Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Подземелье и водопад






 

Воздух был влажный, где-то равномерно падали капли. Когда глаза привыкли, я понял, что здесь не так уж темно, – на стенах светились голубоватым пятна лишая.

Падение оказалось довольно мягким, мы приземлились на груду валежника, переложенного тряпьем. Груда эта источала… определенного рода амбре. Иначе говоря, воняло тут порядком. Зато над головой теперь был толстый железный лист, закрывший нас от преследователей.

Бруторша стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу и тряся космами.

– Откуда ученая с базы «Березки» знает о подземном переходе в этом городишке? – спросил я, стряхивая со штанов нечто налипшее на них и стараясь не думать, что это.

– Не я… самка, – пробормотала Иртеньева, дергая плечами. – Лежбище… тут.

– Какого хрена надо было падать на меня? – кряхтя и постанывая, Пригоршня поднялся, начал ощупывать руки и ноги.

– Извини, братан, некогда было крикнуть «подвинься!», – хмыкнул Шнобель. Он уже обходил место, куда мы свалились, осматривался. Я присоединился к нему.

Хорошо, что был хоть какой-то свет, иначе мы рисковали свалиться в воду. Лежбище бруторши, та самая груда давленого валежника вперемешку с тряпьем, находилось на бетонной площадке в полукруглом тоннеле, довольно широком. Площадка занимала меньше половины ширины тоннеля – а вокруг вода. Под потолком тянулись толстенные трубы, наверное, подводка к водонапорной башне.

Площадка была метра два на четыре. Когда-то к люку в потолке вела подвесная лестница, но она давно проржавела и упала, возле железной окантовки отверстия торчали два рыжих пенька.

– Глубоко? – Шнобель посветил в воду тактическим фонариком.

Вместо ответа бруторша шагнула в поток. Черная вода закрыла массивные ступни, завиваясь водоворотами. Течение, впрочем, было слабое, едва заметное.

От площадки в обе стороны отходила полка шириной в полметра. Бруторша по воде, а мы – гуськом по этой полке двинулись вверх по течению.

– Быстро, быстро, – все повторяла самка, шагая впереди, пригнув седую голову. Порезы на спине и плечах перестали кровить и быстро подсыхали.

– Если Дядя такой талантливый и скоростной, имеет ли смысл ломать электростанцию его базы? – разглагольствовал Пригоршня. – Я имею в виду, нет ли другого способа? Может, ты могла бы его забороть прямо там… ну, где ты там сейчас находишься? Борьба сознаний, типа? Битва разумов!

– Как вы вообще уживаетесь? – спросил я. – Давно интересует этот вопрос. Не конфликтуете?

Бруторша посмотрела на свои ладони, будто впервые их видела.

– Не могу, – тихо прорычала она. – Он… сильнее. Вытесняет. Чувствую… все. Но теперь… мало что могу. Запер… здесь, в теле… мутанта.

Я вдруг обратил внимание, что самка иногда подергивается, сбивается с шага.

– Эй, а с вами все в порядке, Татьяна Васильевна?

Иртеньева шла молча, с громким плеском загребая воду ступнями. Я уже хотел повторить вопрос, решив, что не расслышала, как она сказала:

– Контроль… портит. Самка… нервы… много напряжения. Если долго… может умереть.

– И что будет, если эта страхолюдина окочурится? – вмешался Шнобель. – У нас шкурный интерес, сама знаешь. С тобой-то что? Ты куда денешься? Если этот маньяк тебя вытесняет из Зоны? Уж не знаю, где вы там вообще находитесь…

Помолчав, Иртеньева отозвалась извиняющимся тоном:

– Не знаю…

– Думаю – везде, – ответил я Шнобелю по последнему пункту. – Их сознания равномерно разлиты по всему пространству Зоны.

– Ну, не факт, не факт, – пробормотал он.

Бетонный коридор имел ответвления. Пару раз из боковых ходов доносились приглушенные звуки, Пригоршня хватался за автомат, но я останавливал его:

– Береги боезапас, Никита. Неизвестно, как сложится дальше, а мы уже потратились на бесов.

– У меня всего два магазина, – пожаловался Шнобель.

Мы останавливались и пережидали, когда подозрительные звуки затихнут, потом шли дальше. Один раз на нас выскочил детеныш бляка – но бруторша так рявкнула на него, что он укатился обратно в свой коридор, и долго еще нам вслед неслась неразборчивая жалобная ругань. Судя по тому, что родители не кинулись нам вслед, детеныш потерялся. Повезло, что он был маленький и не владел еще телекинетическими способностями. Ну как маленький – всего полтора метра в холке…

– Быстро, быстро… – все стонала бруторша, при-чмокивая и почесываясь. – Успеть до вечера!

Скоро бетонная облицовка закончилась, подземный поток теперь тек по каменной кишке. Пришлось забираться в воду. Конечно, все залило в ботинки, но я быстро привык к бульканью в них. Ноги постепенно замерзали, несмотря на движение. Идти было очень неудобно, скорость сильно замедлилась. Часто приходилось перебираться через перегородившие дорогу валуны, протискиваться в узкие лазы. Пригоршня цеплял за камни трубой гранатомета и ругался. Бруторше было еще сложнее – но, в конечном итоге, она проходила везде. Впрочем, сама по себе эта самка, как мне показалось, явно не первый раз пробиралась этим путем.

Со стен и потолка свисали светящиеся веревки мха. Иногда встречались проломы в земле, тогда сверху в карстовые пустоты, по которым мы топали, проникал свет и свежий воздух. Судя по интенсивности освещения, день близился к вечеру.

Дорога заняла часа четыре. Иртеньева дергалась, иногда останавливалась и рычала, задрав башку к каменному своду. В такие моменты я опасался, как бы камни не обрушились нам на головы.

В конце концов мы выбрались в пещеру, куда вода проникала откуда-то сверху. Иртеньева уверенно направилась к шумящему трехметровому водопаду. Шнобель посветил фонариком. Стало видно, что верхнюю часть пещеры в том месте перекрывает бетонная подушка, в центре которой – широкое отверстие сливной трубы.

– И как мы отсюда выберемся? – Пригоршня, вскарабкавшись по каменной стене до самой бетонной заглушки, вертел головой. Шнобель подсвечивал.

Вместо ответа бруторша, хватаясь за выступающие камни, полезла с другой стороны заглушки. Проследив взглядом ее путь, я заметил над косматой башкой черную прореху между камнями.

– Быстро, быстро, – пролопотала она, поманив нас, и скрылась в прорехе. Мы полезли следом.

В лазе было темно и душно, и я обливался потом, думая, что будет, если сорвусь. Конечно, он не отвесный, стена под углом сорок пять градусов, неровная, есть за что схватиться, но некоторые камни шатаются под ногами. За мной, вполголоса матерясь, карабкался Пригоршня.

Затем вверху стало светлее, и опять послышался шум воды. Из неровной дыры показалась лапа бруторши, ухватила меня за протянутую руку и втащила дальше.

Щурясь, я уставился на переливающуюся в лучах закатного солнца падающую воду. Мы оказались за водопадом, на узком пространстве между каменной стеной и потоком воды. Из скалы тут выступала каменная площадка, забранная бетоном. Падающая вода отгораживала нас от Туманной Пади.

А это что у нас крутится с мерным гудением? Ну да – турбина! Точно, мы на месте.

Бетонная площадка была мокрая, вода, падая на турбину прямо перед нами, разбивалась на сотни капель и орошала все вокруг. От кожуха турбины отходила изогнутая широкая труба, отводя воду туда, откуда мы только что выбрались. Ручей обрушивался с обрыва в Падь и здесь уходил под землю.

Вдруг накатила головная боль, тисками сжала виски. Перед глазами помутилось, предметы расплылись, стали нечеткими, будто окутанные туманом. База была совсем близко, и действие артефакта на куполе оказалось сильным. Нестерпимо, до тошноты хотелось все бросить и стремглав бежать отсюда. Пригоршню перекосило, Шнобель схватился за лоб.

Я снял куртку, приблизился к водопаду и намочил, потом намотал на голову. Стало легче. Все равно еще подташнивало, но теперь хоть можно действовать. Никита со Шнобелем последовали моему примеру.

Над нами виднелась еще одна турбина, смонтированная на такой же бетонной площадке, только поменьше, лопасти быстро вращались. Видимо, мощности одной турбины не хватало для нужд базы. Подойдя почти вплотную к нижней турбине, я осторожно выглянул и увидел третью – еще выше. Три турбины располагались каскадом, каждая на своей площадке; их связывали навесные железные лестницы. Выставив голову, попытался все рассмотреть, но тут же отпрянул: на площадке прямо за водопадом стоял часовой и, облокотившись о перила, курил. Обернувшись, я сделал Пригоршне и Шнобелю знак, чтоб не шумели. Они как раз вытаскивали из щели между краем площадки и осыпавшимися камнями сверток с гранатометом.

Снаружи я разглядел далеко слева купол базы. Последние лучи заходящего солнца окрасили его оранжевым. Надо было торопиться.

Бруторша села на пол у дальней стены и, зажав себе рот, раскачивалась, едва слышно постанывая. Пригоршня быстро развязывал сверток, Шнобель, перехватив карабин за ствол, подкрадывался к водопаду, чтобы, прикрываясь им, подобраться поближе к часовому и вырубить. Вдруг бруторша резко дернула башкой, а у меня мороз пробежал по коже. И будто чей-то взгляд уперся в спину между лопатками. Быстро обернулся – никого.

– Дядьев, – прошлепала губами Иртеньева. – Обнаружил…

Ах, вот оно что! В подземельях он нас потерял, поэтому там никто и не нападал. А теперь он снова почувствовал. Ладно, значит, надо действовать быстро.

Шум падающей воды почти скрадывал гул работающей электростанции. Будка с генератором находилась слева от водопада. Я перетащил калаш на грудь, знаками поторопил Пригоршню и вслед за Шнобелем направился к водопаду. У гудящей турбины мы с наемником разошлись; тем временем Пригоршня, собрав гранатомет, зарядил его и двинулся за мной. Я собирался заставить персонал в техпомещении, если он там был, выключить аккумулятор. Или же мне надо будет сделать это самому. Аккумулятор точно должен быть – чтобы обеспечить базу бесперебойным питанием даже в случае выхода из строя одной из турбин, на время ремонта.

Бруторша вдруг подскочила и, выгнувшись всем телом, закричала: «Он здесь!» – и повалилась на камни, рыча от боли.

Шнобель как раз занес карабин, делая шаг из-за турбины. Часовой обернулся, ствол его MP-7 уперся наемнику в грудь. Я застыл, не зная, бежать ли в генераторную – или на помощь наемнику. Пригоршня поднял трубу гранатомета, прицеливаясь в верхнюю турбину.

И тут случилось невероятное. Поток воды стал закручиваться длинной спиралью – все быстрее и быстрее. Водяная пружина оторвалась от скалы, изогнулась и заледенела. Ледяной бугор хищно завис над нами.

…застыло все: открывший от изумления рот Никита, Шнобель с карабином, часовой с направленным на наемника пистолетом-пулеметом, я с занесенной ногой, распластавшаяся на камнях Иртеньева… Воздух похолодел, все словно превратились во вмерзших в лед мух…

Шнобель упал и покатился часовому в ноги. Тот выстрелил, пуля, взвизгнув, ударилась о скалу над головой Иртеньевой. Я бросился к генераторной.

Бруторша прыгнула вперед, грудью прямо на ледяную стрелу, которая тяжело устремилась навстречу ей.

А Пригоршня выстрелил. Дымная полоса протянулась по воздуху вверх и уткнулась в скалу под верхней турбинной площадкой.

Там расцвел цветок из огня, дыма и осколков. Бетонная плита накренилась с тяжелым скрежетом, турбина, еще вращая лопастями, дернулась, выламываясь из креплений, – и все это рухнуло вниз, на вторую площадку. Тонны бетона, камней, железа обрушились туда, проломили, покатились дальше, ко дну Туманной Пади – туда, где стояли мы.

– Уходим! – заорал я, бросаясь к ограде вокруг нижней площадки.

Шнобель с Пригоршней кинулись за мной. Часовой, замерший с задранной головой, одним махом перепрыгнул через ограду и дал деру по влажной земле, оскальзываясь и размахивая руками.

Оба железных колеса с передающим механизмом, спрятанным в кожухе, в облаке бетонных обломков упали на третью, последнюю площадку электростанции, давя генераторную будку. Во все стороны брызнула бетонная крошка, одно колесо, искривленное, откатилось, воткнулось в каменную стену Пади – и замерло.

Мы с Пригоршней и Шнобелем обернулись. Ледяной бур стремительно таял, дождем проливаясь на землю. Пыль медленно оседала.

– Все?! – прохрипел Никита. – Мы его сделали, а?! Электричества на базе больше нет – системы жизнеобеспечения там всякие отключились – капсула отключилась – Дядьев сдох! Правильно?

– Где Иртеньева? – спросил я.

Бруторши не было видно.

– Кажись, тетенька того… там осталась. – Шнобель кивнул на груду ломаного бетона и искореженного железа. – Лед этот, он же как живой, прям к ней метнулся. Как змея, видели? Разве может лед так… изгибаться? Это против законов природы!

– А Зона, в которую сознание какого-то маньяка вселилось, это по законам природы?! – рявкнул Пригоршня и тыльной стороной ладони отер грязь со лба.

Я первый побежал обратно, они поспешили за мной.

Самка лежала под самой скалой, из-под обломков торчала сгорбленная окровавленная спина. Я схватил лежащий сверху кусок бетона, приподнял и отбросил, потом другой… Пригоршня со Шнобелем присоединились ко мне, разгребая засыпанную бруторшу. Опять поднялась пыль.

Ее тело зашевелилось, распрямляясь.

– Татьяна Васильевна, вы как?

Седые космы на затылке слиплись от крови. Голова приподнялась, медленно повернулась, мы увидели мутные глаза навыкате. Одна бровь была рассечена, по виску размазалось красное пятно. Толстые губы шевельнулись.

– Плохо… – прохрипела она. – Самка… умирает…

– А вы? Что будет с вами?

Бруторша издала жалкий, какой-то детский стон.

– Я… что-нибудь… придумаю.

Она закрыла глаза, голова упала на грудь, огромное тело обмякло. Мы немного подождали – бруторша не подавала признаков жизни. Пришлось слезать с груды обломков.

После обрушения турбин успевший отбежать охранник то ли поскользнулся, то ли упал сам, думая, что будет взрыв. Теперь он поднялся метрах в пятнадцати от нас, повернулся. На грязном лице его была растерянность и страх.

– Эй, стоять, руки вверх! – крикнул он, хватая свой ствол. – Вы че натворили?! Вы похерили электростанцию! Вы ваще кто?!!

Пригоршня в ответ навел на охранника ствол гранатомета и сказал почти ласково:

– Уверен, что хочешь знать?

Тот сильно побледнел, что было заметно даже под слоем грязи.

– Э, мужики, вы…

– Стой на месте! – приказал Пригоршня, в то время как я тоже взял охранника на прицел.

Шнобель тем временем отошел в сторону, чтоб не стоять на линии огня, и направился к охраннику. Тот нервно крутил головой, переводя взгляд с него на нас и обратно.

– Вы – сталкеры? – еще неувереннее заговорил он. – Вы не балуйте! Тут у нас база, там еще люди есть, они…

– Знаем, – перебил я. – Хотели бы тебя убить – уже убили бы. Опусти ствол, Опустить, я сказал!

Последние слова мне удалось произнести так грозно и таким командирским тоном, что охранник последовал приказу. И через секунду приклад «сайги» врезал ему в голову сбоку, над ухом. Тихо ахнув, охранник ничком повалился на землю. Довольный Шнобель снял с него МP-7, проверил подсумок на поясе, взял бинокль и пошел обратно.

– Даже связывать не буду, нет сейчас смысла, – сказал он и потер лоб. – Пригоршня, сделай чего-нибудь с этим артом, наконец. Башка же трещит – сил нету!

Никита прищурился, глядя вдаль, навел на слизистый комок, поблескивающий в вышине над куполом, трубу гранатомета.

– Это называется: из пушки по воробьям, – сказал я, прицелился и дал очередь по артефакту. Ярко сверкнув, тот погас…

И будто со всей Зоны сдернули плотное серое одеяло, невидимое, но душное, давящее. Сразу стало легче. Снова тихо и мирно шумела вода по стене Туманной Пади, падала на груду бетонных обломков и покореженного железа, разбивалась мириадами брызг, и в них, едва заметная, переливалась в лучах закатного солнца радуга. Излучение артефакта сгинуло, и сам воздух в Туманной Пади, казалось, стал чище.

– Все-таки Дядьев был мерзкой беспринципной сволочью, – сказал я. – Надеюсь, он там сейчас сдох, в своем гробу.

– Хо-хо! – Пригоршня от души потянулся. – Пусть знает, что сталкеры за себя постоять умеют!

– Теперь он знает только, есть или нет жизнь после смерти, – возразил я.

– Но поделиться своим знанием не может, – ухмыльнулся Шнобель.

Никита предложил:

– С Дядей разобрались, давайте покончим с Брежневым.

Я посмотрел в отобранный у охранника бинокль. Стекло купола из-за впаянной металлической экранирующей сетки свободно пропускало свет, но немного искажало предметы.

– Электронные замки на камерах должны открыться, когда электричество вырубило. Значит, пленники вот-вот побегут…

– Там же охрана, – напомнил Пригоршня. – Дураков нет на стволы с голыми руками.

– А вот с охраной ты сейчас и разберешься, мой друг. Шмальни пару раз по куполу для начала.

– Сам же говорил: там люди, – напомнил Никита.

– Теперь там люди Брежнева, – возразил я. – И значит, наши враги. К тому же лучше совершить преступление против людей Брежнева на базе, чем против всех людей в Зоне. А если мы не разберемся с этим делом до конца, кто-нибудь еще захочет лечь в стеклянный гроб, дающий власть над Зоной. Пока есть Брежнев и это оборудование… К тому же нам надо как-то войти на базу. Стреляй, Никита, стреляй, не стесняйся.

– А и выстрелю!

Мы смотрели, как величественно, словно в замедленной съемке, рушится бронированная полусфера. Когда дым и пыль рассеялись, стал виден купол – как будто прогрызенный с одной стороны.

– Сколько у тебя выстрелов осталось?

– Три.

– Тогда порушь пару-тройку зданий, – велел я. – Из жилого корпуса они всех выгнали, можешь по нему стрелять. И техпомещение вместе с Административным корпусом – к бесовой бабушке!

Пригоршня положил еще два выстрела по строениям под куполом. Последним он разбил стены перед зданием лаборатории.

– Ну что, зачистим вручную? – Шнобель с ухмылкой перезарядил карабин. – Покажем, кто в Зоне хозяин! – он подмигнул нам с Пригоршней.

– Жалко, тетка эта не увидит нашей победы, – с сожалением сказал напарник. – Ученая наша. Она нам нехило помогла, верно? – он оглянулся на завал на месте электростанции, ставший могилой самке брутора. И заорал: – Твою мать! Бежим!!!

Мы со Шнобелем подпрыгнули, обернулись – и оцепенели. Со дна Туманной Пади на базу наползал фронт аномалий. Жарки, электры, дробилки, трамплины, зеленый туман стены – все это медленно, но неуклонно надвигалось на нас.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.013 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал