Анафора. Главная часть евхаристического богослужения, сохранившаяся в своем плане и общем содержании молитв от древнейших времен

Главная часть евхаристического богослужения, сохранившаяся в своем плане и общем содержании молитв от древнейших времен, называется евхаристическим каноном, евхаристической молитвой в узком смысле этого слова или анафорой, потому что в ее центральном моменте совершается возношение (от ά ν α φ έ ρ ω)Святых Даров. Несмотря на все исторические влияния, имевшие место в богослужебной жизни, и на преобразовательные действия отдельных литургистов, эта часть в своем содержании претерпела меньше всего изменений. Менялись слова молитв, сами молитвы удлинялись или сокращались, в некоторых типах литургий (Александрийская и Месопотамская) ходатайственная молитва заняла то или иное положение в каноне, но само содержание молитв, главные мысли, в них вложенные, богословские идеи анафоры сохранились неизменными. Хотя харизматические молитвы " Учения 12 апостолов" и литургии времен Иустина Философа остались незапечатленными, но все же традиция ревностно охраняла самый дух этих молитв и передавала их из поколения в поколение. Вполне уместно говорить об апостольской традиции и в каком-то условном смысле о том, что молитвы современных литургий в границах евхаристического канона ведут свое происхождение от времен апостольских.

После прочтения Символа веры диакон возглашает: " Станем добре, станем со страхом, вонмем, святое возношение (τ ή ν ά γ ί α ν ά ν α φ ο ρ ά ν)в мире приносити", — и тотчас же он входит в алтарь.

Святой Иоанн Златоуст объясняет это так, что мы должны стоять, как приличествует человеку стоять пред Господом, со страхом и трепетом, и в трезвении духа (Беседа 4 о непостижимости Божией природы). Николай Кавасила относит эти слова к Символу веры, т.е. убеждает нас твердо стоять в этом исповедании веры, не уклоняясь к еретическим соблазнам[341].

По предписанию нашего служебника, диакон по входе в алтарь берет одну из рипид и благоговейно веет ею над Дарами; за неимением рипид он это должен делать одним из покровцов. На практике это редко исполняется. Иерусалимский литургикон ничего не говорит о таких действиях диакона.

На слова диакона певцы отвечают: " Милость мира, жертву хваления", — что, по объяснению Николая Кавасилы, значит, что мы приносим " милосердие Тому, Кто сказал: милости хочу, а не жертвы. Милость же есть плод чистейшего и крепчайшего мира, когда душу не возбуждают никакие страсти и когда ничто не мешает, чтобы она наполнилась милостию и жертвою хваления" [342]. Эта жертва со стороны Бога есть величайшее милосердие к нам и плод примирения с Богом, тогда как с нашей она является величанием всего Божьего домостроительства.

Священник обращается к народу с заключительными словами 2-го послания к Коринфянам (13: 13): [343] " Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа, буди со всеми вами". Это очень древний обычай, но, как уже указывалось выше, не все восточные литургии в этом тождественны. Если это утвердилось в литургиях Палестинско-антиохийских (СА VIII, апостола Иакова в обеих редакциях, святого Иоанна Златоуста и святого Василия) и Месопотамских, то Александрийские литургии предпочитают этому возгласу слова: " Господь со всеми вами". Это подтверждают эфиопские церковные постановления, Веронский фрагмент, литургия апостола Марка, святого Кирилла Александрийского, Абиссинская литургия святых апостолов.

Если обратиться к тому, что в исторической критике текста называется " Formgeschichte" [история форм (нем.)] данного отрывка литургии, то очевидным становится параллелизм между ним и последней перикопой 2-го послания к Коринфянам, а не только его заключительным 13-м стихом XIII гл. В самом деле:

Не заканчивал ли апостол Павел свое послание к Коринфянам целым евхаристическим отрывком?

На это приветствие священника певцы отвечают: " И со духом твоим" (2Тим. 4: 22[344]).

Священник продолжает: " ГорЕимеим сердца" (ср. Плач 3: 41)[345].

Певцы: " Имамы ко Господу".

Священник: " Благодарим Господа" (Иудифь 8: 25)[346].

Певцы: " Достойно и праведно есть покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице Единосущней и Нераздельней".

Священник читает молитву praefatio.

Возглас " ГорЕ имеим сердца" — один из древнейших литургических возгласов. Эфиопские церковные постановления предписывают эти слова в том случае, когда вечернее собрание при внесении светильника переходит в евхаристическое собрание; если же не бывает приношения, то и слова эти не должны быть произносимы. Эти же слова находим и в Веронском фрагменте; их упоминает и святой Киприан Карфагенский (" О молитве Господней"), не говоря уже о том, что они встречаются у всех последующих писателей: святого Кирилла Иерусалимского, Златоуста, Анастасия Синаита и др.

Эти слова, по предписанию иерусалимского служебника, надо произносить с воздетыми руками. Наш служебник этого не указывает, но почти повсеместная практика узаконила это. Некоторые иереи после слов " Благодать Господа нашего..." остаются обращенными лицом к народу и слова " ГорЕ имеим сердца" произносят также лицом на запад. Настольная книга[347] не одобряет этого новшества. При произнесении возгласа " Благодать Господа нашего..." священник осеняет народ крестным знамением.

B России утвердился обычай звонить ко времени евхаристической молитвы, т.е. при словах " Благодарим Господа". Это так называемый звон к " Достойно". Свое начало он ведет от времен Патриарха Иоакима (1674-1690 гг.). Но звон этот совершался при возгласе священника " Изрядно о Пресвятей...", т.е. ко времени пения " Достойно есть яко воистинну..." Когда совершилась перемена и начали звонить к началу евхаристической молитвы, не известно. Надо признать, что древний обычай более осмыслен, ибо он возвещает верующим время совершения Таинства, а не начало евхаристического канона. Впрочем, кое-где в России звон этот удержал свое первоначальное место непосредственно после преложения Святых Даров. На Востоке, благодаря тому, что турки, не вынося колокольного звона, запрещали колокола, в церквах удержались древние била (металлические и деревянные). Там ударяют в било к началу Литургии, но во время совершения Евхаристии никакого звона не положено. Следует, впрочем, сказать, что у греков обычно священник по окончании причащения ударяет лжицей о дискос, чтобы дать знать певцам о времени кончить пение запричастного стиха. У сербов, вероятно, под влиянием близкого соседства с католиками, установилась практика звонить в алтаре в маленький звоночек во время пения " Тебе поем..." звонят при этом трижды: после благословения святого Хлеба, свяиой Чаши и после " Преложив Духом Твоим Святым". Этим дается указание молящимся о времени совершившегося Таинства.

Словами " Благодарим Господа" священник начинает саму евхаристическую, т.е. благодарственную молитву. По этим словам и сама служба называется Евхаристией, и это название — одно из самых древних наименований Литургии. Сам Господь на Своей прощальной Вечере, преподавая ученикам Тело и Кровь, предварительно благодарил Отца (Лк. 22: 17-19)[348]. Все без исключения древние литургии, начиная с " Учения 12 апостолов" и литургии, описанной у святого Иустина Философа, начинают анафору именно этими словами " благодарим Господа". И все евхаристические молитвы, начиная от древнейших, имеют своим содержанием благодарение Господа за все Его блага. Как это было видно из предшествовавшего исторического обзора, в первой части евхаристического канона, praefatio, священник обращается к Богу с благодарением за все благодеяния и в особенности за творение мира, за промышление о нем, за милосердие к роду человеческому, за искупительный подвиг Его Сына и за все явленные и неявленные блага вообще, дарованные Богом через Его Единородного Сына страдающему роду людскому. Эта молитва является переходом к ангельскому славословию. Вот ее содержание:

Эту молитву в обеих литургиях священник заканчивает одним и тем же возгласом: " Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще", — на что певцы отвечают: " Свят, Свят, Свят Господь Саваоф..." Только в таком неразрывном контексте, увы! недоступном, благодаря тайному чтению молитв, для слуха верующих, — этот возглас становится понятным для молящихся. В действительности они слышат одно только придаточное предложение " победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще". Даже если кто-нибудь из присутствующих в церкви молящихся и догадается связать этот возглас священника с последующими словами певцов: " Свят, Свят, Свят Господь Саваоф...", все же он не видит и не знает, куда этот возглас относится и почему именно после приглашения священника благодарить Господа и пения слов " достойно и праведно есть покланятися Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице Единосущней и Нераздельней" следует это новое возглашение " победную песнь поюще..." Эти последние слова становятся понятными только в контексте этой первой евхаристической молитвы. Они заключают ряд мыслей, в ней содержащихся.

Из сравнения обеих приведенных молитв ясно, насколько литургия Златоустого сокращеннее и проще, чем литургия святого Василия Великого. Но эта, в свою очередь, явилась сокращением бывших до нее литургий апостола Иакова и СА VІІІ. Если вспомнить содержание этой молитвы в тех двух литургиях, то увидим, насколько они были богаче своими богословскими мыслями, глубже, поэтичнее в описании творения мира и человека и т.д.

Древнейшие литургические памятники сохранили следы этой молитвы. Так в своей Апологии святой Иустин Философ говорит, что " Именем Сына и Святого Духа воссылается хвала и слава Отцу всех и совершается подробное благодарение за то, что Он нас удостоил этого". Выше уже указывалось харизматическое происхождение первохристианских молитв. Теург в описании святого Иустина совершает свое благодарение, " сколько он может". В этом Иустин Философ только подтверждает еще более раннее свидетельство " Учения 12-ти апостолов". Там пророки " благодарили, сколько они хотели", т.е. насколько у них хватало харизматического настроения. Эти пророки совершали свое благодарение " за святое Имя, которое Бог вселил в сердца людей, за веру, ведение и бессмертие, которое Бог явил людям через Своего Отрока Иисуса, благодарили и за всемогущество Божие, и за творение Им мира". О благодарении в молитвах литургии писал и святой Ириней Лионский. То же благодарение находим и в литургии " Апостольского предания" святого Ипполита Римского. Эти краткие упоминания о благодарственной молитве тех времен нашли свою более пространную письменную форму в литургиях, зависящих от Апостольского предания. Особенно эта молитва характерна в литургии СА VІІІ. Она была выше приведена целиком. В данном случае представляется полезным напомнить, что благодарение в ней охватывает все благодеяния Божии о роде людском. По своей красоте и вдохновенности описание творения мира не уступает псалмам Давида. В них одно и то же поэтическое настроение, отражающее пророческую харизматичность той эпохи.

Именно это подробное перечисление всех благодеяний Божиих в древнейших литургиях, равно как и слова литургии Златоуста в данной молитве говорят " о всех, ихже вемы и ихже не вемы, явленных и неявленных благодеяниих, бывших на нас", поэтому служат и теперь для священника и для народа самым удобным поводом для выражения своего благодарения Богу. Евхаристия есть благодарственная Жертва, и именно при чтении этой молитвы священник должен помнить о всем том, за что он намеревается принести Богу свою благодарность. Слова о всех явленных и неявленных, известных и оставшихся неизвестными благодеяниях Божиих должны охватывать все то, за что священник приносит благодарение. Следует и мирянам знать и помнить, что нет более соответствующего и подходящего момента в литургической жизни для принесения благодарности Богу, как именно эта начальная евхаристическая молитва. При словах " Благодарим Господа" все молитвенное собрание и каждый в отдельности христианин должны принести Богу словесную и бескровную Жертву за все оказанные им Богом благодеяния. В литургическом сознании мирян и священников никакие благодарственные молебны, особенно после совершённой Литургии, не могут и не должны заменять евхаристического чувства. Их, собственно, даже и нельзя сравнивать с величайшим Таинством Церкви, носящим имя благодарственной Жертвы.

Эта молитва praefatio заканчивается почти во всех восточных литургиях упоминанием ангельских воинств, стоящих окрест престола Господня и славословящих Его величие. Согласно древнейшей литургической традиции, все евхаристические молитвы должны быть обращены к Богу Отцу, но отдельные составные части евхаристического канона имеют своим содержанием преимущественную деятельность Отца или Сына или Святаго Духа. Молитва praefatio говорит именно о творческой деятельности Бога Отца; следующая за ней молитва Sanctus’a прославляет искупительный подвиг воплощенного Слова Божия; после нее и так называемой молитвы anamnesis’a, говорящей все о том же искупительном подвиге, последует молитва призывания Святого Духа, epiclesis. Как уже указывалось, переходным, связующим возгласом между первой и второй молитвой евхаристического канона являются слова священника " победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще", на что певцы отвечают: " Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея: осанна в вышних". Этот возглас и пение нельзя рассматривать отдельно от предыдущей молитвы, а именно, что кругом Престола Божия стоят тысячи архангелов и мириады ангелов, Херувимы и Серафимы, Шестокрылатые, многоочитые, возвышающиеся, пернатые, поющие, вопиющие, взывающие и глаголющие победную песнь: " Свят, Свят, Свят Господь Саваоф..." Молитва praefatio тогда органически и логически тесно связана с молитвой Sanctus.

Здесь важно сделать некоторое замечание относительно происхождения этих молитв и их содержания. Из предшествовавшего исторического обзора было видно, что содержание молитвы praefatio одинаково во всех нам известных древних литургиях. Те же мысли проходят в ней, и ведут они свое происхождение от самой седой древности апостольской. Почти то же читаем в этой молитве, как в александрийской группе, так и в антиохийско-византийской и месопотамской. И хотя мы не имеем сохранившихся письменных памятников этой молитвы до IV века, все же утверждаем, что содержание этой молитвы в первые три века было такое же, как и в последующие времена. Но если раньше такое предположение оставалось не подкрепленным никаким документальным доказательством, то теперь мы имеем право говорить об этом с полной достоверностью. На помощь нам в этом отношении приходят исследования бенедиктинского литургиста Dom F.-J. Moreau. В своей книге " Les liturgies eucharistiques" (Bruxel­les, 1924, pp. 247), посвященной литургиям византийской группы, их происхождению, истории и сравнению с другими литургиями, он сделал очень интересное сопоставление, пролившее свет на происхождение самой молитвы praefatio-Sanctus, дотоле неясное.

B самом деле, если харизматическая настроенность первохристианства не знала и не допускала записанных молитв, все же они подчинялись в главных чертах каким-то основным идеям и плану. Ход мыслей этой благодарственной молитвы следовал, вероятно, какому-то образцу. Где его искать? Кто внушил первохристианским " пророкам" -теургам благодарить именно таким образом? Почему после благодарения за творение мира и все благодеяния следовало обязательно ангельское славословие " Свят, Свят, Свят..."? Нет ли какого-нибудь общего источника этих молитв?

Dom Moreau сопоставил христианские евхаристические молитвы с сохранившимися в богослужебном обиходе португальских евреев древними молитвами из Талмуда, и результат оказался весьма для христианских литургистов интересным.

Прежде всего, структура всего христианского суточного богослужения, начиная с вечерни и утрени, а также в значительной степени и литургии, заимствована из синагогального обихода. В самом деле (по Dom Moreau, op. cit.):

Ho, кроме того, и само содержание евхаристической молитвы навеяно еврейским богослужебным обиходом. Так называемая молитва Kedouscha повествует о благодеяниях Божиих, явленных роду израильскому, и она после перечня этих чудес переходит в ангельское славословие " Свят, Свят, Свят..." Сопоставляя приводимый ниже текст этой молитвы, мы не можем не признать очевидным сходство, а порой и тождество мыслей. Нельзя предположить заимствования евреями этих древних молитв от ненавистных им христиан. Они в своей древности восходят не только к апостольской эпохе, их корни уходят глубоко в даль Ветхого Завета и " предания старец". Следовательно, у первохристианской общины и у еврейского синагогального обихода один общий источник или, говоря языком критической школы, своя общая " Urquelle" [первоисточник (нем.)].

Вот текст некоторых из этих Kedouscha (мы следуем переводу Dom Moreau на францусский язык, не проверив его по оригиналу в богослужебных книгах португальских евреев).

" Кедуша" утренней молитвы:

" Если бы пение уст наших было неисчерпаемо, как море, и благодарения нашего языка столь многочисленны, как волны морские; если бы губы наши распространяли славу Его по всему своду небесному, и глаза наши блистали бы, как солнце и луна, а наши руки простирались по воздуху, как орлиные крылья, а ноги наши были бы быстры, как ноги оленя, — мы все же не могли бы благословлять Твое славное Имя, о Вечный Боже наш, ни свидетельствовать нашу благодарность пред Тобою, Царь наш, за одно из благодеяний, явленных Тобою праотцам нашим и нам.

Ты вывел нас из Египта, Вечный Боже наш. Ты освободил нас от рабства. Ты напитал нас во время голода и удовлетворил наши желания во время изобилия. Ты защитил нас от меча, покрыл во время чумы и сохранил нас от долгих и жестоких болезней.

До сего дня милосердие Твое давало нам силу, и милость Твоя — безопасность. Итак, все члены, которые Тыдаровал нам, душа, которую Ты всадил в нас, и язык, который Ты вложил в наши уста — все они вкупе благодарят Тебя, благословляют Тебя, хвалят Тебя, славят Тебя и воспевают Имя Твоесвященное, о Царь наш!

Ибо всякие уста воздают Тебе славу, все глаза направлены к Тебе, и пред Тобою преклоняется всякое колено, и все, что предстоит, все это простирается пред Тобою и боготворит Тебя. И пусть все сердца почитают Тебя, и все утробы воспевают Тебя, как и написано " пусть все уды мои говорят: О! Боже мой, кто подобен Тебе. Кто защищает слабого от притеснителя, нищего и убогого от насилия, как не Ты?..." И поэтому достойно, чтобы всякая тварь благодарила Тебя, хвалила, славила и воспевала Тебя благодарениями Давидовыми...

Все Силы Небесные воздают почитание Ему: Серафимы, Офанимы (т.е. " колеса"), Хаиоты (т.е. животные)[392] поют Ему славу и величие: Да святится Имя Твое, о Вечный Боже наш, да славят память Твою, Царь наш, в вышних на небе и здесь на земле. Да будешь Ты благословляем...

Все (ангелы) избранные, сильные, святые, все они исполняют с благоговением и страхом волю Создавшего их, и устами своими во святой чистоте они воспевают стройные песнопения; они благословляют, хвалят, славят, возносят и святят Вечного, и они воздают почитание славе всемощного Царя, великого, сильного и святого. Подчиняясь всецело игу Царя Небесного, они, следуя своему чину, повелевают друг другу славословить Создателя в духе мирном, языком чистым, в тишине святой, объятые, однако, великим трепетом, они вопиют с благоговением " Свят, Свят, Свят Господь Саваоф..."

Далее следует перечисление отдельных чудес и благодеяний Божиих: творение мира, Его доброты, мудрости и пр. по тому же плану, как и в наших Praefatio.

Другая " кедуша: "

" Мы благословляем Тебя и превозносим славу Твою, как святые Серафимы благословляют Тебя своим священным, сладчайшим и таинственным гласом. Ибо так написано пророком Твоим: Одни предваряют другого и все вопиют: " Свят, Свят, Свят Господь Саваоф. Вся земля наполнена величием Твоим..."

" Кедуша муцаф: "

" О вечный Боже наш, множество ангелов, соединенных на небе, и народ Твой Израиль, собранный на земле, приносят Тебе венец и трижды провозглашают Твою святыню, как и сказано в книге пророка Твоего: Один предваряет другого, и все вопиют: " Свят, Свят, Свят Господь Саваоф..." [393]

Во всех трех приведенных молитвах видно, что благодарение за благодеяния Божии переходит в молитву славословия Имени Божия. Ангельское песнопение " Свят, Свят, Свят Господь Саваоф" неизбежно следует за самим благодарением. Такова уже традиция еврейского богослужебного обихода. Такой же стала она и у христиан.

Из приведенного ясно видно влияние синагоги не только на структуру суточного круга нашего богослужения (вечерня, утреня и часы), но и на самый план евхаристической молитвы и на ход ее мыслей.

Спаситель совершил еврейскую пасху, установив в конце пасхальной Вечери чин Евхаристии. Первохристианская община не сразу порвала с Храмом и традицией еврейского народа. Долго еще Храм и синагога влияли на формирование христианского богослужения. Застольные молитвы наложили, как видно, глубокий отпечаток на богослужение первых христиан. План синагогальной и пасхальной " киддуши" был в общем воспринят апостолами без особых изменений. Ему только придали новую христианскую окраску, завенчивающую еврейскую пасхальную вечерю ее христианским исполнением — евхаристической вечерей, но план вне этого, как мы видели, остался в общем тем же.

Следует заметить, что приведенные молитвы находятся в литургическом употреблении не только сефардийских, португальских евреев, но также и у евреев ашкеназов, немецко-польских. Такую же " кедуш" [освящение] находим в молитвеннике " Seder Hathephiloth", содержащем дневной круг молитвословий[394].

Библейским основанием для разбираемого возгласа " Свят, Свят, Свят..." является текст Исайи 6: 3. Как доказал А. Баумштарк[395], в различные " киддуши" еврейского ритуала вошли слова не только этого места из пророка Исайи, но еще используются иногда и тексты — Иезекииля 3: 12: " Благословенна слава Господа от места своего" (Jô ser); псалма 145: 10: " Воцарится Господь вовек, Бог твой, Сионе, в род и род, аллилуиа" (Sê mona’esre) и Исхода 15: 18: " Господь царствуяй веки и навек" (Qê dussa dhê sidhra). Ho, как замечает тот же исследователь, последние тексты не имеют соответствия в христианской евхаристической молитве. Упомянутый текст Исайи 6: 3 варьируется в различных восточных анафорах так.

B основной текст Исайи всюду интерполировано " небо". Это ангельское славословие введено в западную мессу позже, чем в восточную; в Галлии только после Собора 529 года в Вуазоне, как указывает Баумштарк.

При словах " Победную песнь..." диакон или иерей правой рукой (причем, если это диакон, то захватив тремя пальцами орарь) поднимает с дискоса звездицу и начертывает ею над дискосом образ креста, стараясь касаться дискоса соответствующим концом звездицы при каждом слове иерея: поюще... вопиюще... взывающе... глаголюще. Проделав это, диакон или священник целует звездицу и полагает ее на сложенные с левой стороны воздух и покровец с дискоса. После этого диакон переходит через горнее место на правую сторону престола. Для этого и во избежание лишнего перехода через горнее место за престолом диакон после слов " станем добре, станем со страхом..." входит в алтарь не через южную (правую диаконскую) дверь, а через северную, т.е. левую, чтобы стать ему с левой стороны престола для поднятия звездицы.

Служебник предписывает ему после этого снова взять рипиду и обмахивать ею святые сосуды, но, повторяем, на практике это редко производится.

Слова молитвы " победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф..." напоминают нам мистические откровения пророкам Исайе, Иезекиилю и апостолу Иоанну Богослову (Ис. 6: 3[396]; Иезек. 1: 10[397]; Апок. 4: 6-8[398]), видевших страшный Престол Господней славы и внимавших ангельскому славословию Господа. Этим естественно, повторяем, заключить молитву, говорящую о творении Богом мира и о Его совершенствах. Переходя к молитвенному прославлению и переживанию подвига Бога Слова, Церковь к этому возгласу присоединяет слова " осанна, благословен Грядый во имя Господне". Эти слова, обращенные некогда еврейскими детьми к идущему на вольную Страсть Господу, обращены теперь к идущему на евхаристическое заклание Агнцу. " Осанна" значит " Господи, спаси". Таким образом, мистическое созерцание Божией славы, предвечной Его силы, могущества, святости и красоты и неизреченные вещания таинственных апокалиптических животных в литургическом сознании Церкви связаны с видением шестокрылатых и многоочитых Херувимов и Серафимов и с созерцанием Христовой " славы", т.е. Его искупительных Крестных Страданий.

Молитва Sanctus’a известна нам почти по всем древнейшим кодексам литургий. Следует, впрочем, вспомнить, что " Апостольское предание" святого Ипполита и литургия в " Testamentum Domini N. I. Christi" не имеют этой молитвы. Содержание этой молитвы таково:

Из сравнения видно то, что остается недоступно слуху мирянина, слышащего только отдельные разрозненные возгласы. Для среднего церковного посетителя, неотдающего себе ясного отчета в различии обеих литургий, даже если он внимательно слушает все, что в церкви читается и поётся, все различие между евхаристическими канонами обеих литургий только в том, что в литургии святого Иоанна Златоуста возгласно произносятся одни лишь слова Спасителя: " Приимите, ядите..." и " пийте от нея вси...", тогда как в литургии святого Василия Великого они предваряются еще последней фразой из повествования о Сионской горнице и Тайной Вечере: " Даде святым Своим учеником и апостолом, рек: Приимите, ядите..." и то же перед возгласом о Чаше. На самом деле разница огромная и очень существенная. Молитва святого Василия Великого снова напоминает нам молитвы древней Церкви; она полнее богатыми богословскими мыслями, она поэтичнее и гораздо содержательнее.

Служебник указывает, что при произнесении иереем слов установления Таинства диакон орарем показывает на святой Хлеб и на святую Чашу. По аналогии с Архиерейским Чиновником, священник также рукой показует и Хлеб и Чашу.

Как видно из предшествующего обозрения евхаристических молитв древности, слова установления Таинства являются вместе с молитвой призывания Святого Духа самой неотъемлемой частью анафоры. Если не считать Несторианской литургии, где этих слов нет вообще ввиду указанных выше соображений, и литургии в " Тестаменте", где они неполны, то все остальные нам известные евхаристические молитвы содержат их.

Интересна редакция этих слов. Наиболее полна она у евангелиста Матфея: λ ά β ε τ ε, φ ά γ ε τ ε τ ο ΰ τ ό έ σ τ ι τ ό σ ώ μ ά μ ο υ. Π ί ε τ ε έ ξ α ύ τ ο ϋ π ά ν τ ε ς τ ο ύ τ ο γ ά ρ έ σ τ ι τ ό α ί μ ά μ ο υ, τ ό τ ή ς κ α ι ν ή ς δ ι α θ ή κ η ς [Приимите, ядите: сие есть Тело Мое. Пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета].

Марк следует ему, оставляя последние слова " во оставление грехов". Лука варьирует слова установления так, что у него перед Чашею (первой, т.е. не евхаристической, а законной) Спаситель сказал: λ ά β ε τ ε τ ο ΰ τ ο κ α ί δ ι α μ ε ρ ί σ α τ ε [приимите ее и разделите], — тогда как перед Хлебом только: τ ο ΰ τ ό έ σ τ ι τ ό σ ώ μ ά μ ο υ, τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν δ ι δ ό μ ε ν ο ν [сие есть Тело Мое, еже за вы предается]. Также и перед Чашею (евхаристической) не встречается у него " пийте от нея вси", а прямо: τ ο ΰ τ ο τ ό π ο τ ή ρ ι ο ν ή κ α ι ν ή δ ι α θ ή κ η, έ ν τ ώ α ϊ μ α τ έ μ ο υ, τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν έ κ χ υ ν ό μ ε ν ο ν [сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови, яже за вы проливается], — без " во оставление грехов". Четвертое повествование о Евхаристии, у апостола Павла (1 Κ ор. 11), основывается на повествованиях и Матфея, и Луки. Так перед Хлебом Спаситель, якобы, сказал в редакции Матфея, т.е. λ ά β ε τ ε, φ ά γ ε τ ε, τ ο ΰ τ ό μ ο υ έ σ τ ι τ ό σ ώ μ α [приимите, ядите, сие есть Тело Мое], но добавил не совсем как у Луки: τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν κ λ ώ μ ε ν ο ν [за вы ломимое]. Перед Чашею текст в редакции Луки (впрочем, έ ν τ ώ έ μ ώ α ϊ μ α τ ι [в Моей Крови] без " за вы изливаемая во оставление грехов").

Такова варьирующаяся редакция священного текста. Исторические литургии следуют такому порядку:

Литургия CAVІІІ: λ ά β ε τ ε... φ ά γ ε τ ε τ ο ΰ τ ό έ σ τ ι τ ό σ ώ μ ά μ ο υ τ ό π ε ρ ί π ο λ λ ώ ν θ ρ υ π τ ό μ ε ν ο ν ε ί ς ά φ ε σ ι ν ά μ α ρ τ ι ώ ν. Π ί ε τ ε έ ξ α ύ τ ο ΰ π ά ν τ ε ς τ ο ΰ τ ό έ σ τ ι τ ό α ί μ ά μ ο υ τ ό π ε ρ ί π ο λ λ ώ ν έ κ χ υ ν ό μ ε ν ο ν ε ί ς ά φ ε σ ι ν ά μ α ρ τ ι ώ ν [приимите... ядите, сие есть Тело Мое, еже за многи сокрушаемое во оставление грехов. Пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя, яже за многи изливаемая во оставление грехов].

Греческая литургия апостола Иакова: λ ά β ε τ ε, φ ά γ ε τ ε τ ο ύ τ ο μ ο υ έ σ τ ι τ ό σ ώ μ α τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν κ λ ώ μ ε ν ο ν κ α ί δ ι δ ό μ ε ν ο ν ε ί ς ά φ ε σ ι ν ά μ α ρ τ ι ώ ν [приимите, ядите, сие есть Мое Тело, еже за вы ломимое и предаваемое во оставление грехов].

Также и перед Чашею: ее редакция более полная: π ί ε τ ε έ ξ α ύ τ ο ΰ π ά ν τ ε ς τ ο ΰ τ ό μ ο υ έ σ τ ί τ ό α ί μ α τ ό τ ή ς κ α ι ν ή ς δ ι α θ ή κ η ς τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν κ α ί π ο λ λ ώ ν έ κ χ υ ν ό μ ε ν ο ν κ α ί δ ι α δ ι δ ό μ ε ν ο ν ε ί ς ά φ ε σ ι ν ά μ α ρ τ ι ώ ν [пийте от нея вси, сия есть Моя Кровь Новаго Завета, яже за вы и за многи изливаемая и предаваемая во оставление грехов].

Также и Александрийская литургия апостола Марка:

перед Хлебом: λ ά β ε τ ε, φ ά γ ε τ ε τ ο ΰ τ ό έ σ τ ι τ ό σ ώ μ α μ ο υ τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν κ λ ώ μ ε ν ο ν κ α ί δ ι α δ ι δ ό μ ε ν ο ν ε ί ς ά φ ε σ ι ν ά μ α ρ τ ι ώ ν [приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое и предаваемое во оставление грехов].

перед Чашею: π ί ε τ ε ε ξ α ύ τ ό ν π ά ν τ ε ς τ ο ΰ τ ό έ σ τ ι τ ο α ί μ ά μ ο υ τ ό τ ή ς κ α ι ν ή ς δ ι α θ ή κ η ς τ ό ύ π έ ρ ύ μ ώ ν κ α ί π ο λ λ ώ ν έ κ χ υ ν ό μ ε ν ο ν κ α ί δ ι α δ ι δ ό μ ε ν ο ν έ ι ς ά φ ε σ ι ν ά μ α ρ τ ι ώ ν [пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многи изливаемая и предаваемая во оставление грехов].

Византийские литургии усвоили в общем сложную редакцию апостола Иакова, но без κ α ί δ ι α δ ι δ ό μ ε ν ο ν [и предаваемая] в обоих случаях.

Это сравнение текстов установительных слов нами производится для того, чтобы показать историческую изменяемость и гибкость этого текста. Если даже принять латинское (к нам через митр. Петра Могилу пришедшее) мнение о тайносовершительной формуле, то в Таинстве Евхаристии оно, как и в других таинствах, никогда не было строго зафиксированным. Латинской науке нужно точно установить, что и какова есть тайносовершительная формула установительных слов Спасителя. Обращаем внимание на работу, специально этому посвященную: D-r. K. Merk " Der Konsekrationstext der rö mischen Messe". Rottenburg a/N., 1915, Ss. 145. Для латинского литургического и догматического сознания сила Таинства находится именно в этих словах. Таинство понимается католиками юридически, действие слов тоже юридическое. В силу их учения о " Minister Sacramenti" [служитель Таинства] священник в Евхаристии больше, чем в каком-либо другом таинстве, есть " Stellvertreter Christi" [заместитель Христа (нем.)], " Vice Christus" [заместитель Христа]. Он произносит эти слова от имени Спасителя, как-будто Сам Спаситель, заменяя Его в полной мере. Будучи как бы Самим Господом, совершающим Свою последнюю Вечерю с учениками, священник произносит слова установления, как-будто Сам Спаситель, административно, консекраторно. В устах православного священника они произносятся в историческом повествовании об установлении Вечери. Если священник, по словам Максима Исповедника, является в Таинстве " образом Бога", τ ύ π ο ς Θ ε ο ύ [430], то он никак не " вице-Христос". Он не заместитель Христа, и Таинство совершается не одними словами установления и не силою их, а всем контекстом евхаристической молитвы и силою, действием и благодатию Святого Духа.

Молитва anamnesis’a, равно как и установительные слова, из которых она вытекает, является неотъемлемой частью евхаристического канона. Эта молитва есть повторение слов Спасителя " сие творите в Мое воспоминание" (Лк. 22: 19[431]; 1Кор. 11: 24[432]). Это и есть установление Таинства таинств и полномочие и завет творить его всегда, " доколе Он придет" (1Кор. 11: 26[433]). Спаситель с нами всегда " во все дни до скончания века" (Мф. 28: 20[434]). Нельзя говорить о том, что когда-то, " во дни Плоти Его", Он был с нами, а теперь мы осиротели. Он не оставил нас сиротами. Он реально присутствует Плотию Своею, а не только под видом ее, не sub pane, cum pane, in pane [под хлебом, с хлебом, в хлебе]. Каждая Литургия есть новое Боговоплощение и новое повторение Голгофы. В воспоминание спасительных Страданий Христа и совершается это Таинство. Оно и есть воспоминание, " анамнезис" этих Страданий. Апостол Павел в 1Кор. 11: 26 говорит: " Всякий раз, когда едите Хлеб сей и пьете Чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет ". Ясно, что эта молитва не могла не войти в евхаристический канон. С другой стороны, воспоминание спасительных Страданий, как одного из благодеяний, явленных роду человеческому, есть продолжение тех же благодарений, которые священник приносил в самом начале евхаристического канона.

Об " анамнезис'е" (anamnesis’е) нам свидетельствуют многие памятники древности, как это уже было указано выше, в исторической части. Так, например: святой Иустин Философ (I Апол. 66) пишет: " Апостолы... передали, что им было заповедано: Иисус взял Хлеб и благодарил и сказал: " Это творите в Мое воспоминание, это есть Мое Тело..." а в " Разговоре с иудеем Трифоном" (гл. 41) апологет добавляет: " Хлеб Евхаристии, который заповедал приносить Господь наш Иисус Христос в воспоминание Страдания, подъятого Им за людей..."

B литургии, описываемой святым Ипполитом, читаем: " Сие есть Тело Мое... Сия есть Кровь Моя... когда вы это творите, то творите в Мое воспоминание. Итак, вспоминая Его смерть и Воскресение, мы предлагаем Тебе Хлеб и Чашу..."

Литургия СА VIII содержит после слов Спасителя и цитаты из 1Кор. 11: 26 (" всякий раз, когда вы едите Хлеб... доколе Он придет ") такую редакцию анамнезиса: " Итак, вспоминая Его Страдания, смерть и Воскресение, восход на Небеса и будущее Его Второе Пришествие, в которое Он придет судить живых и мертвых и воздать каждому по делам его, мы приносим..." и т.д.[435]

Характерно, что воспоминание простирается на все времена, а не только на прошлое. В евхаристическом воспоминании стираются грани прошлого, настоящего и будущего. Евхаристическая словесная и бескровная служба вневременна, не подчинена законам нашего чувственного восприятия и нашей логики. Мы вспоминаем в нашей Литургии и будущее. Как и для пророков Ветхого Завета не было этих граней времени, и в своем так называемом " perfectum propheticum" [пророческое прошедшее время] они говорили в грамматической форме прошлого времени о событиях будущего, только имеющих случиться, но как бы уже совершившихся, так и теург Нового Завета вспоминает в евхаристическом приношении не только минувшее (страдание, смерть, Воскресение и Вознесение), но и грядущее Второе Пришествие и Суд. Литургия вечна. Агнец заклан в недрах Святой Троицы. Он предназначен к закланию еще " прежде создания мира " (1Пет. 1: 20[436]), хотя и явился во времени, " в последние времена ". Евхаристия любви предвечно совершается в Триединстве Божием, в вечном святилище Божественной любви, совершается во времени и нами и будет совершаться и во веки веков. Эта Жертва любви, " любви Отца, распинающей, любви Сына, распинаемой, любви Духа Святаго, торжествующего силою крестной", не имеет границ во времени. Литургийное последнее явление Даров, символизирующее вознесение на небо, сопровождается возгласом: " Всегда, ныне и присно и во веки веков".

В литургии апостола Иакова (греческой) после установительных слов Господа и цитаты из 1Кор. 11: 26 стоит такой анамнезис: " Воспоминая и мы... животворящие Его Страдания, спасительный Крест, смерть, Гроб, трехдневное Воскресение, на Небеса восхождение, одесную Бога и Отца седение и Второе и славное и страшное Его Пришествие, когда Он придет со славою судить живых и мертвых и воздать каждому по делам его…" [437]

В литургии апостола Марка цитата из 1Кор. 11: 26 дополняется словами " и Мое Воскресение и вознесение исповедуете (доколе Я приду)". Молитва, нас интересующая, вероятно, потому же носит характер не воспоминаний, а исповедания: " Смерть Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, возвещая и трехдневное и блаженное Его из мертвых Воскресение исповедуя и вознесение на Небеса, седение одесную Бога и Отца и Второе, трепетное и страшное Его Пришествие ожидая..." ¹⁸⁴

B Византийских литургиях текст послания к Коринфянам сохранился только у святого Василия, да и то уже с видоизменением: " Елижды бо аще ясте Хлеб сей, и Чашу сию пиете, Мою смерть возвещаете, Мое Воскресение исповедуете". В литургии святого Иоанна Златоуста описание Вечери кончается словами " во оставление грехов". Это " воспоминание" является только переходом к дальнейшей молитве призывания Святого Духа (ε π ί κ λ η σ ι ς)и в некоторых литургиях даже трудно отделимо от него, будучи придаточным предложением " воспоминая" или " возвещая" или " исповедуя" к главному — " Твоя от Твоих Тебе приносим..." (древний греческий текст). Вот параллельный текст молитвы:

Некоторые древние греческие тексты содержали, как и наша славянская редакция, причастие π ρ ο σ φ έ ρ ο ν τ ε ς, т.е. " приносяще", тогда как большинство рукописей и все теперешние печатные служебники имеют " приносим", π ρ ο σ φ έ ρ ο μ ε ν. Таким образом это является главным предложением. В славянской же редакции, если этот возглас понимать, как придаточное предложение, то главное будет в ответе певцов (одинаковом для обеих литургий): " Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молим Ти ся, Боже наш". Этот возглас, равно как и ответ певцов, относится, собственно говоря, к молитве призывания Святого Духа, к подробному историческому и практическому изучению которой мы и переходим.

Έ π ί κ λ η σ ι ς (Молитва призывания Святого Духа)

О молитве призывания Святого Духа с практической стороны следует заметить нижеследующее:

Произнося после молитвы анамнезиса возглас " Твоя от Твоих Тебе приносяще (или древнее " приносим") о всех и за вся" священник совершает возношение Святых Даров. Если служит диакон, причем служит " совершенне", т.е. причащаясь, то возносит Дары диакон. Указание о возношении имеется в служебнике. Это возношение совершается крестообразно сложенными руками, т.е. так, что священник (или диакон) правой рукой берет стоящий слева дискос, а левой — Чашу, стоящую справа, и возносит, т.е. слегка их приподымает над престолом. Правая рука с дискосом должна быть поверх левой с Чашей. Чертить в воздухе образ креста не указано, но многие это делают[439]. Протоиерей А. Мальцев это советует в своем немецком издании служебника[440].

Чин возношения, вероятно, очень древний. От ά ν α φ έ ρ ω, " возношу", вероятно, и евхаристическая молитва литургии святого Василия Великого (" Sanctus") говорит, что Спаситель на Тайной Вечери, " приемь Хлеб на святыя Своя и пречистыя руки, показав Тебе Богу и Отцу..." и т.д. Святым Василием Великим это заимствовано из литургии апостола Иакова[441].

Несомненно, что это имеет библейское, ветхозаветное происхождение и обоснование. Господь повелевает Моисею " и один круглый хлеб, одну лепешку на елее и один опреснок из корзины, которая пред Господом, и положи всё на руки Аарону и на руки сынам его и принеси это, потрясая пред лицем Господним" (Исх. 29: 23-24).

В ответ на слова священника " Твоя от Твоих..." певцы поют: " Тебе поем, Тебе благословим..." Очень важно, чтобы пение этого стиха, равно как и последующего " Достойно есть яко воистинну..." или соответствующего " задостойника", совершалось неторопливо. В этот момент священнику предстоит прочитать молитву призывания Святого Духа (a, по нашей славянской практике, еще и тропарь третьего часа трижды), совершить преложение Даров и прочитать начальную ходатайственную молитву " Якоже быти причащающымся"... и " Еще приносим Ти словесную сию службу, о иже в вере почивших...", т.е. совершить молитвенное заупокойное поминовение. В случае быстрого пения иерею не остается времени на прочтение этих важнейших молитв, и либо он будет это совершать наспех, либо на клиросе возобладает на некоторое время молчание и томительное ожидание.

Только что описанное поднятие ввысь дискоса и Чаши при словах " Твоя от Твоих...", т.е. перед освящением Даров, следует, разумеется, отличать от возношения Святого Агнца перед самым причащением иерея и при словах " Святая святым". Из истории развития литургического обряда Западная церковь знает с известного момента введение в чин Литургии возношение святой Остии при произнесении слов " Приимите, ядите..." Это, как доказывают ученые литургисты Запада, является литургическим нововведением, относящимся к ХІІ-ХІII вв. Дело в том, что в кругах Парижского университета в XII в. некоторыми учеными (Петр Коместор и Петр Кантор) было высказано мнение, вопреки господствующим взглядам, что пресуществление святого Хлеба совершается не тотчас после слов " приимите, ядите", а только после произнесения слов " пийте от нея вси", относящихся к Чаше. Это было дальнейшим уточнением схоластической мысли о математическом моменте тайносовершения. Мнения этих ученых Сорбонны придерживались и еп. Парижский Сюлли и др. Папа Иннокентий III высказался неопределенно в этом споре. Но уже к началу XIII в. возобладало мнение цистерцианского ордена, обратное мнению Коместора и Кантора, и в подтверждение уже совершившегося освящения положено было тотчас после слов Спасителя о Хлебе совершать возношение освященной остии.

Точно так же, начиная с Франции, в конце XIII в. Установлено было совершать возношение Чаши; в том же веке этот обычай вводится и в Германии, в XIV в. — в итальянских диоцезах. В этот же приблизительно период времени вводится в католическуто мессу и звон в особый колокольчик для большего привлечения внимания верующих к поклонению только что освященным святым дарам[442]. Этот последний обычай перешел потом под влиянием, вероятно, австрийских церковных кругов и в сербскую литургию, о чем было говорено выше.

После этого возношения иерей читает молитву эпиклезиса, которая является вместе с установительными словами самой существенной частью анафоры. Она гласит:

Что касается слов молитвы этой " еще приносим Тисловесную сию и безкровную службу...", Одо Казель находит их происхождение в древней философии у Гераклита, Платона и стоиков. Богу надо приносить не кровавые жертвы и даже не вещественные приношения плодов и пр., а чистое приношение нашего духа, слова, истекающие от наиболее высокого, что есть в человеке, от его духа. Древнее иудейство знало уже прο это. Достаточно много сказано у пророков о неприемлемости для Бога наших всесожжений. Дым кадила и кровь тельцов ненавистны Богу, как свидетельствует Исаия (1: 11-15[446]). Милости требует Бог, а не жертвы, разумного Богопознания, а не всесожжений через Своего пророка Осию (6: 6[447]), и сокрушенного и смиренного сердца через Своего псалмопевца (Пс. 50). О духовной службе пишет и апостол Петр (1 посл. 2: 5[448]), и о словесной службе — апостол Павел (Рим. 12: 1). То же находим и во II Апологии Иустина (гл. 8), у Афинагора (Послание, 13), у святого Кирилла Иерусалимского (V тайновод. поучение) и в ряде других святоотеческих и литургических памятников[449].

По прочтении этой молитвы оба священнослужителя поклоняются трижды перед престолом, и от сего момента начинается весьма заметное различие в практике Церквей славянских, с одной стороны, и Греческой, арабской и Албанской, с другой. Первая практика узаконила с XV в. чтение вполголоса с воздетыми руками тропаря третьего часа со стихами 50-го псалма, и только потом уже совершается преложение Даров; по второй же, этот тропарь не читается, а непосредственно после молитвы эпиклезы, не прерывая его совершенно с ним не связанным синтаксически тропарем, совершается преложение.

Итак, наш чин, как в одной, так и в другой литургии, предписывает, чтобы священник и диакон, поклонившись трижды (некоторые в это время молятся: " Боже, очисти мя грешнаго"), произносили указанный тропарь таким образом:

Иерей, воздевая руки: " Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час