![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава 33. — Симпатичный кампус, — сказал Мэтт.
— Симпатичный кампус, — сказал Мэтт. Мы остановились на перекрестке. Капли дождя барабанили по крыше машины, а стеклоочистители безостановочно елозили туда-сюда по лобовому стеклу. — Ты надолго приехал к брату? — спросила я. Я не отводила взгляда от рук Мэтта на руле. Они были крепкими, сильными и мозолистыми — руками строителя — но я помнила, что когда-то он держал в пальцах ручку… — Ненадолго, — отозвался Мэтт. Я повернулась к нему. — На сколько? — На неделю или около того. Гордон купил яхту пару лет назад и разрешил мне немного покататься до наступления холодов. — У него есть яхта? Какая? — Шлюп. Тридцать шесть футов в длину. Пришвартована в Марблхеде. Я откинулась на подголовник. — Звучит здорово. Я не ходила под парусом со школы. Ты можешь в это поверить? Он удивленно посмотрел на меня. — А почему нет? — Папа избавился от яхты в прошлом году. Хочет купить новую. Так ты в отпуске только на эту неделю? — спросила я. — Ага. Мой начальник по-настоящему классный. Дает выходные каждый раз, когда они мне нужны. Но не оплачивает их. — Можешь припарковаться здесь, — указала я на пустое парковочное место на главной улице. Вскоре мы вышли из машины и снова, пригибаясь под дождем, зашлепали по лужам в сторону паба. Дверь захлопнулась за нами. Внутри было тепло и сухо, пахло прогорклым пивом и царило непривычное для субботнего вечера спокойствие. В круглых нишах вдоль боковой стены сидело лишь несколько человек. Один мужчина постарше грустил в одиночестве за барной стойкой, держа двумя руками стакан с виски. Бармен наливал из кранов разливное пиво. Я сняла пальто и проследовала за Мэттом в заднюю часть помещения, где мы устроились в нише. Подошла официантка и приняла заказ. Как только она отошла, мы наклонились друг к другу и положили руки на стол. — Так здорово снова встретиться с тобой, — сказала я. — И с тобой. — Ты ещё пишешь? — Я ждала этой минуты, чтобы задать волнующий меня вопрос. Он равнодушно пожал плечами. — Время от времени. Пару лет назад я продал рассказ в один журнал. — Да ладно? Супер! Мне знакома эта история? Глупый вопрос. Я долгие годы не читала ничего из его творчества. Наверное, речь идет о чем-то, что он написал после отъезда в Чикаго. — Нет, — ответил он. — Я не знаю, куда подевались все старые рассказы. Наверное, лежат где-то в коробке, если мой папаша не сжег их. В любом случае, тогда я был всего-навсего ребенком. Вряд ли те истории чего-то стоили. — Мне всегда казалось, что стоили. Значит, ты написал этот рассказ в Чикаго? Он кивнул. — Мне бы хотелось когда-нибудь его прочесть. У тебя сохранился экземпляр журнала? — Есть парочка. — Отправишь один мне? — Конечно. — Обещай, — твердо сказала я. — Обещаю. Нам принесли пиво, и мы чокнулись. — За старых друзей, — произнесла я тост. — За старых друзей. Мы сделали по большому глотку, и я вытерла пену с верхней губы. — А в последнее время писал что-нибудь? — спросила я. Он поставил стакан на стол. — Пару лет назад начал работать над романом, но не закончил его. — Почему нет? Стоило бы. — Посмотрим. — Он откинулся назад и потянулся, глядя на меня озорным взглядом. Во мне вспыхнуло то забытое ощущение невозможности предугадать, что он скажет или сделает в следующую секунду. — Так вы с Питером… — шутя начал он, словно нам обоим было по двенадцать лет. — Ты всегда ему нравилась, даже когда мы были детьми. Он подглядывал за тобой из окна своей спальни, знаешь ли. — Конечно же, он ничего подобного не делал! — Я достаточно убедительно изобразила праведный гнев, хотя изо всех сил старалась не рассмеяться. — Однажды я его застукал за этим занятием. — Мэтт взял свое пиво и отсалютовал мне, словно говоря «я не шучу». Я все ещё улыбалась. — Ну, между нами до твоего отъезда ничего не происходило. Он сделал большой глоток. — В любом случае, я всегда знал, что в итоге вы будете вместе. Это было неизбежно. — Почему ты так говоришь? — Ты не могла в конечном счете остаться со мной. Господи помоги, если бы так случилось. Я наклонилась ближе к нему и поняла, что смотрю на его губы. — Это вздор. Он тоже взглянул на мои губы, и откровенно сказал: — Это правда, и ты знаешь, что это так. Твое счастье, что Питер всегда был неподалеку и выручал тебя. Без него мы с тобой могли заиметь неприятности, потому что оба сейчас понимаем, что я был дурной компанией. — Он подмигнул мне. — А ты всегда балансировала на краю бездны. Подошла официантка: — У вас все хорошо? — Отлично, спасибо, — ответил Мэтт, пока я вспоминала те давние дни. Я приподняла бровь и заговорила низким хриплым голосом. — Так ты все ещё дурная компания? Группа людей в соседней нише захохотала, но мы с Мэттом не отвели друг от друга глаз. — Может быть, в какой-то степени, — согласился он. — А в какой-то — нет. В конце концов мне пришлось вырасти. Как и мне, потому что мы не могли всю жизнь кататься на велосипедах и делать качели из покрышек. Я глотнула пива. — Ты хорошо устроилась, Кора, — сказал Мэтт. — Тебе стоит гордиться. — Наверное. — Наверное? Нет никакого «наверное». Ты получила стипендию в одном из лучших колледжей страны. Включился музыкальный автомат, и заиграла мелодия. Когда я не ответила, Мэтт наклонился вперед. — Говори. — Это сложно, — попыталась объяснить я. — Почему? Я поняла, что снова смотрю на его губы, изучая влажные складки. — На поверхности все кажется безупречным, — пояснила я. — Но иногда я чувствую, что не знаю, чем занимаюсь, где по-настоящему хочу быть, и у меня всегда было это необъяснимое желание сбежать от самой себя, потому что мне всего недостаточно и иногда я чувствую себя невообразимо несостоявшейся. Вроде как где-то там существует настоящая жизнь, но я не знаю, какая она и где точно находится. Ты когда-нибудь думал о подобном? Я никогда не упоминала об этом при Питере. Просто не могла себе такого представить. Он бы ни за что меня не понял. — Ты и понятия не имеешь. — Мэтт широко раскинул руки. — Посмотри на меня. За свою жизнь я успел натворить множество глупостей и знаю, что думают обо мне все, включая тебя. Что я не смог осуществить многое из того, на что был способен, что мог бы достичь большего, если бы приложил усилия. Ты не знаешь, сколько раз за свою жизнь я это слышал, и теперь, сидя здесь в зрелом возрасте двадцати двух лет, я знаю, что все, наверное, были правы. Я мог бы сделать больше, достичь большего, но не сделал и не достиг. Теперь мне требуется признать, что я ничего не осуществил. Поэтому да, я тоже чувствую себя несостоявшимся, если ты ещё не поняла. Люди за соседним столиком встали, оделись и, продолжая болтать, вышли из паба. — Ты продал рассказ в журнал, — сказала я. — Этим стоит гордиться. И тебе же нравится твоя работа? Строительство домов? — Она меня устраивает. Но есть масса прочих вещей, о которых я жалею, что не сделал по-другому. Возможно, мне стоило… — Он запнулся и покачал головой. — Не знаю. Нет смысла о чем-то жалеть, да? Это всего лишь самоедство. Я удивилась тому, что мы успели сказать столь много друг другу ещё до того, как принесли еду, а перед тем не разговаривали шесть лет. Все, кто был в курсе нашей истории, сейчас считают нас чужими людьми, но одновременно никто, ни один человек в мире, по-настоящему не знает, что нас связывало. В голове промелькнуло воспоминание о том, как здорово было сидеть с Мэттом на пляже, положив голову ему на плечо, когда он обнимал меня, пока мы слушали шум прибоя. Я вспомнила это так четко, словно в последний раз мы сидели так буквально вчера, и почти ощутила прикосновение его рук и те же эмоции: легкость и удовлетворенность. Меня подмывало подвинуться на изогнутом полумесяцем сидении и взять Мэтта под руку. — Никогда не поздно изменить свою жизнь, Мэтт, — сказала я, пытаясь вспомнить, в каком положении сейчас нахожусь. — Тебе всего двадцать два. Ты все ещё можешь сделать нечто большее, как только поймешь, чем хочешь заняться, и неважно, будет это писательство или что-то другое. Это самое сложное, как мне кажется. Определиться. Не уверена, что у меня получилось. Он вытянул руку на спинке сиденья. — Ты сказала, что хочешь путешествовать. — Да, — я подняла глаза. — И, возможно, так и сделаю. — Не говори «возможно». Просто сделай. Жизнь коротка. Ты же не хочешь в один прекрасный день оглянуться назад и пожалеть обо всем, что не успела сделать. Сама же сказала, что чувствуешь себя несостоявшейся. Подумай, как это можно исправить. Раздался стук столовых приборов и звон тарелок. Официантка убирала со стола в другом конце паба. — Может быть, тебе тоже необходимо это сделать, — заметила я. — А может быть, я занимаюсь этим прямо сейчас, — ответил он. Моё сердце тревожно заколотилось. — Как так? — Вернувшись сюда. Встретившись с тобой. Я сидела неподвижно, глядя в его чистые голубые глаза. Все, чего мне хотелось — вытянуть руку и коснуться его ладони, но я взяла бокал с пивом и медленно сделала глоток. Официантка принесла наши блюда и поставила тарелки на стол. Как только она ушла, Мэтт потянулся к бутылке с кетчупом. — Ты побледнела, — заметил он. — Просто так странно сидеть здесь с тобой. — Почему странно? Мы же старые друзья. Я взяла вилку и поковырялась в тарелке с картофелем-фри. Мы долго молчали, и я пыталась проглотить застрявший в горле ком. — Наверное, мне не стоило приезжать, — сказал Мэтт, откидываясь назад. Внезапно испугавшись, что сейчас он предложит отвезти меня назад в общежитие, а потом уедет, и уехать, я набралась смелости высказать то, что думала на самом деле. — Нет. Я рада, что ты приехал. Я столько раз думала о тебе все эти годы, хотя и пыталась выбросить эти мысли из головы. Я гадала, как ты там, и надеялась, что ты счастлив. Так ли это? За исключением неустроенности, ну ты понимаешь. Он внимательно посмотрел на меня. — Хочешь услышать правду? Я кивнула. — Тогда я скажу «нет». Я никогда не был по-настоящему счастлив. Его ответ уязвил меня. — Почему нет? — Слишком о многом сожалел. Я скованно сглотнула. — Как и я. Он окинул меня долгим взглядом, словно понимая, о чем я говорю, но это было бесполезно, потому что с этим ничего нельзя было поделать. Было ли это правдой? Неужели с сожалениями никак нельзя справиться? Мы сидели и в молчании доедали свои блюда, а на улице продолжался дождь. — У тебя есть девушка? — спросила я, когда музыка затихла. Вопрос был откровенным, но мне хотелось узнать ответ. — Было несколько за все эти годы, — сказал Мэтт. — Но ничего такого, о чем можно было написать домой. А вы с Питером вместе уже довольно долго. — Да. — Я помолчала. — Он ждет, пока я окончу колледж и приеду домой, чтобы мы смогли пожениться. Мэтт склонил голову набок. — Вы помолвлены. Официально? Ещё один смелый вопрос. — Нет, неофициально. У меня нет кольца на пальце, по крайней мере, пока, и я ещё не уверена, что так будет правильно. — Ты его любишь? Я тяжело сглотнула. — Конечно. Мы же говорим о Питере. Мэтт кивнул, затем залез в карман за мелочью, встал и подошел к музыкальному автомату. Я наблюдала, как он идет по пабу, а затем останавливается перед списком песен. Пока он стоял, я внимательно оглядела его сверху вниз, от широких плеч под черной кожаной курткой до узких бедер в свободных выцветших голубых джинсах. Он был, как всегда, красив. Я не могла отвести от него глаз. Он кинул пару монет в прорезь, и они со звоном упали внутрь автомата. Я закрыла глаза и услышала звук меняющейся пластинки и прикосновение иглы проигрывателя и блестящему черному винилу. Заиграла песня «Дым застилает глаза». Когда я снова открыла глаза, Мэтт стоял передо мной и протягивал мне руку. — Потанцуй со мной. Вынужденная встать, я проследовала за ним на крохотную танцевальную площадку. В баре теперь никого не осталось, кроме того самого пожилого мужчины со стаканом виски. Сердце гулко забилось, когда Мэтт обнял меня за талию и взял мою руку в свою, прижимая меня к груди. Он осторожно сделал шаг вперед, и я почувствовала, как по венам заструилась горячая кровь. Я старалась запомнить все свои ощущения — текстуру его мягкой кожаной куртки, которую ощущала под пальцами, лежащими на его плече, жесткость волос, щекотавших мои губы. Мы медленно двигались в ритме музыки. Никто из нас не вымолвил ни слова, пока песня не кончилась, и автомат не щелкнул, меняя пластинку. Мы разомкнули объятия. — Правда в том, — сказала я, — что я даже не уверена, что хочу замуж. По крайней мере, пока что. Есть столько всего, что я хочу попробовать. Не думаю, что готова прямо сейчас стать женой. — Кора. — Он внимательно изучал меня взглядом. — Выйдешь ли ты замуж завтра или через десять лет, ты никогда не будешь просто женой. Ты навсегда останешься собой. Я улыбнулась ему: — Спасибо. Вернувшись за стол, мы заговорили о другом: о занятиях в колледже, работе Мэтта, наших семьях. Разделили кусок яблочного пирога и пили кофе, болтая обо всем подряд, пока официантка не принесла счет. Мы посмотрели на часы и поняли, что сидим здесь уже четыре часа. — О боже! — воскликнула я. — Мне нужно вернуться в общежитие, пока не закрыли двери. — А если ты этого не сделаешь? — вызывающе улыбнулся он. — Давай не будем об этом. Взяв в руки пальто и сумочку, я попыталась вспомнить то время в моей жизни, когда минуты и часы пролетали так же быстро. Я вспомнила все ужины с Питером. Мы часто сидели молча, наблюдая за тем, как едят другие люди, или разговаривали о еде. Мы никогда не ужинали по четыре часа, даже когда только начали встречаться. Мы часто гуляли вместе или ходили куда-нибудь, но всегда по большей части молчали. Мэтт оплатил счет, и мы вышли из паба. Снаружи дождь прекратился. Воздух был свежим и влажным. Уличные фонари отражались в темных лужах. — Ты сейчас поедешь к брату? — спросила я, когда мы шли к машине. — Ага. — Мэтт помог мне забраться в машину и подошёл к водительской двери. Сел и завел двигатель. Через несколько секунд мы уже ехали по дороге к кампусу. Проезжая по тихим темным улицам города, я ощутила, как в животе растекается ужас. Сейчас Мэтт высадит меня, пожелает спокойной ночи, и мы не встретимся ещё шесть лет. А то и никогда. Мэтт включил поворотник, и мое сердце панически забилось. Я ощутила прилив тошноты. Положила ладонь ему на рукав. — Не поворачивай. Почему бы нам ещё немного не покататься? Он посмотрел на меня: — А как же комендантский час? Его лицо казалось напряженным, словно он тоже испытывал тот же самый глубинный страх. Я подняла руку, чтобы посмотреть на циферблат часов в свете фонаря, под которым мы проезжали. — У нас ещё есть немного времени. Немного, но есть. Мэтт убрал ногу с педали тормоза и нажал на газ. — Куда ты хочешь поехать? — спросил он тихим серьезным голосом. — Просто покажи, куда.
|