Глава 10. Скальпель — идеальный инструмент для рассечения плоти; его лезвие способно с минимальным усилием проникать сквозь ткани до самых костей.

Скальпель — идеальный инструмент для рассечения плоти; его лезвие способно с минимальным усилием проникать сквозь ткани до самых костей.

КНИГА ВЕЧНОЙ РОЗЫ

— Куда вы так торопитесь, ваша милость? — поинтересовался Фалько, покосившись на Кассандру. Оказывается, она, сама того не замечая, силой тянула его к лодке. — На шелковые простыни?

Какая-то часть Кассандры хотела только одного: проснуться в своей постели и осознать, что недавние приключения были ночным кошмаром. Но она не спала, и подживающая ссадина на локте была лучшим тому доказательством. И ей никак нельзя было сдаваться. Она уже зашла слишком далеко и назад не повернет. «Мы должны продолжить поиски».

На мостовой танцевали длинные тени. Кассандра обернулась. Девицы в окне двигались все медленней, точно свет фонарей сжигал их силы.

На набережной Фалько остановился.

— Здесь поблизости есть еще пара веселых домов.

Кассандра вовсе не горела желанием продолжать спектакль, но убитая куртизанка была единственной ниточкой к тайне исчезновения Ливианы. Волны без устали лизали закованный в камень берег. Прикрепленные к перилам моста факелы освещали изъеденные сыростью стены домов. На воде покачивались островки мусора. Под мостом шевельнулась тень. Какой-то бедолага, утратив способность ходить прямо, пытался ползти на четвереньках.

— Если ты, конечно, не решила сдаться, — многозначительно произнес Фалько.

— Не собираюсь я сдаваться. — Кассандра тряхнула головой. — Веди меня.

Не дойдя до гондолы, сыщики повернули назад, чтобы в который раз пройти мимо танцующих куртизанок. Темноволосая девица сидела на подоконнике, устало прислонившись к стене. Фалько завел Кассандру в следующий проулок, извилистый и темный. Миновав низкую арку, они остановились у мраморной лестницы, увитой диким виноградом.

— Мы пришли, — объявил юноша. — Перед тобой один из главных секретов Венеции.

Прежде чем подняться по ступенькам, Кассандра провела ладонью по гладкому мрамору. И как Фалько умудрялся находить такие места?

Они добрались до верхних ступеней, когда в зарослях винограда послышался шорох. Кассандра встрепенулась, вновь пожалев об оставленном дома ноже. Сквозь заросли пробирался высокий юноша в желтых бриджах и кожаной куртке, перепачканной краской. Кассандре он показался знакомым. Один из компании подмастерьев, с которыми она повстречалась, сбежав с похорон Ливианы. Фалько приветствовал приятеля изумленным возгласом. Тот, не обращая ни малейшего внимания на девушку, энергично замахал руками, подзывая художника к себе.

— Подожди меня здесь, ладно? — попросил Фалько. — Мне надо поговорить с Паоло.

Фалько и высокий парень — Паоло — спустились по лестнице и отошли от стены на несколько футов. На таком расстоянии их голоса были не слышны. Паоло отчаянно жестикулировал, указывая в сторону канала, и поминутно встряхивал смоляной шевелюрой. Кассандра нахмурилась. Интересно, как приятель Фалько их нашел? Или он все время шел следом?

Обитые золотом двустворчатые двери украшали изображения воронов, державших в когтях змей. Фалько велел ждать, но подчиняться ему было немногим приятней, чем тетушке Агнессе.

Пленница сменила клетку, а свободу так и не обрела.

С внезапной решимостью Кассандра распахнула дверь и оказалась в длинном открытом портего с пурпурными бархатными креслами и дорогими гобеленами на стенах. Когда дверь за девушкой захлопнулась, бронзовые канделябры над ее головой дрогнули с мелодичным звоном. В углу, на небольшом пьедестале, был установлен бассейн с розовой водой, наполнявшей комнату легким, изысканным ароматом. Богатое убранство напомнило пораженной девушке палаццо Мадалены.

Портего был пуст, если не считать двух стариков в тяжелых бархатных плащах и высоких ботфортах. Золотые медальоны на вышитых камзолах выдавали в них членов городского совета. Молодая женщина в бледно-голубом платье с неимоверно пышной юбкой и квадратным вырезом на груди плыла по комнате, словно шхуна по морю. Ее длинные рукава, похожие на крылья, были сшиты из тончайшего шифона, легкого, как паутинка. Золотистые волосы были высоко уложены в высокую прическу, подчеркивающую высокий лоб и великолепно очерченные скулы, и украшены драгоценными заколками в виде бабочек.

В отличие от Адрианы, девушка в голубом платье не прикасалась к гостям, лишь улыбалась, проходя мимо. Пройдя через портего, она исчезла за дверьми, но ее тут же сменило юное создание с невероятно светлыми, почти белыми кудряшками. Как и ее предшественница, блондинка медленно пересекла портего, лишь ненадолго остановившись подле гостей, чтобы сыграть короткую мелодию на флейте. Кассандру изумила чинная обыденность происходящего. Мадалена точно так же расхаживала по комнатам, демонстрируя привезенные отцом наряды. Устыдившись собственного вида, девушка подтянула повыше лиф платья и выпустила из прически несколько густых прядей, чтобы прикрыть голые плечи.

Дверь распахнулась, и в портего, впустив за собой холодный ночной воздух, вошел высокий человек в черных одеждах, напоминавших облачение священника, и надвинутом на один глаз берете.

— Здравствуй, красавица, — произнес он с церемонным поклоном. — Встречаете гостей?

— Я… жду знакомого, — запинаясь, пробормотала Кассандра. Ей даже думать не хотелось о том, что в этом заведении понимают под встречей гостей.

Незнакомец кивнул и с неподражаемой галантностью коснулся губами ее руки.

— Я сразу заметил, что ваш наряд не так изыскан, как у прочих здешних дам. Жаль. В вашу пользу говорят природная красота и высокий рост.

Зардевшаяся Кассандра приподняла край юбки, чтобы продемонстрировать котурны.

— Все дело в этих башмаках. В действительности я не такая высокая.

Взгляд незнакомца задержался на ее приоткрытой лодыжке.

— Ну, это не беда. Вы, должно быть, танцовщица?

Девушка покачала головой. Мадалена как-то водила ее на балет во дворец дожа. Невероятно стройные, хрупкие танцовщицы порхали по залу, точно бесплотные духи. Кассандру представление заворожило.

Незнакомец коснулся мочки ее уха, ловко вывернул кисть руки, сжал в кулак и снова разжал. У него на ладони лежал золотой дукат. Кассандра ахнула.

— Вы фокусник? — спросила она.

— Максимус Великолепный к вашим услугам. — Он сорвал с головы берет и еще раз поклонился. Жесткие, как проволока, черные волосы торчали во все стороны. — А вы?

— Кассандра.

— Мое любимое имя! — Максимус снова сжал кулак, а когда разжал, монета пропала, зато в левой руке обнаружились сразу три дуката. — За радость общения с вами я готов заплатить в тройном размере. — Он опять сжал кулак. — Или, если пожелаете… — Фокусник протянул Кассандре руку: — Целуйте.

— Что?! — Девушка чувствовала себя одурманенной или, если угодно, заколдованной.

— Быстрей подуйте на мою руку, а то чары разрушатся.

Кассандра огляделась. Фалько так и не пришел. Старики в углу увлеченно беседовали, не обращая внимания на фокусника. Решившись, девушка неловко дунула на ладонь своего диковинного собеседника, и на ней откуда ни возьмись появилась прелестная серая птичка.

Кассандра отшатнулась. Птичка вспорхнула под потолок, облетела вокруг канделябра и уселась между двумя свечами, в нескольких дюймах от открытого пламени.

— Как вы это сделали?

— Фокусники никогда не раскрывают своих секретов, — ответил Максимус, выставив указательный палец. Птичка описала круг по комнате, прежде чем на него приземлиться.

Из-за плотной бархатной портьеры появилась белокурая флейтистка.

— Максимус! — воскликнула она, целуя чародея в щеку. — Боюсь, у меня для тебя дурные вести.

Максимус накрыл птичку шелковым платком, и она исчезла.

— Что случилось?

Блондинка нерешительно крутила в руках флейту.

— Мариабеллы здесь больше нет.

Кассандра насторожилась. А что, если Мариабелла и есть пропавшая девушка? Фокусник кивнул.

— В прошлый раз, когда я был в городе, она сказала, что нашла богатого патрона. Я сразу понял, что это вопрос времени… — Он не договорил. — Но вы все еще живете вместе? У церкви Санта-Мария-дель-Мар, если мне память не изменяет…

Девушка рассмеялась.

— Твоя память столь же великолепна, сколь и твои фокусы. Дверные ручки в виде солнца. Для меня ты всегда желанный гость, но Мариабеллу ты там вряд ли найдешь. Она уже несколько дней не приходит домой. Синьор Дюбуа часто появляется в свете, но ее с ним ни разу не видели. Должно быть, не выпускает бедняжку из спальни.

Снова Жозеф Дюбуа. Судя по всему, покровитель Мариабеллы.

— Прошу прощения, — начала Кассандра слегка дрожащим голосом. — Как выглядит Мариабелла?

Флейтистка в изумлении уставилась на девушку, словно только сейчас заметила ее присутствие.

— Ты кто? — спросила она почти враждебно.

Кассандра на ходу выдумала историю о брате, который провел ночь с куртизанкой, а наутро без памяти в нее влюбился и с тех пор ищет повсюду, но никак не может найти.

— Брат учится за границей, ему пришлось вернуться к учебе, — рассказывала девушка, — но я дала ему слово, что постараюсь отыскать красавицу, укравшую его сердце.

Флейтистка задержалась взглядом на ее декольте, словно глубина выреза определяла степень доверия. Один из старцев деликатно кашлянул.

— Прошу меня извинить, — пробормотала блондинка, наспех поправила прическу и, едва касаясь туфельками черно-белого мозаичного пола, упорхнула на зов. Не прошло и минуты, как она увлекла своего кавалера за портьеру. Флейта осталась на диване.

— Мариабелла — само очарование, — мечтательно произнес Максимус, придвигаясь к Кассандре. — Красивая и талантливая. Она время от времени мне ассистировала. Неудивительно, что ваш брат влюбился в нее с первого взгляда.

— Так как она выглядела… выглядит? — повторила девушка. В руке Максимуса, словно из воздуха, появилась роза.

— У нее дивные темные волосы и самые нежные в мире губы. — Он хотел прикоснуться кончиком пальца к губам Кассандры, но одумался и отдернул руку. — Вы чем-то похожи. Только у вас нет родинки. — Фокусник нарисовал в воздухе сердечко.

Кровь бросилась девушке в лицо. Родинка в форме сердца. Это она. Мариабелла. Еще одна женщина, пропавшая из поместья Дюбуа. Неужели это просто совпадение? Кассандра едва могла справиться с нахлынувшими чувствами: то были и радость, и волнение, и страх. Но главным образом радость. Максимус пристально посмотрел на нее и протянул ей розу.

— Осторожно, ваш покровитель на нас смотрит.

Кассандра подняла глаза и увидела у входа Фалько. Она так разволновалась, что не заметила, как он появился.

— Я смотрю, вы уже познакомились с моей прекрасной синьориной, — заметил художник, кивнув Максимусу и по-хозяйски взяв девушку за руку.

Фокусник подмигнул Кассандре.

— Так и есть. Должен сказать, в этой юной даме заключается что-то волшебное.

— Еще бы, — подтвердил Фалько, увлекая девушку за собой. Оказавшись на безопасном расстоянии от любопытных ушей, он спросил: — Ты не собираешься снова исчезать, если я оставлю тебя на несколько минут? Мне нужно поговорить с хозяйкой заведения.

— Не нужно. — Кассандра не могла скрыть торжествующей улыбки. — Я не только узнала имя мертвой девушки, но и выяснила, где она живет. Жила.

Фалько поднял бровь:

— И заодно нашла время пококетничать с этим проходимцем? Неплохо!

— Ни с кем я не кокетничала, — возразила Кассандра. — Я восхищалась его искусством. Идем. Я все расскажу по дороге к дому куртизанки.

Проходя мимо фокусника, Фалько больно стиснул запястье своей спутницы.

— До свидания, Максимус! — успела бросить она на ходу. — Спасибо за волшебство. Фалько не выпустил ее руку даже на лестнице. Высокий парень исчез.

— Кто такой Паоло? — спросила Кассандра, добравшись до последней ступеньки. Все- таки ночная вылазка прошла не зря.

— Мы вместе живем, — коротко ответил Фалько.

— Довольно милый, — отметила девушка, вспомнив, как тот на нее смотрел.

— У тебя сегодня нет отбоя от поклонников, — проговорил художник и добавил без всякого перехода: — Между прочим, фокусники промышляют воровством. На твоем месте я бы проверил карманы и не стал бы удивляться, недосчитавшись пары монет.

— Про художников говорят то же самое, — с невинным видом сообщила Кассандра. — А с твоей стороны это смахивает на обыкновенную… О нет, что я говорю! Разве покровитель куртизанки станет ее ревновать?

Тут она оступилась, подвернула ногу и, чтобы не упасть, вцепилась в протянутую руку.

Фалько сделал вид, будто хочет спихнуть ее со ступеньки, но тут же подхватил, не дав упасть.

— Не станет, — прошептал он Кассандре на ухо. — Но у тебя все не как у людей. — Он откинул с лица темную прядь. — Давай поговорим серьезно.

— Как прикажете, хозяин. — Кассандра старалась держаться игривого тона, хотя от близости Фалько у нее кружилась голова, а по телу пробегали горячие волны.

— Тебе удалось узнать, где жила убитая. Так веди меня, синьорина, — и он снова взял ее за руку.

В двух словах она пересказала все, что сумела выведать у Максимуса. Фалько присвистнул, а девушка снова просияла.

— Итак, — скомандовал художник, — наш путь лежит к Санта-Мария-дель-Мар.

От маленькой площади, на которой стояла церковь, отходили две узкие улочки, на одной и нашелся дом с дверными ручками в виде солнца. Низкий, грязно-розовый, вместе с остальными домами он выходил в тесный заросший дворик. Все до единого здания выглядели пустыми и заброшенными.

К дверям вела дорожка, выложенная растрескавшимися плитами. Ставни на окнах висели криво, стекла покрывал многолетний слой грязи. Кассандра заглянула в одно, но не увидела ничего, кроме собственного отражения. Фалько постучал в покосившуюся дубовую дверь. Ответа не последовало. Тогда он достал из кармана что-то тонкое и блестящее и принялся ковыряться в замке.

— Что это? — прошептала Кассандра.

— Скальпель.

Юноша ловко проворачивал в замке острое лезвие, хищно поблескивавшее в свете фонаря. Кассандра напряженно следила за поворотами скальпеля и не сразу вышла из оцепенения, даже когда замок с хрустом поддался и дверь открылась. Она вообразила, что крест на груди Мариабеллы вырезали точно таким же инструментом.

— Где ты взял скальпель? — спросила девушка. — И зачем он тебе?

— Подчищать краску на холсте. — Фалько бережно обернул лезвие тряпочкой и спрятал в карман.

Из приоткрытой двери доносился тяжелый затхлый запах. Темная прихожая вела в просторную гостиную, смежную со спальней, где помещались две узкие кровати и пара незатейливых шкафов.

Та кровать, что стояла ближе к входу, была аккуратно застелена. Кассандра провела рукой по спинке: на ладони остался тонкий слой пыли. Здесь уже несколько дней никто не спал. В шкафу, сиротливо прислонившись к стенке, стояла деревянная лютня с порванными струнами. На полках были сложены платья всех цветов радуги, по большей части ношеные, потертые, а то и заштопанные.

— А я думала, куртизанки живут богато, — проговорила Кассандра. Комната вызвала у нее тоскливое чувство.

— Все зависит от их покровителей. Возможно, Мариабелла не успела себе найти. — Фалько залез под кровать и вытащил темно-синий шелковый мешок с золотистым шнурком. Когда он развязал и встряхнул его, на пол посыпались нити жемчуга и украшенные самоцветами гребни.

— А может, она слишком сильно любила дорогие безделушки.

Юноша поднял жемчужное ожерелье, взвесил на ладони и поднес к свету. Потом сложил драгоценности обратно в мешок, запихал под кровать, а ожерелье сунул в карман.

— Фалько! — возмутилась Кассандра.

— А что такого? Она вряд ли станет его искать.

— Это… это бесчестно! — выдохнула девушка. Ее охватила жалость к покойнице, прожившей короткую, бессмысленную жизнь и встретившей лютую смерть такой молодой. Сколько раз она жаловалась Мадалене на пыль и плесень в теткином доме, грозившем рассыпаться на части от сильного ветра. Но по сравнению с этой комнатой палаццо Агнессы было все равно что дворец дожа.

Кассандре захотелось домой. Ей казалось, что комната с каждой минутой делается все меньше и стены надвигаются на непрошеную гостью. Платяной шкаф в ее спальне и то просторнее. Девушке неудержимо захотелось присесть, ноги не держали ее, и прежде чем Фалько успел на то отреагировать, она опустилась на пол.

— Смотри! — почти тут же прошептала Кассандра.

Под кроватью лежал продолговатый сверток чуть больше ее дневника. Девушка протянула руку и достала сверток. Аккуратно размотав несколько слоев муслина, она обнаружила миниатюрный портрет. Вероятно, он был закончен незадолго до смерти Мариабеллы, и его не успели никуда поместить. Чтобы рассмотреть портрет, им пришлось поднести к нему фонарь.

Это была она, мертвая девушка из склепа Ливианы. Только на портрете она была живой и счастливой, с тугими локонами, разбросанными по открытым плечам, и игриво надутыми алыми губками. Одну руку она вытянула вперед, словно хотела коснуться художника. Картина была написана необычными отрывистыми мазками и от этого казалась размытой.

Кассандра представила бледную покойницу с синими пятнами на шее и кровавой меткой на груди. Она бережно тронула холст кончиками пальцев в безумной надежде, что изображенный на ней мир может оказаться реальным, а умершая — живой.

— Подарок покровителя? — задумчиво проговорила девушка. Фалько тоскливо присвистнул:

— Или убийцы. Или это вообще одно лицо.

Он тщательно осматривал портрет со всех сторон и наконец нашел то, что искал: серую закорючку в левом нижнем углу.

— А вот и подпись.

Кассандра склонилась над холстом.

— То ли С, то ли Л.

— Не густо, — произнес Фалько, поднимаясь на ноги. — В Венеции тысяч пять признанных художников и бог весть сколько любителей.

Кассандра приуныла. Фалько прав. Даже узнав имя Мариабеллы, они нисколько не продвинулись в своем расследовании. И было по-прежнему непонятно, куда подевалось тело Ливианы.

Юноша подал Кассандре руку и помог ей встать.

— Впрочем, как ты сказала? — попытался он ободрить свою спутницу. — Надо же с чего-то начать.

Кассандре хотелось поскорее на свежий воздух.

— На сегодня достаточно. Ты отвезешь меня домой?

— Разумеется, — мягко ответил Фалько. — Идем отсюда.

Они перешли через мост, миновали Фондамента-делле-Тетте и спустились к берегу, где ждала гондола. Кассандра испытала небывалое облегчение, обнаружив лодку там, где они ее оставили. Фалько взялся за весло, а девушка уселась в фельце, сбросила котурны и принялась с наслаждением разминать ступни. Бархатный плащ не давал ей замерзнуть на студеном ночном ветру. Забравшись с ногами на сиденье, Кассандра наблюдала, как ее попутчик борется с течением, направляя лодку в Большой канал. Под одеждой Фалько перекатывались тугие мышцы. Девушке вдруг отчаянно захотелось его обнять, ощутить его силу и тепло. Отсрочить расставание, отправиться куда-нибудь вместе. Куда угодно, только бы вместе. Интересно, где он ночует? В какой-нибудь убогой лачуге вроде той, где жила Мариабелла? Кассандра попыталась представить обиталище Фалько. Возможно, это крохотная темная комната со свечой на каминной полке и матрасом на полу.

— Женщины в этих домах, — решилась спросить девушка, — все они куртизанки? Фалько на мгновение опустил весло и пожал плечами.

— Чтобы стать куртизанкой, надо много чего уметь: петь, играть на музыкальных инструментах, сочинять стихи. Женщины в этих домах по большей части продают себя за деньги, но иногда подвизаются платными партнершами для танцев или натурщицами.

Натурщицы. Ну разумеется. Не удивительно, что художник с ними знаком. Кассандра совсем осмелела:

— А что умеют те, кто продает себя за деньги?

Фалько со смехом бросил весло, отдав лодку на милость волн.

— Ты так спрашиваешь, будто у меня огромный опыт по части продажной любви. Мне неделями приходится голодать, чтобы расплатиться с натурщицей.

Девушка так и не решилась спросить о том, что волновало ее больше всего. На самом деле ей хотелось знать, всегда ли бывает так, как в темной комнате, или то было какое-то извращение. Пот, стоны, животная страсть. Неужели все любовники ведут себя так? Неужели Лука однажды поступит с ней так же и будет ждать от нее того же? Гондола прошла под мостом Риальто. Стальные светильники ярко освещали его с обоих концов.

— Как красиво! — залюбовалась Кассандра.

— Красиво, — эхом отозвался Фалько. Но смотрел он не на мост, а на девушку.

Художник остановил гондолу под мостом. Массивный каменный свод защищал лодку от луны и ветра. У бортов сгустилась уютная теплая темнота.

— Я тут кое-что припас, — сообщил Фалько, доставая из кармана флягу. — Будем праздновать.

— Что праздновать? — спросила девушка.

— Мы собирались выяснить, кем была погибшая, — ответил Фалько. — И нам это удалось.

Он передал Кассандре запотевшую металлическую флягу.

— По-моему, это успех.

Девушка недоверчиво понюхала незнакомое питье. Запах был неестественный, резкий и кисловатый.

— Что это? — спросила она.

— Ведьмино зелье из мастерской моего хозяина. Попробуй. — Он подмигнул. — Если не боишься.

Кассандра поднесла флягу к губам и сделала маленький глоток. Питье обожгло ей горло. Что бы это ни было, вкус оказался омерзительным, ничего общего со сладким бургундским из погребов Агнессы.

Фалько отобрал флягу и встряхнул ее, проверяя, сколько осталось.

— Ты даже не отхлебнула?

— Отхлебнула.

Юноша снова встряхнул флягу.

— Ты меня обманываешь.

Кассандра наклонилась к Фалько и осторожно подула ему в лицо.

— Чувствуешь? Мое дыхание пахнет этой отравой. Фалько принюхался.

— Я чувствую только запах воды из канала и еще какой-то цветочный. Твое мыло, наверное.

Он приблизился к девушке, глаза его блестели в темноте:

— Надо попробовать еще раз.

Его губы были совсем близко. Кассандра пыталась отстраниться, дрожа и задыхаясь. Под правым глазом у Фалько виднелся V-образный шрам. Девушку охватило необъяснимое желание коснуться его поцелуем.

— Что же теперь? — прошептала она.

Фалько поправил тугой рыжий локон, упавший ей на щеку, и приник лбом к ее лбу. Закрыл глаза, он осторожно взял ее голову и притянул к себе.

Он собирался ее поцеловать. Она не думала сопротивляться. Глаза Фалько горели во тьме, и расстояние между ними делалось все меньше.

И тогда… То был не Фалько. То был Лука. Кассандра отпрянула так резко, что гондола накренилась набок.

Фалько открыл глаза.

— Что с тобой?

Кассандра не знала, что ответить.

— Я… что-то увидела, — пробормотала она смущенно.

Фалько нехотя огляделся, хотя под мостом царил такой мрак, что увидеть кого бы то ни было не представлялось возможным.

— Вампира? — ядовито произнес юноша. Кассандра отвернулась:

— Не обращай внимания. Ты не поймешь.

— О, мне кажется, я прекрасно понимаю.

Фалько медленно отодвинулся от Кассандры и перебрался на корму.

— Прошу прощения, синьорина. Я забыл, где мое место.

— Дело не в этом, — возразила Кассандра.

Фалько выпрыгнул из гондолы и поднялся по лестнице на мост. Кассандра с трудом последовала за ним, путаясь в длинных юбках и скользя по мокрым камням. Замшевые туфельки мгновенно промокли. Фалько стоял на мосту, опираясь руками о перила, и смотрел в воду так пристально, будто настал его черед видеть вампиров и чудовищ.

Но нет, Фалько был не из суеверных.

Кассандра кашлянула. Ей казалось, ее сердце сжимает чья-то железная рука.

— Я часто делаю что-нибудь, а потом сожалею. Фалько кивнул, продолжая смотреть на воду.

— Поменьше думай, — сказал он жестко. — Поступай, как велит сердце.

Сердце подсказывало Кассандре, что они должны вернуться в лодку, чтобы их тела сплелись в объятиях, а губы нашли друг друга. Сердце подсказывало, что именно так и будет правильно. Для нее, но не для Луки. Не для Агнессы.

— Откуда мне знать, что сердце не ошибается? — спросила девушка. — Меня не учили чувствовать, только подчиняться. Это невыносимо. Мне нечем дышать.

— Ну, для начала тебе надо научиться делать то, чего хочется именно тебе, а не тем, кто тобой распоряжается. Рискни. Доверься себе. — Фалько наконец повернулся к ней. На его губах играла улыбка. — А если тебе трудно дышать, вели служанке не шнуровать тебя так туго.

Кассандра засмеялась:

— Ты прав. Готова поклясться, Сиена с каждым днем затягивает мой корсет все туже.

Порой мне кажется, она мне за что-то мстит.

Они еще постояли на мосту, молча глядя на воду. Под мост вплыла гондола. Любовники целовались в ней, развалившись на подушках, в неярком свете фонаря. Сердце Кассандры учащенно билось. Горло снова сжала невидимая рука.

— Сними плащ, — произнесла она скороговоркой.

— Хочешь, чтобы я разделся? — спросил Фалько. Скинув плащ, он перебросил его через плечо и выжидающе уставился на девушку.

— Подними его, — велела Кассандра.

Она заставила юношу держать плащ на вытянутых руках, чтобы защитить ее от нескромных взглядов, и принялась расстегивать лиф. Избавиться от корсета было нелегко; пока девушка сражалась с крючками и шнуровкой, перед ее глазами так и стояли Агнесса и Лука, вперившие в нее укоризненные взоры и сурово поджавшие губы.

— Эй, ты как там? — окликнул ее Фалько. — Я уже решил, что ты пытаешься изгнать из себя злого духа.

Через минуту Кассандра вынырнула из-под плаща, красная и торжествующая, с корсетом в руках.

— Теперь, — объявила она, — я могу дышать!

Фалько взял у нее корсет, внимательно рассмотрел и закатил глаза в притворном изумлении.

— Господь милосердный! Из чего сделана эта штука? Из стали?

— Из китового уса, — начала объяснять Кассандра и ахнула, прижав ладонь к губам, когда художник швырнул корсет в воду.

— Теперь ты свободна, — объявил юноша. — Тебе лучше?

Кассандра не знала что и думать. Она уже не помнила, каково это — дышать полной грудью. Оттого, что теперь атласная сорочка лежала прямо на голой груди, девушку то пробирало холодом, то бросало в жар.

Фалько притянул Кассандру, прижался лбом к ее лбу, ткнулся носом в щеку. Сердце девушки затрепетало. Но на этот раз художник не собирался ее целовать. Он просто держал ее в объятиях, и губы их были так близко, что дыхание сливалось воедино, как ночной воздух и дымка над каналом.

Над городом загудели колокола. Звонили к заутрене. Фалько не двигался. Под мостом проснулся гондольер, ночевавший на дне своей лодки. Протер глаза, выругался себе под нос и снова улегся, натянув на голову серое одеяло. По берегу канала прошли двое стражников. Их шпаги сверкали в лунном свете.

— Мне пора, — сказал Фалько и начал спускаться к воде.

— Опять? — В этот час даже таверны были закрыты. Не иначе как в публичный дом. Правда, художник сказал, что у него нет на это денег, но что еще можно делать в такую рань? Воровать? Играть в карты?

— У меня есть… одно дело. — Фалько старался, чтобы его слова звучали легко и непринужденно, но в них явственно слышалась тревога.

Кассандра не обратила на это внимания.

— Дело? — повторила она язвительно. — Ну какие сейчас могут быть дела? Фалько обернулся и смерил девушку взглядом, от которого она похолодела.

— Не задавай вопросов, — произнес он, — и не услышишь лжи.

Он занял место на платформе гондольера, не проронив больше ни слова.

Когда лодка вошла в лагуну, Кассандру трясло от холода. Ветер трепал ее волосы, брызгал в лицо водой. Девушка повернулась к Фалько, но он смотрел словно сквозь нее. Что его так разозлило? То, что она не позволила себя поцеловать? Или он успел пожалеть о том, что попытался?

Кассандра закрыла глаза и стала думать о том, что напишет в дневнике, когда вернется домой. Она хотела написать о Мариабелле. И о мужчине и женщине в темной комнате и их звериной страсти. О фокуснике с его трюками. Вот бы узнать, как он все это проделывал.

И еще о Фалько. Но решится ли она написать о нем? О том, что чувствовала, когда он хотел ее поцеловать, как сердцу стало тесно в груди, как оно бешено билось и рвалось на свободу?

Но что с ней происходит? И что она творит?

Гондола пристала к берегу. Девушка не ожидала, что путь домой окажется таким коротким. Фалько выпрыгнул из лодки, всем своим видом демонстрируя нетерпение.

— Ты торопишься? — Как ни старалась Кассандра скрыть свое разочарование, в ее голосе звучала обида. — У тебя дела?

— Я провожу тебя до дверей.

— Спасибо, я дойду одна.

Кассандра перешагнула борт гондолы, прихватив с собой котурны, но тут же зацепилась за что-то краем плаща и потеряла равновесие. Деревянный башмак выпал из ее пальцев и плюхнулся в воду. «Проклятье», — пробормотала девушка, наклоняясь, чтобы подобрать мокрую туфлю. Справившись с обувью и благополучно выбравшись на берег, она решительно зашагала вверх по склону, обогнав Фалько.

Впрочем, он тут же прибавил шагу:

— Ты слишком беспечна, Кассандра. В округе бродит убийца.

Кассандра не ответила. Она шагала к дому, упрямо не глядя на Фалько, а тот плелся за ней по аккуратно подстриженной траве. Он что, решил поиграться с ней и ее чувствами?

Сначала у него дела, потом он тащится провожать ее до дверей. Чтобы согреться, Кассандра спрятала руки в карманах плаща и нащупала батистовый платок. В памяти всплыли слова Мады: «Если помедлит, он твой».

Хотела бы она, чтобы Фалько принадлежал ей одной? Кассандра не знала ответа.

— Ну вот и пришли, — с легким поклоном произнес художник. — До скорой встречи.

— Как скажешь.

Девушка проглотила непрошеные слезы и пошла прочь, чувствуя, что непременно разрыдается, стоит ей раз обернуться.

Но почему? Что с ней? Она не знала. Кассандра машинально уронила платок и со всех ног бросилась к дому.

Она вбежала на кухню, прислонилась к стене и лишь тогда позволила себе отдышаться. По щеке сбежала одинокая слеза, но она тотчас яростно ее смахнула. Потом решилась подойти к окну. Фалько не ушел. Он стоял, держа в руке платок. Кусочек батиста казался совсем маленьким в его сильной руке. Мгновение Фалько медлил, задумчиво смотрел на дверь, а потом бережно сложил платок и спрятал в карман. Кассандра медленно сползла по стене и села на пол. Из глаз ее хлынули слезы, и на этот раз она не стала с ними бороться.