Дипломатия накануне и в годы первой мировой войны. Балканские войны еще больше обострили международную об­становку в Европе

Балканские войны еще больше обострили международную об­становку в Европе. Несмотря на то что турецкому владычеству над балканскими странами был положен конец, обстановка в регио­не, как и в целом в Европе, была напряженной. Между странами, воевавшими с Турцией, развернулась борьба.

Австро-Венгрия на северо-западе и Турция на востоке региона ждали удобного момента, чтобы решить свои далеко идущие пла­ны. Австрия хотела нанести удар по Сербии, а Турция – вернуть себе Эгейские острова. За всем этим внимательно следили в Бер­лине и Петербурге. Германия выбирала время, когда можно будет начать войну за передел мира. Россия не хотела и не могла бросить на произвол судьбы Сербию, в которой видела свою союзницу против Австро-Венгрии.

Все происходящее самым непосредственным образом касалось Франции и Англии. В Париже понимали, что поражение России не только ослабит ее, но и лишит возможности бороться с угрозой германского вторжения. Англия, связанная договором с Франци­ей, не могла в условиях надвигающейся войны допустить ослабле­ния своей союзницы и Антанты.

Однако английская дипломатия до самого начала войны т. е. до конца июля 1914 г., скрывала свои цели. Более того, она или вела переговоры с Германией, или занимала нейтральную позицию по ряду второстепенных вопросов, таких, как финансирование стро­ительства Багдадской дороги; судьба португальских колоний; оп­ределение границ Албании и др. Одновременно Англия демонст­рировала дружбу с Францией, о чем свидетельствовал визит анг­лийского короля Георга V весной 1914 г. в Париж.

В конце 1913 – начале 1914 г. резко обострились отношения между Россией и Германией. В ноябре 1913г. Германия направила очередную военную миссию в Турцию во главе с Лиманом фон Сандерсом. Вскоре стало известно, что последний будет командовать армейским корпусом в Стамбуле, что даст ему возможность держать под контролем Босфор. Хотя после острых переговоров Лиман фон Сандерс отказался от командного поста в турецкой столице, все же Германия сохранила в Турции определенные воз­можности повлиять на режим проливов. События вокруг миссии Лимана фон Сандерса перешли в 1914г. и сыграли немаловажную роль в ухудшении русско-германских отношений, поскольку Рос­сия всегда была очень чувствительна к проблемам черноморских проливов и видела в немецкой военной миссии шаг на пути к установлению контроля Германии над ними.

В это же время по инициативе Франции проходили переговоры между Англией и Россией о заключении военно-морской секрет­ной конвенции. Дела продвигались медленно. Англичане, понимая слабость русского флота, требовали больших уступок, а Россия не соглашалась. Хотя обе страны в связи с усиливающейся напряжен­ностью были заинтересованы в скорейшем заключении конвен­ции, до начала войны ее так и не удалось подписать.

Летом 1914 г. и Тройственный союз, и Антанта были готовы начать войну. Непосредственным поводом к ней послужило убий­ство наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фер­динанда 28 июня 1914 г. в Сараеве. Немедленного начала войны против Сербии требовали военные круги Австрии. Их поддержива­ло министерство иностранных дел. Против выступил премьер граф Тисса, венгр по национальности.

Все зависело от позиции Берлина. Если раньше Германия не раз сдерживала Австро-Венгрию, то на сей раз Берлин проявил твердость. Германское руководство считало, что Россия займет враж­дебную позицию, но на войну не пойдет. Вильгельм II, приняв австрийского посла Сегени, указал на необходимость действовать быстро и энергично. Такая позиция кайзера поощрила сторонни­ков военных действий в Вене. Тем не менее прошло еще немало дней, прежде чем был подготовлен ультиматум, который вручили австрийскому посланнику в Белграде 23 июля. Ультиматум был составлен так, чтобы ни одно уважающее себя государство не мог­ло его принять. Сербское правительство, говорилось в ультимату­ме, должно взять обязательства: «не допускать никаких публика­ций, возбуждающих ненависть и презрение» к австро-венгерской монархии; немедленно закрыть и конфисковать все средства тех обществ, которые занимаются пропагандой против Австро-Венг­рии; уволить с военной и административной службы всех офице­ров и должностных лиц, виновных в пропаганде против Австро-Венгрии; допустить на территорию Сербии представителей орга­нов венского правительства для подавления революционного движения, направленного против территориальной неприкосно­венности Австро-Венгрии. В расследовании убийства эрцгерцога также должны были принять участие представители Австро-Венг­рии. Срок ультиматума истекал в 6 часов вечера в субботу 25 июля, т. е. Сербии предоставлялось для ответа 48 часов. На следующий день австро-венгерское правительство направило сообщение об уль­тиматуме в Лондон, Париж и Петербург.

Россия ни в экономическом, ни в военном отношении не была готова к войне. Но в правительстве понимали, что война неизбеж­на, и считали необходимой немедленную общую мобилизацию.

В Париже, наоборот, ждали войны и оказывали на Россию большое влияние. Для того чтобы укрепить союз с Россией, под­толкнуть ее к более решительным действиям и продемонстриро­вать перед Европой дружбу двух государств, 20 июля в Петербург прибыл президент Франции Р. ПуанКарс. За его визитом внима­тельно следили в Берлине и Вене. Не случайно австро-венгерский ультиматум был предъявлен Белграду сразу после отъезда Пуан­Карс из России. Что касается Англии, то несмотря на наличие значительной пацифистской группы правительство и особенно министр иностранных дел Э. Грей делали все для подготовки к войне. В то же время ни Грей, ни другие члены кабинета ни еловом, ни каким-либо действием не раскрыли своих планов. Несмотря на все старания и ухищрения немецкого посла в Лондоне Лихновского, Грей держал его в неведении об истинных намерениях Ан­глии до самого последнего дня.

Немецкое командование летом 1914 г. считало необходимым ускорить начало войны ввиду того, что германская армия была лучше подготовлена, чем армии других стран. В Берлине полагали, что Россия будет боеспособна через несколько лет. Поэтому счита­лось, что для Германии настало самое подходящее время. Но нуж­но было еще знать, как поведет себя Англия. Грей же продолжал темнить. По получении австрийского ультиматума Сербией он пред­лагал Германии оказать влияние на Вену, с тем чтобы не доводить дело до войны. О позиции же Англии опять не было сказано, и это беспокоило правительство не только в Берлине, но и в Париже и Петербурге.

События развивались стремительно. 28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии и начала военные действия. 29 июля стало известно, что британский флот ночью направился на свою воен­но-морскую базу Скапа-Флоу. В этот же день Грей сказал Лихновскому, что британское правительство желает и дальше поддержи­вать дружбу с Германией. Англия может остаться в стороне, если в военном конфликте будут участвовать только Австрия и Россия. Но если в войну втянутся Франция и Германия, то Англия должна будет принять срочные меры. Лихновский все понял и поспешил телеграфировать в Берлин. Сообщение посла произвело в Берлине потрясающее впечатление. Вильгельм II запишет: «Англия откры­вает свои карты в момент, когда она сочла, что мы загнаны в тупик и находимся в безвыходном положении!»

К этому следует добавить, что 1 августа, в день объявления Германией войны России, Грей сообщил в Берлин, что нейтрали­тет Англии возможен при условии, если Германия не нападет на Францию и не нарушит нейтралитет Бельгии. Для Германии это было неприемлемо, так как означало отмену плана Шлиффена и лишение Германии главной цели – разгрома Франции. Чего ду­мал добиться своим предложением Грей: осуществить коварные замыслы в отношении своих союзников, и прежде всего России, потянуть время или иметь лишний козырь в парламенте для учас­тия в войне? Может быть, прав был Вильгельм II, заявив, что Грей не хотел открыто выступить против Германии, но хотел, чтобы его вынудили к этому.

Если бы Англия не готовила войну тайно, а прямо заявила о своей позиции, то война не началась бы в августе 1914 г. или во всяком случае не приняла бы таких больших размеров.

Берлин ждали и другие разочарования. О том, что Румыния прим­кнула к Антанте, было известно. Но то, что и Италия не собиралась участвовать в войне на стороне Тройственного союза, в Берлине узнали в последний момент. Берлин попытался остановить Вену, но было уже поздно: австрийская армия воевала в Сербии.

Чтобы опередить противников, в Берлине решили действовать очень быстро. Немецкое командование рассчитывало на медлитель­ность России и надеялось, что пока там будет проведена мобилизация, на которую уйдет около полутора месяцев, Германия суме­ет разгромить французские войска. Чтобы задержать развертывал ние российских армий, немецкий министр иностранных дел Бет-ман-Гольвег потребовал от Петербурга приостановить всякие во­енные приготовления, заявляя, что в противном случае Германия объявит мобилизацию.

Николай II колебался. Начальнику Генерального штаба Януш­кевичу удалось подписать у него 29 июля указ о всеобщей мобили­зации, но царь, получив новые послания от Вильгельма II, отменил свое решение. Только на следующий день министр иностран­ных дел С. Д. Сазонов смог убедить Николая II в необходимости всеобщей мобилизации, так как война все равно неизбежна и от­срочка военных приготовлений России была бы только на руку Германии. В 5 часов вечера 30 июля указ о всеобщей мобилизации был передан по телеграфу во все районы страны.

В полночь 31 июля к Сазонову прибыл посол Германии Пурталес и заявил, что если Россия на следующий день не демобилизу­ется, то Германия тоже объявит мобилизацию. 1 августа всеобщая мобилизация в Германии была объявлена, а вечером того же дня Пурталес вручил Сазонову ноту об объявлении войны.

Германия стремилась как можно быстрее начать военные дей­ствия против Франции и любыми средствами задержать разверты­вание русских армий. В целях предупреждения пограничных инци­дентов Франция 30 июля отвела свои войска на 10 километров от границы. На следующий день немецкий посол в Париже Шен вру­чил французскому министру иностранных дел почту, в которой сообщалось о предъявленных России требованиях остановить мо­билизацию и ставился вопрос о соблюдении Францией нейтрали­тета. Французы, отказавшись дать ответ, заявили о сохранении за собой свободы действий, и 1 августа Франция начала мобилиза­цию. Вечером 3 августа Германия объявила войну Франции.

В Англии Э. Грею в течение нескольких дней пришлось вести борьбу с пацифистами. Возражая против участия Англии в войне, видные члены правительства, такие, как лорд Марлей и Джон Бернс, вместе с некоторыми другими коллегами ушли в отставку. Грею помогли сами немцы, войска которых вторглись в Бельгию. 4 августа Лондон предъявил Германии ультиматум о безоговороч­ном соблюдении бельгийского нейтралитета. С 24 часов 4 августа Англия и Германия стали находиться в состоянии войны. Вступле­ние в войну Англии означало вступление в войну всей Британской империи. Война, начавшаяся в августе 1914 г. в Европе, быстро приобрела характер мировой. Одни страны становились на сторону Германии и ее союзников, другие – на сторону Антанты. Война нетолько не ослабила дипломатическую деятельность, а, наоборот, усилила ее. Переговоры на протяжении всей войны велись как между участниками Тройственного союза так и Амтанты, и на Балканах, на Ближнем и Дальнем Востоке.

Воюющие страны стремились договориться между собой о бу­дущем мире, о том, кто что получит. Упорная борьба развернулась вокруг балканских стран, в которой каждая из двух группировок стремилась привлечь на свою сторону новых союзников. Германия еще накануне войны усилила свое влияние в Турции, и уже 2 авгу­ста 1914 г. между двумя странами был подписан союзный договор, в соответствии с которым турецкая армия попала в полное подчи­нение Германии, а немецкая военная миссия стала постоянно на­ходиться в Турции. Оттоманское правительство обязалось обеспе­чить «осуществление действительного влияния и действительной власти этой миссии в общих операциях турецкой армии». В догово­ре указывалось, что если Россия вмешается в конфликт Австро-Венгрии и Сербии, то Германия выполнит свой долг в отношении союзницы. Турция в этом случае тоже должна была объявить войну России. После подписания этого договора, остававшегося секрет­ным, Турция объявила мобилизацию.

В целях защиты турецкого побережья и постоянной угрозы чер­номорскому побережью России через Дарданеллы прошли два германских военных корабля – «Гебен» и «Бреслау». Постепенно ту­рецкая армия и военно-морской флот оказались под командова­нием немецких офицеров.

После обстрела турецким флотом Севастополя, Одессы, Но­вороссийска и Феодосии Россия разорвала отношения с Турцией и 2 ноября объявила ей войну. Англия и Франция сделали это тре­мя днями позже.

В это же время происходила дипломатическая борьба за Ита­лию. Дело в том, что активные действия немцев в Бельгии, их успехи в начале войны во Франции подействовали на итальянское правительство. Чтобы склонить Италию на свою сторону, Антанта предлагала ей Триест, Трентино и Волону, а Германия – земли за счет Франции, в Северной Африке и на Средиземноморском побе­режье. После долгих торгов, продолжающихся до весны 1915 г., Ита­лия все же примкнула к Антанте, подписав 26 апреля в Лондоне секретное соглашение с Россией, Великобританией и Францией.

Италия обязалась использовать все средства для ведения войны совместно с союзниками против всех их врагов (ст. 2). Французс­кий и английский флоты должны были оказывать активную и по­стоянную помощь Италии вплоть до уничтожения австрийского флота или до заключения мира (ст. 3).

Союзные державы обещали передать Италии по мирному дого­вору Трентино, Цизальпинский Тироль с его географической и естественной границей Бреннером, а также Триест, графство Горицу и Градиску, всю Истрию с Квариеро, включая Волоску и Истрийские острова, а также ряд мелких островов (ст. 4). В соответ­ствии со ст. 5 к ней должна была быть присоединена провинция Далмация. Италии также был обещан ряд прав и льгот на Среди­земном море.

23 мая 1915г. Италия объявила войну Австрии; война же Герма­нии была объявлена лишь в августе 1916 г.

С первых дней войны Россия и Франция беспокоились о том, чтобы члены Антанты оставались верными друг другу до конца. 5 сентября Россией, Англией и Францией было подписано согла­шение о незаключении сепаратного мира в течение настоящей войны. Три страны обязались, когда придет время, не ставить мирных условий без предварительного соглашения друг с другом.

С первых дней войны державы формулировали те цели, кото­рые они ставят в ней. 1 сентября 1914 г. во время встречи с англий­ским и французским послами русский министр иностранных дел С.Д. Сазонов изложил видение основ будущего мира. Его проект предусматривал включение в состав России нижнего течения Не­мана и Восточной Галиции, восстановление в качестве зависимо­го от царского правительства автономного государства Польши, в состав которого должны быть включены Познань, Силезия и За­падная Галиция.

Франции, заявил Сазонов, должны быть возвращены Эльзас и Лотарингия и по решению самой Франции присоединена часть Рейнской провинции.

Бельгия должна быть увеличена за счет Германии. Дании долж­ны быть возвращены Шлезвиг и Гольштейн.

Должно быть восстановлено Ганноверское королевство.

Должна быть создана триединая монархия, в которую войдут Австрия и два королевства – Венгрия и Чехия.

К Сербии должны быть присоединены Босния, Герцеговина, Далмация и северная часть Албании.

Болгария получит компенсацию в Македонии.

Греция получит южную часть Албании.

Для России большое значение имела проблема черноморских проливов.

В феврале 1915г. англо-французская эскадра подошла к Дарданеллам и огнем своих орудий подавила все укрепления, располо­женные в устье проливов. А 12 марта того же года Англия офици­ально обязалась отдать России город Константинополь с неболь­шой частью территории на западном побережье Босфора, Галлипольский полуостров и южную Фракию. В апреле к англо-русской договоренности присоединилась Франция.

Когда Италия вышла из Тройственного союза и вступила в Антанту, участники обоих блоков продолжали борьбу за Болга­рию. После Сербии, которая воевала с Австро-Венгрией, Болга­рия имела на Балканах как с военной, так и с географической точки зрения наиболее важное значение. Из балканских стран са­мой заинтересованной в позиции Болгарии была Сербия. Ключе­вое значение Болгарии состояло в том, что она граничила с Тур­цией и Сербией. Эти две страны находились по разные стороны борьбы. Переговоры стран Антанты с Болгарией шли долго и без­результатно. Болгария присоединилась к Тройственному блоку. В ок­тябре 1915 г. она подписала с Турцией соглашение; в том же меся­це был заключен союзный договор между Германией, Болгарией и Австрией. Таким образом, Германия получила через болгарскую территорию прямую связь с Турцией. 14 октября Болгария напала на Сербию.

Если в Болгарии Антанта проиграла, то с Румынией дело об­стояло иначе. 17 августа 1916 г. между Румынией, с одной сторо­ны, и Россией, Англией, Францией и Италией – с другой, был подписан договор, по которому Румыния была обязана начать войну с Австро-Венгрией, что и произошло 28 августа. Румынам были обещаны Трансильвания, часть Буковины и Банат; за ними при­знавалось право аннексировать территории австро-венгерской мо­нархии в соответсгвии с описанием границ.

Пока шли сражения на полях Европы, дипломаты усиленно занимались подготовкой к будущему миру. После долгих дебатов и бесед странами Антанты было принято решение о разделе азиатс­кой Турции. Был подписан ряд соглашений между англичанами и французами. Англия должна была получить Месопотамию, Фран­ция – Сирию, малую Армению, значительную часть Курдистана, Россия – области Трапезунда, Эрзерума, Баязета, часть Курдис­тана и полосу вдоль Черноморского побережья. Италии после вступ­ления в войну на стороне Антанты выделялась значительная часть Анатолии. Над Палестиной планировалось установить международ­ный контроль, а порты Хайфа и Акраже передать Англии. Самой же Турции оставалась лишь центральная и северо-восточные части Анатолии.

Германский блок тоже имел свои обширные планы. Берлин намеревался создать в центре Европы большой экономический союз, подчиненный Германии, в который помимо ее самой вхо­дили бы Австро-Венгрия, Бельгия, Голландия, Дания, Польша и часть Франции. В дальнейшем предполагалось включить в него Ита­лию, Швецию и Норвегию. Таким образом, в случае победы в войне немецкого блока в Европе создавалось бы новое полити­ческое объединение, по сути – милитаристская империя. Более того, по мере военных успехов Германии в первые годы войны аппетиты ее разгорались. В Берлине стали мечтать о присоедине­нии Финляндии, прибалтийских областей и даже Украины, Бе­лоруссии, Крыма и Кавказа.

О планах Германии в войне можно судить из меморандума прус­ского министра иностранных дел Ф. В. фон Лебеля от 29 октября 1914 г., который так и назывался – «О целях войны». Германия, говорилось в нем, должна отказаться от того, что хотя бы ей и пригодилось, но чего она «не могла бы переварить». В то же время она должна взять все, что даже ей непосредственно не нужно, с тем чтобы противник в будущем был слабее по сравнению с Германией.

Германии, считал фон Лебель, в будущем «могут пригодиться лучшие порты и более широкое побережье с более свободным вы­ходом в Мировой океан, более сильная континентальная позиция по отношению к английскому сопернику»; она «нуждается в бе­зусловной свободе морей, в колониях с удобными гаванями, которые можно защитить, а также в колониях, снабжающихнассырьем и способных стать рынком для сбыта».

«Франция, – говорилось далее в меморандуме, – является ис­торическим врагом Германии», и необходимо присоединить фран­цузские территории, богатые углем и рудой. Что касается Англии, которая «не хочет терпеть рядом с собой сильной, дееспособной Германии, играющей роль в мировой политике», то ее враждебность является картой в будущей мировой исторической игре Германии.

От России, считал фон Лебель, «Германия должна требовать гораздо больше, чтобы получить то, что желают немцы, и чтобы Россия могла с большей легкостью примириться перед лицом все­го мира с территориальной жертвой на границе». Сказано более чем откровенно.

Эти планы исходили из того, что Германия добьется быстрой победы, сможет диктовать свои условия и по-своему перекраивать карту Европы. Но им не суждено было сбыться. Война затягива­лась, а с ней и рушились мечты не только о скорой победе, но и о победе вообще. Людских, военных и экономических резервов у стран Антанты было гораздо больше, чем у Германии и ее союзников. К тому же за странами согласия стояли Соединенные Штаты. Хотя США не торопились вступать в войну, они все же оказывали боль­шую помощь Англии и Франции. Резервы Антанты постоянно на­ращивались, в то время как резервы Германии истощались.

Войной в Европе воспользовалась на Дальнем Востоке Япо­ния, которая уже 23 августа 1914 г. объявила войну Германии. У То­кио были большие захватнические планы. Японские войска окку­пировали на Тихом океане принадлежавшие Германии острова и продвинулись на китайскую территорию. Захватив Киао-Чао, Япо­ния объясняла это необходимостью возвращения китайских тер­риторий самому Китаю. Циничность такого заявления полностью проявилась в известном 21 требовании, содержащемся в ноте, ко­торая была вручена китайскому правительству 18 января 1915 г. Китаю навязывались Японией тяжелые условия. Китайскому пра­вительству пришлось согласиться с тем, что Япония приняла на себя права, которыми обладала Германия в провинции Шандунь. Восточная и Внутренняя Монголия, Южная Маньчжурия попада­ли в полную зависимость от Японии. Практически, приняв 21 тре­бование, Китай оказался под японским протекторатом.

Действия японцев в Китае вызвали тревогу у стран Антанты. И в Вашингтоне, и в Лондоне, и в Петрограде были недовольны тем, что Япония бесконтрольно укрепляет свои позиции на Дальнем Востоке. Но так как она наносила удары по Германии, то державы Антанты, особенно Россия, не реагировала на ее действия в Китае.

Спустя два года с начала войны в Германии стало усиливаться желание заключить сепаратный мир. Дипломатический зондаж шел по разным направлениям. Во-первых, после взятия Бухареста в декабре 1916 г. Берлин специальной нотой обратился к нейтраль­ным странам с предложением немедленно организовать мирные переговоры. На что же рассчитывало германское правительство? В Берлине полагали, что в случае согласия стран Антанты на пе­реговоры Германия сможет внести раскол в их ряды и провести если не все, то хотя бы часть задуманных Германией изменений на карте мира; в случае же отказа Антанты немецкая пропаганда су­меет показать немецкому народу, кто не хочет прекратить крово­пролитие и заключить мир. Однако эта затея провалилась. Спустя несколько дней Антанта ответила, что о мире можно говорить толь­ко после того, как будут восстановлены нарушенные права и сво­боды народов, а малые государства смогут существовать, не опа­саясь насилия.

Больше всего в Берлине рассчитывали, что удастся заключить сепаратный мир с Россией. После успехов в Карпатах и на Кавказ­ском фронте к апрелю 1915 г. русские армии перешли к обороне, а затем вынуждены были отступать. На русский фронт были подтя­нуты резервы из тыла и части из Франции. В 1916 г. внутреннее экономическое и политическое положение в России ухудшилось. В военном производстве наступил кризис, ширилось революционное движение. В правящей верхушке не было единства. Усилива­лось влияние тех, кто выступал за сепаратный мир с Германией, Среди них был и назначенный недавно глава правительства Б. В. Штюрмер, которого поддерживал Распутин. Эта группа до­билась летом 1916г. отставки министра иностранных дел С. Д. Са­зонова, место которого занял Штюрмер.

Для зондажа и давления на царское правительство Берлин дей­ствовал через родственников русской царицы. Переправлялись письма Николаю II о желании заключить мир той группой при дворе, которая считала сепаратную сделку возможной.

Тем временем в Англии также произошли изменения в прави­тельстве. В декабре 1916 г. премьер-министром стал Ллойд Джордж. С его приходом Англия значительно усилила свое участие в войне. В США тоже нарастало движение за активное участие страны в войне. На этом настаивали влиятельные промышленные и банков­ские круги. В 1916 г. президент США В. Вильсон был переизбран на новый 4-летний срок. На призыв Вильсона сформулировать конк­ретные мирные предложения Германия заявила, что мирные пе­реговоры могут вести только воюющие страны, и возобновила неограниченную подводную войну. 3 февраля 1917 г. США разорва­ли дипломатические отношения с Германией, а 6 апреля того же года объявили ей войну. К концу 1916 г. на фронтах наметился поворот в пользу стран Антанты. Когда же в войну вступили США, ее исход не вызывал сомнений.