Расширение гитлеровской коалиции. Активизация внешней политики СССР

1935 год ознаменовался началом агрессивных действий в Евро­пе. Первой к ним приступила Италия. У Муссолини давно созрел план захвата земель в Восточной Африке. Он мечтал объединить Эритрею и Сомали в одну большую колонию, включив в нее и Абиссинию (Эфиопию). Еще с конца 1934 г. Италия стала отправ­лять в Эритрею войска и военные грузы.

Чтобы получить поддержку своих агрессивных планов и дого­вориться по другим вопросам, интересующим Италию, Муссоли­ни пригласил в Рим нового министра иностранных дел Франции Лаваля. 7 января 1935 г. они договорились об определении франко-итальянской границы в Африке. В результате Италия получала хо­роший плацдарм для осуществления своих планов, Лаваль и Мус­солини договорились также о заключении Дунайского пакта.

В том же месяце Муссолини пытался найти общий язык по воп­росу об Эфиопии и с Англией, но итальянцам не удалось добиться от нее на конференции в Стрезе никакого ответа. Англичан беспоко­ило усиление Италии в Северной Африке на путях к Индии.

Англия и Италия вернулись к этому вопросу в июне, когда прибывший в Рим английский министр по делам Лиги Наций А. Иден предложил план, по которому Абиссиния уступила бы Италии часть провинции Огаден, а Англия соглашалась компен­сировать Абиссинии ее потери за счет земель Британского Союза.

Муссолини отверг это предложение, заявив, что Италии нуж­на вся Абиссиния, и Англия позднее пошла ей на уступки. Хотя министр иностранных дел С. Хор, выступая в палате общин, при­зывал Италию воздержаться от применения военной силы, спустя несколько дней английское правительство приняло решение не выдавать лицензии на вывоз оружия не только Италии, но и Эфи­опии. Этим решением Лондон поставил африканскую страну в тя­желое положение, так как она не производила вооружения.

Чтобы избежать провокации, негус Эфиопии Хайле Селассие I отвел эфиопские войска на 30 км от границы. Несмотря на это, 3 октября 1935 г. без объявления войны Италия начала вторжение. Эфиопия обратилась в Лигу Наций, и ее Совет 7 октября признал Италию агрессором. Ассамблея Лиги одобрила решение Совета. Об­разованный ею комитет 18-ти внес предложение не предоставлять Италии займы, наложить эмбарго на экспорт оружия в Италию, не импортировать итальянских товаров, не ввозить в Италию некото­рые виды второстепенного сырья. Позже в число товаров, запрещен­ных к ввозу в Италию, были включены нефть и нефтепродукты.

Итальянские войска продолжали наступление. 5 мая 1936 г. была занята Аддис-Абеба, а спустя три дня Муссолини своим декретом присоединил Эфиопию к Италии.

Эфиопский народ оказал агрессору героическое сопротивле­ние. Но силы были не равны. К тому же ни США, ни Англия, ниФранция не оказали Эфиопии серьезной помощи.

Видя безразличие со стороны этих держав, Германия продол­жала открыто создавать сильную армию и флот. На Нюрнбергском процессе в 1946 г. министр экономики фашистской Германии А. Шахт показал, что все, что ни делала Германия, не встречало никаких препятствий со стороны других стран. Все воспринима­лось совершенно спокойно, лишь иногда направлялись ни к чему не обязывающие ноты протеста.

13 января 1935 г. в Сааре был проведен плебисцит, в котором приняло участие 539 тыс. человек, из которых 477 тыс. высказались за присоединение Саара к Германии. Такому исходу плебисцита во многом способствовала политика западных держав. Так, накануне плебисцита Лаваль заявил, что Франция безразлично относится к судьбе Саарской области и не заинтересована в его исходе.

На состоявшемся в первых числах февраля в Лондоне совеща­нии глав правительств и министров иностранных дел Англии и Франции была достигнута договоренность об эффективном сотруд­ничестве с Германией. В этих целях было предложено заключить воздушную конвенцию. Дунайский пакт, Восточный пакт и вер­нуть Германию в Лигу Наций. Германия заявила, что предпочитает двусторонние переговоры. Берлин выразил готовность встретиться с представителями Англии, и согласие Лондона на ведение дву­сторонних переговоров было получено.

Германия тем временем объявила 16 марта 1935 г. об отказе от военных статей Версальского договора. За несколько дней до этого в опубликованной в Лондоне «Белой книге» отмечалось, что, в свя­зи с тем что Германия в обход и в нарушение Версальского дого­вора усиленно вооружается, английское правительство увеличило свои военные расходы. Опубликование «Белой книги» можно рас­ценить двояко. С одной стороны, Англия хотела усилить свои вооруженные силы, чтобы не допустить превосходства Германии.Но, с другой стороны, лишь обвиняя Германию и ничего не предпри­нимая для того, чтобы добиться реального сокращения вооруже­ний, Англия как бы подталкивала ее или во всяком случае давала ей карт-бланш в военных вопросах.

Не опасаясь нежелательной реакции Англии, Германия прямо заявила о том, что она больше не считается с Версальским догово­ром. После газетной перепалки англо-германские отношения ус­покоились. Вся острота немецкой кампании была направлена про­тив Франции. Французское правительство внесло в парламент за­конопроект, в котором предлагалось призывать молодежь в армию не с 21 года, как было, а с 20 лет, и определить срок службы для вновь призываемых с апреля 1935 по 1939 г.

В Германии было опубликовано сообщение, что правительство намерено создавать военную авиацию. Казалось бы, западные дер­жавы, и прежде всего Франция, а за ней и Англия, должны были выступить против этого намерения, но ничего не сделали, и вза­мен получили Декрет о введении в Германии всеобщей воинской повинности. Лондон и Париж протестовали против нарушений Вер­сальского договора, но немецкое правительство, понимая, что дальше заявлений дело не пойдет, отклонило протест.

Соединенные Штаты, придерживаясь политики нейтрализма, несмотря на поступавшую из Европы информацию о значитель­ном увеличении вооружений в Германии и агрессивных заявлени­ях руководителей рейха, тоже ничего не предприняли.

Состоявшиеся в марте 1935 г. в Берлине переговоры английс­кого премьер-министра и министра иностранных дел Саймона с Гитлером проходили, как говорилось в официальном коммюни­ке, «в духе полной откровенности и дружественности». Однако, как можно судить по сообщениям печати и по заявлению самого Саймона в палате общин, Гитлер заявил, что он не будет участво­вать ни в каких пактах о взаимопомощи и тем более в тех, в ко­торых будет участвовать Россия. Германия выступила также про­тив пакта, в котором гарантировалась бы независимость Австрии. Гитлер потребовал равенства с Англией и Францией в военной авиации, но тут же сделал оговорку, что увеличение советских вооруженных сил вызовет необходимость отказаться от согласо­ванных норм.

Таким образом, Германия с молчаливого согласия Англии и Франции добилась не только уравнения своих вооруженных сил с двумя западными странами, но и значительного превосходства над ними. Например, всеобщая воинская повинность давала Германии двойное превосходство воинского контингента над французским.

В этот период, когда со всех сторон поступали тревожные изве­стия, Советский Союз, в противоположность Лондону и Парижу, активизировал свою внешнеполитическую деятельность. В январе советское правительство призвало Совет Лиги Наций объединить усилия стран–членов международной организации на борьбу с аг­рессией. Народный комиссар иностранных дел СССР М. М. Литви­нов, выступая 17 января 1935 г. в Совете Лиги, произнес следующие слова: «Мир неделим, и все пути к нему выходят на одну большую широкую дорогу, на которую должны вступить все страны. Пора признать, что нет безопасности лишь в собственном мире и спо­койствии, если не обеспечен мир соседей, ближних и дальних».

Действительно, тогда существовала реальная возможность со­вместно остановить Гитлера. Бороться с агрессией надо там, где она возникает. Совет Лиги, однако, отклонил просьбы Абиссинии сначала о приостановке подготовки Италией военных действий, а затем о пресечении итальянской агрессии.

После отказа Германии от военных статей Версальского дого­вора Советский Союз, стремясь найти и согласовать общие точки зрения, пригласил в Москву лорда хранителя печати Англии А. Идена. Этот политический деятель, исходя из реального положения вещей, понимал надвигающуюся на Европу опасность. Прибыв в Москву 28 марта 1935 г., Иден был принят И. В. Сталиным, В. М. Молотовым и М. М. Литвиновым. Стороны были согласны в том, что необходимо продолжать усилия, чтобы создать систему коллективной безопасности в Европе. В коммюнике о переговорах отмечалось, что «дружественное сотрудничество обеих стран в об­щем деле коллективной организации мира и безопасности пред­ставляет первостепенную важность». Советский Союз изъявил го­товность принять активное участие в создании Восточного пакта, который способствовал бы объединению всех стран в противосто­янии агрессии. Из Москвы Иден отправился в Варшаву и Прагу, где его встретили по-разному. Если польское руководство не захо­тело говорить о Восточном пакте, то в Праге эта идея нашла пол­ное понимание.

Происходящие события тревожили и Францию. Париж высту­пил за немедленный созыв Совета Лиги Наций. Накануне сессии Совета по настоянию французского правительства в итальянском городе Стреза состоялась конференция премьер-министров и ми­нистров иностранных дел Англии, Франции и Италии. Она лиш­ний раз показала неспособность одних и нежелание других создать систему коллективной безопасности. На чрезвычайной сессии Со­вета Лиги Наций, открывшейся 15 апреля 1935 г., решение гер­манского правительства о проведении ряда военных мер было признано нарушением Версальского договора. Совет поручил осо­бому комитету выработать меры экономического и финансового порядка, которые должны применяться к стране, нарушающей свои международные обязательства. Гитлер немедленно довел до сведения государств–членов Совета Лиги, что Германия не при­знает и отвергает принятую ими резолюцию.

В это время происходили переговоры между Берлином и Ри­мом о дальнейших совместных действиях. Не встречая никакого противодействия со стороны Англии и Франции, Германия и Ита­лия укрепляли союз и вырабатывали планы взаимодействия. Со­трудничество двух фашистских держав известно в истории как «ось Берлин – Рим», официальное оформление которой произошло несколько позже.

И в Англии и во Франции имелось довольно значительное про­тиводействие курсу правительств этих стран. Критика офици­альной оппозиции касалась политики как в отношении агрессии Италии в Эфиопии, так и в отношении быстрого роста военных приготовлений в Германии.

В Англии внешнеполитическую линию страны критиковали та­кие видные деятели, как Д. Ллойд Джордж и У. Черчилль. Они обра­щали внимание на то, что этот курс ослабляет Лигу Наций и затруд­няет создание системы коллективной безопасности. Во Франции после убийства Барту и прихода на пост министра иностранных дел Лаваля антифашистской и антивоенной оппозиции стало труднее. Тем не менее общее настроение в стране в пользу создания системы кол­лективной безопасности и укрепления мира усиливалось.

Эта тенденция общественного мнения, а также активная внеш­неполитическая деятельность советской дипломатии вынудили Лаваля пойти на заключение договоров с Советским Союзом и Чехословакией. Чехословацкое правительство, понимая опасность, которая создавалась на ее границах, искало защиту и на Западе и на Востоке – и у Франции и у Советского Союза. В Москву приез­жал Лаваль, и в результате контактов Советским Союзом, Фран­цией и Чехословакией были подписаны три договора.

Договор о взаимной помощи между СССР и Францией был заключен в Париже 2 мая сроком на пять лет с дальнейшим про­длением до тех пор, пока одна из сторон не решит его денонсиро­вать. Он предусматривал в случае нападения на одну из договари­вающихся сторон оказание немедленной помощи и поддержки дру­гой стороной.

Вскоре появились и два других договора – между СССР и Чехословакией и между Францией и Чехословакией. 16 мая в Пра­ге был подписан советско-чехословацкий договор о взаимной помо­щи. Стороны обязались в случае угрозы или опасности нападения со стороны какого-либо государства немедленно начать консуль­тации. Если же одна из сторон подвергнется нападению со сторо­ны какого-либо государства, другая сторона должна оказать не­медленную помощь и поддержку. Вместе с тем в протоколе, со­ставленном при подписании договора, имелась оговорка: оба правительства признают, «что обязательства взаимной помощи будут действовать между ними лишь поскольку при наличии усло­вий, предусмотренных в настоящем договоре, помощь стороне жертве нападения будет оказана со стороны Франции». Эта ого­ворка была сделана для того, чтобы не оставить советскую страну один на один с агрессором. Советский Союз взял обязательство прийти на помощь и оказать всяческую поддержку Чехословакии при условии, если ей окажет помощь Франция. Дальнейшие собы­тия показали справедливость и необходимость такой оговорки.

Советско-чехословацкий договор был быстро ратифицирован, и 8 июня в Москве состоялся обмен ратификационными грамотами. Что касается франко-советского договора, то его ратификация была очень затянута Лавалем, и он вступил в силу лишь 27 марта 1936 г.

С весны 1936 г. гитлеровская Германия начала активные агрес­сивные действия. Первым из них явилась ремилитаризация Рейнс­кой зоны. 7 марта германское правительство заявило о своем отка­зе от Локарнских соглашений, и в тот же день немецкие войска вступили в Рейнскую область. Этот акт агрессии остался безнака­занным и еще больше поощрил гитлеровцев.

На открывшемся в марте заседании Совета Лиги Наций совет­ский представитель Литвинов заявил, что захват Рейнской зоны – это лишь первый шаг на пути осуществления далеко идущих зах­ватнических планов фашистской Германии, и предложил пред­принять совместные усилия для пресечения агрессии. Однако другие члены Совета, в той или иной мере осуждая действия Германии, не шли на проведение конкретных мер. Постепенно одно государство за другим стали отказываться даже от тех незначительных санкций, ко­торые были рекомендованы Лигой Наций. На Западе был в ходу выдвинутый английской дипломатией тезис о том, что примене­ние санкций может в конце концов привести к войне в Европе. По инициативе Англии 4 июля 1936 г. Лига приняла постановление об отмене санкций в отношении Италии, ведущей войну в Эфиопии.

Летом 1936 г. внимание всего мира было приковано к событи­ям в Испании. Состоявшиеся здесь 16 февраля 1936 г. выборы в кортесы принесли победу партиям Народного фронта. Затем про­шли выборы во Франции, на которых также одержал победу На­родный фронт, получив в палате депутатов 381 место из 618. Это давало надежды на укрепление сил мира. Если к этому прибавить заключенные договоры между Францией и СССР, а также догово­ры этих двух стран с Чехословакией, то можно сделать вывод о том, что основа антифашистской борьбы с агрессией была обес­печена. Казалось бы, перед Европой и всем миром открывались хорошие перспективы для укрепления миролюбивых сил и созда­ния системы коллективной безопасности. Однако события разви­вались по другому сценарию, разработанному в Берлине. Произошло это потому, что в Англии, США и Франции нашлись силы, кото­рые продолжали пособничество Германии, что в конце концов и привело мир к войне.

Реакционные круги продолжали открытую борьбу против сил демократии и мира. 18 июля 1936 г. по условному сигналу «Над всей Испанией безоблачное небо» был поднят мятеж против за­конного республиканского правительства, и в Испании началась гражданская война. Ее вдохновителями и организаторами были немецкие и итальянские фашисты. Германия и Италия приняли непосредственное участие в войне на стороне мятежников.

По существу в Испании произошла первая схватка прогрес­сивных и демократических сил мира с фашизмом. На стороне рес­публиканского правительства воевали тысячи людей различных национальностей, профессий и политических убеждений.

В Испанию из Германии и Италии отправлялись пароходы с оружием и боеприпасами для мятежников. Фактически два фашист­ских государства совершили интервенцию.

27 ноября 1936 г. испанское правительство обратилось в Лигу Наций с требованием оказать помощь в борьбе с интервентами за независимость страны. Испания была членом Лиги Наций и имела полное основание рассчитывать на поддержку международной орга­низации. Однако большинство в Лиге Наций принадлежало Анг­лии и Франции и идущим за ними странам, которые были против участия Лиги Наций в испанских событиях. Лига создала междуна­родный комитет по невмешательству. Представители западных дер­жав проводили в нем политику, о которой можно сказать, что она препятствовала тем, кто хотел помочь испанскому правительству, и практически способствовала развитию интервенции Германии и Италии.

Сформировав после победы Народного фронта новый кабинет Франции, Л. Блюм совместно с правыми лидерами социалистов добился принятия решения о воздержании от поставок оружия законному испанскому правительству. Накануне этого Блюм посе­тил Лондон, где и была согласована единая линия поведения в отношении войны в Испании.

Теперь, спустя более 60 лет, которые отделяют нас от тех со­бытий, анализируя политику руководящих деятелей западных стран и роль Лиги Наций, отчетливо понимаешь значение предвоенных уроков для настоящего и будущего. Этому способствуют многие до­кументы, в том числе и протоколы заседаний Лиги Наций, храня­щиеся в архивах бывшего здания Лиги на берегу Женевского озера.

Эмоциональные речи испанского министра иностранных дел Альвареса дель Вайо, призывавшего Лигу Наций и ее членов по­мочь законному правительству Испании и испанскому народу в борьбе за свои права и независимость, оставались неуслышанны­ми представителями Англии и Франции. Советский представитель неоднократно выступал в поддержку справедливой борьбы испан­ского народа. Предлагалось использовать ст. 16 Устава Лиги, пре­дусматривавшую коллективные действия против агрессоров, со­вершивших нападение на одного из членов международной орга­низации. С призывами представителей СССР перекликались и выступления делегатов ряда других стран, призывавших Лигу ис­пользовать свои права и решительно выступить против интервен­ции Германии и Италии в Испании.

С целью увести Лигу Наций от критики Англия и Франция добились создания комитета 28-ми для рассмотрения предложе­ний о пересмотре ст. 16. Советский представитель в этом комитете решительно выступил против ее пересмотра. Более того, СССР в августе 1936 г. предложил установить трехдневный срок созыва Со­вета Лиги в случае военного нападения на кого-либо из членов организации и предусмотреть применение военных санкций про­тив агрессора.

В обстановке фактического пособничества агрессии Германия и Италия установили контроль на море у испанских берегов, не допуская прибытия иностранных кораблей в порты, находящиеся под контролем правительства. В числе потопленных судов были и два советских – «Тимирязев» и «Благоев».

Советское правительство резко осудило пиратские действия на морях и предложило Англии и Франции предпринять решитель­ные действия. Но политика пособничества агрессорам продолжа­лась, и СССР вынужден был в дальнейшем отозвать своего пред­ставителя из комитета по невмешательству.

Несмотря на усилия интервентов, гражданская война в Испа­нии затягивалась. Гитлеровская Германия продолжала подготовку к свершению других агрессивных актов в Европе, а Япония рас­ширяла войну против Китая. Между Германией и Японией, взгля­ды которых по международным вопросам совпадали, успешно раз­вивалось экономическое и военное сотрудничество. В феврале 1936 г.

в результате военно-фашистского мятежа к власти в Японии при­шло правительство Хирота, опиравшееся на поддержку фашистс­кого офицерства. Сближение Токио и Берлина ускорилось. 25 но­ября 1936 г. в Берлине было подписано соглашение между двумя странами, известное как «Антикоминтерновский пакт». В нем были три статьи, содержание которых сводилось к тому, что стороны условились:

– взаимно информировать друг друга о деятельности Комин­терна и вести против него совместную борьбу;

– рекомендовать «любому третьему государству, внутренней безопасности которого угрожает подрывная работа комму­нистического " Интернационала", принять оборонительные меры в духе этого соглашения или присоединиться к на­стоящему пакту»;

– установить 5-летний срок действия соглашения.

В дополнительном протоколе Германия и Япония взяли на себя обязательство принимать «суровые меры» против тех, кто внутри или вне страны действует в пользу Коминтерна. Стороны догово­рились о вмешательстве во внутренние дела других государств под предлогом борьбы с коммунизмом. Хотя это соглашение было от­крыто направлено против СССР, две страны, прикрываясь борь­бой с коммунизмом, вели военную подготовку против Англии, Франции, а также США.

Спустя год, 6 ноября 1937 г., к антикоминтерновскому пакту присоединилась Италия. Таким образом, к концу 1937 г. был офор­млен тройственный блок Германии, Италии и Японии. Япония признала аннексию Абиссинии; Германия и Италия признали пра­вительство Маньчжоу-Го.

В июле 1937 г. Япония совершила новую интервенцию в Китае. Китайская армия оказывала всевозрастающее сопротивление аг­рессии. Борьбе китайского народа способствовала политика СССР. 21 августа 1937 г. Советский Союз подписал с Китайской Республи­кой договор о ненападении. СССР и Китай заявили об отказе от войны как средства разрешения международных споров и обязались воздерживаться от нападения друг на друга. Советский Союз поддер­жал Китай и в Лиге Наций, куда китайское правительство обрати­лось в сентябре. При обсуждении этого вопроса советский предста­витель осудил попустительство агрессорам со стороны западных дер­жав. Лига Наций, заявил он, может оказать как Испании, так и Китаю куда большую помощь, чем та, которую они просят.

Весной 1938 г. обстановка в Европе продолжала осложняться. Выступление Гитлера 20 февраля 1938 г. в рейхстаге показало, что Германия в ближайшее время возьмет «под защиту» немцев, про­живающих в Австрии и Чехословакии. Правительства Англии и Франции ничего не сделали, чтобы остановить Германию и не допустить ликвидации австрийского государства.

Новый глава внешнеполитического ведомства Англии Гали­факс в беседе с германским министром иностранных дел Риббен­тропом 11 марта 1938 г. заявил, что его страна не будет вмеши­ваться в действия Германии и Австрии. На следующий день не­мецкие войска уже маршировали по австрийской земле. 13 марта Австрия была присоединена к Германии. Англия же и Франция отделались представлением Берлину нот протеста, которые не были приняты. Политика поощрения агрессоров делала свое дело. Лига Наций не досчиталась еще одного своего члена. Ее деятельность практически была парализована из-за позиции английских и фран­цузских представителей.

Решительно осудил агрессивные действия Германии Советс­кий Союз. Как призыв к миру и предупреждение народам прозву­чало выступление советского представителя в Лиге Наций 17 мар­та. Последние события в Европе, заявил он, непосредственно за­девают интересы всех без исключения европейских стран, и в сложившейся обстановке не должно быть места международной пассивности по отношению к агрессии. СССР предложил немед­ленно созвать конференцию, на которой можно было бы обсу­дить практические меры по укреплению мира. «Завтра может быть уже поздно», – предупредил советский представитель. Он внес предложения по улучшению деятельности Лиги Наций, но Лон­дон и Париж заявили об их неприемлемости.

Проглотив Австрию, гитлеровская Германия стала готовиться к захвату Чехословакии. Решено было начать с присоединения Судетской области, где проживало 3 млн немцев. В это трудное для Чехословакии время советское правительство заявило о том, что оно выполнит свои обязательства по договору с Чехословакией ипридет ей на помощь, если и Франция выполнит свои обязатель­ства. Но Англия и Франция думали не о защите Чехословакии и не о том, как остановить агрессию, а лишь о том, как договориться с Гитлером и сделать хорошую мину при плохой игре.

Когда к осени обстановка накалилась до предела, английский премьер Чемберлен, впервые в жизни сев в самолет, 15 сентября 1938 г. прибыл в Берхтесгарден на свидание с Гитлером для обсуж­дения положения с Чехословакией. Гитлер сообщил ему о своем решении присоединить Судетскую область к Германии. Чемберлен согласился на передачу Германии не только Судетской области, но и других чехословацких территорий, на которых преобладаю­щее население составляли немцы.

Французское правительство солидаризировалось с английским. После совместных консультаций Англия и Франция направили в Прагу президенту Э. Бенешу ноту, которая являлась практически ультиматумом, требующим согласия Чехословакии на передачу немцам Судетской области. Чехословацкое правительство ответи­ло просьбой рассмотреть вопрос в арбитраже в соответствии с германо-чехословацким договором 1925 г. Но Англия немедленно направила в Прагу еще более резкое послание.

Бенеш вынужден был согласиться с этим требованием, хотя Советский Союз подтвердил, что он будет действовать в соответ­ствии с заключенными соглашениями и поможет Чехословакии также как член Лиги Наций. Народ Чехословакии поднимался на борьбу.

На очередной встрече Чемберлена с Гитлером английскому премьеру было заявлено, что у Германии теперь новые планы и она требует удовлетворения Чехословакией территориальных пре­тензий Венгрии и Польши. Притязания Гитлера и уступки Чем­берлена вызвали серьезные протесты в Англии. Гитлер открыто угрожал начать военные действия против Чехословакии. После обмена посланиями он согласился на созыв конференции четы­рех стран – Германии, Англии, Франции и Италии.

29 сентября 1938 г. в Мюнхене встретились Гитлер, Чемберлен, Даладье и Муссолини. Конференции, как таковой, практи­чески не было. После коротких переговоров и выступлений Гитле­ра в ночь с 29 на 30 сентября была заключена одна из самых по­стыдных предвоенных сделок. Агрессоры торопились, уже через четыре часа после того, как закончилось заседание в Мюнхене, премьеру чехословацкого правительства был вручен текст Мюн­хенского соглашения, согласно которому пятая часть территории Чехословакии отходила к Германии.

30 сентября в Мюнхене Германия и Англия подписали декла­рацию о взаимном ненападении и урегулировании всех спорных вопросов. Позднее такая же декларация была заключена между Германией и Францией.

Те, кто думал, что, подписав Мюнхенское соглашение, они спасли мир, жестоко ошибались. Мюнхен стал нарицательным словом, означающим предательство чужих и своих народов. С 30 сен­тября 1938 г. мир покатился к войне.

В те дни и месяцы только СССР предпринимал все меры для противодействия агрессии и спасения мира. В самые критические для судьбы Чехословакии дни советское правительство дало свое­му послу в Праге следующие инструкции:

«1. На вопрос Бенеша, окажет ли СССР, согласно договору, немедленную и действительную помощь Чехословакии, если Франция останется ей верной и также окажет помощь, можете дать от имени правительства Советского Союза утвердительный ответ.

2. Такой же утвердительный ответ можете дать и на другой вопрос Бенеша – поможетли СССР Чехословакии как член Лиги Наций на основании ст. ст. 16 и 17, если в случае нападе­ния Германии Бенеш обратится в Совет Лиги Наций с просьбой о применении упомянутых статей.

3. Сообщите Бенешу, что о содержании нашего ответа на оба его вопроса мы одновременно ставим в известность и французс­кое правительство».

Более того, когда стало ясно, что Франция предает свою союз­ницу Чехословакию, советское правительство довело до сведения Бенеша, что СССР готов прийти на помощь Чехословакии и в том случае, если Франция не выполнит своих обязательств, а польское и румынское правительства откажутся пропустить через террито­рии своих стран советские войска. Но, для того чтобы такая по­мощь была оказана, советское правительство считало необходим мым, чтобы сама Чехословакия защищалась от агрессии и чтобы ее правительство обратилось к СССР с официальной просьбой о помощи. Однако чехословацкое правительство не пошло на это. Так же как не шли на сотрудничество с СССР правительства Ан­глии и Франции. Они отвергли, в частности, предложение СССР, сделанное еще 21 сентября на Ассамблее Лиги Наций, о совмест­ных действиях против агрессии. Находящийся в те дни в оппози­ции правительству У. Черчилль писал: «Просто поразительно, что эта публичная и безоговорочная декларация со стороны одной из величайших заинтересованных держав не сыграла своей роли в пе­реговорах г-на Чемберлена и в поведении французов во время кризиса. Советское предложение по существу было отвергнуто. Советы не были брошены на чашу весов против Гитлера; к ним отнеслись безразлично, чтобы не сказать пренебрежительно... События раз­вивались так, как будто бы Советская Россия вовсе не существова­ла. Сталин нам этого не простил. Мы дорого поплатились за это».

В последнее время не только на Западе, но и у нас кое-кто пыта­ется обвинить СССР в несговорчивости и возложить на него ответ­ственность за события предвоенных лет. Но документы свидетель­ствуют о том, что именно Советский Союз стремился преградить путь агрессии и добивался совместных действий для спасения мира.

В том, что не удалось создать единый фронт против агрессии, была не вина СССР, а беда всех народов Европы, и не только Европы. Запад выступал против сотрудничества с нашей страной. Западные страны не хотели и участия советских представителей в Лиге Наций и пошли на это лишь в силу необходимости. Англий­ский исследователь Д. Чивер писал: «Хотя Советский Союз фор­мально был принят в сообщество наций, в лучшем случае он был нежелательным партнером».

В обстановке, сложившейся в Европе после Мюнхена, Советс­кому Союзу в международных делах приходилось действовать с одной стороны, осторожно, взвешивая каждый шаг, а с другой – нельзя было медлить. Оценку политике правительств Чемберлена и Даладье в этот период дал Уинстон Черчилль. Он писал: «Просто поразительно, что эта публичная и безоговорочная декларация, со стороны одной из величайших заинтересованных держав (речь идет об официальном заявлении о позиции СССР в чехословац­ком вопросе, сделанном на Ассамблее Лиги Наций М. М. Литвино­вым 21 сентября 1938 г. – Авт.) не сыграла своей роли в перегово­рах г-на Чемберлена и в поведении французов во время кризиса. Советское предложение по существу было отвергнуто. Советы не были брошены на чашу весов против Гитлера, к ним отнеслись безразлично, чтобы не сказать пренебрежительно. События разви­вались так, как будто бы Советская Россия вовсе не существовала. Мы дорого поплатились за это».

Вполне понятно, что в Москве без подписания официальных документов не могли полностью доверять правительствам Англии и Франции тех дней.

Мюнхен стал своего рода рубежом в развитии событий в Евро­пе, и Советскому Союзу надо было принимать решительные меры для обеспечения своей безопасности. Конечно, нельзя было не учитывать противоречий и недоверия между Англией, Францией, США, с одной стороны, и Советским Союзом – с другой. В этих условиях надо было суметь подняться над амбициями и различия­ми ради главной цели – спасения от военной катастрофы.