психотерапевт предлагает “говорить, исходя из этого ощущения ”, в то время как многое другое, что было сказано (или подумано), совершенно не за­тронуло чувствуемого ощущения.

Такой шаг воспринимается положительно и высвобождает скрытую энергию. То, что клиентка при этом для себя раскрывает, может восприниматься и как хорошее, и как плохое, но сам момент, когда делается шаг к раскрытию, всегда приносит облегчение — подобно глотку свежего воздуха, а болезненное не становится еще более болезненным. Я называю это состояние “чувством изменения”. Оно изменяет как общую конфигурацию проблемы, так и отношение индивида к ней.

6. Отметьте: клиентка открывает достаточно глубокую часть самой себя, но открываемое на самом деле не является ее подлинной сущностью. Да, ей интересна и симпатична эта часть, но сама она остается чем-то отдельным и явно большим, чем данная часть. Более глубокое ощущение собственной сущности дает чувство удовлетворения.

7. То, что возникает при этом, основано на целях или ценностях клиентки (например, стремление к компетентности или желание достичь чего-либо, вместо того чтобы отступать). В рамках ее ценностей то, что порой ей приходилось отступать, было достойно осуждения. Новые ощущения возникают отнюдь не из оценки происходящего, даваемой психотерапевтом, хотя он постоянно ее предлагает. Я считаю, что в данном случае не существует разницы между оценкой со стороны клиентки и со стороны психотерапевта. Однако проявляющийся у клиентки материал ни в коей мере не является произвольным; он имеет свою собственную направленность и ценность.

8. Ретроспективно индивид может осознать возникающие у него ощущения, попытаться дать им теоретическое объяснение и продумать логические шаги, которые могли бы привести к такому эффекту. Реальные шаги придают новый смысл тем явлениям и событиям, которые к ним привели. Однако заранее, на основании того, что клиентка говорила и думала, невозможно предвидеть, каким именно будет шаг. И хотя сам этот шаг по-прежнему логически связан с событиями или проблемой, которые его вызвали, восприятие самой проблемы изменяется. Мы называем это “изменением содержания”.

Тупиковая дискуссия в начале сессии

В течение предыдущих сессий было уже немало тупиковых дискуссий, иногда имело место фокусирование, которому клиентка немного научилась. Тупиковая дискуссия касалась ее отрицательной самооценки и озабоченности тем, как ее воспринимают другие. В отношении мужчин клиентка говорила о том, что не уверена в своей привлекательности и сильно озабочена этим обстоятельством. Она также выразила досаду и раздражение, что ей приходится беспокоиться по этому поводу. Такое беспокойство не соответствовало ее системе ценностей, согласно которой внешний вид человека не имеет значения. Она критиковала себя, используя слова типа “уверенность” для описания чувств, испытываемых к самой себе. Клиентка рассказывала о том, как складывались ее отношения с людьми, в частности с мужчинами: она “замыкалась” и “уходила в себя”.

Клиентка говорила о своем образовании (спустя несколько лет она решила его продолжить), о своих научных интересах, а также о чувстве невыносимой скуки и протеста против того, что обычно происходило на занятиях.

Она ощущала в себе “заблокированность”, что вызывало у нее чувство гнева. Этот блок нарушал ее образ жизни, проявляясь в виде чрезвычайно сильной потребности уйти в себя и полной невозможности общаться с другими людьми. Когда это впервые случилось с ней в колледже, ее отправили домой, потому что у нее начался кризис, столь сильный, что он скорее напоминал полный крах.

Клиентка не сумела подготовить статью, так и оставшуюся незавершенной, поскольку посчитала ее несовершенной. Это вызвало у клиентки вопрос, почему она постоянно так озабочена желанием быть выдающейся, хорошей и привлекательной, и дискуссия по этому поводу была достаточно длительной. Возможность быть подвергнутой проверке и оценке также имела для нее очень большое значение, и поэтому клиентка всячески старалась избегать подобных ситуаций.

Если вы не знакомы с клиент-центрированным способом реагирования, называемым “активным слушанием” (подход Роджерса-Кохута), вам может показаться, что в данной ситуации психотерапевт ведет себя весьма пассивно, проводя большую часть времени в попытках точно воспринять и отразить то, что говорил клиент. Это действительно чрезвычайно активный и эффективный способ установить глубокий и ничем не ограничиваемый контакт с клиентом, позволяющий бoльшую часть времени самому управлять ходом процесса психотерапии. Ведь если вы пытаетесь научить кого-то управлять машиной, вам необходимо посадить ученика на место водителя, а не вести машину самому. Иногда вам действительно придется брать руль и кое-что показывать, но если вы будете делать это слишком часто, человек так никогда и не научится водить машину.

В следующей главе (и далее) я буду обсуждать другие виды психотерапевтического воздействия, но они не должны отнимать много времени в ходе психотерапевтической сессии. Большую часть сессии клиенту приходится действовать свободно и спонтанно, не имея никаких ориентиров и ожидая того, что проявляется изнутри. После того как клиентом нечто воспринято и отрефлексировано, он снова вернется в состояние внутреннего ожидания.

Что же происходит, если клиенту не удается погрузиться в себя и ожидать проявления следующего шага изнутри? В данном случае то, что возникнет, будет носить исключительно вербальный характер, и вероятность тупиковой дискуссии весьма велика.

Когда вы будете читать начало приводимого далее фрагмента стенограммы, представьте, насколько легко клиентка может провести весь психотерапевтический сеанс в таких ни к чему не ведущих дискуссиях, рассуждая о том, как плохи ее успехи в учебе, и о своем стремлении избегать мужчин. Представьте, насколько утомительным для вас оказалось бы чтение более длинного отрывка такой стенограммы. Клиентка весьма озабочена тем, как ее воспринимают другие люди. Она будет снова и снова пытаться убеждать себя, что это очень важно для нее. Она упорно твердит о всеобщем падении ценностей; о том, что большинство людей из ее окружения озабочены тем, как их воспринимают, и что само общество поощряет подобное отношение, а также о том, что она противится всему этому, и подтверждать все это случаями из жизни. Кроме того, клиентка будет обсуждать то, что она достаточно привлекательна и обладает интеллектуальными способностями, — несмотря на кажущуюся очевидность противоположного.

Приводимый фрагмент следовало бы рассматривать как альтернативу тупиковой дискуссии. Поэтому давайте внимательно рассмотрим, что происходило на сессии.

 

К1: Я все думала об этом по дороге... Мне не кажется, что я так уж плохо о себе думаю...

П1: Вот... Вы спрашиваете... Почему у вас такая низкая самооценка?

К2: М-да...

П2: Ну, может, и не спрашиваете, если быть точным.

К3: Я видела сон. Мы были вдвоем с этим парнем (пауза)... Это был очень приятный сон... Да, действительно приятные отношения... И когда я вспоминала этот сон на следующий день, я спрашивала у себя, почему у меня не складываются такие отношения... Не думаю, что этот парень на самом деле находит во мне что-то неприятное. Еще я думала, почему так часто пропускала занятия. В самый ответственный момент я тяну, трясусь от страха и наконец все бросаю.

П3: Вы говорите, что между этими двумя вещами (между пропусками занятий и проблемами в отношениях с мужчинами) есть нечто общее.

К4: Да, у меня масса отговорок и оправданий, почему я никогда не делала всего возможного...

П4: В самый ответственный момент что-то сдерживает вас.

К5: Да.

П5: И наиболее подходящее слово для вашего состояния — “испуг”.

К6: Да, да... Меня как бы оттаскивают и... я отступаю.

П6: “Отступать” — наиболее подходящее слово, не так ли?

К7: Испуг — это нечто более поверхностное, чем отступление. Испуг возникает, когда какая-то часть меня самой говорит: “Ты знаешь, что тебе действительно необходимо сделать это...”

П7: Мы не знаем, что вас оттаскивает, — во всяком случае, не испуг сам по себе.

К8: Да, испуг — это результат.

П8: Итак, мы не знаем, на что в действительности похоже ваше чувство отступления и что именно внутри вас стремится отступать.

К9: Я думаю... Ага... Это связано с тем, что мне не хочется подвергать себя проверке... испытывать свои возможности... Я боюсь, что плохое подтвердится.

П9: Можете ли вы почувствовать, как вас оттаскивает и вы отступаете, если представите, что смело идете вперед?

К10: Да, сейчас я могу. Отступление — в “травке”. Это именно то, что она дает.

П10: В “травке”?..

К11: Да, “травка”, марихуана — это самое лучшее, куда можно отступить.

П11: Самое лучшее место, куда можно отступить?

К12: Да. Однако если я не подойду к критической черте, у меня не появляется необходимости отступать.

П12: Однако пока не перейдете эту черту, вы не можете проверить, что находится за ней — хорошее или плохое. Но вы пугаетесь того, что можете там обнаружить.

К13: Правильно!

П13: Я хотел бы узнать, каково оно, ощущение “оттаскивания”. Вы можете снова почувствовать это сейчас?

К14: Да, могу.

П14: Давайте слегка прикоснемся к этому чувству и посмотрим, что получится.

(Короткая пауза.)

К15: Испуг... Как будто мир пытается укусить меня или что-то в этом роде... (Смеется.)

П15: М-да... Ну, хорошо.

(Более длительная пауза.)

К16: Очень странно. Одно чувство как бы лежит в основе другого, и именно об этом я пытаюсь сказать.

П16: Вы пытаетесь ощутить это чувство непосредственно и сказать, что это такое. И возникает испуг.

К17: Интересно, что страх находится в основе этого чувства. Сейчас мне нравится сидеть здесь, отстраненно испытывая апатию... пока снова не возникнет это чувство, и тогда я снова погружусь в приятную апатию. (Смеется.)

П17: Да... Значит, апатия оказывается более комфортным чувством, а страх находится... прямо под ней... Вы падаете и... Ага... вот он.

(Молчание.)

П18: Ну, хорошо, давайте попробуем подружиться со страхом; попытаемся сказать себе, что сейчас, когда мы ничего не делаем, вам ничего не угрожает. Давайте просто попробуем услышать, что ваш страх пытается сказать нам. Чего он боится...

(Молчание в течение трех минут.)

К19: Это очень хорошая, лучшая часть меня самой, но она скорее умрет внутри, чем сможет проявиться, выйти наружу... чтобы над ней насмехались.

П19: Итак, это ваша “лучшая часть”, но поскольку над ней будут насмехаться, она скорее умрет или по-прежнему будет отступать.

(Тишина.)

П20: Можете ли вы радоваться тому, что эта “лучшая часть” проявилась и говорит сейчас с вами? Можете ли вы поприветствовать ее?

К21: Это похоже... как будто вы стараетесь быть приятной для другого человека, но кто-то посторонний, наблюдающий за этим, говорит, что вы просто пытались произвести приятное впечатление.

П21: Получается, что внутри вас это чувство воспринимается как хорошее, а когда выходит наружу, то отказывается плохим для других?

К22: Да.

(Пауза.)

К23: Действительно, это два разных момента...

 

Прервем изложение стенограммы сессии, чтобы проанализировать, как происходит первый шаг и связанные с ним изменения в ощущениях. Понятно, что час, отведенный на сессию, еще не истек и работа продолжалась. Клиентка вспоминала другие случаи, с которыми были связаны подобные переживания, подробно рассказывала о различных аспектах своей жизни. В конце концов она стала лучше понимать эту “лучшую часть” себя.

Я бы не хотел заниматься обсуждением личности клиентки и предлагаю вам самим проделать то же самое. Для некоторых читателей это может оказаться затруднительным, но тем не менее я подчеркиваю важность данного момента. Попробуйте отвлечься от содержания стенограммы и попытайтесь вместо этого проанализировать происходящий процесс. Да, это может быть нелегко, но все же я предлагаю вам попробовать.

Давайте посмотрим, как именно происходят подобные шаги и возникают изменения в переживаниях. Отложим на некоторое время мысли о том, что, по нашему представлению, должен был бы сделать психотерапевт. Вместо этого попробуем понять, как происходят подобные изменения.

В следующей главе мы проанализируем, что сделал для возникновения такого шага психотерапевт, а сейчас остановимся на том, что сделала для этого клиентка.

Итак, в первой части стенограммы клиентка пыталась предпринять то, что, по моему мнению, является анализом проблемы, заведомо обреченным на неудачу. Она полагала, что проблема состоит в боязни проверить себя и свои возможности. Она спрашивала: “Почему я должна испытывать страх? ” Клиентка считала, что боялась признать, что на самом деле она далеко не столь приятна и привлекательна, как ей хотелось бы. Данное предположение подразумевается в ее словах (К3—К4 и К9). Думая о необходимости сдать выполненные работы или встретиться с мужчиной, она испытывала страх.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.02 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал