Я сказала, что ты слишком одет, — повторила я как можно более твердо.

Он улыбнулся шире.

Легко исправить.

Расстегнув халат, он сбросил его на пол, а сам остался стоять в идеальной красоте своей бледности. Я уже тысячу с лишним раз видала его голым, но это все равно оставалось для меня потрясением. Как будто это какое-то удивительное произведение искусства, а я украла его из музея, где его хранили под стеклом, и теперь могу гладить руками эту идеальную, гладкую поверхность.

Слишком далеко стоишь, — шепнула я.

Он улыбнулся, едва заметно показав клыки.

Это тоже легко исправить.

Он влез на кровать, и я больше смотрела на его тело, чем на лицо. Пока он не выпьет крови, то таким и останется, а это значит, что я смогу позволить себе такое, что мне достается нечасто. Обычно, когда мужчина разденется, он уже не маленький — существенно больше.

Я знаю, о чем ты думаешь, ma petite. — В голосе его слышался шутливый упрек.

Ты у меня в уме читаешь?

Non, ton visage.

Он ответил, что читает по лицу. Я немножко в порядке самообороны французский осваиваю.

Он остановился у моих ног, и я заметила, что он смотрит на Мику.

А ты, Нимир-Радж, что на это скажешь?

Мика улыбнулся в ответ:

Я здесь, чтобы попытаться облегчить жизнь, а не усложнить ее.

Я не пытаюсь усложнять жизнь, — сказала я.

Тс-с! — ответил он. — Не принимай на свой счет.

Я открыла рот и поняла, что собираюсь начать перепалку, если не ссору, а ссориться я сегодня уже не хотела.

Ладно, не буду.

Ты не станешь спорить? — спросил Натэниел.

Я покачала головой и легла опять на подушки:

Не-а.

Мика и Натэниел переглянулись.

Что такое? — спросила я.

Они оба покачали головами:

Ничего, — сказал Мика.

Ничего, — отозвался Натэниел, но улыбаясь.

Я не обо всем спорю.

Конечно, нет, — согласился Мика.

Ну ведь не спорю же?

Уже нет, — ответил Натэниел.

Я хлопнула его по плечу.

Сильнее, если хочешь, чтобы было больно, — осклабился он.

Я не стала бить его еще раз.

Слишком тебе это в кайф.

Он улыбнулся шире.

Уже не я один не готов, — заметил Жан-Клод.

Я опустила глаза на двоих других. Жан-Клод был прав — они определенно не были готовы.

Слишком долго разговаривали, — пояснил Натэниел.

Я ожидала, что мне будет неловко при мысли о троих мужчинах и обо мне одной, когда нет препятствий для секса. Ожидала, но никакой неловкости не было. Я ждала, что мне станет неуютно, но… вот не стало, и все.

— Это я могу исправить, — сказала я и стала сползать по кровати, поворачиваясь к Натэниелу и целуя его сверху вниз, но тут мне пришла в голову мысль. Посмотрев на Жан-Клода, стоящего все так же на коленях, я ее высказала:

Ты не спросил мнения Натэниела.

Мика — твой Нимир-Радж, а Натэниел — нет.

Но все равно он мой возлюбленный.