СХОЛАСТЕРИЯ 4 страница

– Эх, неплохо бы сейчас принять душ или попасть под хороший, чистый дождичек, правда, ваше высочество?

– А как насчет того пруда наверху? – спросил Фербин.

– Неплохая идея, ваше высочество.

Холс повел кауда к мелкому, но теперь заполненному до краев пруду близ вершины. Кауды ржали и сопротивлялись, но в конце концов их заставили войти в пруд: вода доходила им до брюха.

Фербин и Холс почистили животных и себя, как могли. Кауды по-прежнему были недовольны. Скользя, чуть не падая, они все же взмыли в воздух, едва-едва поднявшись над деревьями. Принц и слуга полетели навстречу надвигающимся сумеркам.

* * *

Они продолжали лететь в медленно опускавшейся тьме. Кауды ржали теперь почти постоянно и пытались то и дело спуститься, откликаясь на удары вожжами очень неохотно, с ворчанием. Где-то внизу, вероятно, располагались фермы, деревни и городки, но отсюда, сверху, не замечалось ни малейших признаков жизни. Ветер дул в левый бок, пытаясь сбить их с курса и снести к башням, которые должны были все время оставаться справа. Тучи образовали новый рваный слой полукилометром выше. Фербин и Холс держались под ними, зная, что заблудиться ночью в туче очень опасно, а порой и гибельно.

Наконец они увидели то, что, видимо, и было башней Д’ненг-оал, – широкое светлое сооружение, которое нависало над обширным болотом и все еще отражало медленно гаснущий янтарный свет, оставленный Обором на подложке небес высоко наверху.

Башня Д’ненг-оал принадлежала к открытым башням. Можно было проникнуть в ее нутро, а значит, и в сеть магистралей, по которым окты – и аултридии – гоняли свои лифты. По крайней мере, так считалось повсеместно. Фербин знал, что все башни строились как открытые и в некотором смысле оставались ими до сих пор.

Каждая башня, там, где она расширялась у основания каждого уровня, имела сотни порталов, предназначенных для транспортировки жидкости, которой Мантия предположительно собиралась заполнить планету. На Восьмом порталы были минимум на сотню метров засыпаны землей и залиты водой. Но кроме того, почти на всех башнях порталы давно и надежно были замурованы октами и аултридиями. Ходили слухи – и окты никак не пытались их опровергнуть, – что другие народы, другие правители пытались подорвать замурованные порталы, желая проникнуть внутрь. Однако обнаружилось, что они абсолютно непроницаемы для тех, кто не владеет технологией, позволяющей путешествовать между звезд, а тем более – внутри башен. Еще обнаружилось, что любая попытка проникнуть через портал неминуемо вызывает гнев октов. Правители, предпринимавшие их, были убиты, а народы – рассеяны или переведены на другие уровни, в более суровые условия.

Лишь в одной башне из тысячи оставался единственный портал, открывавший доступ внутрь и расположенный на доступной высоте (с помощью телескопов выяснилось, что над атмосферой, в сотнях километрах над землей, также имеется нечто напоминающее порталы). Обычно о близости открытой башни свидетельствовала башня доступа гораздо меньших размеров – хотя, по человеческим представлениям, и она была громадной.

Оказалось, что башню доступа Д’ненг-оал на удивление трудно обнаружить в темноте. Они один раз облетели вокруг башни под плотным одеялом туч, чувствуя себя зажатыми между поднимающимся туманом и опускающейся темнотой. Фербин сначала волновался, как бы не врезаться среди мрака в малую башню (лететь приходилось всего в сотне метров над землей, а башни доступа как раз достигали этой высоты), потом – что они вообще выбрали не ту башню. На карте, с которой они сверялись раньше, была обозначена открытая башня, но расположение башни доступа показано не было. Еще на карте имелся Денгроал – довольно крупный город неподалеку от близполюсного основания главной башни, но никаких его признаков не наблюдалось. Фербин надеялся, что Денгроала просто не видно в тумане.

Башня доступа открылась им, когда ее верхние двадцать метров вдруг засверкали рядом гигантских колец, таких ярких, что Фербин и Холс на миг ослепли. Оказалось, что башня в какой-нибудь сотне больших шагов перед ними, а ее вершина – чуть выше высоты их полета, почти в облаках. Голубоватый свет выхватывал из темноты туманистую подложку, напоминавшую некий перевернутый ландшафт. Фербин с Холсом притормозили, заложили вираж, а потом жестами договорились сесть на вершине. Кауды настолько устали, что даже не сильно протестовали, когда их снова заставили набрать высоту.

Вершина башни доступа имела в поперечнике около пятидесяти больших шагов. Ее опоясывали светящиеся синие кольца, напоминавшие мишень для стрельбы. Свет медленно пульсировал, то разгораясь, то тускнея, – казалось, это бьется какое-то чужеземное сердце.

Они сели на ближайшей стороне башни. Испуганные кауды в последнем отчаянном усилии засучили ногами и забили крыльями, когда обнаружилось, что ноги расползаются на гладкой поверхности, что та не дает такой же надежной опоры, как земля или камень. Но потом их когти все же зацепились за что-то, крылья еще раз встрепенулись, не давая упасть, и наконец животные замерли, издав громкий свистящий звук, в котором слышалось облегчение. Они опустились – тела чуть подрагивали, крылья были полураскинуты от усталости – и, тяжело дыша, положили головы на поверхность. Каудов окружал голубой свет. Пар от их дыхания плыл над плоской синеватой верхушкой башни и неторопливо рассеивался.

Фербин спешился. Суставы его хрустели и ныли, как у старика. Вытянув спину, он пошел к Холсу – тот потирал ногу, придавленную мерсикором.

– Ну вот мы и на месте.

– Довольно странное место, ваше высочество, – отозвался Холс, оглядывая широкую круглую вершину башни – на взгляд абсолютно плоскую, правильной формы. Глаз цеплялся лишь за кольца голубого света, исходившие от заделанных заподлицо полос шириной в руку.

Фербин и Холс стояли посередине между центром и краем башни. Вокруг разливался голубоватый свет, сообщая людям и животным призрачный, нездешний облик. Фербина трясло, хотя было не очень холодно. Он оглянулся, но ничего не разглядел за пределами голубых кругов. Медленно двигающиеся тучи казались совсем близкими – протяни руку и достанешь. Разгулявшийся было ветер тут же стих, перейдя в прохладное дуновение.

– Хорошо хоть тут никого нет, – сказал принц.

– И слава богу, ваше высочество, – откликнулся Холс. – Хотя, если кто-нибудь наблюдает за вершиной и может видеть сквозь туман, он уже знает о нашем появлении. Ну да ладно. Так что теперь?

– Понятия не имею, – признался Фербин.

Он никак не мог вспомнить, как получают доступ в башню. Когда он поднимался на поверхность с Элимом и другими, то вертел головой по сторонам и почти не запомнил порядок доступа – этим занимались слуги. Увидев досаду на лице Холса, он снова оглянулся. Взгляд его задержался на центре поверхности башни.

– Может быть... – начал он, показывая на сверкающую точку в центре голубых колец, и в этот момент прямо на их глазах середина медленно, ровно поднялась в воздух.

Из самого центра башни, словно труба телескопа, выдвинулся цилиндр сантиметров тридцати в поперечнике. Верхушка цилиндра пульсировала голубым, в унисон с кругами, расходящимися от нее.

– Это может оказаться полезным, – сказал Фербин.

– Только чтобы каудов привязывать, а для другого вряд ли сгодится, ваше высочество, – с сомнением проговорил Холс. – Больше-то их привязать не к чему.

– Я посмотрю, – предложил Фербин, не желая показать, что испуган.

– А я подержу вожжи.

Фербин направился к тонкому цилиндру. Когда он приблизился, светящийся серый восьмиугольник, казалось, занял нужное положение – теперь он был вровень с лицом Фербина и смотрел на него. Восьмиугольник несколько походил на фигуру окта. Поверхность цилиндра была влажной – начал накрапывать дождичек.

– Повтор, – прошелестел чей-то голос и, прежде чем Фербин успел ответить, продолжил: – Шаблоны, да. Назначение: периодичность. Как вуали переходят в октов, так одна итерация переходит в другую. Интервал есть знак, так сотворяется. Но еще, повторение показывает недостаток знаний. И опять, продолжайте путь. Следует сигнал, который не есть сигнал, просто энергия. Конец.

Октоподобный восьмиугольник потускнел, и цилиндр стал беззвучно погружаться обратно.

– Постойте! – закричал Фербин и ухватил цилиндр обеими руками в попытке удержать. Тот был холодным на ощупь – видимо, металлический. И без того довольно гладкий, он от влаги сделался еще и скользким, неумолимо уходил вниз, и все попытки Фербина удержать его не возымели ни малейшего эффекта.

Потом цилиндр словно заколебался – остановился и вновь поднялся на прежнюю высоту. Серый восьмиугольник – что-то вроде экрана, догадался Фербин, – снова ожил на поверхности. Прежде чем раздался голос, Фербин закричал:

– Я Фербин, принц дома Хаусков, у меня на руках документы, подтверждающие мое право на гарантированное путешествие под защитой наших почтенных союзников-октов! Я хочу поговорить с башнемастером – с Айайком.

– Очернение есть... – начал было цилиндр, но осекся. – Документы? – спросил голос через несколько мгновений.

Фербин расстегнул куртку, вытащил серые конверты толщиной в палец и принялся размахивать ими перед экраном.

– Полномочиями Селтиса, главного схоласта схоластерии Анджринх, – сказал Фербин и добавил: – С Восьмого, – отчасти для того, чтобы исключить недопонимание, а отчасти, чтобы показать: он человек, знакомый с реалиями планеты, а не пустоголовый идиот, который на спор добрался до вершины башни.

– Ждать, – сказал шелестящий голос. Экран снова погас, но теперь цилиндр остался на месте.

– Ваше высочество? – окликнул Фербина Холс, держа в руках вожжи заснувших каудов.

– Что?

– Просто хотел знать, что случилось, ваше высочество.

– По-моему, мы наладили своего рода контакт. – Он нахмурился, вспоминая о том, что говорил голос в первый раз. – Но мне кажется, мы здесь не первые за последнее время. Возможно. – Он пожал плечами, глядя на озабоченное лицо Холса. – Не знаю. – Фербин повернулся, пытаясь увидеть что-нибудь сквозь мерцающую голубоватую дымку – такой эффект создавала морось. Что-то темное двигалось в воздухе сбоку от Холса и каудов – огромная тень, наступающая прямо на них. – Холс! – крикнул он, показывая в ту сторону.

Холс оглянулся, одновременно начав падать. Громадная тень разорвала воздух ровно над двумя спящими каудами, пройдя на расстоянии ладони от головы Холса. Послышалось хлопанье массивных крыльев – видимо, то был лидж с всадником на спине. Резкий щелчок и фонтанчик желтых искр возвестил о том, что Холс выстрелил из пистолета вслед быстро удаляющемуся животному.

Лидж поднялся, завис и развернулся, интенсивно работая крыльями, а потом приземлился на дальней стороне башни. С его спины спрыгнул хрупкий человечек с длинным ружьем, встал на одно колено и прицелился в Холса, который, сыпля проклятиями, молотил свободной рукой по пистолету. Затем Холс скрылся между двумя каудами – при звуках стрельбы те подняли головы и теперь сонно оглядывались. Раздался еще один ружейный выстрел; ближайший к стрелку кауд дернулся, заржал и попытался подняться, размахивая одним крылом. Одна его нога скользила туда-сюда по поверхности. Второй кауд поднял голову и в страхе испустил крик. Летун, не отходя от лиджа, вставил в ружье новый магазин.

– Незначительные детонации, – произнес голос окта над головой Фербина, который только сейчас понял, что упал на поверхность башни, и выглядывал из-за цилиндра, чтобы не выпускать из виду противника. – Праздничные акции неуместны, – продолжал голос. – Выражение радости нежелательно. Прекратить.

– Впустите нас, – хриплым шепотом попросил Фербин.

За человеком с ружьем маячил лидж. Раненый кауд рядом с Холсом кричал и бил крыльями о поверхность башни. Другой кауд взвыл, дернулся и попытался броситься прочь, раскинув крылья. Летун снова прицелился и крикнул:

– Вставай и сдавайся!

– Пошел в жопу! – прокричал в ответ Холс.

Фербин едва расслышал все это за воем кауда, который медленно отступал, визжа и молотя крыльями. Второй кауд неожиданно поднялся на ноги и, казалось, лишь теперь понял, что его ничто не держит. Он повернулся, прыгнул к краю, распростер крылья и с отчаянным воплем сорвался в темноту, тут же исчезнув из виду.

– Пожалуйста! – Фербин постучал по поверхности цилиндра костяшками пальцев. – Впустите нас.

– Прекратить глупости, – изрек цилиндр. – Необходимо, хотя и недостаточно.

Раненый кауд лег на бок. Крики его стали слабыми и хрипловатыми.

– И ты! – закричал прилетевший на лидасе, направляя ружье на Фербина. – Вы оба. Выходите. Если сдадитесь сейчас, стрелять больше не буду. Охота закончена. Я только разведчик. За мной летят еще двадцать человек, люди регента. Вы проиграли. Сдавайтесь. Вам не причинят вреда.

Фербин между отчаянными криками кауда расслышал какой-то шипящий звук. Поверхность башни позади воющего животного, казалось, засветилась желтоватым сиянием.

– Хорошо! – прокричал Холс. – Сдаюсь!

Из-за раненого кауда вылетело что-то и пронеслось над его дергающимися крыльями, оставляя дугу оранжевых искр. Летун отступил, ствол его ружья задрался.

Граната со стабилизатором упала в трех больших шагах от лиджа. Пока она подпрыгивала на месте, кауд, за которым прятался Холс, в последний раз дернулся, испустил предсмертный вопль и свалился с края башни, отчаянно махая крыльями. Крики его медленно затихали, а прятавшийся за ним Холс оказался на виду.

Граната прекратила прыгать – теперь она только крутилась вокруг своего крестового хвоста. Потом ударник, выпустив облачко оранжевого дыма, выскочил, в то время как летун пытался отскочить подальше. В относительной тишине, наступившей после падения кауда, Фербин слышал, как Холс нажимает на спусковой крючок. Щелк, щелк, щелк – раз за разом давал осечку пистолет, издавая звук еще более безнадежный, чем обреченный кауд несколькими секундами ранее. Летун опустился на одно колено и прицелился в оставшегося без укрытия Холса, который затряс головой.

– Даю тебе последний шанс! – прокричал он.

Хронометр попал ему прямо в переносицу. Ствол ружья во время выстрела ушел вверх, и пуля пролетела в полуметре над головой Холса. Тот вскочил и пустился к оглушенному противнику еще до того, как брошенный Фербином хронометр долетел до края башни и исчез в дождливой мгле. Лидж посмотрел вниз на своего покатившегося, беспомощного хозяина, потом с удивлением перевел взгляд на Холса, который набросился на летуна.

– Черт побери, ваше высочество, вы лучший стрелок, чем он, – сказал Холс, упираясь коленом в спину противника и вырывая ружье из его пальцев.

Фербин сначала думал, что это женщина, но нет – перед ними был мужчина, хотя и хрупкого сложения. Лиджи летали быстрее каудов, но не могли брать много груза, и седоков для них подбирали по весу.

Фербин увидел что-то темное на голубой полосе под упавшим летуном: кровь. Холс проверил ружье и перезарядил его, продолжая одним коленом упираться в спину дергающегося врага.

– Спасибо, Холс, – сказал Фербин и поднял глаза на тонкую, темную, недоуменную морду лиджа. Животное чуть приподнялось, хлопнуло крыльями и снова опустилось. Фербина обдала струя воздуха. – Что будем делать...

Граната с шипением вернулась к жизни. Они поползли прочь на четвереньках – причем Холс пытался тащить за собой летуна, – затем с грохотом покатились по жесткой поверхности. Фербин даже успел подумать, что если он умрет здесь, то, по крайней мере, это случится на Восьмом, а не в жутком межзвездном пространстве. Граната взорвалась со страшным хлопком. Фербину показалось, что звуковые волны с разгона ударили в его мозг, потом раздался звон. Принц остался лежать там, где упал.

Когда он пришел наконец в себя и оглянулся вокруг, то увидел Холса, который лежал в нескольких больших шагах и смотрел на него. Еще дальше неподвижно раскинулся летун. Больше не было никого. Лидж исчез – то ли, убитый или раненый, свалился вниз, то ли просто испугался и улетел. Губы Холса двигались – он что-то говорил, но Фербин не слышал ни слова.

Широкий цилиндр – пятнадцать больших шагов в поперечнике, не меньше, – поднялся в центре башни, поглотив тонкую трубку, с которой говорил Фербин. Выдвинувшись метров на пять, он остановился. В сторону отъехала дверь, образовав широкий проход – три всадника могли бы свободно въехать в него. Изнутри полился серовато-голубой свет.

Около башни возникло несколько громадных темных фигур, которые, сужая круги, приближались к вершине. Фербин и Холс, вскочив на ноги, бросились в проем.

В ушах у Фербина все еще звенело, и он не услышал выстрела, сразившего его.