Глава 8. Сильный удар по голове может стать причиной образования трещины в черепе

Сильный удар по голове может стать причиной образования трещины в черепе. В результате развиваются слепота, судороги конечностей и амнезия.

КНИГА ВЕЧНОЙ РОЗЫ

Когда Кассандра проснулась, события прошлой ночи показались ей полузабытым кошмарным сном. Мертвецы, похищение гондолы, встреча с Фалько на кладбище. Вдруг она вспомнила, что нож и рисунок остались в кармане плаща Сиены. Камеристка наверняка их нашла…

Было еще довольно рано — она проспала всего пару часов, — но медлить не приходилось. Набросив поверх сорочки шелковую накидку, Кассандра босиком сбежала по лестнице. На столике лежало только забытое письмо от Луки.

Кассандра окинула взглядом переднюю. Пустой коридор вел в кладовую, каморку дворецкого и гардеробную Агнессы. Девушка могла поклясться, что оставила плащ здесь, прямо у двери. В полном замешательстве она поднялась в портего.

Слуга успел открыть ставни. В дом заглядывало тускло-серое весеннее утро. Кассандра принялась осматривать углы и заглядывать за диваны в поисках плаща и рисунка. В десятый раз проходя по одним и тем же скользким плитам, она остановилась у прекрасной копии с

«Тайной вечери» да Винчи. Девушке показалось, что взор Иисуса обращен прямо на нее. Кассандра любила картину, но сегодня пристальный взгляд Спасителя ее напугал.

Кассандра спустилась по черной лестнице и с независимым видом прошла мимо слуг, будто для племянницы хозяйки было привычным делом слоняться по кухне в ночном наряде. Повар и поварята уже трудились не покладая рук. Нарисса и Сиена, расположившееся за длинным столом, помогали чистить фрукты и месить тесто для булочек, не забывая под шумок отправить что-нибудь в рот. Коричневый шерстяной плащ камеристки спокойно висел на крючке у двери в кладовку. Значит, кто-то нашел его и повесил на место. Но кто? И что стало с рисунком?

Нарисса резала хлеб и сыр, раскладывала самые ровные и красивые куски на заставленном едой подносе. Кассандра приметила, что из трех кусков сыра на поднос попадает лишь один, два других служанка с аппетитом съедает сама.

На другом конце стола Сиена занималась фруктами. Хрустальные вазы с виноградом, дыней, вишней, гранатами выстроились на столе, готовые отправиться в столовую. Сиена орудовала тем самым ножом, что накануне был в кармане Кассандры.

— Помогаешь на кухне? За какие провинности тебя сюда сослали? — поинтересовалась девушка, тайком пробираясь поближе к плащу.

— Ни за какие, синьорина. Они просто помогают. Синьора Кверини велела приготовить прощальный завтрак, — ответил за всех повар. Его громадные ручищи грациозно порхали над головкой белого сыра, на глазах превращавшейся в лебедя.

Кассандра совсем забыла, что тетушка собралась на воды в Абано. Помогали тамошние целебные соли или нет, но сама мысль о том, чтобы делить ванну с посторонними людьми казалась девушке невыносимой. Впрочем, она всегда подозревала, что приятные знакомства и светские сплетни оказывают на Агнессу не менее благотворное воздействие, чем эликсиры с микстурами. Из Абано тетка возвращалась посвежевшей и с довольным видом рассказывала, как выиграла в карты у новых друзей целое состояние. В прежние времена возможность заполучить палаццо в свое распоряжение почти на неделю привела бы Кассандру в восторг, но теперь ей сделалось грустно. Без капризов и причуд пожилой синьоры, имевшей обыкновение по сто раз на дню призывать к себе племянницу, дабы убедиться, что та одета подобающим образом, в доме становилось слишком тихо.

Словно в склепе.

— Скоро завтрак? — Кассандра потянулась к заветному карману, пока Сиена смотрела в другую сторону. Юная камеристка так увлеклась клубникой, что не обращала внимания на свою госпожу. Но карман ее плаща был пуст.

— Очень скоро, синьорина, — ответила Нарисса. — Но вам, осмелюсь сказать, надо бы одеться поприличнее.

— Кстати об одежде, — решилась Кассандра. — Я где-то оставила свой плащ и не могу вспомнить, где. Вы его не видели?

Сиена вздрогнула, нож полоснул ей по руке. Девушка с воплем вскочила из-за стола, роняя на пол алые капли крови из указательного пальца.

— Неловкая девчонка! — покачала головой Нарисса. — Все здесь залила.

— Нет, синьорина, — дрожащим голосом ответила Сиена, обращаясь к своей госпоже. — Я не видела вашего плаща.

— И я не видела, — добавила Нарисса.

По тону служанки было понятно, что она думает о легкомысленных девицах, имеющих обыкновение разбрасывать где попало свои вещи.

Кассандра смерила Сиену внимательным взглядом, и камеристка поспешно отвела глаза. Скорее всего, это она нашла плащ и, судя по ее молчанию, решила сохранить хозяйкин секрет. Но куда делся рисунок?

В спальню девушка вернулась в сопровождении Сиены. Наспех выбрав подходящее к случаю платье и упрятав волосы под шляпку, она явилась в столовую и заняла место подле тетушки. Кассандре всегда казалось невероятно забавным, что за длиннющим столом сидят всего две персоны.

— Не будь ты моей племянницей, я бы подумала, что ты сама только что побывала в Абано, — бодро начала тетушка Агнесса. — И откуда такой цветущий вид?

Кассандра недоверчиво покосилась на тетю. Уж она-то знала, что выглядит далеко не лучшим образом. Направляясь в столовую, она ожидала выговора за слишком простое платье и непослушные темно-рыжие локоны, торчавшие из-под шляпки. Однако Агнесса не имела обыкновения бросаться словами.

— Тетушка, как у вас с глазами? — бесцеремонно поинтересовалась Кассандра.

— Глаза — единственная часть тела, которая до сих пор меня не подводила, — мягко ответила Агнесса. — Просто сегодня ты удивительно похожа на свою мать.

Девушка обратила взгляд к портрету на стене. Он изображал все семейство Агнессы: бабку и деда Кассандры, саму тетушку, троих дядьев и еще двоих теток, которые теперь жили в монастыре на континенте. Но Кассандра, как это всегда бывало, смотрела только на мать.

От нее она унаследовала высокие скулы и волнистые рыже-каштановые волосы. Нехотя оторвавшись от портрета, взгляд девушки задержался на двух юных пажах, застывших у буфета красного дерева. Ее дрожащие пальцы комкали край полотняной салфетки.

— Ничего, милая, — проговорила Агнесса, накрыв руку Кассандры ладонью. — Тосковать об ушедших все равно что корить себя за лишний кусок пирога. Что случилось, то случилось, и ныне твоя матушка пребывает в мире куда лучшем, чем наш.

— Я знаю. Но все равно скучаю по ней. И по отцу.

— Я тоже, детка. Я тоже. — Агнесса склонила голову и принялась читать молитву. — А теперь, — сказала она совсем другим тоном, — поговорим о более приятных вещах.

Кассандра взяла с серебряного подноса две булочки и передала их тетке. Слуга положил ей на тарелку горсть черешни и аккуратно нарезанную дыню — все они созрели в теплицах, ведь до лета было еще далеко. Стол ломился от тарелок с хлебом и сыром и ваз, до краев наполненных фруктами. Такого завтрака хватило бы, чтобы накормить по меньшей мере полдюжины человек.

— О каких вещах? — спросила Кассандра, нервно ерзая на неудобном стуле с высокой спинкой.

— О грядущей свадьбе, конечно.

Кассандра едва не подавилась булочкой, закашлялась и с трудом проглотила огромный кусок.

— Как же так? — спросила она, мучительно краснея. — Лука сейчас в академии. Ему еще долго придется учиться.

— Верно, но я считаю, что пришло время объявить о вашей помолвке. Ныне звезды, как никогда, благоволят нам, — заявила Агнесса, запихивая в рот огромный кусок дыни. Кассандра представила, как фрукт комком встает у нее в горле, будто полевая мышь в желудке у змеи.

— Но ведь все и так знают, что мы с Лукой помолвлены, — возразила Кассандра. Под «всеми» она подразумевала Мадалену и близких родственников.

— Ну да, я написала донне Домачетти, и теперь об этом и вправду знают все, — сообщила Агнесса, обнажив десны в довольной улыбке.

Пылающие канделябры над головой у Кассандры дрогнули и закружились в хороводе. Огоньки свечей заплясали перед глазами, и девушке показалось, что она вот-вот потеряет сознание, упадет лицом в тарелку. Вот почему тетка ее нахваливает. Она не удержалась и рассказала о помолвке донне Домачетти, важной даме — и самой большой сплетнице в Венеции! Почтенная синьора любила плотно закусить, а больше отменного ужина ценила только грандиозный скандал. Она вместе со своим не менее почтенным супругом жила в одном из самых роскошных палаццо на набережной Большого канала и целыми днями наблюдала за гондолами, снующими мимо ее окон. Уж теперь-то о помолвке племянницы Агнессы знали даже городские прокаженные.

А что же Фалько? Что будет, если он узнает? Станет ли помогать ей, как прежде? Или вовсе не захочет ее видеть?

— Кушай, девочка, — посоветовала Агнесса, — тебе нужно поправиться, а то Луке может показаться, что он делит брачное ложе с пажом.

Кассандра съежилась. Ей хотелось провалиться сквозь дубовые доски пола до самого центра земли.

Позавтракав и проверив, все ли вещи уложены, Агнесса собралась в дорогу. Пока Джузеппе и Бартоло грузили в гондолу тяжелые кожаные кофры, тетушка и племянница прощались на пороге палаццо. Преклонный возраст — а в случае Бартоло еще и слепота — не давали слугам двигаться так проворно, как хотелось бы, и сборы затягивались.

— Счастливого пути! — Кассандра подняла вуаль на шляпе Агнессы, чтобы расцеловать ее в обе щеки.

— Заботься здесь обо всем, пока меня не будет, — велела тетушка, обнимая племянницу дряблыми руками. — Без твердой женской руки этот дом давно превратился бы в развалины.

Кассандра полагала, что дому не избежать превращения в развалины, даже возьмись за него супруга дожа со своими фрейлинами, но для язвительных замечаний момент был неподходящий. Провожая взглядом лодку, уносившую Агнессу и Нариссу, девушка смаргивала непрошеные слезы. Джузеппе должен был доставить хозяйку в Местре, где ей предстояло пересесть в экипаж.

Кассандра махала вслед гондоле, пока та не скрылась из вида. Когда-то она точно так же провожала родителей, стоя на пристани у родного дома. И совсем как тогда ей вдруг показалось, что она осталась одна на целом свете.

Когда лодка исчезла за горизонтом, Кассандра побрела к дому. На берег наползали тяжелые грозовые тучи. Девушка думала о высоколобом незнакомце и зловещих чанах с забальзамированными телами. О таинственном алом кресте. Разговоры о помолвке и прощание с тетушкой на время затмили мрачные воспоминания, но теперь, оставшись наедине с собой, Кассандра вновь ощутила мертвящий страх. Никакой свадьбы не будет, если убийца настигнет ее раньше.

Кассандра вернулась в палаццо, полная решимости выбросить из головы могилы, покойников и расчленителей. До обеда она неспешно прогуливалась по саду и изучала новинки в тетушкиной библиотеке, в которой, кроме всего прочего, имелся рукописный экземпляр «Опытов» Монтеня, ее любимого сочинителя. Перекусив хлебом и холодным мясом, девушка попыталась завести разговор со слугами, но беседа с молодой госпожой доставляла им большие неудобства. Тогда Кассандра села за вышивание, но сделав несколько стежков, с отвращением отбросила пяльцы и отправилась в свою комнату.

Позабытый дневник валялся открытым на туалетном столике. Дева Мария укоризненно взирала со стены. Кассандра накрыла образ полупрозрачным черным покрывалом. Никто не знал, считает ли Без Греха Зачавшая ведение дневников неподобающим делом, но рисковать в любом случае не стоило.

Девушка долго крутила в руках перо, смотрела на пустую страницу, подносила ладонь к огню масляной лампы, но мысли упорно не желали превращаться в слова. Так продолжалось, пока резкий звук за окном не заставил ее вскочить, чуть не уронив светильник.

Кассандра подбежала к окну. На кладбище было тихо. Когда девушка уже готова была поверить, что странный звук ей почудился, он послышался вновь, на этот раз громче и отчетливей, совсем близко от окна. Протяжный металлический скрежет сменился монотонным поскрипыванием, словно кто-то скреб ногтями каменную плиту. На мгновение Кассандру посетила безумная мысль, будто восставшая из гроба Ливиана хочет пробраться в ее спальню.

Подавив желание с воплем выбежать из комнаты, Кассандра на цыпочках приблизилась к шкафу, помедлив мгновение, ухватилась за холодные латунные ручки и распахнула дубовые дверцы. Все наряды висели на своих местах, шляпки пирамидкой лежали на верхней полке. Девушка отодвинула в сторону ворох платьев, чтобы изучить самые дальние углы. Пусто.

— Дуреха, — прошептала девушка самой себе, осторожно закрывая шкаф. И все же что- то в комнате определенно было не так. Край бархатного покрывала был приподнят, и под кроватью зияла пустота. Едва ступая на негнущихся ногах, дрожа и обмирая, Кассандра подошла к кровати и опустилась на колени. Прижав одну руку к груди, она бесстрашно сунула другую прямо в пасть темноты. И тут же наткнулась на Лапку. Девушка имела обыкновение прятать под кроватью письма от матери. Годы воспоминаний, сложенные стопкой и перевязанные шелковой ленточкой. С ее кончиками как раз увлеченно играла кошка.

— Глупая животина! — выдохнула Кассандра. — Ты меня до смерти напугала. Лапка подняла мордочку и жалобно мяукнула. Ее глаза сверкнули во мраке.

Немного успокоившись, Кассандра вернулась за стол и собиралась вновь приняться за дневник, но тут ее внимание привлекло мерцание за окном. Вдоль кладбищенской тропинки медленно двигался светящийся шар. Фонарь. Неужели это Фалько?

Страх сменился надеждой. Кассандра подбежала к окну. Сначала темнота казалась совершенно непроглядной. Потом из нее выступила человеческая фигура. Фалько стоял по колено в траве, окруженный глухим мраком, если не считать полоски света из ее окна. Куда же подевался фонарь? Наверное, погас. Юноша отвел руку назад, будто хотел бросить чем-то в окно, но заметил Кассандру и остановился.

— Синьорина, — приветствовал он девушку, отвесив глубокий театральный поклон. Камешек, который Фалько собирался швырнуть в окно, остался у него в руке, художник принялся ловко подбрасывать его в воздух.

У Фалько слегка заплетался язык, словно он был немного пьян. Девушка приложила палец к губам и жестом велела ему спрятаться за стеной палаццо. Интересно, давно ли художник бродит по острову? Застал ли он отплытие Агнессы? Догадался ли, что она осталась в полном одиночестве? Кассандра поежилась.

Нет. Фалько можно довериться. Это она знала. Чувствовала.

Девушка сбежала вниз по лестнице. После сильных ливней через трещины в плитах нередко просачивалась вода, однако на этот раз пол был сухим. Целое крыло на первом этаже было отведено под гардеробную Агнессы. Кассандра не представляла, какие сокровища там хранились: дверь гардеробной всегда была надежно заперта.

Из конторки мажордома доносилось мерное похрапывание. Бартоло по обыкновению уснул за подведением счетов. Кассандра прошмыгнула на кухню, зажгла свечу и выставила в слуховое оконце. Прижав нос к толстому стеклу, она увидела Фалько, переминавшегося с ноги на ногу у черного хода.

— Касса-а-а-андра! — пропел он громко, обрушив на дверь целый град ударов. Так он чего доброго перебудит весь дом. Кассандра решительно распахнула дверь.

— Нельзя ли потише? — проворчала она, прикрывая пламя свечи от ночного ветерка.

Повисло молчание. Девушка уговаривала себя не переживать, ведь для волнений не было никаких причин, но непослушное сердце было не унять.

— Тетя уехала, — выпалила Кассандра и покраснела до корней волос, осознав, сколь двусмысленно прозвучало ее признание.

Фалько округлил глаза в притворном изумлении.

— Что ж, тогда самое время попросить тебя показать мне палаццо. — Он явно наслаждался замешательством девушки. — Почему бы не начать с твоей спальни?

— Что у тебя в сумке? — торопливо, чтобы скрыть смущение, спросила Кассандра. На боку у Фалько болталась объемная холщовая торба.

— Карнавальный костюм, — сообщил художник, вскинув брови, и бросил ей сумку. Кассандра ловко поймала торбу одной рукой и даже умудрилась не уронить свечу.

— Помни — молчание. — С этими словами она шире распахнула дверь и впустила гостя на кухню.

На пути у изумленного Фалько и перепуганной Кассандры легла чья-то тень. Раздался оглушительный грохот, за которым последовал пронзительный крик. Чье-то колено, а может, локоть со всей силы ударило девушку в солнечное сплетение. Кассандра рухнула на пол, не успев даже вскрикнуть. Вокруг царил могильный мрак, такой, что не разглядеть и собственной руки. Тишину нарушало лишь тяжелое дыхание Фалько, сцепившегося с неизвестным противником. Не пожелав оставаться в стороне, Кассандра вцепилась обидчику в спину и наткнулась на что-то мягкое.

Волосы, длинные и шелковистые, определенно женские…

— Сиена? — Кстати показавшаяся из-за туч луна осветила лицо камеристки. — Что ты здесь делаешь?

— Защищаю вас от грабителя. — Горничная поднялась на ноги и с неожиданной силой дернула хозяйку за руку, помогая ей встать. — Вы не ушиблись?

— Так вот как принято встречать гостей в этом доме! — печально вымолвил Фалько, потирая макушку.

У ног художника валялась стальная кастрюля. Должно быть, ею Сиена огрела непрошеного гостя. Камеристка резко обернулась на звук незнакомого голоса:

— Кто вы?

— Это Фалько. Мой… друг, — объяснила Кассандра.

В этот момент она запирала дверь кухни. Сиена дрожащими руками зажгла свечу, чтобы воочию узреть того, кто пострадал от ее руки, и превратилась в воплощенное раскаяние.

— Простите, синьорина. Я думала… — Она прикусила губу. — Просто сегодня на рынке только и разговоров было, что о похитителе…

Кассандра застыла на пороге.

— О чем ты? Какой похититель?

— Пропала служанка из имения синьора Дюбуа, — зачастила Сиена. — Мне Феличиана сказала. Девушку звали София. Ее похитили прошлой ночью прямо из спальни. Она не сама ушла. И все ее пожитки остались на месте.

Кассандра и Фалько переглянулись. Пропажа Софии могла оказаться чистым совпадением. Но что, если нет?

— Стражников позвали? — спросила Кассандра.

— Позвали! — фыркнула Сиена. — Только зря время потратили. Стражники явились прямо с обеда, полупьяные. В комнате Софии и пяти минут не пробыли. Другие служанки говорили, что по утрам ее мутило. Не иначе ждала ребеночка. — Камеристка покосилась на Фалько и слегка покраснела. — Больше ничего искать не стали. Решили, что она просто сбежала. Сказали, беглой прислугой они не занимаются.

Фалько многозначительно посмотрел на Кассандру.

— Ну, что я говорил? Если уж венецианским властям нет никакого дела до порядчной девушки, имеет ли смысл сообщать им о малолетней проститутке или — как бы выразиться поизящнее — новоиспеченной куртизанке?

— Куртизанке?! — ахнула Сиена. — Ее тоже похитили?

Прежде чем Кассандра успела ответить, из портего послышался пронзительный вой.

— Лапка? — догадалась девушка.

— Я ее поймаю, синьорина, — пообещала Сиена и стремглав бросилась в коридор.

— Нам придется все ей рассказать, — прошептала Кассандра.

— С какой стати?

— Она может нам помочь, — вполголоса пояснила девушка. — О том, что творится в Венеции, слуги осведомлены не хуже отцов города. Если не лучше.

Кассандра высунула голову в дверной проем. Сиена, казалось, растворилась в темноте.

— К тому же, если ей не рассказать, она может подумать, что мы с тобой… Фалько ухмыльнулся:

— А вот этого никак нельзя допустить, верно? Женщины в гневе страшны, и, видит бог, получать по голове кастрюлей я больше не желаю. — Молодой человек осторожно потрогал образовавшуюся на макушке шишку и поморщился. — Но почему ты решила, что ей можно довериться?

Кассандра стыдливо отвела глаза, когда он в очередной раз помянул имя Господа всуе. Божба слетала с его языка слишком легко. Рука девушки невольно потянулась к поясу, однако розарий она уже успела снять. Только бы не забыть помолиться за Фалько, наметила про себя Кассандра.

— Сиена не выдала меня прошлой ночью. Не сказала Агнессе, что я уходила.

Кассандра не стала говорить о пропаже рисунка. В глубине души она еще надеялась, что он отыщется до возвращения тети. Страшно подумать, что начнется, попади он в руки к старой синьоре.

Вернулась Сиена с Лапкой на руках.

— Эта глупая кошка опять умудрилась застрять между перилами, — сообщила она. — До смерти перепугалась.

— Бедняжка. — Кассандра прижала Лапку к груди и принялась почесывать ей шейку.

Кошка блаженно прикрыла глаза и замурлыкала.

Фалько потрогал белое пятнышко у нее на лбу, между ярко-зелеными глазами.

— Вот паршивая зверюга! — и тут же сделался серьезным. — Ну же, Кассандра, говори, что собиралась сказать.

Кассандра вкратце поведала камеристке об их кладбищенских похождениях. По ходу повествования глаза Сиены делались все больше, а когда речь зашла о зловещей записке, она, не сдержавшись, воскликнула:

— Какой ужас, синьорина! Вам угрожает опасность!

— Потому мы и решили найти преступника, — заявила Кассандра куда увереннее, чем ощущала себя на самом деле.

— Кстати… — Фалько сбросил с плеча торбу, о которой девушка успела напрочь позабыть. Внутри оказалось необыкновенно красивое платье, искусно расшитое кружевами и жемчугом.

Сиена ахнула. Даже в неровном сиянии свечи было видно, как на ее бледных щечках расцветает розовый румянец. Стараясь не глядеть на госпожу, камеристка взяла платье, расправила тонкий шелк и, все так же пряча глаза, приложила наряд к плечам Кассандры.

Пришел ее черед краснеть.

— Это… просто костюм. Мы хотим найти покровителя убитой девушки.

— Вы собираетесь переодеться… — Скромница Сиена не смогла выговорить роковые слова.

— Продажной женщиной, — решительно произнесла Кассандра, начиная жалеть, что просто не сказала камеристке, что у них с Фалько любовное свидание. Скандал вышел бы меньший. — Я знаю, это опасно, но еще опаснее сидеть и ждать, пока безумный убийца до меня доберется. К тому же Фалько все время будет рядом. Только прошу тебя, не говори тетушке.

Сиена молча переводила взгляд с Кассандры на Фалько. Наконец согласно кивнула и, к изумлению Кассандры, улыбнулась.

— Придется соорудить вам прическу, синьорина.

— Прическу? — не поверила своим ушам Кассандра. — Что ты имеешь в виду?

— Вам нужно сделать прическу и накрасить. — Сиена провела рукой по ее непокорной темно-рыжей гриве. — А то в вас в два счета распознают благородную девицу. Я заплету вам косы, а сзади сверну жгутом.

— Отличная идея. Сегодня ночью наша красавица не останется незамеченной.

Кассандра не нуждалась в зеркале, чтобы удостовериться: ее щеки пылают, как черепица под летним солнцем. Кое-как совладав с собой, она отвела Фалько в портего и зажгла две свечи, чтобы юноша не потерялся в темноте.

— Жди здесь, — велела Кассандра. — И смотри ничего не разбей. Ах да, и не трогай арфу. Тетя бережет ее как зеницу ока.

Девушка не уставала удивляться восторгу, с которым служанка приняла правила игры. Недаром говорят, в тихом омуте черти водятся. Сиена затянула Кассандру в корсет вдвое туже обычного и помогла надеть платье. Рукава украшали волны черного кружева, а глубокий вырез едва прикрывал соски. Юбка была сшита из нескольких слоев гладкого черного шелка и шуршащего бирюзового шифона. Кассандра попыталась поднять лиф повыше, но Сиена подняла ее на смех.

— Если будете стесняться, вас вмиг распознают, — заявила камеристка. Она расчесала волосы хозяйки костяным гребнем, заплела в косы и соединила на затылке.

— А теперь лицо!

Сиена усадила хозяйку перед зеркалом и вернулась с черным бархатным мешочком. В нем хранились стеклянные баночки с помадой, румянами, белилами и углем для глаз и бровей.

— Откуда это у тебя? — удивилась Кассандра.

— От Феличианы. Она отдала мне кое-что из своих вещей, когда перешла к Дюбуа. Кассандра закрыла глаза, чтобы камеристка могла накрасить ей глаза и брови.

Покончив с этим, Сиена принялась красить ей губы.

— Что-то я не замечала, чтобы ты красилась, — успела сказать Кассандра.

— Ну что вы, ваша тетушка никогда бы не стала такое терпеть в своем доме, — смутилась Сиена.

— Ты очень красивая, — сама удивившись своему открытию, вдруг заметила Кассандра.

Это была правда. Сиена уступала старшей сестре в яркости черт, да и уши ей достались чуть больше, чем нужно, зато природа одарила ее безупречной кожей и блестящими льняными волосами. Кассандра подумала, что ее камеристка испытывает по отношению к Феличиане те же чувства, какие она питает к Мадалене. Восхищается, невольно сравнивает и капельку завидует.

Сиена застенчиво улыбнулась:

— Благодарю вас, синьорина. Вы очень добры. — Она закрыла баночку стеклянной крышкой. — Готово. Но — чур! — пока не смотреть. Пусть это будет сюрприз для вас и вашего кавалера.

— Сиена! — возмутилась Кассандра. — Он мне не кавалер.

— Если бы он смотрел на меня так же, как на вас, я не стала бы его отвергать, — лукаво улыбнулась камеристка и сделалась очень похожей на Феличиану. Отступив на несколько шагов, она прищурилась, критически оглядела свое творение и удовлетворенно кивнула. — Теперь разберемся со мной. Как по-вашему, мне нужно переодеться во что-нибудь более подходящее?

Кассандра поняла, что служанка не хочет оставить ее наедине с молодым человеком.

— Я… я думаю, нам все же лучше отправиться вдвоем. Сиена на глазах сделалась белой как мел.

— Без сопровождения?! Ни за что не отпущу! Если ваша тетушка узнает, она меня выгонит, если только раньше не убьет.

С этим трудно было поспорить. Кассандра живо представила, как Агнесса закатывает глаза и задается вечным вопросом: «Что скажет Маттео?»

— Она не узнает! — пообещала Кассандра. — Ее не будет еще несколько дней.

Сиена проявила покорность, но от ее хорошего настроения не осталось и следа. Камеристка молча проводила госпожу в портего, где поджидал Фалько. Художник удостоил новый наряд Кассандры снисходительной улыбкой.

— Почти то что надо, — пробормотал он задумчиво. Сиена моргнула и прижала руку к губам.

— Прошу вас, будьте осторожны! — взмолилась она. — Ваша тетушка никогда мне не простит, если…

Фалько одарил камеристку неотразимой улыбкой:

— Ничего с твоей госпожой не случится. Даю слово! Кассандра помахала Сиене рукой.

— Не запирай дверь, чтобы я могла вернуться, хорошо?

Заговорщики спустились в переднюю. Сиена следовала за ними со свечой. Кассандра посмотрелась в большое зеркало на стене. В мерцающем свете ее отражение казалось размытым и призрачным. Неземным. Юбка обрисовывала стройные бедра. Глубокий вырез и тугой корсет делали фигуру невероятно соблазнительной. Непослушные густые волосы были уложены в тугие косы, и лишь несколько завитков падали на длинную шею. Девушка недоверчиво поднесла руку к лицу. Неужели у нее и вправду такие изящные скулы? И такие огромные глаза?

Взгляд Кассандры задержался на белом пятне в нижнем углу. Письмо Луки так и осталось нераспечатанным. После минутного колебания девушка дала себе слово, что прочтет его завтра. Приободрившись, она улыбнулась отражению Фалько.

— Готова? — спросил он, привычно вскинув бровь.

Кассандра кивнула. Девушка в зеркале — прелестный призрак — тоже кивнула. Кассандра еще никогда не чувствовала себя такой живой. Сиена накинула хозяйке на плечи бархатный плащ, Фалько взял ее под руку.

— Где твой фонарь? — спросила Кассандра.

— У меня глаза как у кошки, — похвастал Фалько. — Я привык обходиться без света.

Но ты права. Сегодня фонарь понадобится.

Девушка вспомнила о золотистом огоньке, мерцавшем среди могил. Тогда она решила, что это Фалько, но ошиблась. У того нет с собой никакого фонаря. Стало быть, огонек на кладбище зажег кто-то другой. От этой мысли Кассандру бросило в дрожь, несмотря на теплый плащ.

Не ее ли искал незнакомец? А если ее, то зачем? А что, если он ее нашел?